А.Шохов
Как я завел однорукую любовницу.
Как и следовало ожидать, это случилось в троллейбусе. Она была в такой
открытой блузке, что не подойти и не заглянуть казалось невероятным
упущением. Я подошел и заглянул: там в освещенной рассеянным светом
полутени колыхались ослепительные, белые, ничем не прикрытые холмы.
Естественно, меня взяла оторопь. Знаете, на неженатых это производит
неизгладимое впечатление. Они колыхались и соски, соприкасаясь с тканью,
твердели и выпирали сквозь цветной узор.
Она загипнотизировала меня своими грудями, так что я уже не помню, как
начал с ней знакомиться и какую околесицу при этом нес. Очнулся я, когда
мы шли под руку к ее дому, и в руках у меня было штук десять сумок,
пакетов и пакетиков.
- Я сейчас ездила и покупала все для своего дня рождения. Как любезно, что
Вы предложили свою помощь. Я одна ни за что бы все это не дотащила.
Кстати, приходите, мои именины завтра. Соберутся мои одноклассницы, Вы не
пожалеете. Алексей, я Вас жду. До свидания.
В моем блокноте остались ее имя и адрес, а на щеке - губная помада. И еще,
прощаясь, она больно ущипнула меня за шею ногтями, как бы намекая, что
школьными воспоминаниями завтра дело не кончится.
Ошеломленный, ошарашенный, загипнотизированный, я двинулся к троллейбусной
остановке, на ходу вспоминая колыхание огромных белых холмов под
прозрачной тканью.
Лето, листва, лень, блаженство, жара, смущенные улыбки, когда
приоткрывается то, что обычно скрыто, ненависть к бюстгальтерам - кто не
знает, что это такое!
- Знаешь, она литературовед,- захлебываясь пивом, рассказывает мне вечером
сосед Макс.- Она назначила мне свидание в библиотеке, там у нее подружка
работает, а я ей на днях сболтнул, что нигде не могу найти Густава
Майринка, вот она и вызвалась помочь. Но это было свидание, я сразу
почувствовал. И точно, только мы пришли, подруга отвела нас в какую-то
дальнюю комнату, сказала, что Майринка можно найти на верхних полках,
принесла стремянку и ушла обслуживать посетителей. И что ты думаешь?
Открой еще баночку, а? Моя Марина забирается на эту стремянку, а юбочка у
ней едва прикрывает трусики, и я все это вижу! Но когда она вытягивает
руки вверх, блузка вылезает из юбки и я снизу вижу ее соски! Ну тут я уже
не мог сдерживаться. Пол был цементный, я стал доставать все книги подряд,
раскладывать их, и тут выяснилось, что ей под задницу никак нельзя класть
Льва Толстого, Чехова, Воннегута, Джойса и целый список других авторов.
Сошлись на том, что под задницей будет Распутин, а под ноги положили
Горького, Астафьева и Евтушенко. И я так ее оттрахал, что через полтора
часа она вышла, пошатываясь, и попросила подружку принести что-нибудь
попить. И вот, представь, сидим мы втроем, пьем чай, у Маринки глаза
сияют, рот до ушей, и я чувствую, что ее подружка меня сейчас начнет
соблазнять, а я уже не могу. Слушай, пойдем завтра вместе в библиотеку, а?
Я объяснил Максу, что уже приглашен, он высосал еще две банки и пошел
отсыпаться. Я посмотрел по телевизору фильм о том, как хорошо живут в
Москве проститутки и тоже лег спать.
И приснился мне сон. Мне снилась женщина с четырьмя грудями, на каждой из
которых было пять сосков. Она называла себя римской волчицей, рычала и
всячески подстрекала Ромула и Рема основать город, при этом Рем все время
твердил, что надо поставить поближе к дому могильные плиты. А неподалеку
Тэффи целовалась с Н.Гумилевым.
Я проснулся от жары и, открыв балкон, пошел на кухню. Слава Максу, одна
банка пива еще оставалась. Ее-то я и прикончил. Светало. Хмурые бородатые
дворники выходили вздымать пыль огроменными метлами. Соседка тетя Маша
выгоняла в сад сына с его женой, дядя Петя с трясущимися руками
проследовал вдоль газона в поисках бычков и бутылок. Небо было ясным,
снова будет жара, и солнце будет раздевать женщин и вгонять в ужас мужчин,
которые еще на что-то способны, но не могут вспахать всех открывающихся
перед ними пахотных площадей.
Когда я снова проснулся, было уже одиннадцать и солнце торчало высоко в
небе как воспаленный триппером фаллос. Пыльная листва умоляюще шелестела,
прося немного влаги, рокотали автомобили и автобусы, призывно гудели
троллейбусные двигатели, звенела сдаваемая дядей Петей посуда.
Я сходил за молоком, шоколадной пастой, батоном хлеба и клубникой и
отлично позавтракал. В телевизоре коммунисты упорно рвались к власти,
особенно упирая на нравственное разложение общества. Секс и эротика
оскорбляют личное достоинство импотентов, я их так понимаю... Может быть,
ближе к девяноста годам мне тоже придется стать коммунистом.
Следовало подумать о подарке к дню рождения. Я забыл уже ее имя и заглянул
в блокнот: Наташа. Хорошо. Куплю шампанское, цветы, конфеты и...
какую-нибудь одежду из секс-шопа на углу. К чему скрывать свои намерения?
Она прекрасно понимает, что именно заставило меня познакомиться с ней.
Странно, что я совсем не помню момента знакомства... Надо купить
что-нибудь такое, ух!, почти не скрывающее грудь: пусть померяет это для
меня. Да, так и напишу в открытке: примерь это для меня. Отлично.
С открыткой проблем не было, я ее тут же подписал, а за всем остальным
пришлось отправляться по этой проклятой жаре.
Когда я стоял у прилавка секс-шопа, выбирая подходящий подарок, ко мне
обратился пожилой мужчина.
- Не подскажете, молодой человек, для чего используется вон тот прибор? -
он показал рукой на искусственный член.
- Ну, это то, что заменяет женщине мужчину, - сказал я.
- А-а! И правда, я такой недогадливый. Зашел сюда выбрать подарок своей
жене, и вот не знаю, что предпочесть...
Ему было на вид около шестидесяти, и я поинтересовался, сколько лет его
супруге.
- Шестьдесят, - ответил он. При этом глаза его странно блестели, в них
читалась то ли усмешка, то ли гордость...
"Сумасшедший старик,"- подумал я.
- Ну выберите что-нибудь из косметики.
Он грустно покачал головой:
- Она не пользуется косметикой. В ее-то годы, сами понимаете, косметика не
спасает... А что вы хотите купить?
- Вот эту ночную сорочку, - сказал я, показывая на розовое чудо из одних
кружавчиков.
- Отличная вещь, - зацокал языком мой собеседник.- Вы знаете, я, наверное,
возьму такую же.
Мы расплатились и, довольные, двинулись к выходу. На улице он вручил мне
свою визитку:
- Спасибо. Вы мне очень помогли. Если смогу быть полезен, звоните.
Потом он открыл дверцу белого мерседеса и уехал, лихо выруливая на
поворотах. В моей руке осталась визитная карточка: на черном фоне золотом
было выгравировано: Дон Хуан. Нагваль. Тел. 33-33-01.
Усмехнувшись, я спрятал визитку в карман рубашки и подивился насколько
разнообразным может быть человеческое сумасшествие.
В пять часов, помытый и причесанный, я стоял перед ее дверью, держа в
руках два пакета и цветы.
Наташино вечернее платье было выше всяких похвал: эта женщина прекрасно
понимала мою ненависть к бюстгальтерам. Платье было до колен, но сквозь
него можно было, не напрягаясь, разглядеть кружевные трусики. Спина была
полностью открыта, а грудь едва прикрывали две неширокие шелковые ленты,
перекрещивающиеся в солнечном сплетении и смыкающиеся за шеей. Такая же
ленточка была на ее правой руке выше локтя. Я не понял ее назначения, но
смотрелась она довольно естественно. Волосы Наташа распустила по плечам, и
это было именно то, что нужно.
Она обалдела, прочтя открытку и взглянув на то, что я ей преподнес.
- Алеша, спасибо. Потом я обязательно исполню твою просьбу.
Гостей было, к счастью, немного. Три одноклассницы и одна супружеская
пара. Он - скучный, заикающийся медик, специализирующийся на гемофиликах
(я сразу прозвал его Упырек), она - бизнес-вумэн нордического типа, юрист,
аудитор. Скучнейшие люди, полностью сосредоточенные на своем социальном
статусе. Что касается одноклассниц, все трое разыгрывали святую
непорочность, и даже не позволяли во время танца хватать себя за ягодицы.
Кроме того, их платья были такими плотными и закрытыми... Словом, они весь
вечер сидели, листали с видом знатоков модные журналы и рассматривали
наташины семейные фотоальбомы.
Наташа, наверное, нарочно, пригласила таких засушенных куриц, чтобы
выгодно отличаться на их фоне. Даже флегматичный упырек нет-нет, да и
заглядывал ей под шелковые ленточки, на что его спутница покрывалась
темно-красными пятнами. Я дождаться не мог, когда они все исчезнут и
напропалую рассказывал сальные анекдоты, а под конец даже начал петь.
Голос у меня громкий, но слух отсутствует с детства. После этого они все
довольно быстро ушли, а я остался, "чтобы помочь убрать посуду". Она
попросила меня перенести тарелки и рюмки из гостиной на кухню, а сама на
минутку исчезла и появилась в подаренном мною наряде. Надо ли говорить о
том, что мы не стали мыть посуду?
Пока мы занимались любовью, меня немного смутила ленточка, оставшаяся на
ее руке. Я обратил на нее внимание потому, что именно эта, правая рука не
принимала никакого участия в нашей оргии потных тел.
- Ты забыла снять ленточку,- сказал я, сжимая ей локоть. Под моими
пальцами что-то щелкнуло и ее правая рука отделилась: ленточка скрывала
соприкосновение с протезом.
Я выбежал на лоджию и меня долго тошнило всем, что я съел. Сквозь приступы
тошноты я слышал как она встала с кровати, чем-то металлически щелкнула,
должно быть пристегнула протез, и ушла вглубь квартиры. Потом она
неожиданно появилась рядом с ковшом холодной воды. Я с благодарностью
осушил его и почувствовал как нервный спазм отпускает желудок.
Наташа преобразилась.
Из легкомысленной кокетки-вертихвостки она вдруг стала неприступной
ледяной глыбой и ее блестящее от пота тело теперь совсем не казалось
сексуальным и зовущим, скорее его блеск напоминал о блеске стальных
доспехов в лучах луны.
- Вы все ведете себя одинаково, - сказала она. - Ты что, дальше не мог
наклониться?! Все перила забрызгал! Вот тебе ведро и тряпка - отмывай все
быстро!
Она ушла, а я, оставшись наедине с ночью, почувствовал, что надо как можно
скорее бежать отсюда. Все принимало слишком плохой оборот. Дело даже не в
том, что мне не хотелось отмывать ее лоджию - не так уж сильно я все
испачкал. Просто у меня появилось ощущение, что я никогда не выйду из этой
квартиры.
Чуть не плача, я начал отмывать свои извержения и тут с той стороны за
край лоджии кто-то схватился. Я резко выпрямился, осторожно выглянул за
край... Это была моя блевотина, только выглядела она как амеба,
хватающаяся ложноножками за перила.
"Что же такое я съел?!" В диком ужасе я завопил и бросился в квартиру.
Наташа, совершенно обнаженная, сидела перед телевизором и употребляла
конфеты с шампанским.
- Наташа! Там! Оно! Заползает!..
- Заползает? Так прогони его!
- Но, но, но...
Она встала, подошла ко мне, взяла за плечи и крепко встряхнула.
- У тебя что, протез? - спросил я.
- Протез. Но он почти не отличается от руки. Я даже могу осязать.
Электроника и нейрохирургия. Он сделан из моих нервов, пластика и
микросхем.
- А-а. Слушай, я, наверное, домой пойду.
И тут она снова преобразилась. Стала мягкой, нежной, зовущей...
Когда мы вернулись в спальню, мне было уже все равно, протез у нее или
настоящая рука. Но амеба, которая теперь сидела на перилах и смеялась
(да-да, смеялась!) снова заставила меня подумать о побеге.
- Наташа, ты видишь, оно там, на перилах?
- Где? Нет, я ничего не вижу.
- Ну вот же! - я подвел ее вплотную, ткнул пальцем, показывая на эту
мерзость.
- Я ничего не вижу, дорогой. Ты просто утомился. Пойдем, я тебя приласкаю.
Мы проснулись утром, часов в одиннадцать. Она была очень красива в своем
утреннем пеньюаре, поила меня кофе со сливками, щебетала о всяких
пустяках. Того, что произошло ночью, казалось, не было вовсе. Только
ленточка на руке напоминала о том, что все происшедшее - не страшный сон.
Впрочем, оказавшись на улице, я почувствовал полное освобождение от этого
кошмара.
По дороге домой я купил пиво и необходимые продукты и, войдя в квартиру,
сразу позвонил Максу. Мне хотелось человеческого общества. Он был дома и
пришел немедленно. Мы, не сговариваясь, осушили по баночке. Потом он
обратил внимание на визитку старика: она так и лежала на кресле рядом со
вчерашней рубашкой.
- Что это у тебя такое?
- Да вот, один старик подарил. Просил звонить, если что.
- Да ты хоть понимаешь, что здесь написано?
- Нет. По-моему, он просто сумасшедший.
- Сиди, невежда, я сейчас вернусь.
Он притащил несколько томов Карлоса Кастанеды и часа два утомлял меня
чтением вслух. Потом я выставил его за дверь и лег вздремнуть.
Во сне я увидел того самого сумасшедшего старика. Он показывал мне на
что-то и говорил:
- Поверни голову. Ты никогда всерьез не смотрел в этом направлении. Весь
секрет в том, чтобы посмотреть туда, куда ты никогда не смотрел, в
направлении, о существовании которого ты никогда не догадывался.
Я проснулся в холодном поту, встал, отлил, пошел на кухню. Сон произвел на
меня очень глубокое впечатление. Я попробовал принять позу, о которой
говорил старик и повернул голову так, как он показывал во сне. Тотчас я
увидел Наташу. Она сидела неизвестно где, одетая в одежду из секс-шопа и
пристально смотрела на меня сияющими глазами.
Я попытался отвернуться, но не смог преодолеть притяжение ее глаз, а потом
она каким-то необъяснимым образом схватила меня за руку и бросила сюда.
Здесь мне все незнакомо, чуждо, непривычно. Ходят какие-то маленькие
бесполые люди, похожие на лилипутов. Правда, они очень умелые хирурги -
сделали мне отличный протез вместо той руки, что осталась в старом мире
рядом с Наташей.
Теперь я думаю только об одном: как вернуться обратно. Здесь есть телефон.
Но когда я набираю номер 33-33-01, то всегда слышу короткие гудки. Все
остальные номера, как утверждает автоответчик, для этой АТС не существуют.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 09.08.2002 14:17
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг