две недели. Так?
Найденов не ответил.
Вернувшись с прогулки в санаторий, друзья с аппетитом пообедали и
завалились спать.
Сон их был так крепок, что никто не услышал осторожного стука в дверь. Так
и не дождавшись ответа, стучавший вошел в комнату. С минуту он глядел на
спящих, потом шагнул к Житкову, тронул его за плечо. Житков поднялся и
удивленно посмотрел на незнакомца.
- Вас просят прибыть, - сказал тот и, склонившись над самой кроватью,
что-то прошептал.
- Меня одного?
- И подполковника тоже. Машина у подъезда.
Смеркалось. Большая легковая машина с опущенными шторами промчалась по
лесной дороге, вылетела на шоссе и понеслась к городу. Темный силуэт ее,
как видение, мелькал мимо обгоняемых машин.
В список мертвецов!
Скрипнув тормозами, автомобиль остановился у темного подъезда. Молчаливый
спутник Житкова и Найденова собственным ключом отворил дверь, жестом
предложил раздеться.
Когда Найденов и Житков повесили шинели и пригладили перед зеркалом
волосы, им так же молча указали на внутреннюю дверь. Они вошли и остались
одни.
Комната тонула в полумраке. Единственная лампа под абажуром стояла на
столике перед камином... За решеткой уютно догорали поленья.
Следуя правилу никогда ничему не удивляться, Житков уселся в кресло перед
камином, набил трубку и закурил.
Найденов неслышно шагал по большому мягкому ковру.
Несмотря на царящую вокруг тишину, они не слышали, как отворилась дверь.
Девушка в белом фартучке внесла поднос. Поставила на столик два стакана
чаю, вазочку с печеньем, большую коробку папирос и, даже мельком не
взглянув на гостей, словно в комнате вовсе никого не было, бесшумно
исчезла.
Помешивая чай, Найденов стал просматривать английские газеты, лежащие на
мраморной доске камина.
В соседней комнате басисто пробили старинные куранты.
Найденов глянул на Житкова. Тот сидел, упершись ногами в каминную решетку,
и, блаженно щурясь, пускал дым.
Снова неслышно растворилась дверь. Девушка бессловесным видением
скользнула к столику и заменила пустые стаканы новыми. Но на этот раз
появился и третий стакан. Найденов заметил, что чай в нем очень крепкий,
почти черный. На блюдечке около этого стакана лежал ломтик лимона и
несколько мелко наколотых кусочков сахару.
Пригнувшись, чтобы не удариться головой о низкую притолоку, в комнату
вошел человек огромного роста в форме вице-адмирала. Это был бывший матрос
Тарас Иванович Ноздра.
Несмотря на серебро седины в волосах, лицо Ноздры сверкало румянцем
здоровья, неувядающая сила ощущалась в каждом движении большого тела.
Свободны, уверенны были жесты.
- Здравствуйте! А ну, покажитесь! - глубоким басом сказал вице-адмирал.
Отечески ласковым, хотя и грубоватым движением он привлек к себе молодых
людей и окинул их с ног до головы внимательным взглядом.
- Как будто в порядке? Прежде всего, похвалю обоих. Так и должен вести
себя наш брат. Пока не уверен, где ты и с кем имеешь дело, лучше не
говорить даже о пустяках. Молчание - всегда золото, а в нашем деле оно -
бриллиант. Так-то... - Ноздра взял ломтик лимона, осторожно опустил его в
стакан. Потом быстрым движением бросил в рот кусочек сахару и отхлебнул
чай.
- Вот, поди ж ты, не могу отвыкнуть: люблю вприкуску. Приучили
воры-баталеры царский сахар экономить. Тоже школа своего рода. Уж и
поругивали мы, бывало, свою матросскую лямку, а вот горжусь ею сейчас. И
самое-то слово "матрос" пишу в биографии, как, наверно, раньше
какой-нибудь князек свои титулы выводил.
Легко, словно венский стул, он поднял тяжелое кожаное кресло и перенес к
камину.
- Нуте-ка, придвиньтесь... Хотите еще чаю?.. Нет? Напрасно. Полезный
напиток. Китайцы - мудрецы.
Ноздра с видимым удовольствием допил свой стакан. На лицо его падали алые
блики огня. Несколько мгновений он молча глядел на пробегающие по тлеющим
поленьям искры, на мерцающие уголья, потом негромко сказал:
- Коротко: в губе Тихой грузятся союзные транспорты. Погрузка происходит
нормально, но примерно на траверзе мыса Моржового вот уже во втором
караване одно или два судна взлетают на воздух. Трудно предположить, чтобы
противник мог систематически минировать эту узкость. Против его воздушных
заградителей приняты надежные меры, а надводным его кораблям и вовсе хода
нет. Если бы работал подводный минзаг, траление все равно расчищало бы
проход каравану. Остается предположить одно: подлодка умудряется проникать
сквозь заграждение и, оставаясь невидимой для охотников, торпедировать
транспорты. Дело происходит в светлое время суток. Отсюда вывод: лодка
остается невидимой средь бела дня... - внушительно подчеркнул Ноздра. -
Как по-вашему, что это значит?
Он выжидательно умолк, но, видя, что друзья недоуменно молчат, сказал:
- Уж не является ли эта невидимость фрицев плодом того, что им удалось
выкрасть кусочек твоей робы, а?.. - Ноздра посмотрел в глаза Житкову. - Ну?
Житков продолжал удрученно молчать.
- Вы должны дать мне ответ, и как можно скорее: в чем тут дело? Ясно? -
Ноздра встал, сделал несколько шагов по комнате и остановился перед
друзьями, также вскочившими со своих мест. - Мы уже договорились с союзным
командованием: кто-нибудь из вас или вы оба пойдете на судах каравана из
Тихой. Ежели речь идет о невидимой немецкой лодке, - вам и книги в руки:
нужно ее увидеть, а еще лучше - изловить.
Заметив, что Житков в смущении зажимает пальцем дымящуюся трубку, Ноздра
коротко сказал:
- Кури! - и помолчав, задумчиво продолжил: - Одно для меня ясно: тут
действует опытный враг. Нужно прижать ему хвост. - И, обернувшись к
Найденову: - Вот где сгодится твой локатор.
Найденов спросил:
- Когда можно приступать?
Вместо ответа Ноздра нажал кнопку звонка и сказал появившейся на пороге
молчаливой горничной:
- Ужин на троих. Гостям по стопке, а мне, пожалуйста, стакан чаю, да
покрепче. Пока соберут на стол, - снова обратился он к морякам, - закончим
деловую часть: по сведениям милиции нынче ночью на дороге из города в
санаторий произошла автомобильная катастрофа. Номера машины так и не нашли
- все разбито вдребезги. Тела двоих ехавших - неузнаваемы. Нас это даже
устраивает. Давайте считать, что убитые - это вы.
- Но вы же сказали, что нам придется заняться расследованием взрывов
кораблей и невидимой немецкой лодкой! - не удержался Житков.
Ноздра строго взглянул на него:
- Именно потому-то вам и полезно сегодня отправиться в гости к предкам...
* * *
За темными силуэтами портовых построек уже серел рассвет, когда Житков и
Найденов пересели из автомобиля на катер. Не задавая им ни единого
вопроса, стоявший в рубке лейтенант двинул ручку машинного телеграфа.
Краснофлотцы сбросили швартовы с кнехтов и подняли покрытые ледяной
корочкой кранцы. Хрустя форштевнем о прозрачное сало первого ледка, катер
отвалил от стенки.
Стоя у иллюминатора тесной каютки, друзья вглядывались в серую панораму
порта, словно надеялись за его неуклюжими строениями увидеть город:
просторный проспект, знакомый дом с колоннами...
Достав трубку, Житков набил ее и с удовольствием затянулся.
Найденов с отвращением разогнал рукой дым и лениво проговорил:
- Может быть, соснуть, а?
Кто хочет быть кормом для рыбы?
Море было серо-синим, почти черным. Ветер не тревожил его поверхность, но
пологие размашистые валы зыби, рожденные невесть в какой дали, шли
навстречу судну. Несмотря на позднее время года, поверхность моря в этих
северных широтах была еще свободна от льда. Насколько хватало глаз, не
было видно ничего, кроме глянцевитой поверхности воды, прорезанной
отблеском бледного солнца, повисшего над самым горизонтом. Лучистая полоса
встала как раз по следу "Марии-Глории". Заплетающийся косицей бурун
казался потоком подернутого желтизной серебра, лениво растекающегося
навстречу неторопливым волнам зыби.
"Мария-Глория" сидела низко. Она была в полном грузу и шла с той
размеренной деловитостью, с какой обычно ходят купцы в конвоях.
"Мария-Глория" была старым кораблем. Ее широкий корпус не отличался ни
стройностью линий, ни свежестью окраски. Относительную яркость краска
сохранила только на больших транспарантах с цветами Британии, украшавших
оба борта старушки "Марии". На флагштоке не было флага - шкипер был
бережлив.
Дверь капитанского салона, выходившая в ходовую рубку, была отворена, и
через плечо рулевого виднелся бак, нос и расстилавшееся до самого
горизонта мерно дышащее море. Если бы не силуэты таких же купцов, как
"Мария-Глория", дымивших справа и слева от нее, по носу и за кормой, да не
стройные контуры рыскающих вокруг корветов и охотников сопровождения,
можно было бы и вовсе забыть о войне. Рулевой изредка, словно нехотя,
перебирал несколько спиц штурвала и снова застывал неподвижно. Его взгляд
был мечтательно устремлен вдаль - туда, где вот уже столько дней не
показывалось ничего, кроме моря и неба, неба и моря, сливающихся в одну
туманную сероватую дымку. За этой дымкой лежала цель плавания - Россия.
В салоне шкипер и первый штурман не спеша перебрасывались словами.
- Будь я проклят, сэр, если еще раз выйду из порта, прежде чем кончится
вся эта чертовщина, - ворчливо произнес штурман, неповоротливый толстяк, с
рыжим пухом на маленьком, похожем на грушу черепе.
Его собеседник - шкипер, высокий тощий человек с красным лицом и головой,
покрытой щетиной седого бобрика, - выколотил трубку:
- Будущность наших детей зависит от того, как мы будем плавать, Майлс, -
сказал он.
- Могу вас уверить, сэр, что для ваших детей было бы куда полезней, если
бы вы забрали свой пай из столь ненадежного предприятия, как пароходство.
В наше чертово время всякое судно - фугас...
- Мы с вами не поймем друг друга, - грустно сказал шкипер. - Моряк должен
верить в бога и гордиться своим флагом, своим судном и собой. А вы? Во что
вы верите, чем гордитесь?
- Честное слово, сэр, верю! - штурман ударил себя в грудь. - Как в самого
себя...
- Разве только в деньги?
- Как вы угадали мои мысли, сэр? В деньгах все дело...
- А для меня - все в этом судне. Двадцать лет я на "Марии". Это половина
вашей жизни, Майлс.
- С меня хватило бы и одной двадцатой, сэр. Как только вернусь из рейса -
на берег! Нет, нет, это развлечение не для моих нервов. Как вы думаете,
Бэр?
С этими словами штурман обернулся в глубь салона. Там, развалясь в качалке
и положив ногу на ногу, сидел суперкарго "Марии" - худощавый человек, выше
среднего роста, возраста которого штурман не мог угадать, пока не заглянул
в судовую роль. Штурман никогда прежде не видел этого человека; это был
первый рейс, в котором они оказались вместе. Но все внутри штурмана
инстинктивно настораживалось, стоило ему почувствовать на себе взгляд
суперкарго.
Штурман - в который раз! - пригляделся к Бэру. Первое, что в нем бросалось
в глаза, были большие темные очки. Они резко контрастировали с белой до
прозрачности кожей лица. Упершись ногою в пол, Бэр удерживал качалку,
чтобы она не двигалась в такт покачиваниям судна. Когда Майлс его
окликнул, Бэр не спеша поднялся и прошелся по салону.
- За весь рейс мы и двух раз не слышали вашего голоса, Бэр, - сказал
штурман.
- Если вам так уж хочется знать мое мнение, господа, то скажу: истина
лежит между вами. Вы, мистер Майлс, не правы: Англия не позволит вам уйти
на берег и усесться перед камином. Ей нужны моряки. Но и вы, сэр, тоже не
правы. Всякий мужчина, если он действительно мужчина, гордится профессией
моряка. Что верно, то верно. Но плох моряк, позволяющий сухопутным крысам
командовать собою.
- Что вы хотите сказать? - сдвинув брови, спросил шкипер.
- Моряк вашего класса, сэр, заслуживает того, чтобы работать на себя, а не
на директоров "Ист-шиппинг", греющихся под боком у своих жен.
- Не всякий моряк распоряжается своею судьбой, - сказал шкипер.
Бэр медленно провел рукою перед своим лицом, и его тонкие ноздри втянули
голубую струйку дыма, стлавшуюся за сигарой.
- Но всякий может попытаться переменить судьбу, если она его не
устраивает, - сказал Бэр. - Сомневаюсь, сэр, чтобы человека, у которого в
порядке мыслительные способности, могла устроить перспектива подорваться
на немецкой мине.
- Что я говорил?! - воскликнул штурман.
- Может быть, в ваших словах и есть доля правды, - произнес шкипер. - В
мои годы, конечно, пора уже перестать рисковать головой на каждой миле. Но
не кажется ли вам, Бэр, что мы переживаем особенное время: война! Это,
знаете ли, обязывает. - И шкипер повторил: - Да, обязывает всякого, кто
считает себя джентльменом. Над каждым из нас развевается флаг его страны.
И я бы не хотел, чтобы флаг святого Георга когда-нибудь пожалел о том, что
развевался над моею головой.
- Если вы позволите мне когда-нибудь вернуться к этой теме, сэр, мы, может
быть, кое-что для вас и придумаем, - загадочно произнес Бэр и указал
сигарой через плечо рулевого. - Не кажется ли вам, мистер Майлс, что это
уже Моржовый?
Майлс подошел к двери. Действительно, по носу, на несколько румбов вправо,
показался пик мыса Моржового. Облитый последними лучами погружающегося в
море солнца, он торчал из воды, как золотая игла.
Старый шкипер с нескрываемым восхищением смотрел на эту иглу. Без пальто и
шапки, в одном свитере, он вышел на мостик и подставил красное лицо
тянувшемуся от земли легкому ветерку.
- Нет, как хотите, - сказал он вышедшему следом за ним суперкарго, - нужно
ничего не понимать в жизни, чтобы променять на что-либо другое нашу
профессию. Знаете ли, когда подходишь к земле... - он умолк, заправляя в
трубку щепотку крепкого черного табаку. - Что я хотел сказать? Ах, да!..
Подходы к каждому порту чем-нибудь замечательны, где бы он ни был
расположен - от Исландии до мыса Горн. Вам никогда не доводилось входить в
Золотые ворота? Тогда вы не в состоянии и представить себе этой картины.
Ну, а как появляется из воды голова Свободы, а? Это тоже чего-нибудь
стоит, хотя совсем уже в другом роде. Но самое, может быть, прекрасное,
что мне пришлось когда-либо видеть, - это Рубини Рок, на Франце. Ни с чем
нельзя сравнивать. Хотя, должен вам сказать, вот этот Моржовый мало чем
уступает Рубини. Посмотрите: создатель не пожалел золота! Я даже не знаю,
когда этот мыс красивей: тогда ли, когда возникает из черного, как теперь,
моря, или когда вокруг него простирается бесконечная пустыня льда. Он
всегда горит, словно гигантская призма из хрусталя, наполненная старым
портвейном...
- Я больше всего на свете люблю вермут, сэр...
- Вермут и мясные консервы? - бросил от стола с картами штурман.
- Консервы - специальность нашей фирмы. Меня это мало касается, -
усмехнулся Бэр.
Шкипер ткнул трубкой в сторону все увеличивающейся скалы.
- Но как бы это ни было красиво, даже тут я не хотел бы взлететь на воздух.
Шкипер повернулся и пошел к себе. Мимоходом глянул через плечо штурмана на
прокладку, которую тот делал на карте.
- Последите за сигналами флагмана, Майлс. Нет никакого смысла идти на дно
теперь, когда рейс проделан так хорошо.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг