Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
как далек он был от понимания внутреннего мира этого человека.
  - Вся деятельность мирного времени является для моряка не больше, чем
подготовкой к великой жатве, собираемой во время войны, - говорил капитан.
- Будь то чисто торговые рейсы или перевозка военной контрабанды, все -
пустяки. Война - вот игра, стоящая свеч.
  - Можно подумать, - сказал Житков, - что для вас работа капитана грузового
судна - занятие временное и чуть ли не досадное!
  Витема молча кивнул. Житков пристально поглядел на своего собеседника. Ему
казалось, что в прищуренных глазах капитана сверкают искорки смеха. Это
раздражало.
  - Да, - резко сказал капитан.
  - Не станете же вы утверждать, будто войны можно расценивать иначе, как
явление, направленное против человечества, против культуры. Разве война не
свидетельство противоестественных и корыстных наклонностей небольшой кучки
преступников или маньяков?
  И снова Житкову почудилось, что взгляд капитана остановился на нем с
выражением плохо скрываемой насмешки.
  - Обратитесь к истории, - спокойно сказал Витема. - С 1496 года до нашей
эры, то есть с заключения так называемого Амфиктионова мира и до наших
дней, - больше 3000 лет, срок достаточный, чтобы определить основные
тенденции в развитии двуногих, - на так называемый мир приходится всего
232 года, а на войну 3204 года. Иными словами, на год мира - тринадцать
лет войны. Человечество почти непрестанно дерется. И чем дальше, тем
ожесточеннее становится эта драка.
  - Дело здесь не в человечестве в целом... - начал было Житков, но осекся:
стоит ли спорить? Да и нужно ли в создавшейся обстановке раскрывать свои
взгляды человеку, в котором отчетливо видишь врага?
  Но от вопроса он все же не удержался:
  - А знаете ли вы, как называется то, что вы исповедуете?
  - Меньше всего меня занимают ярлыки.
  - Не думаете ли вы, что это и есть примета фашизма?
  Витема пожал плечами:
  - Может быть... - Он задумался. - Я прошел жизнь довольно извилистым
путем. Беда в том, что судьба не подарила мне того, на что имеет право
большинство людей: чувства родины.
  - Скажите мне, где ваша родина? - спросил Житков.
  - Вы рутинер, дорогой господин Житков! Разве дело в школьном определении:
широта, долгота, климат, геоморфология? Какое значение могут иметь эти
понятия?
  Житков удивленно взглянул на него.
  - Но позвольте, ведь родина - это прежде всего... именно родина, родная
страна. Единственная. Ее нельзя...
  Витема перебил:
  - При условии, что она не забывает своих сыновей. - Он сделал
выразительное движение пальцами, словно считал деньги. - То отечество
достойно верности, которое платит за любовь. Такое отечество у меня есть.
Оно-то и имеет право на мою нежную привязанность.
  - Вы говорите это серьезно?
  - А вам доводилось видеть серьезных людей, несерьезно относящихся к этому
вопросу? - И Витема повторил пальцами то же движение. - Для меня вопрос
сводится к тому, чтобы рано или поздно вернуться в географические границы
страны, где я родился. Но я хочу вернуться в нее не игрушкой в чужих
руках, а господином, а для этого опять-таки есть одно-единственное
средство. Без денег все теряет смысл.
  - Быть может, с этой точки зрения вы смотрите и на войну? - удивленно
спросил Житков.
  - В какой-то мере, конечно, - не задумываясь, ответил Витема. - Я знаю,
вас и тут беспокоит, так называемая "моральная" или "этическая" сторона. -
Он рассмеялся: - Не могу произносить эти слова без кавычек. Подобные
категории лишь в той мере и ценны, в какой способны служить нам. А служить
они могут лишь будучи абсолютно гибкими, то есть подчиняясь нам же.
Значит, и мораль и этику создаем мы сами для себя, приспособляясь к
каждому отдельному случаю. И совершенно понятно, что всякого рода
морально-этические нормы, мешающие жить так, как хочется, мы придумываем
не для себя, а для других. Неужели же шоры, мною самим придуманные, могут
помешать мне идти туда, куда я хочу, и так, как хочу? Это было бы просто
противоестественно!
  Житков сидел нахмурясь, обеими ладонями сжав стакан. Он с трудом заставлял
себя слушать, не перебивая.
  - Лучше выпьем! - Витема поднял рюмку, любуясь на свет красноватым золотом
вермута. - Римляне были ближе нас с вами к правде, пуская в мир
бессмертное изречение о местопребывании истины.
  Не притронувшись к вину, Житков задумчиво поглядел на Витему.
  - Рано или поздно, но вы пожалеете о том, что пошли этим фарватером, -
сказал он.
  Витема покачал головой.
  - В моей жизни бывали случаи, когда я кое о чем жалел. Но ни разу я не
раскаивался в своих поступках.
  - Не может же быть, чтобы вам не приходилось сомневаться или колебаться!
  - Сомневаться - да! Колебаться - никогда! - Витема встал. - Завтра
продолжим разговор. Идет?


  Встреча на мосту Драконов


  Они простились у турникета и зашагали в противоположные стороны.
  Выпитый вермут настраивал Житкова на мечтательный лад. Впрочем, это не
мешало ему время от времени дотрагиваться до жилетного кармана. Там лежала
драгоценная пленка. Он не решился оставить ее в гостинице.
  Над городом висел туман. Шары фонарей расплывались тусклыми желтыми
пятнами. Фигуры прохожих неожиданно появлялись в нескольких шагах и так же
внезапно исчезали.
  По мере того как Житков приближался к порту, туман сгущался. Поднимаясь
все выше, он повисал над городом. Гигантский матовый колпак вобрал розовое
зарево города. Призрачно светились расплывчатые очертания зданий. Портовые
краны уходили ввысь, как колонны, поддерживающие свод из непрозрачного
стекла.
  Громче становились грохот и звон, доносившиеся из доков. Как будто,
радуясь долгожданной работе, эти молчавшие и пустовавшие кварталы снова
оживали по мере повышения температуры Европы, уже сотрясаемой военной
лихорадкой. И все же на каждом углу каждой улицы виднелись силуэты нищих.
Это были особенные нищие. Здесь, где людям предоставлялось любыми
средствами добывать себе пропитание, категорически запрещалось одно -
просить милостыню. И нищие стояли молча, с протянутой рукой. Каждый
что-нибудь держал на ладони: спичечный коробок, затрепанную открытку,
обрывок ленты. Нищий обязан делать вид, будто торгует. Пусть умирает от
голода, но и умирать он должен с достоинством: как продавец, а не нищий.
  Несколько раз Житкову казалось, что глаза нищих следят за ним чересчур
пристально. Может быть, в этих глазах была всего лишь мольба о хлебе?..
Возможно. Однако стоило Житкову отойти, как нищий, мельком глянув ему
вслед, на мгновение поднимал над головой руку. Житков не видел ни этого
жеста, ни того, что следующий нищий, стоящий поблизости, отвечал тем же
движением.
  Житков поднялся на узенький чугунный мостик, горбом возвышающийся над
каналом Доков. Он любил это место, подолгу, бывало, стаивал тут,
рассматривая диковинные чудовища, охраняющие мостик. Сказочные звери -
что-то среднее между китайскими драконами и крылатыми египетскими львами -
были, вероятно, вывезены из далеких стран.
  Когда Житков взошел на мост Драконов, туман поднялся уже настолько, что
поверхность воды стала совершенно чистой. В окутывающей канал ночной мгле
Житков различал тысячи лодок, барок, катеров. Днем они медленно двигались
по воде, теперь же стояли неподвижно.
  Канал Доков - внутренняя артерия порта - был молчалив и безлюден.
  Житков сам не знал, сколько времени стоял здесь, перегнувшись через перила
мостика. В воде отражалось сияние поднимавшегося над городом розового
купола тумана. И вдруг совершенно ясно Житков увидел тень. Колеблемая
ленивыми мутными водами, она извивалась по каналу, как тело огромной змеи.
Житкову показалось, что он видит в ней какое-то сходство с каменными
изваяниями, охраняющими мост. Вот блеснула и зубчатая корона, увенчивающая
голову змеи...
  И тут Житков внезапно понял: это кулак, занесенный над его головой...


  Колония призраков


  Впоследствии Житкову рассказали, что его выловили из канала около моста
Драконов. Замечательным приборам для спасания утопающих, сконструированным
в Институте моря, он был обязан тем, что его легкие, успевшие наполниться
водой и тиной, снова дышат. Но на голове его навсегда остался след
памятного вечера: шрам от удара кастетом.
  Житкову передавали, что, пока он лежал без сознания в портовом госпитале,
его друг, капитан Витема, приходил его проведать. Однако же когда
выздоровевший Житков наконец покинул госпиталь, "Марты" уже не было в
порту.

  * * *
  Однажды - это было накануне намеченного отъезда Житкова, ему доложили, что
какой-то парень привез ему письмо и хочет во что бы то ни стало вручить
его лично. Выйдя на палубу, Житков увидел в шлюпке под бортом корабля
белокурого паренька лет семнадцати. По тому, как уверенно тот подогнал к
борту парохода свою шлюпку и вскарабкался по штормтрапу, можно было
догадаться, что он очень силен и ловок. Увидев Житкова, парень вытащил
из-за пазухи смятый конверт.
  - Если хотите, отвезу ответ, - предложил он.
  Житков вскрыл конверт.
  "От души сожалею (обратите внимание: "я сожалею!"), что не удалось довести
до конца разговор, начатый в баре. Вы мне нравитесь. Постараюсь с вами еще
встретиться. Самое забавное: процесс моего аппарата оказался обратимым. Из
светового спектра могут рождаться колебания со сверхзвуковыми скоростями.
Надеюсь, вы понимаете, что это значит? Гендрик Витема".
  - Где он? - воскликнул Житков.
  - Кто? - удивленно спросил юноша.
  - Капитан Витема.
  - Не знаю, сударь.
  - Ты же получил это письмо от него?
  - Письмо дал мне дядя Юстус, сударь.
  Житков подумал, что ослышался.
  - Кто?
  - Боцман Юстус Мейнеш, сударь.
  Житков не верил своим ушам.
  - Мейнеш жив?..
  - Конечно, сударь.
  - Ты можешь провести меня к нему?
  Юноша, не задумываясь, ответил:
  - Нет, сударь.
  - Пойдем со мною, - сказал Житков и бегом спустился к себе в каюту.
  Юноша следовал за ним. Житков затворил дверь и положил перед юношей
несколько банкнот. У юного посланца загорелись глаза.
  - Никто не будет об этом знать, слышишь? Никто! Говори: где Мейнеш?
  Юноша рассмеялся.
  - Капитан-то, небось, узнает.
  - Кто? Какой капитан?
  - Витема, конечно.
  - Хорошо, - сказал Житков. - Все, что от тебя требуется, - это не
оборачиваться, когда пойдешь к дяде Мейнешу. Нас будут разделять сто шагов.
  Юноша покачал головой.
  - Ну, двести, триста шагов... - настаивал Житков.
  - Идите за мною так, чтобы я не мог вас видеть, - нерешительно проговорил
наконец парень.
  - Как же я тебя тогда увижу?
  - Это уж ваше дело...
  Деловито сосчитав деньги, он сунул их в карман широких штанов, молча
повернулся и побежал к трапу. Житков едва поспевал за ним. С трудом
удалось ему спуститься в шлюпку, прежде чем юноша скрылся из виду на своем
легком ялике.
  Житков греб изо всех сил, то и дело оборачиваясь, чтобы заметить, между
какими пароходами пробирается парень. Тот был хорошим гребцом - его ялик
делался все меньше и меньше, удаляясь и углубляясь в пролив Девы.
  Житков никогда не бывал в этой части бухты. Слышал только, что там, на
песчаных дюнах, нашли последнее успокоение старые корабли.
  Зачем же гребет туда посланец Мейнеша?
  На берегу не было видно признаков жилья. С каждой сотней метров
становилось все труднее следить за яликом, делавшим быстрые повороты. Он
то исчезал за полузатонувшими корпусами кораблей, то неожиданно появлялся
по другую их сторону. Житков налегал на весла. Но в тот момент, когда ему
показалось, что он вот-вот настигнет ялик, тот совсем исчез.
  Житков крикнул.
  Напрасно!
  Эхо повторило его крик. Казалось, мертвые корабли смеются над Житковым.
Потеряв всякую надежду догнать беглеца, он бросил весла и взобрался на
палубу первого попавшегося корабля-покойника. Ноги скользили по обомшелой
палубе, каблуки вдавливались в прогнившие доски. Он сделал несколько шагов
и остановился в изумлении: из полуразрушенной рубки корабля высунулось
бледное лицо со всклокоченными волосами.
  - Мейнеш! - крикнул Житков. - Юстус Мейнеш!
  - Пойди к черту! - услышал он в ответ.
  Только по голосу Житков понял, что перед ним женщина. Из двери рубки
выползло крохотное существо, похожее на паучка. Это был ребенок с таким же
прозрачным, как у женщины, лицом. На палубы соседних кораблей один за
другим вылезали страшные, звероподобные люди. Внимательно и молча они
глядели в сторону Житкова.
  - Мейнеш! - снова крикнул Житков что было сил. - Юстус Мейнеш!
  Он перепрыгнул на палубу соседнего корабля и крикнул еще раз:
  - Где Мейнеш?
  Высокий тощий призрак со всклокоченной рыжей бородой, в жалких лохмотьях,
радостно спросил:
  - Вы агент?
  Житков не сразу понял вопрос. Потом сообразил, что его приняли за агента
по вербовке матросов. Хотел ответить, но было уже поздно. Рыжебородый
визгливо кричал что было сил:
  - Агент приехал!.. Агент!
  Из всех щелей на палубы вылезали люди. Худые, бледные, с давно небритыми
лицами, со свалявшимися, как пакля, волосами, они прыгали с палубы на
палубу, направляясь к Житкову.
  В воздухе стоял многоголосый крик: "Агент! Агент!"
  - Я не агент! - пытался перекричать толпу Житков.
  Но все новые люди спешили к нему с отдаленных концов кладбища - по
кораблям, по отмелям, вброд.
  - Агент! Агент!
  Житков поднял руку.
  - Я ищу боцмана Юстуса Мейнеша, - крикнул он. - Плачу тому, кто найдет
Мейнеша.
  Рыжебородый пробился вперед и, глядя на Житкова злыми глазами, спросил:
  - Говорите толком: нужны вам люди?
  - Нет, - сказал Житков и собрался повторить свое предложение, но
пронзительный свист не дал ему говорить. Свистели все: мужчины, женщины.
Дети попросту неистово визжали. Толпа наступала на Житкова, заставляя его
пятиться. Он перепрыгнул на судно, к которому пристал, поспешно отвязал
свою шлюпку и навалился на весла. Вслед ему несся ураган свиста, летели
поленья, ржавые нагели...


  Поединок на трапе


Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг