Александр Тебеньков.
Шестьдесят первая Лебедя
-----------------------------------------------------------------------
Сб. "Фантастика-83". М., "Молодая гвардия", 1983.
OCR & spellcheck by HarryFan, 1 June 2001
-----------------------------------------------------------------------
- Вы никогда не обращали внимания вон на ту звездочку? - этот вопрос я
задаю самым небрежным тоном, на который способен. И даже отворачиваюсь к
телескопу, демонстрируя тем самым свое полное равнодушие к ответу. Но
боюсь, делаю это так неловко, что моя нарочитая небрежность бросается в
глаза каждому. Всякий раз, распрощавшись с очередным посетителем, я
убеждаю себя прекратить бессмысленное притворство, вести себя
естественней, ведь тот, кого я жду, мгновенно разоблачит мои наивные
приемы доморощенного сыщика, и я его все равно не узнаю, если он сам не
захочет раскрыться, а остальным же мое поведение покажется, мягко говоря,
просто глупым издевательством зарвавшегося звездочета над бедными
посетителями. Найдутся, еще и жалобу напишут... Всякий раз я говорю себе:
плюнь, забудь, не береди душу, другой такой случай не повторится. И все
же...
- Вы никогда не обращали внимание вон на ту звездочку?.. Какую? А вот
эту! Видите, почти прямо над нами пять ярких звезд образуют нечто вроде
креста?.. Не видите? Странно. Присмотритесь внимательней: вот звезда, вот,
вот и вот... Отлично! Это созвездие Лебедя - голова, крылья, хвост...
Что?.. Да, созвездие Рака действительно есть, а что касается Щуки... Ну
что ж, значит, упущение астрономов, видимо, дедушку Крылова они не читали.
Но вы посмотрите сюда - под крылом Лебедя есть маленькая слабая звездочка.
Именно о ней я вас и спрашивал... Жаль, очень жаль, что не замечали...
Нет, ничего особо примечательного на первый взгляд в ней действительно
нет. Просто вокруг нее вращаются такие же планеты, как наша Земля. И там
живут разумные существа, очень похожие на нас с вами. Меня интересует, как
они называют эту свою звезду, свое солнце. Вы, случайно, не в курсе?..
Что?.. Да, время уже позднее... До свидания, всего хорошего. Приходите
еще... Осторожней, там лестница, сейчас я зажгу свет... Всего хорошего...
Ну вот, опять не он. И снова ожидание.
- Вы никогда не обращали внимания вон на ту звездочку?.. Это созвездие
Лебедя... Очень жаль... Вы, случайно, не в курсе?.. Сейчас я зажгу свет...
Всего хорошего!..
И опять не он.
- Вы никогда не обращали внимания...
Снова не тот.
- Вы никогда не...
В летнее время в обсерватории много посетителей.
После дневного зноя, когда асфальт плывет под ногами, а от сухого жара
и духоты не скрыться ни в тени, ни в закупоренных наглухо квартирах с
занавешенными окнами, вечер вытягивает на улицы самых замшелых домоседов.
Мажутся "Тайгой", гвоздичным маслом, диметилфталатом - кто чем, и выходят
навстречу вечерней прохладе и комарам.
Ходят-бродят по улицам и скверам, спускаются к самой Волге посидеть на
бережке. Но нет-нет, да и забежит кто-нибудь сюда, ко мне. Вход
бесплатный, почему бы не забежать. Глянут осторожненько стократно
усиленным взором в звездное небо, таинственное до жути, и уходят, гордые и
довольные, полные тщеславного сознания своего приобщения к тайнам
вселенной.
Насмотрелся я на них за восемь-то лет...
Некоторых влечет сюда действительно любознательность, и я никогда не
тороплю их уступить место у телескопа очередному. А иные... Хуже всего
самонадеянные юнцы, думающие, что они еще помнят кой-какие факты из
школьного курса астрономии, и имеющие за плечами пару-тройку ненароком
прочитанных брошюр научно-развлекательного характера. Ах, как пыжатся они
перед своими такими же юными подругами! А те полны гордости за них. А как
же иначе, иначе нельзя, ведь он так здорово потряс своей эрудицией этого
старикашку, чуть не наповал сразил его несколькими фразами такого рода: "А
до самой близкой звезды ужас как далеко! Миллион лет будешь лететь - все
равно не долетишь!" В том, что я для них старик, сомнений нет. Для таких
вот птенчиков любой человек, которому перевалило за тридцать, уже глубокий
старик. Знаю, сам таким был... Ну а в категорию стариков - по их
разумению, конечно, - я перекочевал уже шесть лет назад.
Этим я никаких вопросов не задаю.
Неплохие посетители - пожилые люди. С ними большей частью отдыхаешь.
Они ахают, восторгаются - совершенно искренне! - задают массу порой даже
не бессмысленных, хоть и наивных вопросов. Им приятно рассказывать, и тут
обычно выдаешь на сверхпопулярном уровне самый сенсационный и потрясающий
воображение материал. Прощаясь, они горячо благодарят, обещают прийти сюда
еще раз. Я совершенно уверен, им этот вечер доставляет немало пищи для
всевозможных пересудов и разговоров, и долгое время они потом вспоминают,
как ходили смотреть Луну и звезды. Некоторые спустя неделю-другую приходят
снова и еще на приступочках у входа под купол громогласно объявляют, что
они-де уже бывали здесь. "Вы нас не помните?" Они чувствуют себя на этот
раз под куполом легко, и свободно, и уважительно, хотя с некоторой долей
фамильярности стараются погладить трубу или станину телескопа. Я
становлюсь для них добрым старым знакомым, иногда меня удостаивают чести
быть поверенным их маленьких семейных проблем и тайн. Но редко кто из этих
"старых добрых знакомых", хотя бы из простой вежливости, спросит, как меня
зовут... И к ним у меня нет никаких вопросов.
Есть еще одни посетители, пожалуй, наихудшие из всех. Глядя на них, я
готов терпеть даже "эрудированных" юнцов и хихикающих юниц... Бывают же
люди, для которых губительно само сознание, что они чего-то могут не
знать! Снисходительность, с которой они принимают мои объяснения, делая
вид, что им это все давным-давно известно, бесит меня. Исключительно ради
собственного удовольствия, своего рода маленькая месть, я начинаю пороть
ахинею. Они, естественно, ничего не замечают, всезнающее выражение не
сходит с их лиц, и головы мерно кивают в знак одобрения - молодец, мол,
правильно говоришь... К этим я тоже не пристаю.
Но стоит появиться другим... О, их я распознаю сразу! Несли они
приходят в компании, я прилагаю все силы, чтобы поговорить с ними без
свидетелей. В большинстве своем это веселый народ моего возраста, иногда
старше, но не намного. Звездами и небом они почти не интересуются, так,
постольку-поскольку. Их, как и тех, кого я жду, интересует другое. Они
почти квалифицированно расспрашивают об устройстве телескопа и поворотного
купола, о способах шлифовки линз и варке стекла для них, спрашивают, везде
ли в обсерваториях подвижный пол, и о многом другом, столь же мало
относящемся непосредственно к небесным делам. Вот тогда я настораживаюсь
еще больше, начинаю присматриваться к их лицам, заглядываю в глаза и,
улучив момент, говорю:
- Вы никогда не обращали внимания вон на ту звездочку?..
Они появились у меня под куполом вдвоем. Он и она.
Только что отсюда ушла большая группа, судя по их разговорам и
поведению, сослуживцев, отправившихся в очередной культурный поход. В
прошлом месяце местком организовал им, конечно, театр с заезжими
знаменитостями, в этом - лекцию в планетарии и прогулку по небу,
сочетание, так сказать, приятного с полезным; стало быть, вероятная
программа будущего - коллективный просмотр нового заграничного кинофильма
с последующим обсуждением в рабочее, свободное от работы время... Шумная
компания. Устаешь сильно от них...
Они пришли посмотреть небо, сказал, поздоровавшись, мужчина. Женщина
молчала, равнодушно глядя прямо перед собой.
Я навел телескоп на Луну.
Картинка была великолепной. Луна недавно прошла первую четверть и
стояла высоко над горизонтом. Ветер стих часов с шести, воздух был
спокоен, а это довольно редко случается в наших местах. Пыль улеглась.
Даже на пятисотке изображение почти не дрожало и не размывалось.
Они по очереди сели в кресло перед телескопом, сначала она, потом он;
посмотрели, не выказывая, однако, особенного восторга. Потом он спросил о
разрешающей способности нашего инструмента. Я охотно ответил, наладилась
небольшая беседа. Иногда приятно поговорить с человеком, который
разбирается в таких вещах. Он разбирался. Потом он попросил разрешения
самому посмотреть Луну. Не могу объяснить, почему я нарушил правила и
показал ему, как пользоваться микрометрическими винтами. Может, потому,
что он показался мне знающим тонкие приборы человеком, а может быть,
просто подействовали его вежливые слова. Говорил он с каким-то легким,
едва заметным акцентом, который так живо напомнил мне Прибалтику, где я
отдыхал минувшим летом... Словом, я разрешил... Впрочем, микрометрическими
винтами может пользоваться и ребенок, штука простая.
Прильнув к окуляру, он крутил ручки винтов. Я отошел в сторону, к
столу, и рассеянно следил за его движениями, насколько позволял тусклый
свет настольной лампы у меня за спиной. Женщина стояла вполоборота чуть
впереди меня, как раз в прямоугольнике пронзительно-белого лунного света,
падавшего через раздвижную щель купола. Освещенная таким двойным светом,
она стояла молча, и, скосив глаза, я мог видеть правую половину ее лица.
Не помню, что именно привлекло меня, не в моих привычках разглядывать
посетительниц, их столько проходит за вечер... А тут я принялся
рассматривать ее, благо лицо мое находилось в тени.
Женщина как женщина, но что-то в ней было такое... ну, необычное, что
ли. При дневном свете она была, вероятно, даже красива. Ладная, подтянутая
фигура, спокойная, уверенная манера держаться... Привлекательная женщина.
Сейчас я склоняюсь к мысли, что ее необычность забивается днем ярким
светом, и тогда она выглядит как все вокруг. Но в полумраке, что был
разлит под куполом, женщину осветила Луна. И как в театре под лучом
прожектора ярче и рельефней вырисовываются нужные режиссеру черты героя,
так и здесь эта необычность вдруг выступила наружу, а мне посчастливилось
заметить ее, ощутить ее присутствие, еще не зная даже, в чем же она,
собственно, заключается. Сколько я ни всматривался, ничего такого
необычного заметить не мог, лишь все больше и больше убеждался в его
присутствии.
Она, видимо, почувствовала мой взгляд и, как бы закрываясь от него,
подняла руку к лицу, поправила прическу. На миг из-под пышных волос
показалось ухо, и внутренне я встрепенулся.
Понимаете, я был в тот момент настороже, ловя все странное, необычное.
В другое время я, как и любой другой, ровным счетом ничего бы не заметил,
но, повторяю, я был наготове. Вдобавок у нас, астрономов, очень развито
чувство линии - ну-ка, попробуйте как можно точнее передать на рисунке
прихотливо изогнутый край облака на Юпитере, промелькнувший на мгновение
перед вами в телескопе!.. Кроме того, я немного рисую.
Так вот, в линии ее уха я уловил то самое, необычное... Безусловно, я
понимаю, что очертания ушной раковины, как и рисунок узоров на подушечках
пальцев, строго индивидуальны, Все это так, но все же...
Ухватившись за такую, признаюсь, поначалу весьма неопределенную,
призрачную необычность, я искал ее подтверждения в лице женщины.
И нашел.
Форма носа, губ, разрез глаз - все носило отпечаток необычности; одна и
та же причудливая, непривычно-странная линия была во всех ее чертах.
Потом, много позже, я пробовал передать эту необычность словами. Писал,
зачеркивал, мучился, искал нужные, точные слова, но не находил. Ничего у
меня не получалось. Даже сам себе не мог объяснить, в чем же она
заключалась.
Я пытался рисовать по памяти ее лицо - напрасный труд!.. Передо мной на
бумаге появлялся облик красивой женщины, чем-то даже похожей на ту, но не
больше. А если вдруг я пытался мелкими, почти незаметными штришками
придать ее лицу замеченную мной тогда ту самую необычность, оно
становилось злым, карикатурным; совершенно терялось даже то отдаленное
сходство, сначала вроде бы верно мной переданное. Я раздраженно рвал лист,
и на целый день у меня портилось настроение.
...Я вздохнул и переступил с ноги на ногу. Женщина бросила на меня
быстрый взгляд и подошла к своему спутнику, положила ему руку на плечо.
Тот, почувствовав прикосновение, оторвался от окуляра и повернулся к ней.
Черт!.. Я чуть было не присвистнул. Теперь и в его лице я видел ту же
необычность.
Он поднялся и отодвинул кресло. Любопытство обуяло меня. Решив
задержать их подольше, я торопливо сказал:
- А вы не хотели бы посмотреть на звезды или планеты? Сейчас уже вышел
Сатурн. Очень интересное зрелище!
Мужчина вопросительно посмотрел на нее.
- Нет-нет, - я впервые услышал ее голос с точно таким же акцентом, как
у него. - Уже поздно, мы пойдем.
Я шагнул вперед:
- Что вы, еще нет и одиннадцати. Взгляните! - Я показал на звезды,
блестевшие в прорези купола. - А как они красивы в телескопе!
- Красивы? - переспросила она. И, слегка вздохнув, добавила еле слышно:
- Да, конечно. Даже слишком красивы.
- Совершенно с вами не согласен! - запротестовал я, пытаясь все же
удержать их. - Что вы, красота никогда не бывает "слишком", а ведь тут не
что-нибудь - звезды!
- Ах, оставьте. - Кажется, она начала сердиться, удивляясь, видимо,
моей назойливости. - Спасибо, я уже достаточно насмотрелась на них!
- Вот как? Так, быть может, мы с вами коллеги? - преувеличенно радостно
удивился я. - Очень, очень приятно!
Мужчина, до той поры не вмешивавшийся в наш разговор, вдруг рассмеялся:
- Коллеги? Да, конечно! В некотором роде, да.
- Спасибо, у вас тут действительно все интересно, но нам пора. -
Женщина решительно взяла его под руку. - Идем, ты же знаешь, у нас еще
масса дел завтра.
- Подождите! - я предпринял последнюю попытку остановить их. - Неужели
вам не нравится даже вот эта, самая красивая звезда нашего северного неба?
Я, конечно, покривил душой, но никто не виноват, что в это время в
прорезь купола глядел Денеб, а не Вега. Не говорю уже о Сириусе, который,
впрочем, летом у нас не виден.
Мужчина невольно взглянул вверх и неожиданно оживился:
- Посмотри, вот, оказывается, какая самая красивая звезда!
Женщина тоже подняла голову. Я подошел к ней вплотную. Она смотрела
вовсе не на Денеб, ее взгляд был направлен куда-то в сторону.
- Вы не туда смотрите, - сказал я. - Вот она, яркая звезда. Она
называется Денеб.
- Спасибо, - тихо ответила она, не отводя взгляда от какой-то точки
чуть в стороне на небосклоне, и чуть грустная улыбка появилась на ее
губах. - Но для меня самая красивая звезда не эта. Как вы ее назвали...
Денеб?
- А какая же? Может, Вега? Или...
Я расчетливо сделал паузу. И был полностью вознагражден за свой
довольно-таки примитивный провокационный ход, заставляющий собеседника
заканчивать тобой начатую фразу.
Женщина снова улыбнулась и покачала головой, а ее спутник неожиданно
взял меня за локоть:
- Вы хотите увидеть нашу любимую звезду?
Я ничего не ответил. Его странный тон, которым были сказаны эти
слова... Я даже начал слегка раскаиваться, что затеял весь этот разговор.
- Скажите, вы никогда не обращали внимания вон на ту звездочку? Вправо
и чуть вниз от Денеба. Слабая такая звездочка...
- Шестьдесят Первая Лебедя?
- О! - его брови удивленно скакнули вверх. - Вы ее знаете?
Я пожал плечами и как бы ненароком высвободил локоть.
- Безусловно! Я же астроном.
- Ах да, конечно!.. Только она называется не так.
- А как?
Даже при таком слабом свете я увидел, как изменились его глаза. И
выражение лица сразу стало каким-то нежным, задумчивым. А может быть,
грустным. Он произнес какое-то слово, и я в недоумении уставился на него.
- Что? Повторите, пожалуйста, я не расслышал.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг