Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
с этим неприятным делом... А что потом с ним делать? - спросил он у
старика.
  - Сюда принесешь, не пропадать же добру. Съедим - и вся недолга.
  - Можно и я с вами пойду? - обратилась вдруг Нина к Андрею.
  - Нет, Нина, что вы! Зачем вам-то видеть все это? Я уж один.
  Он ушел в лес, а Нина вышла из дому и села на скамейку. К ней подошел
олененок и начал тереться мордой о ее колени, а она стала гладить ему
спину. Я смотрел на нее в окно, и в эти минуты она показалась мне даже
привлекательнее, чем обычно.
  - А славная девчонка, - сказал вдруг Смотритель, словно угадав мои мысли.
  - Девчонка что надо.
  - Она не девчонка. Она уже на втором курсе, - поправил я старика.
  - А по мне хоть на двадцать втором. Передо мной она девчонка. Мне сто
восемьдесят семь через неделю стукнет.
  - Стукнет, - значит, исполнится, - понимающе сказал я. - На вид вы моложе.
Только подумать - МИДЖ плюс семьдесят семь! Вы, наверное, обращались в
Комиссию продления жизни?
  - Никуда я не обращался. Я сам себе жизнь продлеваю. Мы, Лесники, долго
живем.
  - А как вы себе продлеваете жизнь? - заинтересовался я. - Может быть, вы
знаете какие-либо старинные лекарства, травы?
  - И лекарство одно знаю, и о смерти и всякой ерунде не думаю, вот и
продлеваюсь. А как тебя величать-то?
  - Величать - значит звать, - сказал я. - Меня зовут Матвей Людмилович.
  - А меня - Степан Степанович. Я этих материнских отчеств не признаю, -
добавил он с доброй стариковской усмешкой. - Завели новые моды - женские
отчества, корабли с парусами, на конях по дорогам скачут... Нет, мне
старику, к этим новинкам уже не привыкнуть.
  Окончив свою речь, Смотритель выдвинул ящик стола и вынул оттуда кожаный
мешочек и пачечку бумаги.
  - Что это такое? - заинтересовался я.
  - Это кисет, а в кисете - махорка. Самосад.
  - Как, неужели вы Чекуртаб? - изумился я. - И еще в такие годы!
  - Никакой я не Чекуртаб, а просто курящий. Напридумывали словечек!
  Он ловко загнул край одной бумажки, положил туда табаку, затем свернул
бумажку в трубочку - и закурил. Тяжелый синий дым пополз ко мне, и я
расчихался. В это время из лесу послышался выстрел.
  - Был заяц - нету зайца, - затягиваясь сказал старик. - Твой приятель не
промахнется. А ты - цирлих-манирлих.
  - А что это такое - цирлих-манирлих? - спросил я. - Что означает эта
фольклорная идиома?
  - Так, ничего, - ответил старик. - Это я просто так. Дядя шутит.
  - Может быть, это ругательство? - обрадовался я. - Не стесняйтесь,
пожалуйста, обругайте меня еще как-нибудь.
  - С чего же мне тебя ругать, ты плохого мне не сделал. Да и не под
градусом я. Вот лекарства своего приму - тогда, может, поругаюсь. Идем, я
тебе аптеку свою покажу, где лекарство мое варится.
  Он повел меня на кухню, а из кухни - в небольшую пристройку. Там сильно
пахло чем-то. Запах был какой-то странный - и неприятный, и в то же время
чем-то приятный. На старинной электрической плите стояли объемистые баки,
тянулись трубки. Из одной трубочки в пластмассовую миску капала пахучая
жидкость.
  - Что это? - спросил я. - Химическая лаборатория?
  - Она самая, - бодро ответил старик, отливая из миски в стакан жидкость и
протягивая мне.
  Я медлил, начиная подозревать самое худшее.
  - Да ты бери, пей. Как слеза! К своему будущему дню рождения гоню. Выпей
ты, а потом и я хватану.
  - Вы - Чепьювин! - воскликнул я. - Как несовместимо это с вашим почтенным
возрастом!
  - Пей, - ласково повторил старик. - А то обидишь меня.
  - А вы скажете мне бранные выражения?
  - Скажу, скажу. Только пей. Все скажу.
  Решив пожертвовать своим здоровьем для науки и не желая обижать старика, я
сделал несколько глотков. Сперва мне было противно, но затем это чувство
начало проходить.
  - Пей да закусывай! - отечески сказал Смотритель, сунув мне в руку кусок
сыра.
  Я закусил и, чтобы не обижать старика, выпил стакан до дна. Мне стало
совсем хорошо и весело. Это было новое состояние души и тела. Затем выпил
и старик, и мы вернулись в комнату.
  - Нейдет что-то охотничек-то наш, - сказал Смотритель. - И девчонка
куда-то делась, верно, в лес побежала... А парень он, видать, с головой.
Отобьет он ее у тебя. Я-то заметил, как она на него поглядывает. Даст она
тебе отскоч.
  - Что это такое "отскоч"? - спросил я.
  В ответ старый Чепьювин запел нетвердым голосом:
  Эх, сама садочек я садила,
Сама, как вишенка, цвела,
Сама я милого любила
Сама отскоч ему дала.
  . И закончил так:
  - Отошьет она тебя - вот что. Забудет - и вся недолга.
  - Вы мне обещали обругать меня некоторыми фольклорными словами, - напомнил
я старику.
  - Это, пожалуйста, это мы за милую душу, - ответил Чепьювин. - Этого добра
я много помню. Бывало, дед мой как начнет загибать, а я запоминаю.
  И Смотритель действительно стал произносить бранные слова, а я их
повторял, - и мой карманный микромагнитофон все это записывал. СОСУД
пополнялся.
  Но в это время в комнату вошел Андрей, а за ним Нина, и наша беседа со
старым Чепьювином прервалась. Андрей поставил ружье в угол, отдал убитого
зайца Смотрителю, и тот понес его на кухню.
  - Неприятно было его убивать, - сказал Андрей. - Они совсем ручные... А
что это с тобой? - спросил он, пристально поглядев на меня.
  - Со мной ничего, - ответил я и неожиданно для себя самого запел:
  Эх, сама садочек я садила,
Сама, как вишенка, цвела...
  - Что с тобой творится? - засмеялась Нина. - Никогда я тебя таким не знала.
  - Э, да он выпил! Он стал Чепьювином! - догадался Андрей. - Вот тебе и
будущий Профессор.
  - Только для пользы науки! - заплетающимся языком сказал я. - Только ради
пополнения СОСУДа!
  В этот миг появился старый Чепьювин, неся полный стакан своего
"лекарства". Он преподнес его Андрею.
  - Выпей половину, а потом девчонке передай, - сказал он. - Не выпьете за
мой будущий день рождения - обижусь. Вот только обеда хорошего нет,
старуха моя в Австралию улетела кенгуровые заповедники осматривать. А
ДИВЭР наш испортился - я его хотел научить самогон гнать, а он возьми да и
сломайся. Несознательный агрегат! - С этими словами Смотритель поставил на
стол несколько банок консервов и начал их открывать старинным охотничьим
ножом.
  Андрей отпил половину стакана и протянул его Нине.
  - Нина, Нина, что ты делаешь! Опомнись, Нина! - воскликнул я, ибо хоть я и
был в состоянии опьянения, но все-таки сознание еще не покинуло меня.
  - Э, чего там! - засмеялась Нина и, к моему ужасу, выпила стакан до дна.
  - Правильно! - вскричал старый Чепьювин. - Молодцы ребята! Знаете, какая
примета в старину была? Если парень с девушкой из одного стакана выпили -
быть свадьбе.
  Мне почему-то стало очень грустно, и я заплакал. Но старик принес мне еще
стакан напитка, и, выпив его, я вновь развеселился. Тем временем старый
Чепьювин вытащил откуда-то старинный дедовский магнитофон, включил его - и
стал плясать под какую-то странную музыку. Андрей и Нина присоединились к
нему. Я же сидел и улыбался. Все вокруг казалось мне очень милым и
приятным, но с места встать я не мог. Потом голова у меня закружилась, и
больше я ничего не помню.


                              Мост без перил

  Утром я проснулся от того, что белка прямо из открытого окна прыгнула на
старинный диван, на котором я спал.
  Все давно уже встали. Смотритель накормил нас завтраком, дал еды на
дорогу, и мы втроем отправились к лесному озеру. Дорогу туда нам объяснил
он же, сказав, что там очень красиво.
  Мы не спеша - Андрей и я с рюкзаками. Нина налегке - зашагали по лесной
дороге, потом свернули на тропку и шли по ней километра три - сперва
лесом, потом через моховое болото. Затем начались невысокие холмы,
поросшие вереском и можжевельником. Солнце поднималось все выше, было уже
тепло, даже жарко. Вскоре с одного из холмов нам открылось озеро и
небольшая река, впадающая в него.
  - Пойдемте на тот берег, - сказала Нина. - Смотрите, как там хорошо!
  Тот берег действительно был очень красив. На пологом берегу виднелись
серые валуны, немного подальше начинался лес. На берегу стояла маленькая
бревенчатая избушка. Однако все это было довольно далеко.
  - Стоит ли идти туда? - сказал я. - Разве плох этот берег?
  - А тот лучше! - возразил Андрей.
  Я примкнул к большинству, и мы пошли под изволок к реке. Мост через нее
никак не походил на то, что мы обычно подразумеваем под этим словом.
Просто в двух местах были вбиты сваи, и с берега на берег были перекинуты
три связи из бревен, по два бревна в каждой. Никаких перил не было.
  Андрей первый ступил на этот мост, за ним Нина, я же замыкал шествие. Мы
шли осторожно. Вода внизу была темна от глубины, она бурлила у свай, здесь
чувствовалась сила течения. Слева от моста река сразу расширялась - там
был омут. Маленькие водовороты тихо двигались по его поверхности.
  - Как хорошо! - сказала Нина, остановясь и заглядывая вниз в глубину. И
вдруг, потеряв равновесие, испуганно вскрикнув, она упала вниз, в эту
темную от глубины воду.
  И в то же мгновение Андрей кинулся за ней с моста. Он забыл снять рюкзак,
и я понял, что он может утонуть - ведь плавать-то он так и не научился.
Тогда, скинув с плеч свой рюкзак, я положил его на бревна, затем быстро
снял ботинки и швырнул их на берег. После этого я нырнул в воду. Когда я
вынырнул, то увидел, что Нину уже далеко отнесло течением, и она плывет к
берегу. Я за нее не боялся, так как знал, что она хороший пловец. Андрея
же нигде не было видно. Я стал нырять и наконец нашел его под водой.
Сорвав с него рюкзак, я вытащил своего друга на поверхность и поплыл с ним
к берегу. Вскоре ноги мои коснулись дна. Я вынес Андрея на берег - на тот
самый, куда мы направлялись, - и тут ко мне подбежала Нина.
  - Что с ним? Что с ним? - крикнула она. - Это я во всем виновата!
  - Ни в чем ты не виновата, - успокоил я ее. - Просто ему не следовало
кидаться за тобой. Не зная броду - не суйся в воду, - так говорит
старинная пословица. Ведь он плавать не умеет! А ты, чем попусту плакать,
лучше окажи ему помощь.
  Мы сняли с Андрея куртку и рубашку. Он не шевелился и не дышал, тело его
было совсем бледное, и только у плеча синел небольшой шрам - след
взорвавшейся золотой трубы, когда он производил опыты в Вольной
лаборатории.
  Мы стали делать ему искусственное дыхание, но он оставался недвижим.
Поняв, что дело серьезно, я решил вызвать Врача. Я никогда не снимал с
запястья Личного Прибора, и теперь он пригодился. Я нажал кнопочку
автокоординатора и кнопочку с красным крестом и восклицательным знаком -
срочный вызов Врача.
  - Нина, я буду делать ему искусственное дыхание, а ты беги вон на ту
полянку и маши руками. Или, еще лучше, сними свою блузку и размахивай ею.
Тогда Врач из экстролета скорее обнаружит нас.
  Я взглянул на Личный Прибор. Рядом с кнопкой вызова уже засветилась
зеленая точка - знак, что вызов принят. Но я продолжал делать Андрею
искусственное дыхание, хоть от этого и было мало толку.
  Вдруг из лесу послышался хруст валежника, шум раздвигаемых веток - и на
берег выбежал Человек. Вид у него был такой, будто он спрыгнул с ленты
старинного фильма. Рукава его рубашки были засучены по локоть, в правой
руке он держал опущенный дулом вниз старинный дуэльный пистолет. На
запястье одной руки его блестел Личный Прибор, - что было вполне
современно, - но на запястье другой виднелось нечто напоминающее ручные
часы. "Болен потерей чувства Бремени, бедняга", - успел подумать я.
  Человек бросил пистолет на песок и, подбежав к лежащему без движения
Андрею, положил руку с приборчиком, который я принял за часы, ему на лоб.
Тогда я догадался, что никакие это не часы, а просто ЭСКУЛАППП18. Значит,
Человек этот был Врач.
  Едва Врач приложил ЭСКУЛАППП ко лбу Андрея, как на приборе засветилась
тонкая зеленая черточка. Затем ЭСКУЛАППП негромко, но внятно заговорил:
  Семьдесят восемь болевых единиц по восходящей. Летальный исход
предотвратим. Внутренних повреждений нет. Состояние, по Мюллеру и
Борщенко, - альфа семь дробь восемь. Делать искусственное дыхание типа А
три. Делать искусственное дыхание. Летальный исход предотвратим.
  - Ну, это уж я сам знаю, - сказал Врач, обращаясь не то к прибору, не то к
нам, не то к самому себе, - и стал делать Андрею искусственное дыхание по
всем медицинским правилам.
  Вскоре Андрей начал подавать признаки жизни. Врач снова приложил ЭСКУЛАППП
к его лбу. Зеленая черточка на приборе теперь не дрожала, она стала шире.
Прибор снова заговорил:
  Летальный исход предотвращен. Одиннадцать болевых единиц по нисходящей.
Данные, по Степанову и Брозиусу, - бета один плюс зет семь. Больному нужен
полный отдых четверо суток. Питание обычное. Летальный исход предотвращен.
  Андрей тем временем совсем ожил. Он только был очень бледен после
пережитого.
  - Пусть он полежит еще немного, - сказал Врач. - Потом отведите его в ту
избушку, и пусть он отоспится. А затем его надо как следует накормить. Моя
помощь больше не нужна. Сейчас мне предстоит куда более неприятное дело,
пойду убивать зайца. Понимаете, я только прицелился - и вдруг ваш вызов...
  - А вас-то за что наказали охотой? - спросил я Врача.
  - Меня? А разве вы не слыхали об этом ужасном случае в районе Невского?
Там умер Человек девяноста шести лет от роду. Не дожил до МИДЖа целых
четырнадцати лет! А я - Врач-Профилактор, я отвечаю за длительность жизни
Людей в этом районе. Я сам на собрании Врачей потребовал себе наказания.
  - А почему вы избрали такое неудобное орудие убийства? - спросил я. - Ведь
из ружья легче попасть.
  - У меня есть друг - Смотритель Музея Старинных Предметов, он дал мне этот
пистолет и научил из него стрелять. Пистолет легче носить.
  Врач поднял свое оружие и направился в лес, а мы с Ниной остались возле
Андрея. Вскоре он почувствовал себя настолько хорошо, что смог
передвигаться. Я навьючил на себя рюкзак, затем мы с Ниной взяли моего
друга под руки и речным берегом повели его к озеру, где среди валунов
виднелась старинная деревянная избушка в одно окно.
  - Постойте! - спохватился я и, быстро вернувшись к месту происшествия,
разделся и нырнул в омут, где довольно быстро отыскал рюкзак Андрея.
  Вскоре мы добрели до избушки. Она была очень старая. Внутри там были печь,
стол, стул, а на полу толстым слоем лежало сено - оно здесь хранилось для
зимней подкормки лосей. На чердак вела лестница. Там тоже лежало сено.
  - Чур, я на чердаке ночую! - крикнула Нина. - Здесь так уютно.
  - О ночлеге думать еще рано, - резонно возразил я. - Прежде всего нам надо
обсохнуть и поесть. Ты, Нина, иди на ту сторону избушки и раздевайся там,
а мы расположимся по эту сторону.
  Вскоре мы с Андреем уже лежали голышом на песке, а наша одежда была
расстелена рядом. Я лежал на спине и смотрел на небо. Оно было
светло-голубое, даже белесоватое, как всегда в жаркие безоблачные летние
дни. Я думал о том, что это легкое, невесомое небо, как бы состоящее из
ничего, всегда остается самим собой, а вот на прочной вещественной Земле
все меняется.
  - Пока ты бегал вытаскивать мой рюкзак, Нина мне рассказала, как все
произошло, - прервал мои размышления Андрей. - Мне обязательно надо
выучиться плавать...
  Я знал, что Андрей благодарен мне, но в наше время выражать благодарность
было уже не принято. Ведь если А благодарит Б за то, что тот поступил как
должно, то этим самым А как бы предполагает, что Б мог поступить и иначе.
  Из-за избушки послышался смех Нины. Потом она закричала:

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг