Автор(ы) произведения: Вадим Сергеевич ШЕФНЕР
Переводчик произведения:
Название произведения: Счастливый неудачник
Жанр произведения: Повесть
Цикл (серия); номер в цикле:
Ист. получения произведения: Вадим Шефнер
Избранные произведения в двух томах. Том второй. Л.:
Художественная литература, 1975. С 415 - 498.
Автор(ы) файла: Виктор Кузьмин
Редактор(ы) файла: Виктор Кузьмин
Название (кодировка) файла: MILLION.DOC
Дата (номер) редакции файла:
Источник получения файла: viktor_irbis@mail.ru
__________________________________________________________________________
Из коллекции Вадима Ершова: http://lib.ru/~vgershov
__________________________________________________________________________
СОДЕРЖАНИЕ:
1. Падение равняется взлету
2. Красивая Муся
3. Дочь Миквундипа. Дядя Боба
4. Прошло четыре года. Четные и Нечетные
5. Гибель "Магнолии" и "Моржа"
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Еpшов В. Г. Дата последней редакции: 18/10/2000
Вадим Шефнер
СЧАСТЛИВЫЙ НЕУДАЧНИК
Полувероятная история
Уважаемые читатели!
Я Виктор Шумейкин. Вам, конечно, знакомо это имя - ведь вы читаете мои
стихи. Но сегодня я решил поведать вам в прозе о том, как я вступил на
путь поэзии. Почему я захотел об этом рассказать? - спросите вы. А вот
почему. Есть люди, которые жалуются, что им не везет в жизни. Каждую
мелкую неудачу они воспринимают как жестокий приговор судьбы, который не
подлежит обжалованию. Они начинают считать себя неудачниками, падают
духом. Вот я и хочу придать ил бодрости и по мере сил доказать, что
неудачи часто ведут к удачам, ибо прав арабский мудрец, который сказал:
"Из зерен печали вырастают колосья радости".
1. Падение равняется взлету
Часто меня спрашивают, что послужило первым толчком к пробуждению моего
творческого дара, почему это я вдруг начал писать стихи. Сейчас я отвечу.
В детстве я любил слушать песни и читать стихи и сразу их запоминал, но
сам их еще не писал. Очевидно, действительно тут нужен был толчок. И этот
толчок я вскоре получил.
Случилось это в конце мая. Я только что пришел из школы (учился я во
втором классе) и тихо сидел дома за столом и ел гречневую кашу. Вдруг
неслышно открылась дверь, и вошел мальчишка из нашей квартиры. Этого
мальчишку на дворе прозвали Шерлохомцем: он читал всякие книжки про
сыщиков и сам собирался стать сыщиком, новым Шерлоком Холмсом.
Шерлохомец пронзительным взглядом оглядел комнату и таинственно прошептал:
- Мои наблюдения говорят за то, что твоя тетя Аня отсутствует. Прав я или
не прав?
- Ты же сам знаешь, что она на работе, - ответил я.
- Значит, я прав! - торжествующе прошептал Шерлохомец. - Мы, работники
сыска, редко ошибаемся.
- Ну, говори, зачем ты пришел.
- Дело есть, - строго сказал Шерлохомец. - Ты знаешь Митьку Косого с
третьего двора? Так вот, этот Митька Косой сегодня прошел по карнизу
второго этажа. Мимо трех окон. Туда и обратно. А с нашего двора еще никто
по карнизам не ходил.
Надо сказать, что жили мы в большом домище на одной из линий Васильевского
острова. Точного адреса вам не называю, потому что там до сих пор живут
люди, которые помнят меня. Они могут уличить меня в неточностях - я всегда
любил "добавлять от себя", и до сих пор у меня сохранилась эта черта. Так
вот, короче говоря, в этом большущем доме было три двора. Второй двор был
нейтральным, а первый и третий во всем соперничали между собой. Я жил в
первом дворе. Поэтому известие, принесенное Шерлохомцем, было не из
веселых.
- Что же нам теперь делать? - спросил я. - Придется кому-нибудь тащиться
по карнизу. Кто живет у нас во втором этаже? Костя Пикин, Женька Петров,
кто еще?
- Нет, это категорически отпадает, - сказал Шерлохомец. - Мы уже провели с
ребятами совещание. Наш двор должен пройти по карнизу третьего этажа. Ну,
ясно, не весь двор, а кто то один. И не мимо трех окон, а мимо шести окон.
Дошло до тебя?
- Доехало, - сказал я. - Кто же из ребят живет на третьем этаже? Коська
Зимыкин, Димка Жгун...
- А мы с тобой на каком этаже живем? - укоризненно спросил Шерлохомец. -
Может быть, на первом или, может быть, на шестом? Что подсказывают твои
наблюдения?
- Мы живем на третьем, - ответил я.
- Ну так вот, это дело поручили нам, - торжественно сказал Шерлохомец. -
Или тебе, или мне. Нам нужно бросить жребий. Но если ты захочешь проявить
сознательность, то можешь идти по карнизу добровольно, без всякого жребия.
Ведь твое участие в этом деле строго желательно: у тебя есть тапочки на
лосевой подошве, в них ноги не скользят.
- Я тебе дам тапочки, - сказал я. - Уж чего-чего, а тапочек мне не жалко.
- Ну, у меня совсем другой размер ног, - ответил Шерлохомец. - К тому же в
чужой обуви ходят те, кто хочет сбить со следа угрозыск или Скотланд-Ярд.
А мне в твоих дурацких тапочках ходить незачем, моя совесть чиста перед
законом. Давай уж тогда метать жребий, раз ты такой несознательный.
- Ну давай, - сказал я и вырвал лист из тетради.
- Нет, тут нужен свидетель, чтобы все по закону было, - возразил
Шерлохомец. - Пойдем к Лизе, больше не к кому. Не к взрослым же идти.
- Ну, к Этой я в комнату не пойду, - решительно сказал я. - Ты же знаешь,
я с Этой не разговариваю.
Мы пошли в комнату Шерлохомца, и тот вызвал туда Лизу. Эта девчонка тоже
жила в нашей квартире. Ей было столько же лет, сколько и мне, но училась
она в третьем, а не во втором классе. Лиза была девчонка как девчонка,
пока молчала, но стоило ей заговорить - и она превращалась в ядовитую
змею. Мне она постоянно говорила разные колкости: и что я будто бы не
моюсь, и что я недоразвитый, и что я хомяк; ничего хорошего я от нее ни
разу не слышал. А совсем недавно она обозвала меня на кухне олухом господа
бога - и откуда только брала она такие выражения! Шерлохомца же она
уважала и считала его культурным мальчиком; это за то, что он много читал.
Действительно, в комнате Шерлохомца была огромная полка с книгами. Там
были книги медицинские - отец его был ветеринаром - и Шерлохомцевы книги:
выпуски "Ника Картера", "Ната Пинкертона", "Женщины-сыщика мадам Тюрбо" и
много других книг по сыскному делу. Шерлохомец покупал их на барахолке на
те деньги, что отец давал ему на завтраки.
Едва Лиза вошла в комнату, и едва Шерлохомец объяснил ей, в чем дело, она
презрительно сказала:
- Ну, где уж Этому ходить по карнизам! Из него от страха цикорий
посыплется!
Тем не менее она написала на одной бумажке "идти", а на другой "не идти".
Потом она заложила руки за спину и долго их там держала с важным видом.
Затем очень легким движением она выбросила руки вперед и сказала:
"Выбирайте!"
Мне показалось, что при этом слове она подмигнула Шерлохомцу правым
глазом, и я подумал: "Нет, ты меня не проведешь, не на таковского
нарвалась!"
- Мне в правой! - крикнул я.
Лиза разжала правую ладонь - и там оказалась записка с надписью "идти".
- Ну вот, бог правду видит, - облегченно сказал Шерлохомец. - Ведь не зря
у тебя есть лосевые тапочки.
Я подошел к раскрытому окну. По двору ходил татарин-трапезон с большим
мешком и привычно, задрав голову, кричал: "Бутыл-банок-костей-тряп укупаю!
Ненужных вещь укупаю!" В другом конце двора кружком стояли девчонки и
занудливо пели: "Вера-вера-старовера, много сахару поела, захотела табаку
- переехала реку. Чур-чура, чур-чура, убирайся со двора!"
Отраженные брандмауэром, голоса их звучали совсем близко.
"И не так уж высоко, и не так уж страшно, - сказал я себе. - Врешь ты,
зловредная Лиза, никакой цикорий из меня не посыплется! Назло тебе не
испугаюсь!"
Вдруг я услыхал за спиной тихий разговор, и затем меня окликнул Шерлохомец:
- Слушай, у нас есть дополнительная идея. Лиза сейчас принесет маску.
- Какую маску? - удивился я.
- Такую маску, чтоб ты не глядел по сторонам и чтобы ты не глядел вниз.
Тогда тебе не так страшно будет.
Лиза вернулась из своей комнаты и действительно принесла маскарадную
маску. Она была из картона, с резинкой сзади. Изображала она свиную голову.
- Не обязан я идти в какой-то свиной маске, - сказал я. - Такого уговора
не было. Это все Эта выдумывает.
- Она добра тебе хочет, - наставительно изрек Шерлохомец. - Из этой маски
ты будешь глядеть только в одну сторону, и у тебя не закружится голова. И
потом подумай сам: этот несчастный Митька Косой шел совсем нормально и
неинтересно, без ничего. А ты пойдешь в маске! Я даже завидую. Прямо как в
книге про сыщиков: "Таинственный незнакомец в маске, неся на руках
прелестную девушку и отстреливаясь от бандитов, отважно шел по карнизу
шестого этажа".
- Третьего этажа, - поправил я. - И никаких девушек я на себе таскать не
обязан. Лучше уж кирпичи таскать.
- Что ты с Этим разговариваешь, - сказала Лиза Шерлохомцу. - Разве Этот
понимает что-нибудь в девушках или в девочках! Он только в компоте
понимает. Это компотный сыч.
- Да, он любит набивать живот, это в нем действует животный инстинкт, -
согласился с нею Шерлохомец. - Но сейчас ты не должна его дразнить, а то
он еще откажется от своего жребия. Я пойду созову ребят со всех дворов,
чтобы все видели, что и мы можем ходить по карнизам.
Я пошел в свою комнату, снял ботинки и надел тапочки. Потом глянул вниз, в
открытое окно. Там, во дворе, уже не было трапезона. Его сменили уличный
певец и певица. Грустными голосами пели они песню на мотив модных тогда
"Кирпичиков": "В нашем городе была парочка, он был парень рабочий,
простой, а она была пролетарочка, всех пленяла своей красотой".
Дальше сообщалось о том, как один нэпман отбил девушку у того парня и тот
парень убил нэпмана и зазря попал в исправдом, а его возлюбленная "пошла
на бульвар". О бульваре певцы пели особенно жалобно, находя что-то ужасное
в том, что человеку после всех передряг захотелось пройтись на свежем
воздухе.
Но вот певцы замолчали и начали глядеть вверх. Во двор упало несколько
бумажек с завернутыми в них медяками. Наступал решительный момент. Сейчас
они уйдут, и мне будет можно - вернее, нужно - идти по карнизу. Но певцы
посовещались между собой и решили дать мне отсрочку. Певица с надрывом
завела соло: "Эх, ты помнишь те ласки, эх, цыганские пляски, эх, и тройки
лихие, эх, и пьяный угар, эх, все кануло в бездну, эх, как в призрачной
сказке, эх, осталась одна я, эх, без ласки и чар!"
Только один медяк упал во двор после этого романса, но для меня это был
как бы звон набатного колокола. Со двора раздался условный свист
Шерлохомца, я надел свиную маску и вылез на карниз.
А где-то в другом конце двора девчонки жалобными голосами пели: "На заборе
сидит утка, у нее катар желудка, на заборе сидит кот, он до вечера помрет".
Хоть кот этот ко мне никакого отношения не имел, но мне вдруг показалось,
что я живу очень высоко. Мне захотелось жить где-нибудь в первом этаже или
даже в подвале. Но надо было действовать!
Я пошел по карнизу лицом к стене. Карниз был довольно широкий, шириной в
ступню. А на уровне головы тянулся еще один карниз - за него я держался
руками. Прорези для глаз в маске были узенькими, и я не мог смотреть вниз,
во двор. Я видел перед собой только серую стену, и идти было не так уж и
страшно. Я осторожно пробовал ногой прочность карниза, потом делал уже
твердый шаг - и так подвигался вперед. Там, где были окна, я нагибался и
держался за подоконник. Солнце светило за моей спиной и освещало комнаты,
мимо которых я проходил.
Первое окно было закрыто. Здесь жила старушка пенсионерка Кудейникова. Ее
сейчас не было дома, очевидно она на рынке - торгует своими шапочками. Она
вязала детские шапочки из хлопчатобумажных ниток и сама продавала их на
рынке. Сквозь чистые стекла виден был стоящий на подоконнике фарфоровый
слон, а дальше - край комода с бахромчатой скатертью. В этом комоде
старушка Кудейникова хранит свои похоронные принадлежности - на случай,
если когда-нибудь вдруг умрет. Однажды мы с Шерлохомпем забрались в этот
комод и примерили покойницкие туфли. "Липовая работа, - сказал Шсрлохомец.
- Гляди, подошвы картонные". За этим нас застукала тетя Нюта, Лизина мать,
и нам крепко попало. А Лиза потом долго звала меня ослом-любопытчиком.
Чего в этом остроумного!
Второе окно тоже закрыто. Стекла пыльные. На подоконнике лежит выгоревшая
"Красная газета". В глубине комнаты виден стол без всякой скатерти. Здесь
живет слесарь-инструментальщик Дальников. Он уже больше года безработный и
состоит на учете Биржи труда. Зимой он иногда работал на уборке снега, а
сейчас все где-то пропадает - верно, ищет какой-нибудь работы.
Третье окно закрыто и завешено тяжелой шторой. Здесь живет самый настоящий
нэпман, Петр Яковлевич Зубровин. У него есть свой магазин - самый
настоящий. Он называется так: "Бакалея и колониальные товары. Зубровин".
Сам Зубровин совсем не похож на тех нэпманов, которых рисуют на плакатах.
Это довольно добродушный и веселый человек, и одевается он как все люди, а
не как-то особенно. Он живет здесь один - он ушел от семьи. Но и здесь он
редко бывает дома. Жильцы им, в общем, довольны. "Только пусть не вздумает
приводить сюда женщин", - сказала однажды моя тетя Аня тете Нюте. Она это
так сказала, будто женщины - не люди, а тигры. Я спросил потом тетю Аню,
почему она, женщина, а сама против женщин. Но она просто выругала меня за
подслушивание разговоров старших.
Между третьим и четвертым окном была водосточная труба. Я ее благополучно
миновал.
Четвертое окно было Лизино. Оно было открыто. Лиза сидела в глубине
комнаты за столом и читала книгу. Когда она увидела меня, она на минуту
подняла глаза, и я успел заметить в них слезы. Должно быть, книга была
грустная. Лиза сразу отвернулась от меня, а я поскорее прошел мимо. Пятое
окно было уже не в нашей квартире. На его подоконнике сидела большая рыжая
кошка. Кошка равнодушно поглядела на меня, будто она давно привыкла, что
мимо ее окна ходят люди - это на уровне-то третьего этажа!
Шестое окно было открыто, и на его подоконнике стоял ящик с землей и
желтыми цветами. Ящик закрывал собой подоконник, и мне пришлось здесь
держаться за нижние закраины оконного выступа. Ногам моим стало скользко:
при поливке цветов вода просочилась на карниз. Но теперь-то дело было на
мази. "Скоро мне поворачивать обратно", - с радостью подумал я. Я
очень-очень медленно шел мимо этого окна.
Комната за окном была пуста, но вдруг показалась женщина с кувшином. Она
торопливо и задумчиво подошла к подоконнику и опять начала лить воду на
цветы.
- Ай да цветочки! - сказал я.
Женщина взглянула на меня и вдруг закричала не своим голосом. Она
отпрянула от окна, потом снова кинулась к нему и ткнула меня в лоб своим
кувшином. Толчок был, в общем-то, слабый, но я все-таки сорвался с карниза
и упал.
Мне повезло. Если б я упал у предыдущих окон, я разбился бы о булыжник,
которым был вымощен двор. Но здесь начинался маленький газон с травой, и я
упал на мягкую землю. Тем не менее на несколько секунд я потерял сознание.
Меня отнесли домой, в комнату, и вызвали врача. Врач сказал, что переломов
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг