Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
голосом, какой я увидел ее на экране  гиперсвязи,  два  десятилетия  назад
была способна убить из  ревности?  Но  она  была  способна  и  плакать  от
ревности, и угрожать. Что, глядя на нее сегодня, даже предположить трудно.
Так все-таки убийство? Событие для человеческой цивилизации  чрезвычайное,
почти немыслимое и все же время  от  времени  случающееся.  Вот  ведь  как
бывает! Я взялся за это расследование, чтобы  рассеять  подозрения,  а  не
укреплять их. Эх, если бы можно было сейчас  встретиться  с  самой  Еленой
Бурцен!
   Впрочем, почему бы и нет? Если не  встретиться,  то  поговорить  с  ней
вполне реально.  Благо  меня  снабдили  четырьмя  флашерами,  не  преминув
добавить, что это резерв "Пальмиры-информ".
   Я записал вопрос к Бурцен - всего два слова. Вставил кристалл во флашер
и велел киберу запустить  его.  Через  несколько  минут  флашер  выйдет  в
космос, перейдет в гиперпространство, истратив на переход почти  всю  свою
массу. Затем даст последнюю вспышку - и в виде волн придет на  околоземный
ретранслятор. Еще через час Елена Бурцен получит гиперграмму. В ней  будут
указаны по абсолютному времени дата, час, минута,  секунда  ответа  и  мое
сообщение. В этот момент второй мой флашер, поставленный на прием,  нырнет
в гиперкосмос.


   Лишь жалкие щепотки песка падали на окаменелое дно, но постепенно кучки
вырастали в кучи, и, если  песчаная  буря  длилась  бы  несколько  дольше,
котлован засыпало бы совсем. Но небесный секстет  над  Мегерой  уже  играл
новую музыку. Растаяла в розовой дымке  самая  большая  луна,  вместо  нее
цветным ноздреватым ломтем нависла половинка четвертого, меньшего спутника
планеты. Ветер, будто по мановению дирижерской палочки, ослаб, а вскоре  и
вовсе утих. Распрямились примятые кустарники, в ложбинах,  расчищенных  от
наносов,  проклюнулась  жидкая  остролистная  травка.  А  на  дне   сухого
котлована,  в  самом  его  центре,  затемнело   и   принялось   потихоньку
расплываться темное влажное пятно.



   10

   Влажное пятно росло,  сыреющий  песок  проседал,  осыпался,  образуя  в
середине  котлована  маленький  кратер.  И   вот   уже   лужица,   робкая,
неуверенная,   но   вобравшая   в    свое    маленькое    зеркальце    все
розово-красно-оранжевое   небо,    задрожала    в    этом    микрократере,
подталкиваемая   нетерпеливым    фонтанчиком    пробудившегося    родника.
Зашевелились и некоторые коряги, разбросанные ветром в пустыне. Они  снова
стали выпускать корни, но уже не вглубь,  словно  чувствуя,  что  ураганов
бояться больше не надо, а вширь, раскидывая и в воздухе, и в верхнем  слое
грунта жесткие колючие побеги. На воздушных корешках пока не было листьев.
Жара еще стояла адская.


   Гиперграмма нашла Елену Бурцен в Улан-Удэ на конференции  по  тибетской
медицине. Только что  закончил  доклад  известный  профессор,  посвятивший
большую, часть своей жизни расшифровке и анализу  тибетских  манускриптов.
"Наконец-то,  -  заявил  ученый,  -  нам   открылось   искусство   древних
врачевателей, владевших  секретом  сочетания  лекарственных  препаратов  и
психотерапии..."
   - Нет, что вы на это скажете, - с унылым негодованием обратился  к  ней
делегат с соседнего кресла, сухощавый сутулый человек в черном  кимоно.  -
Зачем учиться у древних тому, что сами умеем отлично делать?
   - Отлично, да не совсем, - возразила Бурцен.  -  Отлично  будет  только
тогда, когда человек сам сможет лечить себя собственными ресурсами. А  мы,
врачи, будем только изредка помогать ему, если надо.
   Найдя оппонента в  столь  непосредственной  близости,  сутулый  делегат
приосанился, глаза его заблестели. Он уже  было  открыл  рот,  чтобы  дать
достойный отпор, как в крышке  стола  перед  Бурцен  засветилась  надпись:
"Срочная информация".
   -  Извините,  -  сказала  Бурцен   соседу,   недоуменно   извлекая   из
информационного окошка голубой конверт гиперграммы.
   "Вы виновны?" - прочитала она, все еще не понимая,  о  чем  идет  речь.
Перевела  взгляд  на  подпись:   "Санкин,   планета   Мегера,   форстанция
"Мегера-1", время выхода на обратную связь..."
   Рука Елены Бурцен мелки задрожала. "Оставит меня когда-нибудь  в  покое
эта проклятая планета? - подумала она. - Или всю жизнь будет  преследовать
как  кошмарный  призрак?  И  кто  это  такой  Санкин?"  Бурцен   разорвала
гиперграмму  надвое,  сложила  половинки,  еще  раз   разорвала   пополам,
выбросила клочки в утилизатор.
   На трибуну вышел новый докладчик,  начал  говорить,  но  Елена  его  не
слышала.  Перед  глазами  стояли   серые   печатные   буквы,   отчеркнутые
вопросительным знаком: "Вы виновны?"
   Мысли ее, не сдерживаясь более, покатились назад, через  годы,  набирая
скорость, как спущенная с горы тележка. Ко времени знакомства  с  Феликсом
Бурценом она уже была своего рода знаменитостью. Еще не в ученом  мире,  а
среди студентов. Она заканчивала четвертый курс мединститута, и у нее  уже
были научные работы.  Елена  принимала  похвалы  без  зазнайства,  но  как
должное: она знала, что  наука  о  человеческой  психике  -  ее  врачебное
призвание и  основные  открытия  еще  впереди.  У  нее  были  в  молодости
увлечения, но она, возвращаясь домой со свидания, каждый шаг, каждую фразу
своего провожатого подвергала безжалостному  анализу  Симпатии  испарялись
под испепеляющим лучом логики и психологии.
   С Феликсом она познакомилась на просмотре в Доме кино Показывали  новый
фильм модного режиссера. Картина была заумная и тягучая. Елена скучала, но
уйти не решалась - киноманы сидели тихо, благоговея перед  авторитетом,  и
она боялась помешать их таинству созерцания. Вдруг  за  два  ряда  впереди
кто-то поднялся и,  чуть  пригнувшись,  но  вполне  уверенно,  не  обращая
внимания  на  шиканье  эстетов,  начал   пробираться   к   выходу.   Елена
воспользовалась моментом и  юркнула  следом.  "Я  вам  очень  обязана",  -
сказала она на улице своему "спасителю".
   Им оказался молодой человек обычной наружности, лет двадцати  двух.  От
левого его виска до скулы шел бледно-розовый шрам. "Если б не вы, я так бы
и не ушла. И потеряла бы целый вечер", - повторила она. "Тогда  ваш  вечер
принадлежит  мне,  -  незамедлительно  среагировал  молодой   человек.   -
Предлагаю пойти к Ваганычу". - "А кто такой Ваганыч?" -  засмеялась  Лена.
"Ваганыч - это мой друг!" - торжественно  объяснил  новый  знакомый.  Лена
кивнула.
   В прихожей квартиры, куда  привел  ее  Феликс,  было  тихо,  и  Лена  с
негодованием было подумала, что Ваганыч всего-навсего ловкий  предлог.  Но
тут Феликс открыл дверь в комнату, и она  увидела,  что  в  комнате  сидят
человек пятнадцать. "Обычная вечеринка", - решила она, но снова  ошиблась.
Здесь шел диспут - присутствующие увлеченно обсуждали английский романтизм
девятнадцатого  века.  "Вы  что,  филологи?"  -  спросила  Лена  и   очень
удивилась, узнав, что единственным литературоведом в компании является сам
хозяин, Ваганыч.
   После диспута Феликс проводил Лену домой и, прощаясь, даже  не  спросил
телефона.
   Ее это задело, и она перешла в атаку  по  всем  правилам  классического
романа: появилась у Ваганыча  через  несколько  дней,  но  не  одна,  а  с
приятелем, познакомила его с Феликсом  и  начала  отчаянно  кокетничать  с
обоими. В первый вечер меж двух кавалеров, не подозревавших, что  являются
лишь разменными фигурами в гроссмейстерских руках, возник легкий  холодок.
На второй вечер холодок  трансформировался  в  стойкую  неприязнь,  а  при
третьей встрече состоялась легкая ссора, где Лена приняла сторону Феликса.
Обиженный приятель ушел, а Феликс в тот вечер впервые ее поцеловал. Спустя
месяц Бурцен объяснился в любви. Лена поздравила себя с победой.
   Теперь, выиграв сражение, оставалось лишь, как обычно, проанализировать
ситуацию, отбросить эмоции и успокоиться. Но тут Лена поняла, что не хочет
никаких  рассуждении,  никакой  логики  -  она  просто  хочет  любить,  не
задумываясь, сломя голову, любить этого сильного, умного  мужчину  и  быть
всегда с ним.
   Они поженились. Удивив друзей и польстив Феликсу, Елена  взяла  фамилию
мужа - акт весьма редкий, считавшийся архаичным. В один год  они  получили
дипломы, Феликс -  космоэколога,  Елена  -  врача-психиатра,  и  сразу  же
улетели на стажировку на Грин-Трикстер.
   Первые четыре были лучшими годами в их совместной жизни. Каждый день на
малоизученной планете среди немного суровых, но неизменно доброжелательных
колонистов был насыщен любимой работой. И главное, друг другом. Может, они
и осели бы на  Грин-Трикстере  насовсем,  но  из-за  особенностей  климата
пришлось  вернуться  на  Землю,  где  обычно  женщины  рожали  нормальных,
здоровых ребятишек. Но у Елены оказалось неизлечимое бесплодие. Она сильно
переживала,  Феликс  как  мог  ее  успокаивал.  Елена   занялась   наукой,
заинтересовавшись всерьез психотерапией, углубилась в исследования.
   Отдав свой мозг науке, Елена обратила все душевные порывы  на  Феликса,
любовь к  нему  с  каждым  днем,  с  каждым  месяцем  разгоралась,  требуя
постоянно видеть и слышать мужа. Это подавляюще  действовало  на  Феликса,
угнетало его, но Елена ничего не могла с собой поделать. Она не испытывала
уверенности и незыблемости построенного ею очага  и,  получив  приглашение
лететь в Тринадцатую гиперкосмическую вместе с мужем, была обрадована.  Ей
не хотелось отпускать Феликса одного. В этом крылась ее ошибка. Не  стоило
ей лететь, пусть бы Феликс отдохнул от нее. Но разве она его тяготила?
   А потом, на форстанции, надо ли было  набраться  решимости  не  пустить
Аниту и Феликса в тот последний маршрут? Не в ее ли власти было остановить
роковой ход событий и не допустить такого страшного и необратимого финала?
Но как? Не считая резких, но неопасных  возмущений  психофона  планеты  да
собственных тяжких мыслей, повода возражать против их совместного маршрута
не нашлось. И все-таки, если б она сказала "нет", Феликс и Анита не  пошли
бы... Пусть бы поняли, что она ревнует, пусть было бы стыдно,  но  они  не
пошли бы и остались живы.
   Елена Бурцен вырвала из делегатского блокнота листок и быстро написала:
"Гиперграмма.  Мегера-1.  Санкину.  Феликс  был  для  меня  дороже  жизни.
Приезжайте. Я расскажу о нем. Елена Бурцен".


   Жара  еще  стояла  основательная,  но  в  атмосфере  планеты  ощущались
какие-то  перемены.  Синело  небо,  воздух  делался  все  жиже,  легче.  И
казалось, именно от этого воздуха  редким,  пережившим  предыдущие  сезоны
животным и растениям хотелось прорвать оболочку плоти,  уже  устаревшей  и
отслужившей свое, и превратиться в нечто  новое  и  совершенное.  Как  это
сделать, они не знали, и  потому  просто  существовали,  отдавшись  стихии
природы. Только родник не переставал увеличиваться в  размерах,  размывать
песчаные  берега,   заполняя   котлован   под   розовато-голубым   навесом
мегерианского неба.



   11

   Вокруг  котлована  на  сотни  километров  простиралась  бурая  пустыня,
утыканная пересохшими пучками комочкообразных кустов. Весь  этот  далекий,
чужой мир лежал под розовато-голубым навесом неба почти без  движения,  не
проявляя никаких признаков  жизни.  И  все  же  он  жил.  Жил  напряженным
ожиданием того, что должно было случиться. И тут в прозрачной  безоблачной
пустоте мотнулась,  взорвалась  белая  молния,  словно  хлопнула  крыльями
гигантская птица. Еще, еще разрывы. Лавина молний вонзилась в  пустыню.  И
та  в  ответ  стихии  как  будто  блаженно  зашевелилась.  Начался   сезон
пробуждения.


   Сколько раз, готовясь  к  командировке,  видел  изображение  планеты  в
видеозаписи и мысленно рисовал ее по отчетам  экспедиций.  И  даже  вчера,
когда я вглядывался в обзорные экраны форстанции,  все  же  никак  не  мог
взять в толк, почему эту планету нарекли столь неприятным именем.  Причем,
я выяснял специально, планету  единодушно  окрестили  Мегерой  в  Академии
астрономии сразу после просмотра  записи  первого  автономного  телеблока,
опущенного на поверхность планеты. Но уже после выхода из форстанции  я  с
лихвой получил всю недостающую гамму ощущений.
   Первый маршрут  мы  проделали  на  кэбе  -  станционном  вездеходе.  Он
представляет собой прямоугольную платформу с четырьмя креслами и  корпусом
из прозрачного репелона.
   Отъехав метров двести, мы остановились.
   -  Ну  как  тут  с  разумом,  профессор?  -  поинтересовался  я.  Саади
озабоченно возился с большим черным ящиком, который, как я  понял,  и  был
тем  самым  полевым  психоиндикатором.  Судя  по  недовольному  бормотанию
Абу-Фейсала,  прибор  отказывался   производить   задуманную   профессором
революцию в контактологии.
   - Не ладится? - участливо спросил я.
   - Не могу взять в толк, Алеша. Если верить  показателям  детектора,  то
все вокруг буквально бурлит от высшей нервной деятельности.
   Я  посмотрел  на  шкалу,  где   примитивный   индикатор   действительно
отплясывал взволнованный танец в интервале "интеллекта", и расхохотался.
   - Как понимать ваш смех? - обиделся Саади.
   - Поздравляю, профессор. Ваш гениальный прибор, несомненно, исправен. И
отлично действует.
   - Но я не могу поверить...
   - Тогда вы отказываетесь поверить в нашу с вами разумность!
   Абу-Фейсал начал было возражать, но остановился  на  полуслове  и  тоже
рассмеялся, поняв свою ошибку. Он забыл вынести  пси-микрофоны  наружу,  а
репелоновая кабина оказалась  отличным  экраном.  Ее  защитные  стенки  не
только изолировали "детектор  разума"  от  всех  внешних  пси-волн,  но  и
блокировали внутренние. Пришлось опустить  стенки  и  вынести  датчики  на
внешнюю сторону. Индикатор сразу  успокоился,  замерев  где-то  чуть  выше
нуля. Зато забеспокоились мы с Саади.
   Нет, мы волновались не  за  свою  безопасность.  Нас  защищала  силовая
автоматика костюмов и  шлемофильтры,  а  стенки  кэба,  если  понадобится,
захлопнутся  в  доли  секунды.  И  не  воздух  Мегеры  действовал  на  нас
каким-либо особым образом. Это был почти земной но составу воздух,  вполне
пригодный для дыхания, да еще контролируемый легочным монитором.
   Зловещим,   неприязненным   сделался    свет,    заливавший    пустыню:
розовато-сиреневый, угрюмый. Словно в миражном мареве подрагивали над нами
диск Красного солнца и три малых луны. Конечно, свет солнца не  изменился,
но  за  стеклом  кабины  он  казался  мертвенно  бледным,  ирреальным.  Не
рассеиваемый репелоном свет окутал нас, и я проникся вдруг ощущением,  что
мир планеты, по которой мы колесили на кэбе, вовсе не мертвенная  пустошь.
Этот мир, независимо от наших ощущений, живет своей жизнью, чуждой  нам  и
непонятной, а мы, два земных существа, - незваные гости в этом мире...
   - Вам ничего не показалось, Набиль? -  спросил  я,  невольно  приглушая
голос.
   Ага, значит, и вы почувствовали!  -  обрадовался  профессор.  -  Но  не
пугайтесь. Это действие психофона Мегеры. Признаков внеземного  интеллекта
пока нет. Биодеятельность планеты только на низших и средних уровнях.
   За шесть часов путешествия по Мегере мы не встретили ни единого  живого
существа. Даже птицы какой-нибудь,  вроде  той,  что  мы  вспугнули  около
бункера, не  увидели.  Не  удержавшись,  я  демонстративно  осведомился  у
профессора, где же его пресловутая фауна.
   - Под нами, под нами, - Набиль указал пальцем вниз, - в почвенном слое.
Малейшее  изменение  погоды  -  мегерианские  споры   и   личинки   начнут
пробуждаться.
   - А когда изменится погода? - пытал я.
   - Вот-вот должна, судя по положению Красного солнца.
   Я посмотрел в небо и ничего особенного  не  увидел,  разве  что  солнце
стало ярче, а одна из лун  зашла  частично  за  другую.  Теперь  положение
небесных тел напоминало мне наклоненную восьмерку.
   Неожиданно в стороне хрустнуло, будто  кто-то  сломал  о  колено  сухую
ветку. Машинально я толкнул ногой тормоз  и  одновременно  врубил  защиту.
Репелон кэба сомкнулся над нами.
   - Что это было, Набиль?
   - Точно не уверен, но похоже на электрический разряд.
   Снова повторился треск, и  небо  разверзлось  над  нами.  Белый  зигзаг
молнии вонзился в пустыню. Началась гроза, какой я  ни  разу  в  жизни  не
видел. В абсолютно чистом, без единой тучки, небе вспыхивали огненные шары

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг