словам, он кинулся в поисках милиции, так как только что лишился машины и
гаража. Я проследовал за ним к месту происшествия. Свидетельствую, что
первого июня сего года гараж потерпевшего-буду условно так называть
гражданина Супоросова,-сохраняя все типовые особенности металлических
разборных гаражей, имел следующие размеры.-Лейтенант вынул из кармана
кителя бумажку, глянул в нее: - Длина-сто восемьдесят два сантиметра,
ширина-сто тридцать, высота - сто четыре. Поскольку потерпевший утверждал,
что внутри "микрогаража" находится его автомашина, нами это сооружение было
поднято и отнесено в сторону. Вес металлической конструкции, видимо,
соответствовал ее размерам,-подчеркнул Юрий Волков.Внутри "микрогаража",
товарищи, действительно находилась ... м-м... ну, назовем ее моделью
автомашины, что ли... Причем модель выполнена настолько
профессионально,-лейтенант бросил короткий цепкий взгляд на Селецкого,
который с большим интересом слушал протокольный рассказ,- настолько
профессионально, с использованием таких материалов и технологических
средств, что изготовить эту модель можно было бы, на мой взгляд, только в
условиях хорошо оснащенного КБ. Говорю это как бывший автомоделист,-
пояснил суду Волков.- Далее. Поскольку имевшийся у потерпевшего ключ от
автомашины не подходил, да и не мог подойти к замку модели, модель эта была
исследована мной только снаружи. Затем мы с потерпевшим поставили
конструкцию на место. Гражданин Супоросов упорно утверждал, что полчаса
назад гараж и машина имели нормальные размеры и уменьшены каким-то
фантастическим способом жильцом их дома Валерием Селецким. Этому я,
естественно, поверить не мог,-лейтенант усмехнулся,- и посоветовал
потерпевшему, осыпавшему угрозами этого неизвестного мне Валерия Селецкого,
помириться с ним и попросить восстановить статус-кво...
- Я его просил! Я его как человека просил! Унижался перед
этим!..-прорычал с места Гертруд.
- Давал я вам три дня на перенос? Восстановил я вам машину и гараж на
эти три дня?-тоже запальчиво прокричал Селецкий, и лейтенант Волков опять
бросил на него внимательный и цепкий взгляд.- Вы мне что обещали, а? А на
третий день куда вы меня послали, припоминаете?
Зал замер, боясь пропустить хоть единое слово, хоть единый жест
схлестнувшихся врагов. Вот оно, вот оно, и никакая это не фантастика!
- На следующий день, в субботу,-переждав перепалку, протокольно
продолжал милиционер Волков,-я снова побывал на Картонажной. Гараж товарища
Супоросова имел стандартные размеры, "седан" - в полной исправности и на
ходу. На своей автомашине Гертруд Романович даже подбросил меня до метро.
Необычными явились замеченные мной совпадения некоторых индивидуальных
особенностей этой машины и тогдашней модели: царапина на заднем номерном
знаке, нестандартный левый подфарник, брелок-обезьяна на ключе зажигания и
тому подобное. Оч-чень, знаете ли, странно все это выглядело, товарищи,-
лейтенант вдруг сбился со строгого протокольного стиля,- а далее, товарищи,
и еще того хлеще! Четвертого вечером Гертруд Романович позвонил мне,
сообщив, что повторилась первоиюньская ситуация. Крайне заинтересовавшись,
я приехал на Картонажную. Автомашина гражданина Супоросова в нормальном
состоянии стояла на асфальтовой дорожке, а на месте гаража опять
присутствовала его уменьшенная копия! Размеры,-Юрий Волков вновь сверился с
бумажкой,-длина-сто семьдесят сантиметров, ширина-сто двадцать девять,
высота-сто один. Обратите внимание: размеры конструкции по всем параметрам
отличаются от размеров первого июня. Дверь "микрогаража" была открыта, и
потерпевший сказал, что только случайно оказался вне гаража в момент его
уменьшения.
- Убийца!-с ненавистью крикнула Селецкому супоросовская красавица.-
Бандит! А если бы Трудик был в гараже?
- Ничего бы с вашим Трудиком не случилось,хладнокровно ответил
Селецкий.-Да и потом, я-то тут при чем?
- Я кончаю,-сказал Юрий Волков.-Вот факты. Добавлю, что сегодня, как
многим известно, гараж и машина гражданина Супоросова имеют нормальный,
неуменьшенный облик. И если бы не личный осмотр первого и четвертого июня,
я бы никогда... Впрочем,- перебил себя лейтенант,- я все-таки не могу
положительно утверждать, что не стал жертвой мистификации. Кстати, при
осмотре четвертого июня присутствовала и Дина Владимировна Щекотова,
журналист. Вы не хотите ничего добавить, Дина? - вежливо обратился к
соседке интеллигентный милиционер.
- Ах нет, нет! Я с нетерпением жду объяснений Валерия Селецкого. Все
это безумно интересно!
- Да,- подтвердил и Юрий Волков,- было бы чрезвычайно интересно
заслушать объяснения товарища Сслецкого. Особенно в свете показаний
гражданки Мазриной и заявления Клименко. Здесь существует совершенно
определенная связь. У меня все.- Лейтенант сел.
Была мертвая тишина.
- Значит, так,-сказал председатель Степан Гаврилович, коротко перед
тем посовещавшись с помощниками.-Самое нам время, граждане, заслушать
товарища Селецкого. Что тут вокруг да около ходить? Машина - гараж,
уменьшил-увеличил, уверен-не уверен... А заявление гражданина Супоросова
очень даже конкретное: Селецкий-де хулиган, Селецкий-де вредитель, убийцей
вот даже называют! Может, и в самом деле вредитель Селецкий? - Председатель
закивал протестующему шуму зала.-Вот и пора ему дать слово-пусть он
опровергнет все эти обвинения. Вот так. Давайте говорите, товарищ Селецкий!
Селецкий встал-невысокий и щуплый, как подросток, оттянул ворот
свитера, повертел шеей, полуобернулся к залу.
- Ну что ж, судиться так судиться,-чуть ерничая, начал он.- Наверное,
Гертруду Супоросову есть за что меня ненавидеть. Но и я таких терпеть
ненавижу! И никаких моральных неудобств я, граждане, в борьбе с ним не
испытываю. Вот собаку его мне жаль. Пострадала, можно сказать, из-за
хозяина. Она же не виновата, что воспитали ее так. Был бы, допустим, у кого
другого пес-ну дог, ну чемпион породы громадный, так ходи себе, гордись и
радуйся! Нет, Супоросову не просто собака нужна, ему Баскервильская нужна,
чтоб все вокруг тряслись да шарахались: разойдись, мол, народ, Супоросов
идет!
На складную эту фразу публика ответила одобрительным смешком, а
Гертруд глянул на оратора с какойто даже томной ненавистью.
- Характер ведь такой у человека,-продолжал Селецкий,-на машине
ехать-так встречного обрызгать, идти-так толкнуть, с собакой гулять-так
испугать. Ну ни одной же собаки пропустить не может, чтобы Султана своего
не науськать! Султану, может, и самому неловко малых собак обижать, да куда
ж денешься, коли хозяин велит? Вот и на Джека Гертруд таким манером
чемпиона своего науськал. Джек с мальчишкой гулял; я иду с работы как раз,
слышу, Супоросов Султану: "Фас!" Тот в полный мах на Джека и помчался.
Мальчишка испугался, я кричу Гертруду; оттащи, мол, пса, разорвет ведь
Джека! А тот смеется: сами, мол, разберутся. Где ж, говорю, разберутся,
если Джек и три раза меньше? А Гертруду это маслом но сердцу. Да и зол он
уж па меня был тогда, были причины...
Что за причины, Селецкий уточнять не стал, но псе почему-то подумали,
что причины заключаются в какомто не принятом Валерой предложении
Супоросова, имевшем небось выгоду для Гертруда, ведь не зря же тот (это
многие помнили) подходил, бывало, к Селецкому и заговаривал с ним улыбчиво.
И посмотрели многие на мясника Сережу, супоросовского приятеля, а тот пожал
плечами: не в курсе, мол...
Между тем Селецкий продолжал рассказывать:
- Джек-то, говорю, в три раза меньше! А Супоросов мне на это: что ж
вы, сморчки, вовремя не выросли? Ах, думаю, вырасти? Ну это мы сейчас тебе
устроим! Вот тут и устроил Джек Султану выволочку! Как тот, бедняга, не
спятил от неожиданности? На трех лапах ускакал. А Гертруд в столбняк впал,
рот разинул. Так кто же тут, граждане, виноват-мы с Джеком или Супоросов с
Султаном?
- Значит, надо понимать, что вы, Селецкий, утверждаете, что... это...
уменьшили собаку Супоросова? Что это было в действительности? Натурально
происходило?-морщась, как от дыма, спросил Степан Гаврилович.
- Да нет же!-замотал головой хоккеист Хохлин.Джека он увеличил. Да,
Валера?
- Вы что же, граждане, бредите? - Поворотись к Хохлину, председатель
шмякнул ладонью по столу:Нсужто вы всерьез?
- Всерьез! Именно всерьез! - восторженно вскочила в своем ряду Дина,
милиционерова журналистка.Это же чистейшая парапсихология. Это, это...-Она
упала на стул, задохнувшись от избытка чувств.
- Всерьез не всерьез, а признание-то протоколировать положено. Или это
не предусмотрено в вашем "Положении"?-зазвучал мрачный баритон
Супоросова.Это мне не здесь, это мне потом в другом месте пригодится. Было
же признание, так что же вы?
- А в чем я признался?-спросил Селецкий и на миг задумался.-Признаю,
что был свидетелем собачьей драки при науськивании Супоросова. Правда, я
подумал тогда: поменяться бы им ростом-Джеку с супоросовским чемпионом...
- Вот око! Вот он-телекинез! - закричала, хлопая в ладоши,
журналистка.-Бог с ним, с Супоросовым! Какая мелочь! Супоросов - только
точка приложения уникального явления! Продолжайте, Валера, умоляю!
- Сами вы мелочь!-крикнула Дине красавица Супоросова.-А еще к нам
приходила, сочувствовала! Еще "Камю" пила!
Злорадный хохот взметнулся в зале и вновь сменился напряженной
тишиной. Селецкий продолжал:
- Вот что касается собаки. Теперь относительно машины и гаража,
главное-гаража. Ведь это же факт, дорогие жильцы,- возгласил он почти
патетически,факт, что Гертрудов гараж въехал на детскую площадку! Стоит он
там? Стоит как миленький! Это ж надо, - вдруг, как новости, изумился
Селецкий,-инвалидные гаражи и те за углом, на пустыре, а супоросовсквй -
прямо под окнами его! Стоит по спецразрешению. Гертруд Сертификатович. У
таких всегда ведь спецразрешения, спецобслуживание, спецкормежка. Везде у
них лапы, везде нужные люди, и все у них по закону, и мер борьбы с ними
вроде бы и нет, бесполезно вроде бы и рыпаться.-Селецкий вздохнул, и в зале
завздыхали и головами закивали, и старушка Крупнова кивнула с умудренной
скорбной улыбкой.
- Давай, давай,-грозным баритоном поощрил оратора Супоросов.-Припомним
и это! Слышали? Коли он на суде так о наших законах вещает, так чего я от
него в одиночку наслушался?
- Вот я и подумал,-продолжал Селецкий,-раз стоит гараж на спецместе,
надо спецмеры принимать. А главное, первое июня - Международный день защиты
детей. Ну вот и принял я спецмеры-тут до него и дошло...
- Валерий Александрович,-ломким голосом проговорила старушка
Крупнова,-все это так, все это справедливо, но, умоляю, не нужно нас
разыгрывать! Ведь вы же нас разыгрываете, дорогой? Не будете же вы всерьез
утверждать, что в самом деле уменьшили этот проклятый гараж?
- А вы против уменьшения?-улыбнувшись, спросил Селецкий.
- Ах,-сказала старушка,-у меня кружится голова... Мне нехорошо, Степан
Гаврилович...-Она потерянно улыбнулась и принялась рыться в портфельчике,
ища какие-то лекарства.
- Вы протокол ведите, а не таблетки глотайте - грубо крикнул
Супоросов, опасаясь, что признание врага не будет отражено в протоколе.-
Ведите протокол или другому поручите! У-у-у богадельня!
- Сейчас мы перерыв объявим, Ксения Каргювна,успокаивающе сказал
старушке председатель, в то время как Хохлин, плеснув из графина, подал ей
стакан.Тут еще разбираться и разбираться. Надо прерваться, товарищи, хоть
на четверть часа,-обратился он к публике.
- Да погодите вы с вашим перерывом!-взъярился Гертруд.-Вы слышали, что
он признался? Я требую занесения в протокол признания Селецкого! Он у меня
в другом месте повертится!
Севший уже Селецкий поднялся, слегка побледнев.
- Да, пожалуй, вы правы. Ваши связи, Гертруд, все перетрут... Так вот,
для протокола и к сведению присутствующих: никаких действий в отношении
имущества гражданина Супоросова Г. Р. я не совершал, а увеличение или
уменьшение предметов каким-то там способом считаю физически невозможным.
Всякие фантастические показания свидетелей считаю плодом галлюцинаций, как
правильно предположил товарищ Волков, милиционер. Ни в какой телекинез я не
верю и вам не советую. Все!
- Четко,- одобрил хоккеист Хохлин.- Обычная кляуза и никакой
фантастики. Правильно, Валера.
- Ну, перерыв?-спросил председатель товарищеского суда своих коллег, с
несказанным облегчением выслушав заявление Валерия Селецкого.-Минут
пятнадцать-двадцать? Объявляется перерыв!-объявил он всем.-Товарищи
мужчины, курить только на лестнице и- поаккуратней.
Публика, однако, совсем не спешила покинуть красный уголок. Никто тут
не хотел смириться с категорическим заявлением Селецкого, справедливо
считая его вынужденной мерой со стороны необыкновенного жильца. Зал
волновался и гудел, полагая, что главное еще впереди.
Нахмуренный Селецкий двинулся к двери в полном oдиночестве.
- Валера!-крикнула ему вдогонку журналистка.-Валера, умоляю! Ведь вас
просто вынудили, правда? Ведь вы на самом деле можете? Умоляю!
Даже не оглянувшись на нее, Селецкий вышел за дверь.
- Его вынудили!-в отчаянии крикнула Дина.-Но все-таки это был
телекинез! Его запугал этот хапуга Супоросов!
- Аа-а-уу!-неожиданно и страшно зарыдала в голос Супоросова, припав к
мужниному плечу.-У-уу! Что ж это, боже мой! Все на нас, все! Мерзавец!
Хулиган! И управы на него не найти! Уу-у!..
- Не найти?-зарычал муж.-Не найти, говоришь?-Он оттолкнул рыдающую
супругу, вскочилгромадный и яростный.-Не найти, говоришь? А вот я его сам!
Сам я его, сморчка поганого! Сам я его! Сам!
Выкрикивая это, Супоросов огромными шагами сокращал расстояние до
двери, мимо рядов, в мертвой тишине потрясенного зала. И плач жены
оборвался, как обрезанный.
- Минутку!-крикнул в спину Супоросова опомнившийся первым лейтенант
Волков и стал торопливо выбираться из своего ряда.-Стоять, гражданин
Супоросов!
Куда там! Яростный пинок в дверь, и Гертруд Супоросов выскочил из
красного уголка. С опозданием выскочил из помещения и Юрий Волков. Но, как
мгновенно подумалось всем, супоросовская фора была велика и вполне
позволяла тому совершить расправу над Валерием Селецким до вмешательства
милиционера.
- Кто-нибудь!-отчаянно крикнула старушка Крупнова, хватаясь за
сердце.-Помогите! Ведь он же его...
Поздно, поздно! Даже Юрию Волкову, тренированному милиционеру, поздно!
Оставалось только слушать.
Мертвая тишина рухнула на зал. Председатель Степан Гаврилович подался
вперед за своим столом, весь багровый и набыченный, упер кулаки в
столешницу. Вскочивший было Хохлин замер в трудной позе, вытянув шею. Все
головы были повернуты к двери, за которой, как знали все, был коридор,
кончавшийся лестницей. На лестнице сейчас курил ничего не подозревающий
Валера, а по коридору, с жаждой свершить свой суд и свою расправу,
стремительно шагал разъяренный, неуправляемый уже Гертруд Супоросов. Люди,
сидя в мертвой тишине, прислушивались к тому, что происходило за стеной.
Вот оборвались тяжкие шаги-Супоросов достиг врага. Предостерегающий вскрик
лейтенанта. Рычание Супоросова. Голос Селецкого. Рычание. Вскрик! Вскрик
Юрия Волкова. Еще чей-то вскрик, и еще. А затем - плач, испуганный,
жалобный, какой-то детский...
В грохоте сдвигаемых и роняемых стульев публика вскочила на ноги, в
едином порыве негодования закричала, заговорила, качнулась к выходу,
торопясь и мешая друг другу, и вдруг попятилась, распалась на две стороны,
давая проход вернувшемуся .лейтенанту Волкову.
И такое бледное и растерянное лицо было у молодою милиционера, что в
зале вновь воцарилась мертвая тишина.
Дойдя примерно до середины прохода, Волков остановился, оглянулся на
дверь. И тотчас же в дверях показался какой-то плачущий мальчик лет
десяти-двенадцати. Как слепой, он сделал несколько шагов по направлению к
судейскому столу, остановился и, уткнувшись лицом в ладони, заплакал еще
горше.
- Что с тобой, мальчик?-сострадая, спросила Ксения Карповна.-Кто тебя
обидел?
- Я не мальчик!-прорыдал тот и убрал от лица ладони.
- Валера! Я аннулировал!-закричал в сторону двери вскочивший с
подоконника старик Клименко.- Аннулировал я!
-Трудик! Маленький мой!-с невыразимой нежностью вскричала красавица
Супоросова и, откинувшись на стуле, замерла с закрытыми глазами,
по-видимому потеряв сознание.
- Я не мальчик!-рыдал мальчик.-Я Супо... росов! Ксения Карповна,
запроко... колируйте, пожалуйста, ее-е-еее!..
--------------------------------------------------------------------
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг