Когда они снова встретились за ужином, пастор возобновил разговор.
- Удалось что-нибудь выяснить?
Найденов удивленно взглянул на него.
- Можно подумать, что вас это интересует больше, чем меня!
Глаза пастора, который за минуту до того добродушно улыбался, стали вдруг
пытливо-серьезными. Он не спеша закрыл книгу и придвинул свое кресло к
Найденову.
- Вы угадали, - сказал он, понизив голос. - Судьба Житкова беспокоит вас,
как друга... Мне же недостает его, как надежного человека и вашего верного
помощника.
- Он никогда не был моим помощником. Напротив: мы всегда работали в
областях, почти противоположных.
Зуденшельд кивком головы показал, что он это знает, и продолжал еще тише:
- Вы только летчик, а для того, что вам предстоит, нужно быть и моряком...
- Мне предстоит возвращение на родину. И как можно скорее. Действительно,
хотелось бы вернуться вместе с Житковым.
- А вы взялись бы за очень важное поручение, которое можно выполнить
попутно?
- Это зависит от характера поручения и от того, кто собирается его мне
дать.
- Мои соотечественники обязаны вам уже столь многим... Но все сделанное до
сих пор не стоит и десятой доли того, что вы могли бы при желании сделать
для норвежского народа.
- Готов сделать очень многое для вашего чудесного народа, но не люблю
загадок, дорогой пастор.
- Второй раз в ваши руки попадает тайна величайшей важности. В вашей
власти жизнь и судьбы сотен наших людей...
Он выжидательно замолчал, но Найденов тоже хранил молчание.
Зуденшельд продолжал:
- Мы боремся и будем бороться. Наши люди - мирные рыбаки и мореходы -
непримиримо ненавидят фашизм и фашистов. Не хватает одного: оружия, оружия
и еще раз оружия!
- Но чем я могу помочь?..
Зуденшельд не скрывал овладевшего им волнения. Он встал, крупными шагами
прошелся по комнате.
- Здесь, в одном из английских портов, имеется большая партия оружия для
нас. Судно готово к погрузке. По первому сигналу оно отправится к берегам
Норвегии...
- Так дайте этот сигнал!
- Дело не за мной! - Зуденшельд вплотную подошел к Найденову. - Нам не
хватает человека, способного взять на себя руководство такой экспедицией.
Нордаль? Он прекрасный драчун, но разве можно доверить ему такое дело?
Лунд? Я без колебания поручу ему довести судно до любой точки на водных
пространствах земного шара, но...
- Не хотите же вы, чтобы я взял это на себя?..
Зуденшельд утвердительно кивнул головой.
- Но почему же именно я? - искренне недоумевал Найденов.
- Если бы здесь был мистер Житков, - то вы и он. А без него - вы один.
Только вы, и никто другой!
- Но у меня есть свои дела на родине. К тому же я - иностранец.
- Иностранец? - Зуденшельд рассмеялся. - Вы - пастор Сольнес, он же
Зуденшельд. Попробуйте уверить кого-нибудь из наших людей, что это не так!
Вы же на деле доказали, на что способны.
- Но с вашим появлением все становится на свои места.
- Никто из наших людей не знает, что у вас существует второе "я". Вы для
них тот, кем были и кем доказали право быть.
- Вы сами отлично могли бы стать во главе такой экспедиции...
- Если бы мне не нужно было отправиться вперед, чтобы подготовить на
берегу приемку оружия. Это дело едва ли менее сложное и опасное, чем самый
транспорт. - Гордо подняв голову, он сказал: - И для того и для другого у
моих друзей нет иного предводителя, кроме пастора Зуденшельда!
- Чего же вы хотите?
- Чтобы пастор Зуденшельд руководил подготовкой на берегу, находясь в то
же время на борту транспорта с оружием. Он должен быть в двух лицах. И
каждому из двух его "я" норвежцы должны доверять абсолютно, как верят вам
и мне. В каждом из них они должны быть уверены: это Сольнес или
Зуденшельд, как хотите.
Слушая пастора, Найденов сосредоточенно думал. Он взвешивал все "за" и
"против" этого неожиданного предложения.
- Завтра вы получите мой ответ.
Крепко стиснув ему руку, пастор сказал:
- Понимаю. Вы не можете решить это сами. Но ни минуты не сомневаюсь, что
получите согласие...
На следующий день, когда Найденов сошел к завтраку, пастора, по словам
миссис Дьюди, уже давно не было дома.
Найденов вызвал по телефону Кадогана и назначил ему свидание.
- Где-нибудь на нейтральной почве, - сказал он. - Мне бы не хотелось
приближаться к вашему району.
- Что-нибудь новое?
- Кое-что, - уклончиво ответил Найденов.
После свидания с Кадоганом Найденов немедля отправился в советское
посольство. Там его заверили, что доставка транспорта с оружием в руки
норвежских патриотов не противоречила бы интересам советского
командования. К тому же, выполнив это задание, Найденов мог рассчитывать
без большого труда, при помощи норвежских патриотов, перебраться к своим
через линию северного фронта.
Вечером, встретившись за ужином с Зуденшельдом, Найденов дал согласие на
его предложение.
Пастор крепко пожал ему руку.
- Господь благословит вас за то, что вы делаете для нашего народа. Когда
настанет время раскрыть ваше инкогнито, норвежцы будут в вашем лице
благословлять вашу великую страну...
Пансион "Вебер"
Улицы Вестена - западной части Берлина, населенной капиталистами и
чиновной верхушкой, - всегда отличались чинной тишиной. Теперь же, когда
значительная часть населения аристократических кварталов предпочитала жить
в загородных виллах, где меньше угрожали английские бомбы, в Вестене стало
совсем тихо. Изредка простучат деревянные подошвы горничной, оставленной
для охраны господского особняка, да чинно пройдет тяжелыми шагами шупо.
Витему раздражал этот звук, доносившийся с улицы. Он затворил окно.
- Нервочки, дорогой капитан? - с усмешкой заметил Мейнеш, сидя в кресле и
посасывая свою старенькую трубку. Ни в голосе, ни в повадках боцмана не
было сейчас и тени той почтительности, к какой привыкли все, кто видывал
эту пару на палубе любой из "Март". Оба были одеты в штатские костюмы.
Тот, что на Мейнеше, был, пожалуй, даже добротней костюма Витемы. А может
быть, он казался таким потому, что был строже цветом и покроем, хотя
трудно было судить о покрое вещи, надетой на неуклюжее тело Мейнеша.
- По-видимому, даже нам с тобой временами нужен отдых. - Мейнеш взмахнул
трубкой, и голубоватый шлейф дыма протянулся вслед за его рукой. - Но об
отдыхе, кажется, нужно забыть...
- К сожалению, ты прав. Все, что было здесь, - только прелюдия. Главная
игра там, на востоке. Отдыха не видать, пока не будет сломан хребет
России. Откровенно говоря, я несколько иначе представлял себе ход событий.
- Блицкриг кончился там, где начинается русская земля, - проворчал Мейнеш,
и в тоне его Витеме почудилось что-то вроде иронии. - Выходит, что я
столько лет таскался за тобой тенью по всем морям и континентам, чтобы
присутствовать при том, как рейх зашел в тупик?
- Тупик?!.. Слишком сильно сказано! Немцы возьмут свое. Я предпочитаю
бодро смотреть на будущее фирмы, с которой связана моя жизнь. - Витема
наполнил себе и Мейнешу рюмки. - Вот единственное, что еще способно
скрасить жизнь. Спасибо Франции! Если бы не ее виноградники, мы бы с тобой
совсем завяли. А, старина?
Беседа происходила через одиннадцать дней после того, как с одной из
лондонских улиц исчез Житков. Витема и Мейнеш сидели в особняке,
отгороженном от улицы рядом стройных лип. На решетке палисадника
красовалась эмалированная дощечка: "Пансион Вебер". Это было одно из
тайных пристанищ агентов германской разведки, которых не следовало
подвергать риску случайных встреч в отелях.
Уже несколько дней жили они здесь в ожидании свидания со вновь назначенным
высоким начальством - человеком новым для обоих. Собственно говоря,
свидания ждал Витема. Мейнеш приехал по его вызову, чтобы доложить о
результатах последней операции - устранении Житкова.
- Уверен ли ты, что с ним покончено? - спросил Витема.
- Я сдал его с рук на руки кому следовало.
- Нужно было проследить за ликвидацией.
- Не мог же я укокошить его посреди Сити... - сердито огрызнулся Мейнеш. -
Тебе хотелось, чтобы я рисковал шеей из-за этого сопляка?
- Не болтай глупостей, Юстус. Ты - не какой-нибудь Мэрфи. Того мы без
лишних сантиментов дали прихлопнуть Кадогану, но вот твоя шея мне слишком
дорога, чтобы совать ее в английскую петлю. - Витема нахмурился. - Мне
вспомнилось сейчас, как сам я висел на рее "Черного орла". До сих пор под
мышками следы от лямок. Ребята что-то не так смастерили. Еще немного, и
петля по-настоящему задушила бы меня.
Мейнеш отвел руку с дымящейся трубкой, и его хриплый смех огласил комнату.
- Вот видишь, лучше до конца доверять старым друзьям, и только им, а?
- О чем ты?
- Если бы ты доверил повесить тебя мне самому, то ей-богу это было бы
сделано чисто.
Витема бросил на приятеля быстрый взгляд.
- Ты сказал это так, что можно подумать, будто накинь мне эту петлю ты, -
я наверняка отправился бы к праотцам.
- Может быть, ты и прав. - Мейнеш снова расхохотался. - Вот загадка-то, а?!
- Слишком много загадок в один день, Юстус, - мрачно проговорил Витема. -
А я не очень их люблю, ты знаешь. - И, меняя разговор, спросил: - А ведь
неплохо я им насолил, когда взорвал цистерну с соляркой, а?!
- Да, чистая работа. Эдакой прыти не ждал от повешенного даже я. Кстати,
как ты успел продырявить на "Орле" всю спасательную посуду?
- Ага! И для тебя еще существуют на свете загадки! Это сделал тот самый
парень, который меня вешал. Я велел ему спрятаться и дождаться, пока
вылезу из петли. Вся посуда, кроме маленького катера, была приведена в
негодность... Видишь: иногда оказывается полезно перестраховаться. Ведь
ты-то, мой верный боцман, бежал с "Орла", бросив своего капитана на
произвол судьбы. В доброе старое время за это вешали не в фальшивой петле.
Знаешь, как я люблю тебя, Юстус. Но, честное слово, я отдал бы сейчас
многое, чтобы заглянуть тебе в душу.
- Ну, что ж, - пробормотал Мейнеш. - Погляди. - Он распахнул пиджак и
сделал вид, будто хочет расстегнуть жилет.
- Что ты думал обо мне, покидая "Орла"?
Мейнеш отвел глаза.
- А небось ты пережил несколько острых минут тогда, в петле, а? - с
мрачной иронией проговорил он.
- Да, было... не очень... - Витема нервно повел шеей.
- Зато лондонское дело Житкова - одно из лучших, какие нам с тобой
доводилось проводить, - перевел разговор Мейнеш. - Могу похвастаться.
- Если не считать того, что, собственно говоря, вся эта история с Гланом
снова всплыла по твоей вине.
- Что ты имеешь в виду? - нахмурился Мейнеш.
- ...старый-то Глан жив!
- Чепуха! Не может быть! Я сам смайнал его за борт, - уверенно произнес
Мейнеш.
- Я тоже не верю в воскресение мертвых, Юстус. И тем не менее - Глан жив.
- Если так, пусть мне не достанется очередной орден.
- Знаю, ты никогда не был честолюбив, но...
- Я... всегда предпочитал наличный расчет. Честное слово, вот эта трубка
покойного русского профессора - более реальная награда, чем железный крест.
- Но на этот раз тебе не миновать ордена.
- Заранее уступаю тебе эту честь. Пусть мне лучше дадут ордер на хороший
обед - с настоящим мясом, с коровьим маслом и здоровенным куском хлеба.
Раздался телефонный звонок. Витема снял трубку. По мере того как он
слушал, оживление сбегало с его лица. Оно превратилось в обычную для него
бесстрастную маску.
- Сейчас подойдет авто, - сказал он Мейнешу, кладя трубку, - за мной.
- Зовут?
Витема кивнул головой и допил вино.
- Подожди здесь.
- Если велишь подать еще бутылку.
- Вероятно, я вернусь с важными новостями. Может быть, и на твою долю
привезу заслуженную награду...
Важная миссия
Витема сел в автомобиль, не задавая вопросов шоферу, а только бросив
быстрый взгляд на номер.
Откинувшись на подушку, закурил сигару и равнодушно разглядывал улицы.
Обращало на себя внимание обилие свежевыкрашенных деревянных заборов с
вывесками "Строительство нового дома". Они скрывали пустыри - следы
воздушных бомбардировок.
Автомобиль остановился у большого жилого дома. По обеим сторонам подъезда
красовались таблички с именами врачей и адвокатов. Поднявшись на третий
этаж, Витема остановился перед квартирой зубного врача. Дверь
распахнулась, едва он успел нажать кнопку звонка. Перед капитаном стоял
верзила с тяжелой нижней челюстью. Маленькие глазки испытующе уставились
на гостя.
- Кого вам? - грубо спросил верзила.
- Доктора Заурера.
- А! Что вам нужно?
- Сменить коронку.
- Какого зуба?
- Третий левый сверху.
- У доктора нет золота.
- Я принес свое.
- Не всякое золото годится.
- Французский луидор должен подойти...
Верзила вслушивался в каждое слово. Критически оглядев Витему, он
пропустил его в приемную.
- Ждите, - буркнул он и исчез.
Витема огляделся. Приемная доктора Заурера ничем не отличалась от приемных
тысячи других дантистов.
"Однако, начальник заставляет себя ждать", - с неудовольствием подумал
Витема, но тут за его спиной раздался голос того же верзилы:
- Доктор ждет вас.
Витема вошел в кабинет. Шторы на окнах были опущены. Единственная лампа,
стоящая на столе, бросала свет так, что освещала только кресло,
предназначенное для посетителя. Сам хозяин оставался в полумраке по другую
сторону стола. Однако это не помешало Витеме узнать его: группенфюрер
Фюрстенберг - правая рука Гиммлера по части самых темных дел.
- Рад видеть вас здоровым и, кажется... бодрым, - ворчливо проговорил
Фюрстенберг голосом, который вовсе не соответствовал смыслу его слов.
Витема насторожился.
- Прежде всего, хотелось бы выслушать от вас самого, что вам удалось
сделать.
Витема кратко перечислил главные операции: похищен Бураго вместе с его
расчетами; разрушен союзнический план овладения островом Туманов; Житков
убран раз и навсегда...
- Без ложной скромности могу сказать, - закончил Витема, - задания
выполнены чисто.
- Кто был вашим непосредственным помощником в этих операциях?
- Юстус Мейнеш. Он заслужил высшую награду. Прежнее руководство
отделывалось денежными поощрениями. Но старик не корыстолюбив. Настало
время отметить его заслуги.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг