<b>3. СЛУЖБА ОХРАНЫ БУДУЩЕГО</b>
В июньские ночи 2011 года наблюдатели сразу многих обсерваторий разных
стран мира столкнулись с любопытным и не известным прежде явлением:
неожиданно обнаружилось, что межзвездное вещество в районе орбиты Нептуна
слабо светится.
Первое время этим свечением интересовались лишь специалисты в области
космической фотометрии, называя его "парадоксом СУН" - Сатурна, Урана,
Нептуна - и сходясь на том, что оно вызвано рассеянием солнечного света,
скоплениями межзвездной пыли и существовало всегда, хотя и никем не
замечалось. Но годом спустя выяснилось, что вопрос вовсе не так прост.
Свечение происходило под влиянием античастиц, вторгающихся в пределы
Солнечной системы со скоростью около ста тысяч километров в секунду.
Такое открытие сразу привлекло внимание большого круга астрофизиков.
И вскоре были установлены еще три обстоятельства.
Во-первых, источником античастиц оказалась недавно открытая
неправильная переменная звезда Эпсилон-4037, расположенная на расстоянии
ста десяти световых лет от нашего Солнца, в промежутке между созвездиями
Лиры и Геркулеса. Что-то случилось с этой звездой, и ее обычные
бессистемные колебания яркости сменились вспышкой излучения антиматерии.
Во-вторых, достигнув Солнечной системы, область распространения
античастиц имела уже вид языка с поперечным сечением около четырехсот
миллионов километров. Ось его почти точно совпала с направлением
собственного движения Солнца. Наше светило и этот поток мчались друг к
другу. (Почти все первые газетные сообщения об этом факте начинались
словами: "Природа идет навстречу ученым Земли, помогая раскрыть свои
тайны...") Не будь такого совпадения, наша Солнечная система настолько
быстро миновала бы область распространения античастиц, что их вообще едва
ли заметили бы.
В-третьих, и это было самое важное, анализ показал, что вслед за
сравнительно небольшим числом быстрых античастиц в дальнейшем последуют
частицы более медленные, но в очень значительном количестве.
Был сделан подсчет. Результат его мгновенно облетел мир. Получалось,
что примерно к 2190 году мощность потока станет такова, что он начнет
оказывать заметное воздействие на атмосферу Земли. Это была сенсация в
высшей степени тревожная, породившая тысячи противоречивых слухов и
предположений.
Ясность, впрочем, вскоре пришла. Очередное совещание глав правительств
коммунистических и социалистических стран выступило с заявлением. По
данным Академий наук этих стран, в период между 2194 и 2205 годами, пока
мощность потока будет максимальной, если не принять защитных мер, около
половины земной атмосферы неизбежно аннигилирует - бесследно исчезнет,
рассеявшись в космосе потоками света. Главы правительств обращались к
правительствам и народам мира с предложением совместно обсудить план
действий.
Такое заявление никого не могло оставить равнодушным, тем более, что к
нему немедленно присоединились ассоциации ученых и правительства почти
всех остальных государств Земли. В своих сообщениях они все более
конкретизировали грозящее бедствие.
Сомнений не оставалось. Через сто семьдесят - сто восемьдесят лет Земля
на некоторое время лишится своего противорадиационного панциря; резко
ухудшится тепловой баланс ее поверхности. Быстрое снижение массы и,
следовательно, веса атмосферы приведет к стремительному выкипанию морей и
увеличению числа землетрясений. Климат даже в экваториальных районах
станет очень суровым.
Все это обрушится на нашу планету в продолжение десяти лет.
Приспособиться к новым условиям животный и растительный мир Земли,
естественно, не успеет. Выживут только наиболее неприхотливые бактерии,
водоросли, лишайники.
Ежедневно выдвигались проекты спасения.
Предлагали, например, законсервировать земную атмосферу и в сжиженном
виде упрятать в подземелья. Туда скрылись бы и все обитатели Земли, унеся
с собой представителей флоры и фауны. До катастрофы оставалось по меньшей
мере сто семьдесят лет, и подземелья можно было бы успеть приготовить.
Когда частицы обрушатся на лишенную воздуха земную поверхность, они
уничтожат двухметровый слой камня, почвы, песка и взаимно уничтожатся
сами. После этого люди спокойно выйдут из убежищ, воссоздадут атмосферу и
будут продолжать жить как ни в чем не бывало.
Во многих странах широко обсуждались проекты создания специальных
реакторов. Они должны были бы вырабатывать кислород и азот. Авторы проекта
уверяли, что человечество в таком случае вообще ничего не заметит.
Широкое распространение получила теория, что вообще ничего не надо
делать.
Пройдет сто двадцать - сто сорок лет, и человечество, несомненно,
найдет эффективный способ борьбы с этим бедствием. Дети всегда умнее
отцов. У потомков, конечно, окажется более разумный общественный строй.
Будут они и более могущественны технически. Надо верить в прогресс.
Такая теория, как в насмешку, получила наибольшее распространение в
самых отсталых странах.
24 декабря 2014 года в Москве открылся Особый международный конгресс.
Собравшимся ученым более, чем кому-либо другому, было ясно, что через
сто - двести лет возможности человечества невиданно возрастут. Но
справятся ли потомки с этой задачей быстрей и легче, чем люди двадцать
первого века? Уверенности в этом не было. Время же могло оказаться
безвозвратно упущенным.
Беда, однако, заключалась не только в этом.
Всякая неуверенность в завтрашнем дне оставляет неизгладимый след в
сознании людей.
Такое соображение имело особое значение для общества коммунистического,
где постоянная уверенность в будущем, завтрашняя радость составляет основу
основ.
На конгрессе было принято решение создать пылевое защитное облако на
расстоянии миллиарда километров от Солнца. Это облако толщиной сто
километров, площадью сто шестьдесят тысяч триллионов квадратных километров
и средней плотностью сто пятьдесят шесть тысячных грамма вещества на
кубический метр, двигаясь вместе с Солнечной системой и сохраняя все время
одну и ту же ориентировку в мировом пространстве, должно было встретить
античастицы и аннигилировать, то есть уничтожиться, вместе с ними.
Масса облака планировалась огромной - две с половиной тысячи триллионов
тонн. Столько весит примерно миллион кубических километров гранита.
"Тащить" такую массу с Земли было немыслимо, поэтому решили использовать
для создания облака малые планеты, подобно Земле обращающиеся вокруг
Солнца, - астероиды. Предстояло доставить на них специальные термоядерные
ракеты-преобразователи. Установленные в особые шахты, эти преобразователи
должны были уводить астероиды с обычных орбит, доставлять в намеченный
район космоса и взрываться, дробясь вместе с ними в мельчайшую пыль.
Для решения этой задачи конгресс учредил Службу Охраны Будущего. На
долю СССР выпало проведение космических работ.
На конгрессе было принято такое решение: на те годы, пока будет
создаваться щит, передать в распоряжение вновь созданной Службы пятнадцать
процентов всех энергетических и промышленных мощностей Земли. Практически
это означало, что на всей нашей планете временно прекращалось любое
расширение производства, любое улучшение условий жизни во всех без
исключения странах, причем не на месяц и не на два. Создание специального
ракетного корабля, способного достичь пояса астероидов, накопление запасов
горючего, тренировки экипажа и, наконец, полеты (один-два рейса в год) -
все это должно было длиться не менее шести-семи лет.
Службу Охраны Будущего наглядней всего можно было представить себе в
виде гигантской пирамиды.
Основание ее составляли миллионы рабочих, инженеров, техников. Эти люди
добывали нефть, железо, Уран.
Сотни тысяч управляли потоками электроэнергии.
Количество тех, кто непосредственно строил серебристую стрелу ракетного
корабля, начинял ее приборами, заполнял горючим, создавал термоядерные
преобразователи для распыления астероидов, равнялось уже лишь десяткам
тысяч.
Еще меньше было тех, кто занимался расчетами орбит, вопросами
радиосвязи, разрабатывал рекомендации космонавтам, руководил их
тренировкой.
А на самом верху пирамиды было лишь два человека: командир отряда
Владимир Александрович Радин и ученый-космолог Вил Сергеевич Тополь.
По предложению делегации СССР конгресс утвердил также Космический Устав
2014 года - свод мирового опыта проведения космических исследований.
<b>4. НА АСТЕРОИДЕ "СТРАННОЕ"</b>
- Вил, ты в кессонной?
- Да.
- Ты очень занят?
- Пока еще очень.
- Освободишься, немедленно приходи.
- Хорошо. Но у меня заняты только глаза и руки. Я могу слушать.
Ответа не последовало. Прильнув к окулярам перископа, Тополь осторожно
двигал рычагами. Радиозонд нужно было вывести из хранилища, развернуть на
девяносто градусов и поместить в центре электромагнитного вихря, бушующего
в камере запуска.
- Я могу слушать, Рад, - повторил Тополь.
Он сжал рукоятки. На мгновенье зонд повис и вдруг завалился вправо.
Пришлось снова обхватить его обручами клещей. Это была уже шестая попытка.
Следовало дать отдых рукам.
Тополь оторвал глаза от перископа и взглянул на виафон: Радин сидел в
кресле у главного пульта и смотрел на экран кругового обзора. Экран был
настроен на максимальное увеличение. Всю его площадь занимало
черно-коричневое изображение скал астероида N_17-639. Тополь знал: масса
его - около двухсот триллионов тонн, но орбита не очень "удобная". Хватит
ли энергии преобразователей, чтобы увести астероид? А в этом и состояла
главная проблема. Распылять просто. Сложно отыскать достаточно крупный
астероид, который можно отбуксировать в намеченный район космоса.
Они приближались со стороны Солнца. Скалы отливали золотом. Может,
астероид и на самом деле из золота?
До запуска радиозонда это нельзя было установить.
Тополь нахмурился: в изображении на экране определенно была какая-то
странность. Но какая - он понять не мог.
- Будь ты даже из чистого золота, мы тебя все равно распылим, - пропел
Тополь на мотив когда-то слышанного им марша.
Он перевел глаза на Радина: да, что-то есть. Недаром же он так
пристально вглядывается в экран кругового обзора.
- Еще минуту, Рад, - проговорил Тополь, наклоняясь к перископу и берясь
за рукоятки рычагов.
- Приходи скорей, - вновь донесся до него голос Радина.
Но Тополь уже облегченно выпрямился: зонд повис, наконец, подхваченный
силовыми линиями. Решетчатое цилиндрическое тело его начало вращаться.
- Зонд готов. Рад, - проговорил Тополь, оглядывая приборную панель.
Сигнальные лампочки успокоительно мигали. Системы запуска были в
порядке.
- Через двадцать секунд можешь включать...
Он открыл крышку люка, взялся рукой за гладкий блестящий поручень и
скользнул по нему.
Когда он летел по трубе главного коридора, в радиофоне снова послышался
голос Радина:
- Вот сюрприз. Вил! Астероид практически не вращается.
"Да, конечно же, - обрадованно подумал Тополь. - В том-то и дело!.."
Когда они вышли из "Сигнала", Тополь остановился пораженный. Неподвижны
были звезды над ними, неподвижно Солнце, неподвижны тени скал. Казалось,
что поверхность астероида усеяна нишами, исчерчена узкими щелями провалов.
Такое Тополь уже видел однажды. Это было еще в студенческие годы на
геофизической практике в Казахстане. В ясную лунную ночь они шли по голым
плитам карстового нагорья. Их было четверо: трое парней и Чайкен. Их
шатало от голода. Впереди на десятки километров не было ни жилья, ни воды.
Устроили привал. Трое потом поднялись, чтобы идти дальше. Он продолжал
лежать. Встать с земли не было сил.
Чайкен наклонилась к нему, взяла за плечи. С таким же успехом карлик
мог пытаться поднять великана. Но она сказала:
- Любимый... Ты любимый мой... Ну вставай, вставай, надо идти...
Впервые тогда она назвала его так.
И вот теперь опять - черные тени, золотой отсвет скал, желто-красный
диск низко над горизонтом... Поразительно! Пролететь несколько сотен
миллионов километров и встретить настолько знакомый, дорогой сердцу
пейзаж!..
- Вил! - услышал он голос Радина. - Тебе повезло - астероиды с таким
слабым вращением не часты.
- Еще бы, - взволнованно ответил Тополь. - Полное впечатление, что мы
уже дома!..
Благодаря ракетным поясам, они шли по поверхности астероида, ступая так
же твердо и уверенно, как по родной Земле. Обычный астероидный ландшафт
расстилался вокруг: скалы из дунита, габбро, пироксенита, между скалами
площадки пористого космического туфа. Туф этот обладал удивительным
свойством - он, словно вспенивающееся море, наступал на утесы,
полумесяцами всползал по их граням, силясь поглотить все, возвышающееся
над его поверхностью. И в то же время Тополю казалось, что если бы из-за
очередной скалистой гряды вдруг открылся вид на обыкновенный земной дом,
людей, самолет, как это случилось тогда в Казахстане в конце их пути, он
не удивился бы. Как мало надо, чтобы на человека повеяло родной Землею:
всего лишь неподвижные звезды над головой да спокойно лежащие тени от скал
- и астероид стал для космонавта оазисом.
Они начали обследование с освещенной солнцем стороны астероида. Прошли
всю теневую сторону, где мрак рассеивал лишь голубоватый свет Юпитера,
вновь оказались на дневной стороне. Все было очень обычно, укладывалось в
рамки параграфов принятой классификации. Оставалось пройти несколько
километров и замкнуть круг. Внезапно один из скалистых склонов сверкнул им
навстречу красноватыми бликами ромбических черных зеркал.
Они направились в ту сторону.
Тополь оказался на склоне первым. Блестящие верхушки камней, усеивающих
его, были параллельны друг другу и так хорошо отполированы, что отражали
солнечный свет. Самое большое из этих зеркал было с автомобильное колесо,
самое маленькое - с блюдце. Располагались они на разных уровнях, и
расстояния между ними были различны. Зеркала то оказывались совсем близко,
то расходились на несколько метров. Все это были грани исполинской друзы
кристаллов кремния, растущего в толще космического туфа, - явление пока
еще не объяснимое, но с которым они уже не раз встречались на астероидах.
Склонившись над одной из поверхностей, поглаживая ее рукой в перчатке и
восхищаясь тем, насколько она гладкая, Тополь сказал:
- Кристаллы что люди, Рад. Каждый - неповторимое.
- Но тогда неповторим и каждый камень, утес.
"И каждое впечатление, - подумал Тополь, вновь вспомнив ту
казахстанскую ночь. - И все это преобразователи разнесут в порошок,
уничтожат. Хотя как же можно уничтожить впечатление? Пока человек живет,
он несет его в памяти..."
Голос информатора послышался из наушников радиофона: расчеты закончены,
можно приступать к проходке шахт.
Тополь в последний раз погладил зеркальную поверхность, покачал
головой.
- Пора, - сказал Радин. - И не жалей. Такие кристаллы скоро будут уже
выращивать в лабораториях!..
Что ему мог на это ответить Тополь? Говорить о своих воспоминаниях? А
вдруг для него с такой именно звездной ночью связаны совсем другие
переживания, такие, о которых он хотел бы забыть?..
Они шли рядом. Тополь по гравикомпасу указывал направление к первой
шахте, Радин продолжал осматривать поверхность астероида. Вдруг он
остановился и концом излучателя указал в землю.
Тополь взглянул туда и в первый момент не поверил своим глазам. Шагах в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг