разу не видал. Он говорил, что приходится выпивать за компанию - надо
наводить мосты с нужными людьми, в киноискусстве без этого нельзя.
В конце сентября он пришел ко мне и принес письмо от Бываевых. Они ждут
нас в субботу, то есть завтра. Дядя Филя решил срубить на участке деревья,
нужна наша помощь.
- Намечается субботник миллионеров,- подытожил Валик.
Он заночевал у меня. Но перед сном вынул из кармана тетрадку и сказал:
- Пауль, я хочу тебе сценарий прочесть. Вернее, это пока набросок. Слушай!
Глухая тайга. Две золотодобывающие бригады соревнуются за повышение
золотодобычи. В составе одной трудится таежная красавица Анфиса, в другой
работает акселерат Андрюша, тайно влюбленный в Анфису. Однажды Андрей
находит большой самородок. Как честный человек, он решает сдать его
директору прииска. По пути к конторе он случайно встречает Анфису,
которая, выведав у него, в чем дело, завлекает паренька в укромный уголок
тайги. Только дикие олени и зрители видят интимный акт, в ходе которого
Анфиса похищает самородок из рюкзака акселерата. Оставив Андрюшу лежать на
росистой поляне, где он крупным планом предается воспоминаниям о недавнем
событии, Анфиса устремляется в контору, где сдает самородок от имени своей
бригады, в результате чего та выдвигается на первое место. Вскоре Андрей
узнает, кто похитил у него самородок. Считая, что Анфиса так поступила
потому, что сожительствует с директором, Андрей подстерегает ее на таежной
тропке и в порядке ревности наносит ей смертельное ранение кайлом. Но
случайно проходивший мимо врач-реаниматор возвращает красавицу к жизни.
Еще не зная об этом, акселерат пишет докладную записку с изложением своего
отрицательного поступка и добровольно сдает себя в руки правосудия.
Общественность прииска взволнована. Созывается общее собрание, на
котором...
- С меня хватит! - прервал я Валика.
- Много ты смыслишь в киноспецифике! - окрысился Валентин.- Сам Жора
Лабазеев говорит, что тут находка на находке!.. Ты просто завидуешь моей
творческой активности. У тебя-то со стишатами дело глохнет.- И он сказал
еще несколько ядовитых слов по тому же поводу.
От сочувствия рыдая,
Отказавшись от конфет,
Челюстей не покладая,
Кушал друга людоед.
Он меня саданул прямо в поддыхало. Действительно, в этом году со стихами у
меня не ладилось.
Нацепили на быка
Золотой венок,-
Только все же молока
Выдать он не мог.
Я начинал стихотворение за стихотворением и бросал, не закончив. Это
миллионерство сказывалось - так я понял позже. Ведь каждый человек всегда
учитывает свой финиш, пусть и очень дальний. А у меня финиш отодвинулся в
бесконечность. Я начинал чувствовать себя маленьким, слабым. Я начал
подозревать, что время не сделает меня гением, наоборот, оно может отнять
у меня талант. Гении не растекались по вечности - они были сосудами,
вместившими в себя Вечность.
Позже я делал попытки воскресить свой талант разными хитрыми приемчиками.
Одно время на стишки для детей переключился - про кошечек там, про
уважение к родителям, про природу.
Прилетели различные птички,
Стали чаще ходить электрички -
Это, детки, весна настает,
И поэт вам об этом поет!
Потом пробовал на сельскую тему работать.
Улетели различные птички,
Стали реже ходить электрички,-
Ты припас ли, родимый совхоз,
Для буренушек сочный силос?
Но талант мой шел и шел на убыль.
XXIV
В десять утра мы были в Филаретове. Хлюпик издали встретил нас лаем, но к
калитке не выбежал. На нем теперь был ошейник, и от ошейника шел
темно-зеленый бархатный витой канатик. Драгоценная собака-миллионер была
пришвартована к столбику у крыльца.
- Чтобы от греха подальше,- пояснила нам тетя Лира.- Нервный он,
ангельчик, чуткий. Двух дачниц покусал. А не смейтесь над животным!
- Авторитетный кобелек! Именно такие и нужны человечеству! - отчетливо
произнес Валик.
Бываевы выглядели совсем неплохо. Только вот какая-то суховатая
суетливость проявилась в их характерах. Впрочем, нас-то они встретили
душевно.
- Прямо в дом топайте, ребята! - пригласила из окна тетя Лира.- Мы сюда
перебрались из времянки. Дачники-то уехали... Несладко дачников иметь.
Лето не в лето.
- Зато тети-мети идут! - сказал дядя Филя, потирая ладони.- Еще
десяток-другой лет - и каменный дом отгрохаем. А пока что решил я участок
от всяких там осин да берез освободить - ни к чему они нам теперь. Нам
дубы нужны! Они вековечнее. А потом, может, и баобабы посадим. Я слыхал,
они две тысячи лет растут.
- Дубы и баобабы - это наши зеленые друзья,- согласился Валик.- Хорошо
пить ликер в тени баобаба!
- Ликеры - баловство, дамское дело. Но посмотрите-ка, ребята, на эту
клумбу,- загадочно произнес дядя Филя.
- Клумба как клумба,- сказал я.- Цветы какие-то увядшие.
- Так все думают: клумба как клумба. И пусть думают! Но вам,
компаньонам-миллионерам, выдам один секрет. Под этой клумбой я двадцать
бутылок портвейна по два сорок зарыл. Укутал я их старым одеялом и
соломой, не промерзнут. Чуете, в чем тут коммерция?! Через сто лет цены
этому портвейну не будет, на вес золота пойдет. Столетняя выдержка - это
не шутка!
- Через сто лет люди спиртного пить не будут. Одумаются,- строго сказала
тетя Лира из кухонного окна.
- Гиблый бизнес ты, дедуля, затеял,- соболезнующе вставил Валентин.
- Ну, люди всегда пить будут,- уверенно возразил дядя Филя.- Водку, может,
потреблять перестанут, а уж без вина-то не обойтись.
- И с вином, дедуля, дело неясное... Вынесут коллективное решение - и
каюк. Войн уже не будет, а старые танки для войны с алкоголизмом
используют. Пустят их на виноградники, да еще с огнеметами - и прощайте,
милые портвейны и мадеры!
- Ужасы какие ты говоришь. Валик! - удрученно покачал головой дядя Филя.-
Танки в винограднике!.. Да во сне такое приснись - и то от разрыва сердца
помереть можно!
- Валик! Павлик! К столу идите! Проголодались с дороги-то! - позвала тетя
Лира.
- А меня почему не кличешь? - игриво спросил дядя Филя, и по его тону я
вдруг догадался, что он уже чуть-чуть под градусом.
- Ты ел недавно,- отрубила тетя Лира.- Вот после работы поедим все вместе
и выпьем даже. Причина-то есть.
- С первой пенсионной получки грех не выпить,- подхватил дядя Филя.- Я
ведь теперь пенсёр, восемьдесят пять в месяц... Знали бы они там в собесе,
кому пенсию выделили,- призадумались бы. Долго платить придется, пока
деньги не отменят.
Подкрепившись, мы взяли приготовленные дядей Филей топоры и пилу и вышли
на участок. Дядя Филя работал уверенно и сноровисто, мы с Валиком помогали
ему неумело, но старательно. Свалили три осинки, два клена и распилили их
стволы на дрова. Потом срубили бузину, куст сирени.
Начался дождь. Поднялся ветер и все усиливался. Тетя Лира вышла на
крыльцо, отвязала Хлюпика, и тот вбежал в дом.
- Эк как все оголили,- сказала тетя Лира.- Грусть берет.
- Зато когда дубы-баобабы здесь зашелестят, сердце возрадуется. Спасибо
скажешь мужу своему! - И дядя Филя с размаху вогнал топор в одну из берез
- в ту, что поменьше.
- Хоть вторую-то пожалей,- попросила тетя Лира.- Пусть живет. И учти,
будут нам неприятности от лесонадзора за самовольные порубки!
Ответом было молчание, и она вернулась в дом, обиженно хлопнув дверью. А
березу дядя Филя свалил. Но вторая - та, что постарше,- еще стояла.
- Не надо рубить ее, дедуля,- сказал Валик.- Жалко.
- Чего жалеть-то! - рассердился дядя Филя.- Я уже с Толиком-трактористом
договорился, он завтра пни выкорчует. А оставим эту - трактору не
развернуться будет... Ребята, сейчас и пилой поработать придется,
дерево-то толстое.
- Не хочу пилить под дождем! - буркнул Валик и направился к крыльцу. Я
пошагал за ним. Мне вообще разонравилась эта затея.
- Забастовка миллионеров! - пропел Валентин, входя в дом.- Бабуля,
миллионеры кушать хочут!
- Все готово, ребятки!-откликнулась тетя Лира. Действительно, стол уже был
накрыт; середину его украшала нераспечатанная поллитровка "Столичной" и
две бутылки вермута по рубль шестьдесят.
Мы принялись за еду. С участка, сквозь нарастающий шум ветра, доносились
удары топора. Потом их не стало слышно. В комнату вошел дядя Филя.
- Ловкачи! - закричал он.- Я работай, мокни, а они тут пир затеяли... Я
тоже хочу побороться с алкоголизмом, работа подождет. Я уже полдерева
надрубил. Налей-ка мне, Валик, чего покрепче!
- Пьем за здравие миллионера-пенсионера! - провозгласил Валик.- Многие
лета!
- Поехали! - радостно выкрикнул дядя Филя.- И ты, Лариса, пей! Обижусь!
- Уж ладно, по такому случаю можно.- Она торопливо выпила, закусила
бутербродом и бросила кусочек докторской колбасы Хлюпику.- Кушай, кушай,
ангельчик мой непьющий!
- Все в сборе, а Антуана нет,- сказал я.- Как он поживает?
- Поросенок-то? - ухмыльнулась тетя Лира.- А что ему сделается, жив-здоров.
- Его бы надо сюда пригласить, богатый типаж,- подал идею Валентин.-
Антуан тоже имеет право на веселье. Будущее светило науки!
- Ой, ребята, чего удумали! - захохотала тетя Лира.- Живого поросенка нам
в гости не хватало!.. Да он тут под себя струю пустит, ему что!
- А и верно, Лариса, приведи-ка его сюда. Уважь мою пенсёрскую волю! -
молвил дядя Филя.- Пусть и животное повеселится.
- Ну, уморили! - зашлась в хохоте тетя Лира.- А вот и взаправду приведу
его сюда, гостя дорогого! Слабо, думаете? - Она встала, вышла в кухню,
оттуда на крыльцо. Хлюпик немедленно последовал за ней. В комнате
отчетливее стал слышен вой ветра и шум дождя.
- Что и требовалось доказать,- подмигнул вслед ушедшей дядя Филя.- Вез
контроля-то оно лучше! - И, налив себе почти полный стакан, поспешно
опорожнил его. Потом с хитро-пьяной ухмылкой добавил: - В Питере-то
наводнение, может, будет,- ветер подходящий. А нам здесь - хоть бы хны.
Потому как мы...
В комнату ворвался грубый, особо сильный порыв ветра. Хлопнула форточка, с
этажерки посыпались какие-то бумажки, заметались в воздухе. Откуда-то
извне донесся хруст, шипящий шелест, потом - удар. Что-то тяжелое где-то
упало.
- Береза грохнулась,- подойдя к окну, доложил Валентин.
- Во! Допиливать не надо! Ветер за меня доработал! - удовлетворенно
произнес дядя Филя.-Потому когда с умом...
Остервенело-острый, захлебывающийся, задыхающийся собачий вой послышался с
участка. У всех у нас одновременно мелькнула одна и та же страшноватая
догадка. Первым выбежал из дома дядя Филя, за ним мы с Валиком.
Тетя Лира лежала возле новой помойки, чуть в стороне от упавшей березы. Ее
не помяло, .не придавило - ее, видно, ударило в висок и отбросило. В сырых
сумерках доброе, мокрое лицо ее казалось еще живым. По опавшей влажной
листве в яму стекала струйка крови.
- Ларинька, Ларинька, очнись! Прости меня, прости! - бормотал дядя Филя,
склонясь над мертвой. Потом упал рядом с ней лицом вниз и закричал, завыл
не по-мужски тонко, и вой его слился с истошными завываниями Хлюпика.
XXV
Тетю Лиру погребли на тихом филаретовском кладбище.
Все это кончается просто -
Не взлетом в небесную высь,
А сонным молчаньем погоста,
Где травы корнями сплелись.
Первое время дядя Филя навещал могилу ежедневно. Отправляясь на кладбище,
он отрезал ломоть хлеба, брал кусок колбасы - это для Хлюпика. Песик ушел
из дома и жил возле могилы тети Лиры - сторожил свою хозяйку. Отощал он
страшно, так что имя его теперь вполне ему подходило. И ему жить
оставалось недолго. Однажды дядя Филя нашел его мертвым. Собачонка вся
была изрешечена дробью: это городские охотники-любители шли мимо кладбища
и решили потренироваться, использовали Хлюпика как живую мишень.
Валентин уехал сразу же после похорон, ему нельзя было прогуливать. Я же
остался на время присматривать за дядей Филей. Он стал неряшливым, оброс,
все у него из рук валилось. Я ходил в магазин, готовил обеды, но он к моим
супам и кашам почти не притрагивался, приходилось его порции вываливать в
корытце Антуану. Поросенок все съедал за милую душу.
Так прошло три недели. Пора мне было в город возвращаться. Деньги
материнские медленно, но верно подходили к концу, со стихами не ладилось,
а значит, и гонораров в ближайшее время не предвиделось, и от моего бытия
начинало тунеядством попахивать. Надо на работу скорее устраиваться, решил
я.
Везде - в трамвае, в санатории,
Среди гостей, среди родни,
На суше и на акватории
Моральный уровень храни!
Расставаясь с дядей Филей, я намекнул ему, что он должен подтянуться,
должен беречь свое здоровье. Ведь у нас, у миллионеров, все впереди, и из
своего миллиона он израсходовал пока только шестьдесят лет. Ответ его
прозвучал для меня ошеломляюще. Он произнес нижеследующее:
- Пропади он пропадом, этот миллион! Права была Лариса, не будет нам
радости от этого лекарства! Клюнули мы, дураки, на поганую наживку.
Виноваты мы, Павлуха, перед всеми людьми виноваты!.. И ты еще взвоешь от
своего долголетия! - с тоской в голосе закончил он.
XXVI
Я устроился подсобным рабочим на "Спортверфь". Там работал сосед по
коммунальной квартире Виктор Власьевич Желудев, краснодеревщик. После
смерти матери он всячески опекал меня и уверил, что на верфи я буду
неплохо зарабатывать. Так оно и вышло. Я имел в месяц около двухсот.
Виктор Васильевич надеялся, что я заинтересуюсь производством, прирасту
душой к "Спортверфи". Все вышло по-иному, но об этом потом.
С Валентином я теперь встречался не очень часто, так как он работал в
дневную смену, а я - то в дневную, то в вечернюю. В выходные дни я
запирался в своей комнатухе и пытался творить. Но стихи не шли, я
буксовал. Позже я понял, что потерпел творческий крах через свое
миллионерство.
Поброжено, похожено,
Поискано, порыскано;
А песня-то - не сложена,
А счастье - не отыскано.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг