- Но тоже каждое на своем месте,- отпарировал я.
- Вам придется освоить некоторые новые для вас специальности. Согласны? И
потом: готовы ли вы выполнять любую случайную, текущую работу - быть
мальчиком на все руки, как в старину говорилось?
- Согласен,- ответил я.
- Я вас зачисляю условно в состав экспедиции. Вам надо будет, как и всем,
пройти тестологические испытания и спецподготовку. От спецморских
испытаний я вас освобождаю.
- Спасибо за доверие, но хочу вам возразить. Мне не хочется быть белым
вороном, как говорили наши предки. Я хочу подвергнуться морским испытаниям
наравне со всеми.
- Одобряю ваше решение,- молвил Терентьев.- Завтра в десять утра приходите
в СЕВЗАП на собеседование.
7. СЛУЧАЙ НА СОБЕСЕДОВАНИИ
Когда утром следующего дня я вошел в конференц-зал СЕВЗАПа, народу там
оказалось куда меньше, нежели вчера в вестибюле; Терентьев, видно, многим
дал отвод уже по первому кругу. Заняв место в заднем ряду, я начал
считать, сколько нас в зале, но тут услышал торопливые шаги и затем увидел
Белобрысова. Я был настолько уверен, что Терентьев "отсеет" его, что на
мгновение даже усомнился, Белобрысов ли это; тем более что и оделся он
совсем не по-вчерашнему, а очень скромно и неброско.
Заметив меня, он сразу направился в мою сторону и, перед тем как сесть в
соседнее кресло, радостным шепотом сообщил нижеследующее:
- Вчера Терентьев гонял-гонял меня по разным вопросам, семь потов с меня
сошло. А потом он и говорит: "Наврали вы, Белобрысов, мне с три ящика!
Давайте начистоту!" Ну, тут я ему всю правду о себе и выложил. Он прямо
онемел от удивления, задумался. Потом, видать, поверил. И говорит мне:
"Рискну, возьму вас на Ялмез. Если, конечно, все предварительные испытания
выдержите".
В чем заключалась эта "вся правда", расспрашивать Белобрысова я не стал.
Но, хоть я и был уже наслышан, что Терентьев человек весьма широких
взглядов и парадоксальных действий, все же я был удивлен его решением.
Скажу откровенно: я, при тогдашнем моем отношении к Белобрысову, в полет
его бы не взял. Что-то странное в нем было, слишком уж он врос в свой
ностальгизм. Однако, забегая вперед (дабы не возбуждать в Уважаемом
Читателе ненужного беллетристического интереса), скажу, что все
специспытания Белобрысов выдержал вполне благополучно и что вообще
сомневался я в нем напрасно.
Но вернусь к совещанию в СЕВЗАПе. Открыл его Терентьев. Его выступление,
так же как и выступления других, зафиксировано в "Общем отчете", так что
пересказывать мне все это нет смысла. Но считаю нужным упомянуть об одном
событии, которое в официальные анналы не вписано.
Когда прения по докладу Терентьева подошли к концу, у двери в
конференц-зал послышались взволнованные голоса. Два элмеха уговаривали
кого-то повременить, не входить сейчас в зал.
- Но я должен сделать срочное сообщение общемирового значения! - восклицал
человек.- Впустите меня немедленно!
- Нам никого не ведено пускать! Войдите в нашу ситуацию! - убеждали
человека секретари.
Человек прорвался в зал. Элмехи, которым, как всем квазиразумным
механизмам, запрещено применять физическое воздействие по отношению к
людям, прибегли к пассивной обороне: они пытались заградить человеку путь
к президиуму. Однако нежданный гость упрямо шел вперед, и элмехи вынуждены
были отступать. Один из них отступал недостаточно поспешно, и человек
толкнул его. Секретарь упал, три ноги его звонко застучали по плиткам
пола, потом замерли. Второй элмех, дабы эмоционально воздействовать на
вошедшего, коснулся на груди своей кнопки ретроконтура, перестроил речевой
строй на женский регистр, включил рыдальное устройство и нежным, плачущим
девичьим голосом взмолился:
- О сжалься, добрый мужчина! Не тронь меня! Помоги мне сэкономить
невинность мою! Покинь помещение!
Но мужчина не сжалился. Отстранив элмеха, он по трем ступенькам поднялся
на кафедру, которая в тот момент пустовала,- и тут я увидел, что человек
этот - дядя Дух! Я не встречал его уже много лет: из квартиры моих
родителей он давно съехал, поссорившись с ними; меня в моей новой семейной
он не навестил ни разу, я тоже не искал с ним общения. За эти годы он
постарел, но в голосе его по-прежнему звучала нестареющая убежденность в
своей правоте.
- Дело мировой важности! Прошу предоставить мне десять минут! - обратился
он к Терентьеву.
Терентьев, видимо, уже встречался с ним или был осведомлен о нем. Он не то
поморщился, не то ухмыльнулся и сказал: - На десять минут согласен. Но не
более. Дядя Дух извлек из портфеля старомодный стенописный прибор и
поставил его перед собой. Едва он произнес вступительную фразу своей речи,
как она вспыхнула алыми письменами на сероватом мраморе стены, высоко над
головами сидевших в президиуме. Строки возникали, как бы набросанные от
руки торопливым, вдохновенно-пророческим почерком, и затем угасали, чтобы
уступить место следующим.
ЗАДУМАНО! СОВЕРШЕНО! ЗАЯВЛЕНО!
В минувшие века на Земле случались убийства, грабежи и иные уголовные
деяния. Для обнаружения преступников применялись так называемые розыскные
собаки. Собака-ищейка шла по следам правонарушителя - и настигала его,
руководствуясь исключительно своим нюхом. Почему же она не могла спутать
его следы со следами других людей? Да потому, что каждый человек имеет
свой запах. Если дактилоскопия утверждает, что нет на Земле двух
индивидуумов с одинаковыми узорами на кончиках пальцев, то ароматологией,
наукой о запахах, столь же неопровержимо доказано, что каждый землянин
пахнет по-своему.
Давно на планете нашей изжита преступность. И хоть много собак на Земле,
но порода собак-сыщиков давно сошла на нет, ибо надобность в ней отпала.
Однако и те четвероногие друзья человека, которые существуют ныне, не
могут пожаловаться на отсутствие нюха. За сотню метров ощущает пес или
псица приближение хозяина - и заливается радостным лаем.
Мы, увы, не собаки. В смысле обоняния мы позорно отстаем от них, мы в этом
отношении плетемся в хвосте у четвероногих. Человек силен умом и духом, но
слаб нюхом...
Так было, дорогие космопроходцы, так было... Но впредь так не будет! В
результате усиленных творческих поисков мне, Фоме Благовоньеву, удалось
синтезировать новое вещество, которому я дал наименование ТУЗ -
Тысячекратный Усилитель Запахов. Любой человек, принявший внутрь таблетку
ТУЗ, мгновенно становится обоняем для окружающих. Срок действия каждой
таблетки - двадцать семь земных суток.
Учитывая, что не все люди пахнут приятно, я внес в ТУЗ ароматические
добавки. Основной запах каждого индивидуума, вступая в реакцию с ними,
становится приятным для нюха окружающих - и в то же время не теряет
индивидуальности. Пока что мы имеем шесть разновидностей таблеток: с
запахом вербены, акации, черемухи, лаванды, липы цветущей и березы
весенней. В недалеком будущем я расширю шкалу ароматов. Недалек тот день,
когда каждый землянин, варьируя набор добавок, сможет составить для себя
персональную ароматическую композицию. Предвижу то время, когда друзья и
знакомые будут издалека узнавать друг друга по тончайшим, благороднейшим
благоуханиям.
Внимание! Первую опытную партию таблеток ТУЗ я сегодня вручу вам, отважные
звездопроходцы! Вы станете проводниками моей идеи!"
- Благ-за-ин! - послышался голос Терентьева.- Но боюсь, человечество
еще не доросло до практического осуществления вашего творческого замысла.
Однако дядя Дух гнул свою линию.
- Дабы все знали, что ТУЗ безвреден для здоровья, я на глазах у вас приму
таблетку! - заявил он. Затем вынул из портфеля маленькую розовую
коробочку, извлек из нее нечто миниатюрное и проглотил, запив водой из
стоявшего на кафедре стакана. - Обоняйте меня, люди добрые! Вскоре до меня
донесся какой-то весьма странный, густой, но отнюдь не неприятный запах.
- Вроде бы банным листом повеяло,- внятным шепотом произнес мой сосед
Белобрысов.
Поверь в счастливую звезду,
Цветок в петлицу вдень -
Пусть для тебя, хоть раз в году,
Настанет банный день!
Тем временем дядя Дух, покинув кафедру, подошел к столу и перед каждым
членом президиума положил по розовой коробочке. Затем торопливо начал
обходить всех сидящих в зале. Дойдя до меня, он остановился в удивлении,
буркнул что-то себе под нос и коробочки мне не вручил.
- Почему это он обделил вас? - поинтересовался Белобрысов.- Всех одарил, а
вам фигу с маслом.
- Это мой дядя. У него ко мне личная неприязнь.
- Дядя?.. Странный он какой-то. Вам не кажется, что он с приветом?
- Наоборот, он отнесся ко мне весьма неприветливо.
- Я не в том смысле... Он вроде бы психически сдвинутый.
- Нет, он вполне нормален. Он хочет людям добра, правда, избрав для этого
не совсем обычный путь.
Когда дядя Дух наконец покинул зал, на кафедру поднялся главврач будущей
экспедиции и попросил всех присутствующих немедленно сдать коробочки ему,
не прикасаясь к их содержимому. Производство этих таблеток не утверждено
Главздравом планеты.
Меня поразило, что, выслушав это заявление, сосед мой вырвал из своей
записной книжки листок, вынул из розовой коробочки голубой шарик, завернул
его в бумажку и спрятал в карман. Что вы сделали! - шепнул я ему.- Ведь
главврач только что сказал...
- Хочу теще втихаря в кофе подложить,- подмигнул он мне.- Ведь это не яд
же!.. И ведь не побежите же вы к главврачу жаловаться на меня?!
- Не побегу,- ответил я.- Но разве в этом дело?!
- А не побежите - никто здесь и не узнает. Все будет шито-крыто!
Меня удивила эта странная логика. И в дальнейшем Белобрысов не раз меня
удивлял.
8. КРАТКОЕ СООБЩЕНИЕ
Вскоре начались тестовые испытания, которые продлились три месяца. Они
подробно перечислены в "Общем отчете", так что описывать их не буду. Скажу
только, что Терентьев придавал большое значение "тестованию" и всегда
присутствовал в аудиториях. Что касается Белобрысова, то иногда он вел
себя странно, а порою склонялся к явно алогичным решениям. Я весьма часто
вступал с ним в споры.
Когда тесты закончились, некоторые из испытуемых были отчислены. И хоть
нас было еще больше, чем надо, и кое-кому еще предстояло "уйти в отсев",
но уже началась многомесячная практическая учеба. Мы с Белобрысовым вошли
в водолазную группу и одновременно принялись за освоение еще нескольких
специальностей.
Время от времени Терентьев вызывал нас поодиночке - для собеседования.
Однажды он вызвал меня в свой кабинет и сказал, что во время предстоящего
практико-испытательного плавания испытуемые будут размещены в двухместных
каютах. Есть ли у меня возражения против помещения в одну каюту с
Белобрысовым?
Я ответил в том смысле, что я воист и Терентьев для меня командир, в слово
командира - закон.
- Вы увиливаете от прямого ответа,- молвил Терентьев.- Белобрысов вам
несимпатичен?
- Белобрысов - человек неплохой,- сказал я.- Но есть в его характере
черты, которые мне неприятны. Однако о том, что мне в нем не нравится, я
не хочу толковать, как выражались в старину, заспинно. Если вы вызовете
его сюда, то в его присутствии я скажу все, что о нем думаю.
Терентьев вызвал Белобрысова и сразу задал ему вопрос, какого он мнения
обо мне. Тот ответил, что я "товарищ невредный, но очень уж заутюжен этим
своим воизмом".
- А вы заутюжены своим ностальгизмом! - заявил я.- Вы так прочно
присосались к своему двадцатому веку, что порой забываете, в каком
столетии живете! В этом есть что-то театральное, фальшивое.
- Не оплевывайте двадцатый век,- рассердился Белобрысов.- Может, в
двадцатом-то веке люди посмелее да поталантливее нынешних на Земле обитали!
- Не клевещите на наш двадцать второй век! - воскликнул я.
-Я и не клевещу,- возразил Белобрысов.- Но только учтите: не произойди
того, что произошло в двадцатом веке, люди бы, может быть, до сих пор
сидели на своей Земле, как приклеенные, и ни о каких космических полетах и
мечтать бы не смели. Двадцатый век был поворотным веком в судьбе
человечества! Первая НТР, без которой не произошло бы и Второй, первый
полет в Космос...
- Все это я и без вас знаю,- ответил я.- Не забывайте, что я тоже изучал
историю, и, смею думать, не менее...
- А все-таки, товарищи, я помещу вас в одну каюту,- прервал наш спор
Терентьев.- Вы люди во многом очень несхожие, но именно шероховатости
способствуют сцеплению. Уверен, что вы подружитесь и в трудную минуту
придете на помощь друг другу.
И далее он высказал несколько странную мысль: он комплектует экспедицию,
руководствуясь отнюдь не сходством характеров и гладкостью
взаимоотношений, ибо знает, что именно в слишком однородном коллективе при
возникновении экстремальной ситуации может произойти опасный разлад.
9. ПРАКТИЧЕСКИЙ ТЕСТ НА МОРЕ
15 мая 2149 года всех соревнующихся за право стать участниками экспедиции
на Ялмез привезли в Таллинн, где мы погрузились на пассажирское судно
"Балтия". Кроме нас многие каюты были заполнены научными инструкторами
СЕВЗАПа. Каждому из нас вручили по спецбраслету. Его нельзя было снимать с
руки ни на секунду: браслет непрерывно улавливал данные о физическом и
психическом состоянии носителя и слал информацию в фиксирующий центр.
Когда мы ступили на борт "Балтии", Белобрысов, приняв глубокомысленный
вид, нагнулся, постучал по палубе согнутым пальцем и замер, будто
прислушиваясь. Затем печально покачал головой и изрек:
- Они все ушли!..
- Кто? - поинтересовался я.
- Крысы ушли с этого ржавого ночного горшка. Но не будем падать духом!
Хочешь стать барабулькой,
Славной рыбкой морской -
Утопай и не булькай,
Распрощайся с тоской!
Судно и впрямь оставляло желать лучшего: дряхлый, давно вычеркнутый из
списков регистра экскурсионный лайнер водоизмещением в 27 000 тонн.
Правда, его ради нас подремонтировали, но все равно во время нашего
плавания постоянно случались ЧП: выходили из строя рабочие системы,
нарушалась связь внешняя и даже внутренняя, а нам часто приходилось
участвовать в авральных работах. К тому же гидростабилизационная система
вообще была снята, и из-за этого "Балтию" валяло даже при небольшом
волнении. Некоторые испытуемые, которых, по их заверениям, прежде никогда
не укачивало, здесь чувствовали себя неважно, и в дальнейшем их отчислили.
Посудина эта выбрана была СЕВЗАПом неспроста - и именно для того, чтобы
создать для нас умышленно трудные условия. Нам с Белобрысовым была
выделена каюта номер 47 по правому борту. Когда мы вошли в нее, он сказал:
- Выбирайте любую из коек; вам по званию положено выбирать первому, ведь
вы лейтенант, а я, можно сказать, рядовой.
Одни судьбу несут, как флаг,
Другие тащат, как рюкзак.
Чья ноша легче - впереди,
Чья потяжелыпе - позади.
Стишок резанул мне уши, но предложение выбрать койку свидетельствовало о
проявлении такта. Чтобы не остаться в долгу, я произнес:
- Нет, это судно не военное, и живем мы во времена невоенные. Пусть первым
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг