У меня сердце захолонуло. Заборчик, отделяющий нас от одноглазого,
мгновенно превратился в каменную крепостную стену. Но юркий творческий ум
П-Р моментально нашел лазейку в этой, казалось бы, непробиваемой стене.
- Позвольте мне уточнить свою рекомендацию, - обратился он к Разводящему.
- Хоть мой знакомый и вобрал в себя некоторые достоинства, поскольку
когда-то сшивался около меня, но даже я не смог вытравить у него дурной
наследственности. В лице Хмурого Сморчка, как охарактеризовали его ваши
соседи, мы имеем дело с двуличным типом. Под его внешней хмуростью, под
наигранной сморчковитостью таятся едкие уголовные замыслы. И, конечно,
когда я сказал, что "достоин он монастыря", под монастырем я подразумевал
некое заведение, куда...
- Уважаемый Валидол Тимофеевич! - не удержался я. - Мой товарищ несколько
перегибает...
- Слышите! - вскричал П-Р. - Уже хитрит, уже вьется ужом!.. Но нет,
обижать я не стану ужей, - здесь дело выходит намного хужей. Я с коброю бы
сравнить его рад, но кобра честнее его во сто крат! О Муза, пронзи его
словом-штыком, - он помесь удава с вонючим хорьком!
- Это уже неплохо! - молвил Разводящий. - А способен он...
- Он на все способен! - перебил его П-Р. - Матерый матерщинник, паразит
поразительный. Критики не выносит. В день свадьбы гостей покусал, "скорую"
вызывали... Но позвольте побеседовать с вами наедине, я боюсь в его
присутствии сказать всю правду о нем.
Разводящий милостиво кивнул головой, П-Р отворил калитку, и оба удалились
за угол дома. Я же остался по эту сторону заборчика и стал разглядывать ту
часть территории Разводящего, которая была открыта моему взору. Справа, от
дома до сарая, тянулись кусты. Сквозь просветы между кустами виднелись
грядки с гладиолусами и тюльпанами; даже на расстоянии меня поразила почти
противоестественная величина и пышность этих цветов. Среди грядок, в самом
центре участка стояла какая-то будочка, из крыши которой торчал
металлический столб, увенчанный неким подобием граммофонной трубы. Эта
"Труба" не была закреплена наглухо, а соединялась со столбом при помощи
шарнирно-консольного устройства, из чего я понял, что она может вращаться
по горизонтали вокруг столба и менять угол наклона; в тот момент Труба
"смотрела" в мою сторону.
Размышляя о практическом назначении этого странного сооружения, я
машинально закурил сигарету и бросил спичку за калитку. В то же мгновение
спичка, еще не коснувшись земли, перелетела через изгородь обратно и упала
около моих ног, вне территории Разводящего. То же произошло и с окурком
сигареты; брошенный в направлении крыльца, он моментально перелетел
обратно. Но, как известно, только поливариантность опытов может
подтвердить наличие исследуемого явления. Поэтому, выбрав цель в виде
почтового ящика, который был прибит к столбику на территории Разводящего и
находился в четверти метра от калитки, я плюнул в намеченном направлении,
В тот же миг мой плевок, рикошетировав от незримой преграды, попал мне в
лицо. Огорченный этим необъяснимым хамством, от дальнейших опытов я решил
воздержаться. В ту же секунду Труба повернулась в другую сторону, как бы
утратив интерес ко мне.
Из-за угла до моего слуха донеслась взволнованная речь П-Р.
- Я вам скажу не наугад: приятель мой - редчайший гад. В нем нет
возвышенных идей, он проходимец и злодей. Душою он - презренный гном. Но
бойтесь: может грянуть гром! Прочтите "гром" наоборот - и станет ясно, что
вас ждет! Он...
- Перспективный товарищ! - подытожил Разводящий. - Вот такой-то мне и
нужен!
Вскоре они вышли из-за угла и направились в мою сторону.
- Ах, дача-даченька, моя удаченька! - пропел П-Р и подмигнул мне.
- Товарищ Сморчок, я согласен предоставить вам бунгало, - произнес
Разводящий. - О цене, думаю, договоримся.
- Веронал Тимофеевич! Меня зовут (я назвал свое имя-отчество) - и никакой
я вам не Сморчок!
- Ну, милые бранятся - только тешатся... Мавр сделал свое дело - мавр едет
в Твордом писать поэму. - И, пожелав мне радостного отдыха, П-Р покинул
владения Разводящего.
- Гражданин Сморчок, следуйте за мной! - скомандовал дачевладелец.
Я покорно пошагал за ним. Ладно, потерплю пока, пусть кличет меня
Сморчком, мелькнуло в моем сознании. Зато теперь я - дачник. А кличка эта
кратковременная. Не пройдет и недели, как Разводящий, убедившись в моих
высоких моральных качествах, станет звать меня грибом более высокого ранга
- ну, скажем, Подберезовиком или там Подосиновиком. А недели через две я
дослужусь до Трюфеля или до...
- Вот ваше бунгало, - прервал мои мысли провожатый.
Мы вошли в большую хибару. В углу виднелась кухонная плита, посредине
стояли стол и два стула. Меня неприятно поразил застоявшийся зоологический
запах. Мало того, все помещение было разделено по горизонтали
металлической сеткой, причем на таком уровне, что ходить можно было только
согнувшись.
- Семьдесят рублей за месяц, - заявил Разводящий.
- Согласен! - ответил я. Цена была божеская, и у меня сразу же возникла
идея, что Валентине и ТТ я назову более крупную сумму, разницу же смогу
использовать на личные увеселения. В душе моей зазвучали фужеры и
виолончели.
- Согласен! - повторил я. - Завтра я вручу вам деньги.
4. Краткое сообщение
Вернувшись домой, я доложил, что дача - снята. ТТ (она так и сидела у нас
в тот день, не уходя домой) сразу заявила:
- Я же говорила - ему повезет. Таким всегда везет.
- А за сколько? - спросила Валентина.
- Разводящий заломил полтораста, но я настоял на ста двадцати.
- Но почему разводящий? Это что-то военное... Разве можно сдавать дачи на
военной территории?
- Он никакой не военный. Просто такое прозвище. В этом Хворостове всем
клички дают. Меня знаешь как прозвали? Шампиньон!
- Утром сразу и отправляйся, на вокзал меня мама проводит, - распорядилась
Валентина. - И вот что: ключ от квартиры пусть у мамы хранится, так у меня
на душе будет спокойнее.
5. Разводящий выпускает когти
Сложив все привезенное с собой имущество под навес крыльца, я тактично
постучался в дверь Разводящего. Но безрезультатно! Тогда я пошел к
бунгало, Там к двери была пришпилена записка:
Достопочтенный Сморчок!
Прошу вас подождать МЕНЯ. Когда приду - впущу вас в помещение. И не
вздумайте цветы мои рвать.
Ниже виднелась извилистая, змеевидная, неразборчивая подпись.
Возмущенный издевательским тоном записки и умышленно оскорбительным
способом ее написания, я, чтобы отвести душу, начал изо всей силы ногами
пинать дверь бунгало. Однако дверь эта, такая хрупкая на вид, оказалась
прочной, как железо. Разгневанный сопротивлением материала, я схватил свой
зонтик и подбежал к окну, дабы побитием стекол выразить законное
негодование. Я замахнулся - и вдруг зонтик как бы завяз в некоем незримом
студне. Тогда я кинулся к грядке с гладиолусами. Нет, я не буду рвать твои
цветы, зловредный Разводящий, Я потопчу их!
Но когда я занес ногу над грядкой, незримая, но мощная сила грубо
оттолкнула меня от цветов, едва не повалив на землю. Мой праведный гнев
утих, силы мои иссякли. Я взглянул на таинственную Трубу. Ее жерло было
направлено на меня.
И вдруг Труба "отвернулась" от меня. Угол ее наклона резко изменился, она
теперь "смотрела" вверх, в небо, в ту сторону, откуда надвигалась плотная
темная туча. Вскоре загремел гром, засверкали молнии. Начался ливень. Стоя
под навесом крыльца, я с огорчением думал о том, что после такой обильной
поливки цветы Разводящего станут еще пышнее. Но вот шум дождя сменился
иным - дробным, звонким. Я догадался; это град! Теперь каюк лилиям и
гладиолусам Разводящего! Небо мстит за меня!
Однако происходило нечто странное: падение градин доносилось откуда-то
совсем не издалека, но возле крыльца не упало ни единой градины!
Когда гроза кончилась, я прошелся по участку. Земля была черна от влаги,
деревья и цветы были омыты дождем, но - никаких следов градобития. А когда
подошел к калитке и глянул за изгородь, то был ошеломлен: вне территории
Разводящего во множестве лежали на земле еще не растаявшие ледяные
горошины!
Меж тем Труба уже не смотрела в небеса, она опять нацелилась в мою
сторону. И я решил осмотреть загадочную будку, над которой она торчит.
Пройдя меж кустами и грядками, я приблизился к таинственному объекту
метров на семь - и вдруг почувствовал, что окружающая среда оказывает мне
некое сопротивление. Сперва среда подавалась, как тугая резина, но затем,
в трех метрах от будки, я увяз в пространстве, не в силах сделать ни шагу
дальше. Тогда я вернулся на крыльцо.
Наконец появился Разводящий. Открывая калитку, он небрежно кивнул мне и
направился к необъяснимой будке. Та, при его приближении, не оказала ему
никакого противодействия. Через минуту он вышел оттуда и, подходя к
крыльцу, пробормотал непонятную фразу:
- Так-так! Семь кило град наработал, да шестьсот грамм Сморчок добавил.
Неплохо, неплохо!
Затем он пригласил меня в свой дом - для собеседования. Комната, куда я
вошел вслед за ним, роскошью не блистала: ни ковров, ни горок с хрусталем.
Но зато стояло четыре больших книжных шкафа. Поглядев на корешки книг, я
был удивлен широким диапазоном интересов их владельца. Имелись научные
пособия по сопромату, электронике, радиотехнике, по различным разделам
физики, химии и высшей математики, по метеорологии, психологии, медицине...
- Господин Сморчок! Не глазейте на мои книги! Извольте присесть вон там, -
нахально изрек Разводящий, указав мне на стул возле шахматного столика.
Я выполнил распоряжение, однако счел нужным заявить, что в шахматы не
играю, ибо не считаю нужным растрачивать свой ум на игры, в то время как
предо мной стоит проблема оснащения северных оленей противосолнечными
зонтиками.
- Не забивайте мне голову оленями! - нагло заявил мой собеседник, - Вам
следует заняться ослами, это дело у вас лучше пойдет.
- Валокордин Тимофеевич! Хочу развеять ваше заблуждение, - мягко начал я.
- Ослы - коренные обитатели юга, задача же нашего НИИ состоит именно в
том, чтобы аборигенов севера, тундровых оленей, сделать обитателями
субтропиков, а в дальнейшем - и...
- Деньги привезли? - грубо прервал меня Разводящий.
- Привез, - вежливо ответил я и, вынув из кармана бумажник, положил его на
столик. В тот же миг мой визави протянул руку и завладел моим бумажником.
- Что вы делаете, Кодеин Валидолович! Ведь там - все мои деньги и
документы! Я сам отсчитаю вам семьдесят рублей!
- Портмоне будет храниться у меня! - с дьявольской ухмылкой заявил
насильник. - Я его верну вам в день, когда вы отбудете полный срок
пребывания в моем бунгало. Деньги на питание я буду выдавать вам через
день - из расчета полтора рубля на сутки.
Индийская пословица гласит: "Мирный буйвол во гневе страшней боевого
слона". Гнусное поведение дачевладельца довело меня до белого каленья.
- Гони мне мой бумажник, сучья лапа! Верни мои родные сбережения, гад
одноглазый! - воскликнул я и, встав во весь рост, схватил шахматный
столик, чтобы обрушить его на грабителя. Но невидимая сила
воспрепятствовала моим законным действиям, столик застрял в пространстве,
не коснувшись головы Разводящего. Я машинально взглянул в окно и увидел,
что жерло Трубы направлено в мою сторону.
- Новокаин Кодеинович, верните мне хоть мои документы, - взмолился я.
- Они будут храниться у меня. Ничего им не сделается. Вот вам три рубля на
жизнь... А теперь идемте в бунгало.
* * *
- Аспирин Тимофеевич! Почему вы не убрали сетку? Я не могу жить
согнувшись! - заявил я, едва вошли мы в отведенное мне помещение.
- Ничего, поживете сгорбившись. Небось перед институтским начальством еще
ниже гнетесь!.. Здесь тридцать попугаев над сеткой жили, а под сеткой
двадцать сиамских кошек. А вы здесь один будете обитать!
- Стрептоцид Тимофеевич! Не ставьте меня на одну плоскость с котами и
попугаями. - Я - человек! Я - надежда Вселенной!
Сказав в ответ какую-то тупую колкость, Разводящий покинул хибару. Я же
вынул из портфеля ножницы и попробовал разрезать сетку. Но тонкая сеточка
не поддавалась! Виновата была Труба; глянув в окошко, я убедился, что она
глядит в мою сторону. Тогда я решил примириться с неудобствами. Ведь в
бунгало много времени проводить мне не придется; я могу гулять по лесам,
загорать на пляже, знакомиться с пикантными дачницами... А здесь я буду
находиться только в сидячем и лежачем положении.
Я поставил раскладушку, постелил на стол газету, сходил к колодцу за
водой, включил электрочайник, вынул привезенные продукты. И вдруг - новая
напасть: на стол полезли тараканы. Я стал смахивать их на пол и попытался
давить ногами - да не тут-то было! Каждый таракан был окружен невидимой
броней. Насекомые жили под защитой Трубы!
В ярости я выскочил из хибары и побежал к Разводящему. Тот сидел в своем
доме у окна.
- Пантокрин Тимофеевич! Какая подлость! В бунгало полно тараканов!
- Отнюдь не полно, мистер Сморчок! - с садистской усмешкой ответил изверг.
- Учтите, что в старину в гостиницах допускалась законная квота: не более
восьми тараканов на квадратный фут. А в предоставленном вам жилище план по
тараканам даже недовыполнен. И знайте, что они обитают на моей жилплощади,
и потому вы не смеете посягать на их жизнь, ибо они являются моей движимой
собственностью.
Терпеливо выслушав эту издевательскую тираду, я затрясся от гнева. Взгляд
мой упал на клумбу, окаймленную бордюром из кирпичных половинок. Схватив
такую половинку, я воскликнул:
- Вот как двину тебя по черепу, так узнаешь движимую собственность!
Я изо всей силы метнул смертоносный снаряд, нацелив его в голову негодяя.
Но, не долетев до окна, кирпич вдруг распался, рассыпался, красноватым
песком опал на землю.
- Явное покушение на убийство, - спокойно резюмировал Разводящий. - А
теперь оставьте меня в покое.
Понурив голову, побрел я в хибару.
Надо бежать от Разводящего! - пришло мне на ум. Но куда? Те немногие
сослуживцы, с которыми я в хороших отношениях, сейчас как назло в отпуске.
Ключа от нашей квартиры ТТ мне не даст, как ни проси. Конечно, есть такой
вариант; поведать ТТ о моих мытарствах и натравить ее на Разводящего.
Она-то с мясом вырвет из него мой бумажник, она этого злыдня в дугу
согнет! Но вот беда: явившись сюда, она, ясное дело, пронюхает о моей
финансовой операции (120 - 70 = 50) и плохо, плохо придется мне. Это
страшнее, чем все злодейства Разводящего!
Я направился на помойку, отыскал там четыре пустые консервные банки - и
"обул" в них ноги стола; затем налил в банки воды. Это я сделал в порядке
пассивной обороны от тараканов. На душе полегчало, блеснул робкий луч
надежды на светлое дачное будущее, на встречи и знакомства... В душе моей
тихо зазвучали фужеры и виолончели.
6. Гибель мечты лучезарной
Утро следующего дня в смысле погодных условий не оставляло желать лучшего.
Я сходил в магазин, купил кое-какой еды, а после завтрака отправился на
пляж. Раздевшись до плавок, я вошел в воды залива и долго брел по
мелководью. Когда воды стало по грудь, и я уже готов был плыть, в пяти
шагах от меня внезапно вынырнула миловидная блондинка в лиловом
купальнике. На левом плече ее отчетливо синели слова татуировки; "Учти:
измен я не прощаю!"
- Вы замечательно плаваете! - воскликнул я. - Совсем как русалка! Или даже
как подводная лодка!.. Откройте мне ваше симпатичное имя!
- Ну, Марина. А вам-то что? - мелодично произнесла красавица.
- Для меня вы навсегда останетесь Субмариной. Вы вынырнули внезапно, как
субмарина, и торпедировали мое сердце!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг