- А чего тут осмысливать? Тут отстреливать надо!
И стало почему-то Толику неуютно. Настолько неуютно, что захотелось
перевести разговор на материи более шутейные.
- А вот чего мы не отобразили, - сказал он, - так это великое и вечное:
Дедал прячет Ниобу в троянского коня.
- Да, - сказал Сашка, - ты домой возвращаться не думаешь? А то, полагаю,
твоя Юнона давно уже ревмя ревет и прискорбственно сожалеет, что тебя выгнала.
- Жалела бы - позвонила бы, - с неохотой вернулся к реальности Толик. - И не
выгоняла она меня, я сам ушел.
- Гордый, - хохотнул Сашка. - Нашел, знаешь ли, чем гордиться. А позвонить
она может. Так мол и так, сбежал мальчик, двадцати шести лет, нежный, кудрявый,
красивый... Звать Толиком.
- В самом деле, у тебя она меня может найти. Надо бы квартиру снять...
- Г. Помпей Диоген сдает квартиру по случаю покупки собственного дома. Нет
уж, вот тебе раскладушка, устраивайся, а на квартире ты попросту разоришься, при
твоей зарплате.
Когда Толик уже лежал на раскладушке и с унылой сосредоточенностью копался в
своей семейной жизни, Сашка спросил:
- Будет звонить - ты здесь?
- Здесь, - вздохнул Толик. - Каждый должен сам разбираться со своей Юноной.
- И со своей коровой. Ладно, не мычи. Спим?
- Ага!
Против ожидания, хотя и не засыпалось Толику, а думал он не о Людочке, не о
себе и даже не о квартирном вопросе, - нет, вертелся в голове праведно
покорствующий Гелиос, бессмертный, волею Юпитера пожизненно прикованный к
конвейеру, тоже мне титан. Искушают эти титаны, цирроз печени зарабатывают, а
все равно ведь ничегошеньки от них не зависит, и от Юпитера ничего не зависит, а
всем на свете правит рок. Каждый должен сам бороться со своим роком, со своей
Юноной и со своей коровой, а также и со своим Юпитером, он сердится, значит,
неправ.
С утра Толик долго лежал и вспоминал, что, собственно, ему снилось. Был
какой-то сумбур вполне в духе вчерашнего: Зевес рождался из головы Афины, Минос
подписывал, не читая, какие-то тексты (а среди них очень кстати оказался бы
Фестский диск, решил Толик и проснулся окончательно).
Сашки видно не было, а Толик, как и положено ему по субботам, спал
непозволительно долго. Раз уж проснулся, решил он, вставать надо, а не
вспоминать сны, коли толковать их не умею. Душ принять, что ли...
Пока он возился в душе, ему все время слышались какие-то звуки - то ли дверь
открывали, то ли телефон звонил. Неужто Людочка?
- Иди завтракать, - сказал Сашка.
Вот кто, оказывается, шумел!
- Юнона звонила.
Этого еще не хватало, подумал Толик.
- Спросила, можно ли тебя к телефону. Ну, я сказал, что нельзя, а мотивами
она не поинтересовалась. Грустно ей, по-моему.
- Сашк, какие такие мотивы?
Сашка ухмыльнулся.
- Ты представь себе... Напряги фантазию: голый мокрый индивид, весь в мыле,
шлепает к телефону. Смешно ведь разговаривать по телефону в таком виде!
Толик был, вообще говоря, с Сашкой полностью согласен, и разговаривать с
Людочкой ему сейчас не хотелось, но получалось, что вновь решение за Толика
принимал кто-то другой.
- Так грустно, говоришь?
- Звонить будешь?
- Эх! - сказал Толик.
Подошел к аппарату, набрал номер.
- Алло, - сказала Людочка.
VI. ИЗ ДЛАНИ ДАВИДОВОЙ КАМНИ
Внутренний монолог, переходящий в машинопись
Что будет делать бедная дева, взросшая среди родных снегов Сибири, в юрте
отца своего, в вашем холодном, ледяном, бездушном, самолюбивом свете?
Ф.М. Достоевский, "Бедные люди"
Здравствуйте, здравствуйте, поздороваться, посуетиться в прихожей, хотя нет
ни смысла, ни желания суетиться, пусть себе супруг, ибо законный, исчезнуть в
комнату, теша себя надеждою, что сделал это незаметно и не совершил какой-нибудь
бестактности, а поди упомни, что тактично, что нет. Постоять перед столом, глядя
на него так, словно лежит там нечто тайное и постыдное, что надо незамедлительно
убрать подальше от благовоспитанных дам - она, кажется, считает себя
благовоспитанной, - упрятать на полку "Доктора Фаустуса". И, наконец, с унылой
ответственностью двинуться на кухню, дабы суетиться уже там - а чего ради?
Чай сегодня будет индийский, джентльмены (надо бы, понятно, "леди и
джентльмены", но покажите мне леди), листовой бы дарджилинг, нету его, и бог с
ним, Шива, Вишну, Брама, Брахмапутра. Кама-сутра, карма-сутра, дхарма-сутра,
абхидхамма-сутра. Сутта-питака. Можно бы грузинский заварить так, что они ничего
не заподозрят, ну да пусть будет, как решено! И да будет так, и вот, хорошо
весьма, очень даже хорошо получится, будь китайцы в каком-то там веке около
нашей эры пооборотистее, глядишь, и в Европе вокруг чая расцвела бы
очаровательнейшая мифология. Полновесные сестерции с профилями дегенерирующих
цезарей уплывают за Великую стену, большей частью и не доплывают даже,
рассеиваются черт-те где по курганам. Vivat Imperator, а если уж совсем по
существу - vivat victor! Так, а где же мы будем пить этот чай, телиц поить и
беспорочных овечек, а также юных ослов?
Ну да, конечно, ей обязательно надо зайти и посмотреть, а чего она на кухне
не видывала, то есть все понятно, в мусорном ведре я, естественно, прячу
женщину-вамп, дабы соблазнять бедного отрока, какая, должно быть, гадость -
разнузданный холостяцкий разврат несколько впопыхах и с перепугу, фи, что эти
негодные самцы в нем находят, на месте отрока я бы давно уже ударился в. Ну что,
может, все-таки в комнату пойдем? Взять чайник, чашки, табуретку принести, уют
создать, в некотором роде, наливать пора, а то перестоится и будет дерьмо, то
есть моча, то есть лучше это не пить, если перестоится, ну чего ждать-то,
садитесь, вам крепкий?
Хватит, ладно, Толь, кипятком разбавь, тебе покрепче, это уже на чай похоже,
настоящее, истинное, остервенелая погоня за реальновечными ценностями, недурно,
напиток забвения, ой, мамочка, ой, сейчас я во что-то перевоплощусь, и дай бог
во что-нибудь хорошее! Чайная церемония, гейши, самураи, харакири, мы тузы,
камикадзе, из длани Давидовой камни, откуда бы это, белокурый Дэвид,
самопожертвенно сокрушивший возомнившего о себе черномазого многопушечного
Голиафа, оружие возмездия, околеем же доблестно, братия, во славу, во имя и за
дело белой расы. За дело, верно, в холодильнике лежит, нет, что вы, что вы, не
надо, я сам, я же хозяин, вот если бы это я к вам в гости пришел. В хижину дяди
Толи, вчера жрали торт, кое-что осталось, надо бы края ножичком подравнять,
микротом бы сюда, микротомный нож - страшное оружие, сказала она, а если бы еще
его из дамасской стали. Вчерашний, но есть его и в самом деле можно, и останутся
вскорости от козлика рожки да ножки, можно бы ей и козлика, бугая то есть нашего
жареного предложить, да уж ладно, вам, дорогуша, вообще, на мой взгляд, есть
противопоказано: косметика с челюстей облезет. Курить тоже, но вы ведь и не
курите? Можно, спасибо, пока не хочется, но право есть право, гарантируется
право на то, гарантируется право на се, гарантируется право первой ночи -
конституционная монархия? Однако Его Величество, в силу присущей ему
государственной мудрости, разумеется, что вы, что вы, не стоит благодарности,
это же совершенно естественно.
Бедный, однако, отрок, за что его так, за прописку, конечно, вот до чего
комплексы доводят, может, не стоило в это дело лезть, планы разрабатывать,
интриги плести, но интрига сплетена, план разработан, эрго. Будем считать, что я
действую из соображений чисто эстетических, внося попутно посильнопостылый вклад
в нормализацию сексуальной жизни, ибо, дамы и господа, вы посмотрите на это, ну
может ли с ним быть сексуальная жизнь, разве только половая, а Толик, бедный,
небось, жене не изменял, перепуганный какой, а чего ему пугаться, в своем праве,
если в отпуске, и к черту вашу брачную ночь, милочка, не хотел бы оказаться на
его месте.
Кофе, а вы как? В таком случае, извольте благоволить позволить мне
проследовать, дабы посодействовать. Осуществить, пресуществить, пресубординация,
презумпция. Презумпция невинности, и чего меня этак занесло? Вам с сахаром?
Правильно, пусть полковник Буэндиа пьет кофе без сахара, а я, пожалуй, и вовсе
чаем обойдусь. Сельва, пампа, мате, вискача, Виракоча, кайманы, дублоны,
флорины, пиастры, пираньи, мы пираньи, пираты, мы вашего бреда солдаты, корсары,
флибустьеры, приватиры. Все-таки как еще можно готовить кофе? Все уже
испробовано, разве что экстрагировать спиртом, потом ацетоном, потом водой,
отогнать растворители и вылить экстракт под тягу, ибо пить боязно. Ну,
непорочная телица, Валаамова ослица, сейчас посмотрим, как ты справишься с двумя
пиратами, пожалуйста, извините, да-да, разумеется, это с моей стороны совершенно
непростительно, нет-нет, ни в коем случае, кто же пьет кофе из чайных чашек? Ну
я пью, так мне можно, в этом и состоит холостяцкий разврат, да ты и не видела,
потому молчи. Что вы, не беспокойтесь, я сам налью, сейчас-сейчас, пусть только
гуща осядет, а вы пока попробуйте заняться доблестным пиратом, если, конечно, он
позволит, а Толик, если доблестный, позволит едва ли, чего ей надо, видит же,
что нет у нас дамы с вампумом, она нам всю интригу испортит, Юнонушка
ревнивофригидная, буренка древесно-древняя, приковать бы ее к стиральной машине
да поселить, скажем, на пятнадцатый этаж, знала бы, как портить жизнь свободному
гражданину, может, даже двум свободным гражданам, и как он выдерживал? Poor
devil, бедный дьявол.
"Мой старый друг, мой верный Дьявол пропел мне песенку одну". Почему на
заре, спросила она, я не знал, я до сих пор не знаю. Задолго до рассвета. Мы
эстеты, аскеты, так будем же пить до рассвета, чтоб сгорели вопросы, коль скоро
ответ под запретом, как в невидимом свете сгорает непойманный тать - черт знает
что! "Позвони мне, позвони, что со мною, я не знаю", - так-то оно лучше, а то
где же презумпция, господа, да-да, вам с пенкой? И кто же это из нас получается
пенкосниматель? Чревоугодник - точно я, грех, конечно ("не горше, но противней
всех других"), но что поделать, если одна фигуру бережет, а другой с перепугу не
в силах смиренно шевелить мандибулой, с перепугу он и лыко с трудом бы связал,
не то что пару слов, и придется мне, помимо чревоугодия, лепить всякие там
лингвистические конструкции-констрикции, боаанаконды, доказывая то, что, на мой
взгляд, в доказательствах не нуждается, пренеприятнейшее занятие, надо было
риторику учить, декламации состязательные и увещательные, но кто же знал, да
едва ли ее проймешь красноречием - хоть аттическим, хоть азианским, сколь бы
усердно ни заплетал горгиевы фигуры, а поди попробуй переть супротив натуры,
ежели видно, что баба - дура. То есть заведомо дура баба, так сидела бы дома
хотя бы, ткала бы да пряла, никому бы не мешала, но у нее же права, ну да черта
с два, эту жертву эмансипации мы подвергнем дезинформации, аннигиляции и
дефенестрации (бедная, однако), ибо стремление к свободе заложено в людской
природе. Гомеотелевт, но круг замкнулся, от натуры к природе, супротив чего
переть - совершенно верно, и я так думаю.
Разумеется, я с вами полностью согласен, да, видимо, устаете на работе, ну
да, ну да, люди не ангелы, вот и сорвались, с кем не бывает, с ангелами точно не
бывает, серафимы, херувимы, престолы - ну и название! Все-таки почему у них там
архистратигом простой архангел, спросила она. На крутых поворотах истории даже
епископы бывают молодыми - как генералы революции, потом, конечно, обрастают
жирком, такая трактовка нетеологична. Ангельские чины как идеал иерархии, ибо
доподлинно известно: самый глупый серафим многократно умнее самого умного
херувима, только вот чем тогда объяснить столь неподобающее поведение весьма,
скажем так, многих, низринутых и низвергнутых? "Но помни, - молвил умный Дьявол,
- он на заре пошел ко дну". На заре. Тебя, падшего столь высоко, что твой разум
назвали грехом гордыни, приковали к пылающим скалам той Колхиды, что холодней и
дальше Тартара, сказала она как-то, потому что и в самом деле согрешили они лишь
грехом разума, единственно совместимым с ангельской природой. Блаженны нищие
духом, а также, разумеется, верблюду существенно легче пролезть сквозь игольное
ушко, нежели канату через верблюжье, где это видано, чтобы в священных книгах
были опечатки?
Да, Толь, а твое мнение? Бедный, злополучный отрок, воистину
невинножертвенный, Авраам, Исаак and Ифигения, ну что может вырасти из
свободного человека, наделенного свободной волей, если он только и умеет убого
мямлить? Посвященные богу боялись немного, но поскольку убоги, так туда им
дорога, заявил некий ацтекский жрец, проверяя на чужих ребрах качество своего
каменного ножика. Бред это все, будто бы ацтеки поклонялись кресту, сказала она,
они поклонялись свастике, сказано было с большого недосыпа и после скучного
зачета, к тому же не свежо. Индейские феллахи, бродяги Дхармы, сансара.
Ну вот, теперь это хоть на что-то похоже, - по совести говоря, это похоже на
Николая Шмидта, писавшего заказные письма бабушке в Мариуполь. Ишь как
вскинулся! Понятное дело, ежели есть возможность с аргументами и документами в
руках изображать оскорбленную невинность, и чего это я так на невинности
зациклился? Но, увы, это очень мало напоминает пирата, да-да, разумеется,
разумеется, это мы с ним вчера ходили в Политехнический музей, а там, черт тебя
побери, не так просто подцепить коварную обольстительницу, эрго не вякай, не
рыпайся, не нервируй мужа, он законный, он и так уже низко пал: тыкать супруге в
рыло вещественные доказательства, это до чего же надо дойти, чтобы. Разумеется,
вы правы, я понимаю, со стороны это должно выглядеть несколько bizarre, как
говорят англичане, нахватавшись у французов всяких новомодных словечек с
ударением на заду.
О, правильно, вы почти настоящий стратег, тактик, пират, проще сказать:
вляпавшись в пренеприятную историю вполне можно, вместо того, чтоб возражать по
существу, расхваливать Политехнический, дабы измотать противника и заставить его
хоть в чем-то с тобой согласиться. Как это на профессиональном языке называется
- лапшу, что ли, на уши вешать? "Мы ухо, мы ухо, мы долгое ухо друг друга". Что
сделали эти олухи с таинством брака, стрелять за такое надо, хотя, скорее всего,
это я тут в грех впадаю, даже в два, оба смертные ("Блуда и чревоугодия?" -
спросил Генри: все остальные он, видимо, давно забыл. "Нет, гнева и гордыни", -
она резвилась). Надо полагать, бедолага Толик просто не может смотреть на
ситуацию непредвзято, примо, поскольку, к сожалению, не настолько он пират, чтоб
жениться по голому расчету. А жаль, полезно бы ему быть рыцарем первоначального
накопления: они смелые, коварные, жестокие, железные, у них нет ни принципов, ни
угрызений совести, ни даже просто совести. Ну и, секундо, именно такие вот
неполноценные рыцари, будучи засунуты в тупик, кончают плохо. Ибо принципы
имеют. И совестью притом угрызаются, отчего никому не легче, да-да, разумеется,
я согласен, с нашей стороны было, разумеется, достаточно легкомысленно, учитывая
ваше, etc. Признав, что его жена дура и что не о таком безобразии он мечтал в
непорочный период полового созревания, он неминуемо должен признать, что и сам
он мало чего стоит, ибо каждый должен сам выбирать себе коров, карму и прочее,
как не говорил Вишну. Или Шива, поди пойми, может, как раз я смотрю на вещи
предвзято, вполне нормальная, может быть, дамочка, в меру красива, в меру умна,
в меру фригидна, благородная сдержанность, экономия, умеренность и аккуратность
- не так уж плохо, в конце концов. Оккам вот тоже, сущности экономил, и молодец,
разумеется, все само собой разумеется, ну что вы, что вы, etc.
Бранил Платона и Декарта, зато читал Ролана Барта, какая же прелесть эти
левые интеллектуалы парижского образца, телица заведомо не читала, Толика надо
будет спросить. Платон-то ладно, платонический идеалист, диалектический
педераст, от него не осталось ничего, кроме мудрости, но бранить Декарта - нет,
месье, в сложившейся ситуации я просто вынужден пощекотать вам селезенку, потому
что аналитическая геометрия... Не быть мне хипстером: предпочитаю Сартра
Хайдеггеру, ибо последнего не читал, а также, ну да, разумеется, это ваше право,
никто и не думает покушаться на ваши права, никому на свете они даром не нужны,
а вот как насчет обязанностей супружеских и прочих, нет-нет, ни в коем случае,
разумеется, за это я отвечаю, да-да, я лично, сброшена личина, приличия и
отличия отсутствуют в наличии, а присутствуют звериные инстинкты, потому как и
зверям присуще чувство собственности, не на самца, так на территорию, по которой
территории самец ходит, прописан потому что. Это не таинство, это разврат и
грязь, нечего было в такую грязь соваться, теперь вот заботься о нравственности
мальчика двадцати шести лет. "Разврат освободил его, разврат дал ему права
гражданства", - всё как в Риме, и юнец, погрязший во всяческом сладострастии,
хоть по собственному признанию и достоин ссылки, а ведь сам собой в ссылку не
поедет, разумеется, если вы считаете, что в Зоологическом музее к нам будут
приставать, мы туда не пойдем, а пойдем в Палеонтологический, закрыт, ну и что?
Ах да, ничего, разумеется, что вы, что вы, но вы, по-моему, еще что-то
хотели сказать, да-да, конечно, я слушаю, что вы, что вы, разумеется, ну вот,
сейчас у нас будет цирк, коррида-клоунада с гладиаторами, слонами и тиграми,
потому как я тоже не ангел, да говори же ты поскорее, сучка подколодная!
Разумеется, я очень благодарен вам за высокое мнение обо мне как самце, ишь
ты - сморщилась, съежилась, скукожилась, зарделась, закраснелась и заалелась, а
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг