Анатолий ШИШКО
КОНЕЦ ЗДРАВОГО СМЫСЛА
Фантастический роман-памфлет
Когда-то "здравый смысл" английского буржуа пользовался незыблемым
авторитетом. Этот патентованный здравый смысл служил не только предметом
обывательского потребления, отечественного и международного, но соблазнял
даже кое-кого из философов. Он был тем прикрытием, под которым строилась
хищническая политика британского империализма, создавалось экономическое
господство Англии - "на морях" и в колониях.
Непочтительная история в последнее время откровенно и решительно
развенчивает "здравый смысл" обросшего традициями, до сих пор такого
уверенного в себе, спокойного и уравновешенного капиталистического класса
Англии, вскрывая и показывая миру всю нездоровую бессмыслицу его нынешних
исторических устремлений. Сатирический роман А. Шишко заостряет ощущение
этого явственно всеми воспринимаемого конца здравого смысла буржуазной
Англии, внося ряд забавных необычайностей и неожиданных положений в
цитадель английских традиций и английской "высокой политики" - в придворные
сферы. Автор умело пользуется приемом фантастики, чтобы в утопических
узорах ближайшего будущего развернуть и показать читателю преломленными в
сатирическом зеркале черты близкой и знакомой нам современности, и дает
галерею лиц, которые без труда будут узнаны всякими, кто внимательно следит
за текущими событиями.
Автор как будто только скользит по поверхности, как будто только
смеется. В действительности удар его бьет метче. Острие сатиры скользит по
ткани, тронутой разложением.
Вот почему, даже без большого нажима, оно проникает глубоко и
вскрывает достаточно ясно смысл процесса, современниками которого мы
являемся.
Роман Анатолия Шишко "Конец здравого смысла" представляет значительный
интерес. Это очень остроумное приключение, перенесенное в близкое будущее.
А. Луначарский
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
МАСТЕРСКАЯ БЕЗУМИЯ
Глава первая
Представьте себе улицу Парижа вечером 17 июля 19... года.
Непрерывный гул воздушных дорог, шипение, треск, грохот.
Ослепительные электрические шары заливают белым светом прозрачную
паутину крыш над городом.
Париж под стеклянным колпаком. Люди приспособились не зависеть от
погоды, а луна и звезды не волнуют даже поэтов.
Сквозь толщу сводов лучи солнца не доходят до первых этажей. Оно
заменено газом, магнитными прожекторами, в виде огромных юпитеров,
расставленных на перекрестках.
Программа дня делового француза не может быть прервана совершенно
нелепым, в сущности, дождем. Там, в провинции для посевов - это необходимо,
но горожанин вспоминает о виноградниках не иначе, как беря бутылку в руки,
а зелень полей, лесов - можно встретить на открытках или в искусственно
орошаемых парках.
Последние партии галош и зонтиков прямо с разорившихся фабрик были
доставлены в музей Клюни, как оригинальный пережиток варварства. Осмотр с
10 до 4... Там же случайно сохранившаяся лошадь. На плас д'Опера
громкоговоритель поет арию из Кармен. Волнующаяся масса человеческих голов
напряженно следит за тореадором, распластывающим быка на радиоэкране.
К одобрительному рокоту любопытных примешивается вопль женщины,
повисшей на балконе десятиэтажного дома.
Возможно, что она оступилась при посадке в аэробиль, или, нанятая
кем-нибудь другим, воздушная машина улетела, не обратив внимания на
сигналы.
Улицы настолько загружены экипажами различных типов и конструкций, что
деловые люди предпочитают пробегать эту площадь на колесах, привинченных к
подошвам ботинок.
Высчитано, что гражданин с вокзала Сен-Лазарь до центра должен
проехать в автомобиле не менее двух суток, если он не желает
воспользоваться воздушным такси.
Но последнее рисковано, так как авиоэкипажей в одном Париже
насчитывается около полумиллиона. При беспрестанном движении в ограниченном
пространстве авиопуть грозит частыми катастрофами. Издалека, своеобразным
тихим рокотом дают о себе знать аэропоезда дальнего летания. Приближаясь к
станции, они ревут как стадо бизонов, пронзая друг друга световыми и
звуковыми сигналами. Эти поезда имеют специальные площадки над сводами и в
городскую жизнь не вмешиваются.
Но любители природных красот горизонта напрасно рассчитывают
насладиться ими с аэропоездов, потому что небо, отчужденное у господа бога,
принадлежит фирмам, рекламирующим товары. Места строго разграничены. Так,
например, пониже Венеры, но гораздо ярче горит плакат:
ЖЕНЩИНЫ, ПОЛЬЗУЙТЕСЬ
ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ПУДРОЙ
"Аромат Звезды"!
А рядом с Большой Медведицей помещается анонс о сигарах "Восторг".
Конкурирующие фирмы распланировали все, стоящие внимания, созвездия, и
столкновения бывают только в экстренных случаях, например в периоды лунных
затмений.
Каждому предпринимателю очень важно использовать какое бы ни было
затмение в собственных выгодах.
В прошлом году луну перекупил округ Сены, и на черном фоне затмения
красовалось:
Голосуйте за радикала
ЖАНА ЛАРМУАНЬЕ!
Правда, депутату удалось вместе с черной полоской вползти в парламент,
но в следующий раз затмение, судя по газетам, куплено автомобильным королем
Фордом.
При конкуренции и платежеспособности американского финансового
капитала тресты и синдикаты комбинируются, распадаются, возникают снова.
Фирма мазей от чесотки совершенно спокойно предлагает средства для
ращения ресниц.
И на естественное негодование покупателя отвечает:
- Очень жаль, но вы поздно пришли. С трех часов мы уже торгуем
авиомотоциклетками.
- Не сбивайте с толку покупателей, Пьер! - перебивает старший
приказчик.- Двадцать минут тому назад мы с домом и штатом перешли в трест
противогазных масок... Не угодно ли?
Наивный провинциал попробует вступить в спор, пока его не вытолкают с
криком:
- Не мешайтесь. Сейчас здесь открывается магазин гуттаперчевых
изделий.
Несчастный человек, выброшенный в суету, сразу даже не поймет, за что
он пострадал, и горе ему, если он растеряется. Любая машина сжует его,
словно зернышко, и, не говоря уже о царстве небесном, вряд ли он попадет в
хронику происшествий.
* * *
Такая неприятность только что произошла с молодым человеком в
стоптанных, удивительно шлепающих ботинках.
Он, как шарик рулетки, выскочил из магазина и закружился на движущемся
тротуаре.
По миловидной привычке нагибать голову, обнажая упористую, бычью шею,
в молодом субъекте угадывался англичанин, человек знающий свое место в
жизни, но погибший в лабиринте дверей.
Уличные зеркала сразу в десяти видах отразили его искаженное лицо.
Прожекторы высекли пламя из его рыжих волос. Пот градом катился с тупого,
каменного подбородка, и весь он, угловатый и резкий, походил на бабочку,
трепетавшую крыльями пиджака.
Площадка, где очутился молодой человек,- это бывшая рю Риволи, улица
торговли, взметнувшаяся в коммерческом азарте на десять пылающих этажей
ввысь.
Каждый этаж - коридоры раздвижных пассажей.
Справа и слева, то вблизи, то где-то под алебастровым потолком зияли
рекламы.
В гранях зеркал неожиданно загорались плакаты.
Англичанин вдруг увидел, что он находится в галантерейном отделе.
Тысячи чулок, клубки лент кружились в непрерывном вихре. Едва он успел
очнуться - виденье исчезло. Последние образцы, сверкнув ажурной пяткой
чулка, растаяли в шелках, льющихся свежим, речным потоком с перил второго
этажа магазина.
Синие, розовые шелка шуршали, падая кусками, изгибаясь на прилавках.
Сотни ножниц стальными молниями кромсали розовое тело шелка, и белые
пакетики разбегались по рукам в толпе.
Минута оцепенения,- и молодой человек наткнулся на группу манекенов,
дрыгающих ногами в новых брюках.
Сверху сыпались листовки:
Мойтесь мылом Фламмера!
Патентованные перья Гусса!
- Укрепляйте кожу,- подхватывал громкоговоритель, и англичанин,
схватившись за голову, метался от одной стены к другой, не имея сил
оторваться от светящихся квадратиков на полу с надписями, рисунками, пока
не попал в кабинет директора.
Расплывшийся мистер в клетчатом костюме звонил по телефону, принимал
радиодепешу и что-то выкрикивал в трубку рупора.
В позе обелиска англичанин стоял минуту, две, три,- директор не
обращал внимания.
- Я желаю работать,- заявил молодой человек.
- К черту! - бросил директор.
- Я оттуда, сам дьявол послал меня к вам. Дайте работы.
Толстяк, накричавшись всласть, бросил трубку и, закинув ноги на стол,
взял сигару.
- Алло, хорошо сказано! Что вы можете?
- Все.
- Дельно! Вы будете кувыркаться по улицам с плакатами. На вашем
костюме будет написано: "Я один из многих паралитиков, излечившихся
пилюлями Трафта".
- Идет, но я хочу есть...- заикнулся англичанин.
- Это меня не интересует. За кувыркание - пять франков в день. Вы не
женаты?
- Нет.
- Тем лучше. Судя по вашему виду, вы долго не прокувыркаетесь,
выплачивать же пенсию жене - нашей фирме не интересно. Подпишитесь.-
Англичанин взялся за перо.
- Но сколько-нибудь вперед. Я не ел два дня,- голос молодого человека
дрогнул.
- Нам нет дела до ваших жизненных осложнений,- бросил толстяк,
затягиваясь,- здесь так много бездельников-французов.
- Я англичанин. Мое имя - Марч Суаттон.
- Немного лучше, но денег вперед ни одного су!
- К дьяволу! Я не подпишу. Слышишь, животное!
Толстяк икнул, захлебнувшись в жирном хохоте:
- Понял. Хочешь денег, а не работы.
Нажал какую-то кнопку. Марч не разобрал, что, собственно, случилось.
Словно бомба взорвалась под его ногами.
Пружиной его швырнуло вверх к перилам, и уже внизу по иронической
улыбке служителя он понял, что из кабинета его выбросил автовышибатель
системы Форд (10 долларов за штуку, упаковка, доставка за счет фирмы).
Теперь лицо молодого человека с раскаленными злобой глазами напоминало
маску с ума сошедшего.
Металлический голос прокричал в уши Марчу:
ПОЛЬЗУЙТЕСЬ ТОЛЬКО ПАСТОЙ ХЛОРОДОНТ!
Незаменимо для зубов!
Англичанин выругался сквозь плотно посаженные зубы и головой вперед
ринулся в хоровод вертящихся и поющих дверей.
В одной руке он стиснул шляпу, а другая сжималась от нетерпения
разрядиться в чью-нибудь неподатливую грудь фейерверком великолепного
бокса...
- Слушайте. Дайте мне...
- Что вам угодно?
- Бутерброд.
- С чем? Поскорей, наша закусочная закрывается через десять минут,-
она куплена на бирже Морганом под шоколадное производство.
Приказчик выхватил два ломтя, густо смазанные икрой. Автоматический
заворачиватель обхватил бутерброды пергаментом и сбросил по желобку...
- Внизу получите... три су.
Марч уплатил, жадно проглотив слюну.
- Но мне еще хотелось бы...
- Нельзя, продано, закрыто! - приказчик скинул с себя пиджак и
очутился в синей куртке с именем "Морган" на обшлагах.
- Третий костюм за день. Извините,- улыбнулся продавец и на глазах
покупателя стал опускаться вниз.
Англичанин забылся в легком обмороке, а когда он открыл глаза,-
фаланга подъемных площадок выгружала горы сладостей.
Упакованные тюки вливались в магазин хрустящим потоком, затопляя
витрины, прилавки.
Электрические собиратели, щелкая, смахивали сосиски, окорока, колбасы
в пропасти желобков.
Марч попятился от наступающего на него бидона с кофе и вдруг, вспомнив
о своих бутербродах, заметался, ища выхода...
- Вам какао? Кофе? Есть шоколад "Индустрия". Кило? Полкило? -
забарабанил человек в синем.
- Мне два бутерброда мои, понимаете?
Человек презрительно дернул плечом и закричал:
- Вафли "Демократия". Тянучки "Лига Наций".
Марч выскочил на улицу и побежал по тротуару.
Внизу, в синей глубине десятиэтажного провала, на земле колыхалось
море человеческих фигур.
Из клокотавшей пропасти доносился грохот приведенного в движение
металла.
Сочные клубы автомобильной гари обволакивали этажи, и люди, спешащие
по тротуарам на той стороне, казалось, бежали по воздуху. Дым маскировал
движущийся асфальт, и черные силуэты напоминали пожарных.
Да, это походило на пожар, где единственными сгораемыми предметами
были люди. Все остальное - железо, бетон, сталь - казалось вечным в
безумном хаосе нагромождения, лязга, пения проводов, скрежета и дикого воя
сирен.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг