дверь открылась, и они организованно стали выходить. Трубочист находился в
самой гуще. Я окликнул его, но он даже не повернулся в мою сторону. Я не
хотел идти, но в последний момент передумал и из любопытства пристроился
сзади.
Шли быстро, в ногу, как заправские солдаты. В одной комнате на
кольцеобразном столе стояли серые кружки, накрытые чем-то вроде хлеба.
Каждый съел свою порцию. Одна осталась лишняя. Значит, моя. Я уничтожил ее:
все же голод не тетка. А потом началась какая-то бестолковая, суетливая
работа. Понатащили больших серых шаров и давай из них складывать пирамиду.
Последний шар на вершину пирамиды положить невозможно, высоко - и при каждой
попытке водворить его туда, пирамида разваливалась, и все начиналось
сначала. И так весь "день". Раз двести складывали ее и столько же раз она
разваливалась. Я неоднократно подходил к трубочисту, принимавшему участие в
работе, говорил ему про известку, про "инвалида". Но он не обращал на меня
внимания. Я дернул его за локоть, ущипнул, потом несильно ударил ребром
ладони по шее, а он только отмахивался... Неожиданно работу прекратили, шары
унесли, поужинали, построились и ушли. И за все время ни единого слова! Я
остался один. И тут передо мной выросли две фигуры с размытыми лицами. Я
потребовал объяснений. И что же? Сверкнуло что-то желтое, и я не хуже
трубочиста начал дергаться на полу. Казалось, будто меня выворачивают
наизнанку. Через некоторое время мне сделали укол и опять втолкнули к
молчальникам. Бесноваться и кричать не было никакого смысла. На следующий
день повторилась та же история: подъем, построение, сооружение пирамиды. Я в
работе участия не принимал, но после ужина ушел вместе со всеми. Кто-то
незримо руководил этими жалкими людьми, ставшими настоящими бездумными
автоматами. На третий день я вообще никуда не пошел, лежал и обдумывал свое
положение. За мной не замедлили явиться двое старых знакомых. При
воспоминании о желтом я сжался в комок. Но они молча повели меня куда-то. Мы
прошли мимо той группы, которая строила пирамиду, мимо людей, которые с
бессмысленным упорством катали взад и вперед толстые гладкие бревна, мимо
компании, поддерживавшей за основание массивный конус, поставленный вершиной
на пол. И везде я глазами искал Квинта. Несомненно, он был среди этих
"работяг". Но серые комбинезоны делали всех похожими один на другого, а я не
мог остановиться, чтобы приглядеться внимательней.
Люди в последней комнате поразили меня. Это были близнецы, как есть
близнецы. Тридцать человек и никакой эксперт не отличит их друг от друга. И
занимались они не бестолковой работой, они изолировали блестящими лентами
тянущийся перед ними шланг, который наматывался на алюминиевый барабан.
Лифт поднял нас наверх. Миновав небольшой, с настоящим твердым полом
коридор, мы вошли в строго обставленный кабинет. В широкое окно виднелись
скалы и кусочек моря. За столом сидел человек неопределенных лет с
атлетической фигурой, квадратным лицом, в квадратных темных очках и с
квадратным колпаком на голове. Слева от него находился щит со множеством
кнопок и тумблеров, перед ним пустая пепельница и стопка исписанной бумаги.
От него так и веяло холодной жестокостью.
- Любопытный экземпляр, - сказал он, кивнув на меня, и просмотрел
несколько листков. - Интересный случай. Но ничего. Справимся.
Я смело подошел к столу и, глядя в квадратные очки, как можно спокойнее
и вместе с тем требовательно, спросил:
- Я бы хотел знать, где нахожусь. Он разразился громоподобным смехом.
- Я Ужжаз! С тебя этого достаточно. Ты забудешь все, кроме этого имени.
Ха-ха! Экземпляр выкопался! Неподдающийся!
У меня судорогой стянуло губы. Надеюсь, он принял это за улыбку. И тут
же я подумал, а не тот ли это Ужжаз, которого я искал? И внешне похож, и имя
совпадает. Я раскрыл было рот, чтобы спросить, но Ужжаз расхохотался:
- Да ты веселый парень! Ха! Приятно побеседовать с таким человечком.
Земле подходит срок смены паспорта и фамилии. Через год она будет называться
- Ужжаз. Уразумел, человечек? Чувства, таланты, идеалы - блеф! Хо-хо. Отныне
на Ужжазе будут думать так, как велю я! Я! Общество на планете давно
нуждается в упрощении! Настала эпоха стандартизации человечества. Но я
великодушен и нации оставлю. За исключением мелких. Каждая нация будет иметь
свой стандарт, вся нация на одно лицо. Каста рабочих, каста инженеров. По
чести, долгу, справедливости, любви и прочей чепухе давно соскучилась
свалка. Вот так. Убрать! Через сутки обработать или...
Он закончил фразу на незнакомом мне языке. Я поднял руку:
- Подождите. Вы знаете профессора Бейгера?
- Бейгера? О, это враг номер один. Убрать!
- Стойте! - крикнул я. Но мне заломили руки и вытолкнули из кабинета.
На обратном пути я запоминал дорогу, раздумывал и искал Квинта. И я
увидел его.
Бедный мой фараон вместе с десятками его товарищей по несчастью сидели
каждый перед своим круглым баком, наполненным водой. Лицо Квинта пока не
изменилось, но каким оно стало матовым и безжизненным! Вечно бегающие
задорные глаза его сейчас были холодными. Бедняга трудился. Из круглого бака
вода через отверстие в днище выливалась в другой бачок, меньшего объема, и
был этот бачок всегда полон до краев. В обязанность Квинта входило не
допустить, чтобы вода вылилась через край. Вот он и черпал ее ковшом и
выливал в большой бак. Как только выльет, нижний бачок опять наполнится.
Снова черпать и выливать, и так весь день.
Меня привели в лабораторию и начали колоть, брать анализы, облучать, а
я все смотрел и запоминал надписи на этикетках.
Затем меня снова отвели в мою группу. Я улегся и начал размышлять.
Далеко замахнулся этот Ужжаз. Он всерьез занялся стандартизацией
человечества. Дело поставлено на широкую ногу, отлично организовано. Судя по
всему, Ужжаз имеет агентов, в задачу которых входит похищать людей и
отправлять их на остров. Анализируя все, что мне удалось увидеть и услышать,
я стал разгадывать планы и методы его работы.
Вновь прибывшим вводили в кровь специальный раствор, парализующий
высшие отделы мозга. После этого люди легко поддавались любому внушению.
Вторым этапом предусматривалось стандартизовать внешность пленников. Ужжаз
выбрал единственно правильный путь - гены. В ядре клетки любого живого
организма находятся в виде нитей молекулы нуклеиновой кислоты,
осуществляющие запись наследственной информации. А отрезки нитей - гены,
управляют развитием определенных признаков. Ужжаз, воздействуя специальным
препаратом на ядра клеток разных людей, хотел отождествить все гены. А раз у
всех одни и те же гены, значит, у всех будут развиваться одинаковые
признаки, все станут "близнецами". Н у него это получилось.
Третий этап - заключительный, массовая обработка всех людей планеты
путем распыления в атмосфере особых химических веществ. Теперь-то я понял
назначение гигантской цистерны. В ней Ужжаз накапливал и хранил под
давлением эти сжиженные химические вещества.
Что и говорить, голова у него работала здорово, но как-то односторонне,
однобоко. Мне до сих пор не ясно, почему он не мог понять такой простой
вещи, что погубил бы цивилизацию, что человечество вернулось бы к каменному
веку и что в конце концов он все равно потерпел бы крах.
Каждый подумает, а почему на меня не подействовали препараты Ужжаза?
Когда я строил ядроскоп и плазмотрон для получения плазмы, то подолгу
находился в магнитном поле чудовищной напряженности. Оно и спасло меня. Еще
в старину люди пытались лечиться от некоторых психических заболеваний
магнетизмом и небезуспешно. Поле благотворно повлияло на мою психику и
укрепило ее. Это что-то вроде психологического иммунитета.
Конечно, после встречи с Ужжазом я сделал вид, что меня обработали. За
ночь у меня созрел план спасения. Я встал со всеми, громко проорал "Ужжаз" и
добросовестно "строил" весь день пирамиду. Я знал, что за мной сейчас
внимательно следят и старался вовсю. Через два дня восемь человек из моей
группы увели для опытов. Вернулись они полублизнецами, а через сутки их
невозможно стало отличить друг от друга. Когда по моим расчетам контроль за
мной прекратился, я начал действовагь. Ужжаз так слепо уверовал в
неотразимое действие своих препаратов, что не считал нужным запирать комнаты
с подопытными или ставить охрану.
И вот однажды ночью я сделал вылазку. Я знал, что многим рискую, но
иного выхода не было. Первым моим желанием было найти Квинта. В ту ночь я
осмотрел всех спящих в четырех комнатах. Квинта я не нашел, зато появилась
уверенность: меня не заметили и можно продолжать. Я осмелел. В следующую
ночь
Квинт был найден. Он спал на спине, подложив одну руку под голову.
Будить я его не стал, он не узнал бы меня. Я только погладил его волосы и
прошептал:
- Ничего, Квинт, мы еще посчитаемся с Ужжазом. На третью ночь я
настолько осмелел, что проник в лабораторию. Химические формулы завладели
мной. Уходя оттуда, я вытащил из мусорной корзины два огрызка карандаша,
несколько смятых чистых листков бумаги и прихватил с полки флакончик
красного реактива. По пути "домой" заскочил к Квинту и вымазал его подошвы
этим реактивом. Следующие две ночи я разрабатывал рецепт препарата, который
вернул бы Квинту память. Работа днем на строительстве пирамиды стала
невыносимо муторной. Я уставал и изматывал себя, стараясь не допустить
оплошности и не вызвать подозрения. Когда рецепт был готов, я снова
пробрался в лабораторию и приготовил препарат. Готовую темно-синюю жидкость
я набрал в тонкий шприц и собрался было уходить, как увидел на краешке стола
за пустой мензуркой белый цилиндрик, поставленный на "попа". Я взял его. На
торце глянцем переливалось мелкозернистое стекло, а на боку виднелась
кнопка. Я поводил цилиндриком перед глазами и вспомнил: этой штукой усыпили
нас с Квинтом. Это было оружие, я не мог пренебречь им и, сунув цилиндрик
под комбинезон за пазуху, поспешил в комнату Квинта.
Хорошо, что я догадался вымазать его подошвы реактивом, потому что
Квинта успели уже обработать, и он стал непохож на себя. Приплюснутый нос,
корявые плоские щеки, белесые брови. А под ухом красовалась сочная
бородавка. Я впрыснул ему приготовленный препарат и прилег рядом. Выждал
часа полтора и начал тормошить.
- Проснись, Квинт.
Он потянулся, что-то пробурчал и, открыв глаза, радостно завопил:
- Ф-и-ил!
- Тише, Квинт. Вставай и ни о чем не спрашивай меня. Не время сейчас.
Следуй за мной.
Я вытащил белый цилиндрик и заторопился к выходу. Квинт шагал рядом.
Лифт бесшумно вынес нас наверх, и мы очутились в коридоре с твердым полом.
Я шел в кабинет Ужжаза. Поворот налево, и перед нами предстали две
фигуры со стертыми лицами. Увидев нас, они отпрянули и сунули руки в карманы
костюмов, но я опередил их и взмахнул цилиндриком, одновременно нажав
боковую кнопку. Оба тюфяками повалились на пол. Я толкнул дверь и мы вошли в
кабинет Ужжаза. Наступал рассвет. Ни шпингалетов, ни ручек на окне не
оказалось.
- Бей стеклину, - сказал я.
- С удовольствием, - ответил Квинт.
- Бежим!
Гигантская цистерна была отличным ориентиром, и довольно быстро мы
нашли свою машину.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Ужжаз перевоспитан. Дядя Коша негодует. Головоломка. Клопомуха. Просьба
Тоника.
За последние дни пребывания у Ужжаза я так измучил себя, что, едва
переступив порог своей комнаты, упал на кушетку, не снимая комбинезона.
- Тебе плохо, Фил, ты болен? - забеспокоился Квинт.
- Нет. Устал. Спать хочу, - пролепетал я.
- Правильно, отдохни. А я что-нибудь приготовлю. Я проспал около
двенадцати часов. Квинт ожидал моего пробуждения и, по мере остывания кофе,
подогревал его.
Когда я осушил поллитровую кружку, Квинт встревоженно спросил:
- Скажи честно, Фил, это я? Ты меня не подменил?
- Это ты.
- А почему голова не моя? Лицо-то чужое. Разве я таким уродом был?
Никогда не был. Посмотрел в зеркало - что такое?! Думал кривое оно, так нет.
Все отражается нормально. Я и к твоему лицу его подносил, оно не исказилось.
Что же это такое. Фил?
- Да, тебя несколько видоизменили.
- Пластическую операцию сделали?
- Нет. Да ты не нервничай. Все пройдет, и прежний облик вернется к
тебе. Тебя не полностью обработали, и твои гены победят введенную сыворотку.
И я рассказал ему все, что знал об Ужжазе. Выслушав мой рассказ, Квинт со
всей решительностью заявил:
- Это заведение нужно ликвидировать. С корнем и без промедлений. Какой
большой негодяй. Варвар!
- Согласен. Ликвидировать надо, но желательно своими силами. Незачем
знать человечеству о таких подонках. Что ты конкретно предлагаешь?
- А то, что нечего с ним чикаться, - разошелся Квинт, - в
нуль-пространство его, изверга. Пусть с мухой и клопом болтается. С фараоном
шутки плохи.
- Но, но, Квинт. Забыл о гуманности? Пусть лучше Ужжаз сам пожалует к
нам. Попробуем вразумить его.
После недолгого раздумья я решил перевоспитать Ужжаза, чтобы он принес
пользу человечеству. Да и макет я хотел изъять у него. Конечно, это оторвет
нас от основной работы, но я не мог допустить, чтобы Ужжаз творил свои
черные дела.
Мысль сама по себе из ничего не возникает. Чтобы она возникла, нужна
энергия. Пища дает живому организму химическую энергию, необходимую для
поддержания температуры тела, обмена веществ и мышления. Мысль затрачивает
какую-то часть полученной энергии на сознательную деятельность человека, а
избыток ее излучается в виде электромагнитных волн в пространство. Энергия
этих волн так ничтожно мала, что практически их никаким прибором уловить
нельзя. Мне пришлось срочно создать такой прибор. И попутно разобраться в
ходе мыслей. Иными словами, я получил возможность читать мысли на
расстоянии.
Пока Квинт собирал по схеме мыслеприемник, я усовершенствовал аппарат,
с помощью которого обучал Квинта после оживления. Сейчас он мог мои мысли
усиливать в сотни миллиардов раз и затем излучать их узким направленным
лучом.
Опробовав аппаратуру, мы приступили к делу. Я нацелился антенной на
остров. Конечно, это нескромно, но мне пришлось прочитывать мысли
посторонних людей, среди которых я искал мысль Ужжаза, чтобы запеленговать
его точное местонахождение. Я чувствовал себя весьма неловко, когда узнавал,
что кто-то расстроился из-за рыбалки, кто-то ликовал по поводу удачного
обмена почтовыми марками, кто-то переживал, что рано начал лысеть... И,
наконец, она, сугубо Уж-жазовская мысль. Я сразу отличил ее от тысяч других:
хромосомы, химические формулы, стандартный дикарь и стандартный ученый. Я
определил его волну и, включив мыслеизлучатель, стал посылать свои мысли в
его мозг. Он стал думать по-моему. А думал я следующее: "Что я делаю?
Неужели я на это способен? Кому все это нужно? Как мне, безумцу, такое в
голову пришло? Стандарт!.. К черту эту затею! Сколько несчастий из-за меня!
Каюсь, каюсь. Вернуть всем подопытным сознание. Лечить людей - вот мое
призвание. Отозвать всех агентов. Сейчас же, немедленно. Отозвать и покинуть
этот остров. Вычеркнуть черные страницы из моей жизни. Через месяц я должен
быть у Сизой косы. Координаты... Надо записать".
- Сеанс окончен, - сказал я. - Ужжаз перевоспитан. В данный момент он
записывает координаты. Скоро будем встречать его.
- Передумает еще, опомнится, - сомневался Квинт.
- Не передумает. Мы коснулись святая святых - мозга. Я капитально и
навсегда вдолбил в его голову свою мысль. Сейчас у него одно на уме: любой
ценой искупить свою вину и нести людям только хорошее. Через месяц мы с ним
встретимся.
К Квинту уже возвращались прежние черты лица. Все хорошо. Осталось
последнее. Надоели мне эти скафандры. И бросить нельзя, надо довести
испытание до конца. Оно, я думаю, обойдется без происшествий. Не станет ли
скафандр при низкой температуре твердым и хрупким? Чтобы это узнать, нужно
его на пару часов погрузить в жидкий гелий, имеющий самую низкую температуру
- на один градус выше абсолютного нуля. Кроме того, он сверхтекуч, и можно
заодно проверить герметичность соединения горловины шлема со
скафандром.Когда-то изучая свойства жидкого гелия, я получил его в изрядном
количестве и он хранился у меня в специальном сосуде.
Испытание решили провести завтра.
Ночью сквозь сон чувствую, что меня морозит. Укутался поплотнее,
свернулся калачиком. Холодно! В конце концов мороз окончательно разбудил
меня.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг