траве босиком!
- Вот дураки, - сказал Тишкин.
- Мы хотим танцевать, любить, стирать! - воскликнула женщина запальчиво.
- Ух ты, боевая! - похвалил Тишкин. - Как зовут-то?
- Эйлурия.
Тишкин крепко встряхнул ее руку.
- Эх, Луша, чем же вам помочь-то, бездетным рюмкам?
- Вы помогли уже тем, что прилетели! - пылко сказала женщина.
- Как же, летел, сильно старался, - пробормотал Тишкин и от смущения
отпустил руку Эйлурии. - Дай, думаю, помогу бабочкам.
Эйлурия, оставленная Тишкиным, вдруг опять стала прозрачной и волнистой,
будто чешское стекло.
- Видишь, как мы слабы без тебя! - печально прозвучал ее тающий голос. -
Когда твоя рука излучает в меня силу Земли, я живу, я есть.
- Хлопот с вами, - проговорил Тишкин. - Как я руку тебе оставлю? Мне без
ее самому никак. Мне еще с вашими голубыми мужиками надо разобраться.
- Оставь мне что-нибудь земное, самое дорогое для тебя, - попросил голос.
Ефим полез в нагрудный карман пиджака, достал затертую фотографию на
документы с уголком для печати. На фотографии была изображена Даша строго
анфас. Волосы ее были туго расчесаны на прямой пробор, глаза смотрели
ясно, в упор.
- Сгодится? - застенчиво спросил Тишкин, вкладывая фотокарточку в
трепетную руку.
Эйлурия жадно всмотрелась в непреклонное лицо Даши и вдруг спросила глухим
голосом:
- Ты любишь ее, Ефим?
- Ну, - сказал Тишкин и понурился.
Эйлурия покорно вздохнула и вдруг испуганно поднялась.
- Я слышу шаги Лура! - воскликнула она, и по ее лицу пробежала синяя тень
тревоги. - Заклинаю, будь осторожен и хитер с ним, Фима! Он будет ловить
тебя на формулах! Ты еще услышишь о бывших женщинах! На всякий случай
запомни адрес моей подруги: Химический тупик, шестнадцать!
Только слабое свечение и замирающий плач флейты остались на месте этой
странной женщины...
Часть шестая
Неожиданно в глубине зала открылась дверь, и к Ефиму приблизился
голуболицый человек в черной мантии.
- Дорогой Глоус, - проговорил Лур, приветливо двигая синими бровями, - Я
пришел к вам как простой бессмертный к простому бессмертному. Это я - Лур.
- А по батюшке? - спросил Тишкин значительно.
- Мы же из ионов. Нету батюшки-то. Химия, - мягко напомнил Лур и вздохнул.
- Да, на ваш блистательный мозг сильно подействовало пребывание на Земле.
- Сильно, - согласился Тишкин и потрогал голову руками - Рассолу бы, Лувр
Ионыч...
Лур покраснел, а вернее сказать - пофиолетовел, как баклажан.
- Наша сверхцивилизация пока не имеет, - сказал он стыдливо, - субстанции,
именуемой рассолом. Но я сейчас же дам задание химическому тресту срочно
отсинтезировать лично для вас требуемое количество! Будьте любезны
сообщить исходную формулу. - Лур распахнул мантию, и на боку у него
открылся пульт с двумя рядами кнопок. - Я держу пальцы на пульте
синтетреста.
Тишкин вспомнил предостережение Эйлурии и просто сказал:
- Исходная формула - огурец.
Лур совсем растерялся, а Тишкин сказал:
- Ты, Лувр Ионыч, брось все свои кнопки. Пусть грядку засеют в затишке да
на припеке, да поливают почаще рассаду...
- Но у нас нет почвы! - застонал Лур.
- А солнце-то хоть имеется?
- Только химическое. Впрочем, с приличным периодом обращения. Заменяем его
каждые пятьсот лет.
- Ржавеет, что ли? - спросил Тишкин.
- Энтропируется, - грустно признался Лур.
- Ну, а природа - трава гам, жуки, овцы?
- Бабочки синтетические порхают, по заказу даем ветер, - скучно пояснил
Лур. - Вентиляторами.
- Тогда вы в полной трубе, ребята, - сказал Тишкин.
Лур вздохнул:
- Где-то вы правы... Нет, вообще-то жить можно. Одно малость неудобно -
обязательное бессмертие. Чтобы помереть, требуется специальное разрешение
ВМЦ. Получить его может существо с исключительными заслугами. Строгий
лимит. Рюмянин, который после долгих хлопот и интриг в ВМЦ добивается
разрешения сгинуть, получает единственный сохранившийся обломок древнего
кирпича. Получишь кирпич - ударяй себя по темени.
Тишкин потрепал президента по плечу:
- Ты не горюй, Лувр Ионыч, кирпич я тебе схлопочу!
Лур низко опустил узкую синюю голову, плечи его задрожали:
- Между нами, Глоус, мне обрыдло наше синтетическое благополучие. Я
счастлив, что мы с вами вдвоем успешно выпрямили довольно кривое
пространство и ликвидировали Время. В тяжелой борьбе мы победили последних
сторонников грубой теории пищеварения, но скучно, Ефим. Может, все здесь,
на Рюме, сломать?
"Ишь, куда загинает. Сломать! На живого червяка ловит", - подумал Тишкин и
сказал уклончиво:
- Ломать погодим. Помозгуем.
- Эх, Глоус, я ведь соткан из противоречий. Посмотрите!
Лур засучил рукав мантии выше локтя и показал Тишкину голубоватые
полупрозрачные нити, из которых он был в основном соткан; они перемежались
редкими оранжево-зелеными узелками живых сосудов. Тишкин протянул руку -
потрогать, но Лур вдруг резко встал и запахнулся в мантию до подбородка.
- Глоус, вы ничего не видели. Я цельнохимический, избранный, бессмертный,
- сказал он тусклым, мертвым голосом. - Все это чушь - цветки, червяки!
Готовьтесь, Глоус, сейчас прибудет Марзук с ионной пушкой самого крупного
калибра, которая будет деземлировать вас!
- Чего-чего? - спросил Тишкин растерянно.
Часть седьмая
Едва Лур удалился, в дверях показался сутулый робот, похожий на старый
автомат для размена монет. Подойдя, он достал пузырек с пульверизатором и,
не спрашивая, попрыскал в лицо Ефиму голубой кислой струей. Тишкин
пригладил выгоревшие вихры, сожалея, что нет зеркала. Робот с готовностью
повернулся к нему полированной спиной. Тишкин поглядел на свое отражение:
лицо стало неземное, лиловое, как после получки.
"Надо бы завязать контакт с трудящим", - подумал Тишкин и сунул пятнадцать
копеек роботу в прорезь на облезлом темени. Монета, однако, выпрыгнула
обратно.
"Сервис у них без дураков", - подумал одобрительно Тишкин, без всякого
ключа крепкими пальцами он довернул на плече у робота ржавую гайку.
- Эх, Вася, плохо за тобой доглядывают. Где живешь-то, кореш? - спросил он
заботливо.
Робот затряс головой - видно, строго приказали молчать, - сгорбясь
затрусил к выходу, а на спине у него вспыхнула и мгновенно погасла
надпись: "Химический тупик, 16. Заходи!"
...Неожиданно левая сторона зала распалась, и перед Тишкиным открылась
площадь, по которой сновали мелкорослые рюмяне, все в серых хитонах, как
ветеринары.
Тишкин вышел наружу, задрал голову. Страшно высоко в черное небо - на
километры - вздымались узкие, как сосульки, дома. Ни животины какой, ни
киосков, ни кустика - одна геометрия, пластик, плазма, плюнуть некуда.
Мимо Тишкина, громыхнув, как старое ведро, пробежал давешний робот Вася.
На спине у него вспыхнула надпись: "Чего стал? Двигай за мной".
Тишкин следом за роботом свернул в тупичок. Они не заметили, что из
канализационного люка высунулся встрепанный Лур... Они спустились в
подвальное помещение, где по-родному пахло кошками. Около двери робот Вася
включил на спине у себя надпись: "Покараулю тут".
Тишкин открыл дверь и зашел в комнату, освещенную допотопной
электролампочкой. Над диваном-кроватью висел портрет Лура, еще молодого,
курчавого, с усами.
Из соседней комнаты вдруг выплыли три смутные фигуры. Тишкин узнал Эйлурию
по косынке, которую она повязала на лоб до бровей, а-ля Даша.
- О, как мы ждали тебя, свет мой слесарь! - проговорил певучий голос
Эйлурии, и у нее проступили глаза и родинка на щеке.
- Этот часто захаживает? -спросил Тишкин, указывая на портрет усатого Лура.
Голос Эйлурии сломался, как льдинка:
- Мы были почти счастливы в этом уголке двести лет назад. Он был нежен,
приносил цветы, фарш... Но все рухнуло! Его отняли у меня химия и теория
игр!
- Да его сразу было видно, что игрок! - сказал Тишкин. - Много продувал?
- Они рассчитали с Марзуком жизнь каждого рюмянина по секундам: когда ему
смеяться, когда спать, какие видеть сны. Они управляют всей планетой и
каждым рюмянином из отвратительного синего ящика.
- Ишь, артисты... А где этот хитрый ящичек?
- Это страшная тайна. Ящик постоянно перепрятывает сам Лур. Кто пытается
не подчиниться ящику, тот постепенно исчезает! Вот мы таем и скоро станем,
как дым... И тебя они рассеют, Фима!
Тишкин сложил кривую черную фигу и показал в пространство, вероятно, Луру:
- Видали, синие черти! Вы у меня сперва сами в свой ящик сыграете! Эх,
девочки, а вы-то чего тут сидите, понапрасну линяете?
- О, нет! - живо возразила Эйлурия. - Здесь родник жизни, оазис! Только
здесь еще можно постирать, пошить, повозиться у печи, спасти свою
женственность.
- Ладно, пора этот гнусный ящик найти, - сказал Тишкин, направляясь к
двери и закричал: - Эй, Василий, идем в разведку!
Эйлурия легко подбежала, тронула Ефима за плечо и от волнения стала видна
вся, до пяток.
- Ты позволишь на дорогу заштопать твой пиджак и почистить сапоги? -
застенчиво попросила она.
"Эх, и тут от их не отобьешься", - подумал Тишкин, неохотно снимая пиджак.
Бесплотные девицы с радостным урчанием выхватили пиджак и унеслись с ним в
соседнюю комнату.
- А я для тебя испекла пирожок, - краснея, сказала Эйлурия и сняла
полотенце с пирога на столе.
Кривой, неуклюжий пирог был украшен надписью: "Тишк".
- Большое мерси, - сказал Тишкин. - Возьму в дорогу.
- А еще я приготовила такой напиток, такой субстрат.
- Субстрату налей, - согласился Тишкин. Но, попробовав его из синей колбы,
заметил со вздохом: - Эдакого много не выпьешь, Лукерья.
В эту секунду за наружной дверью послышались шум, глухие удары и жестяной
грохот, - видимо, упал верный Вася...
- Беги, я узнай почерк Лура! - воскликнула Эйлурия, открывая потайную
дверцу за шкафом.
Прихватив со стола колбу с субстратом, Тишкин шагнул в тайник. Дверь
снаружи распахнулась, и в комнату вбежал Лур, держа что-то под мантией.
Дикий взгляд его уперся в Эйлурию.
- Ты должна быть невидима! - закричал он и, ослепленный ее светоносной
шеей и грудью, прикрыл свои глаза тощей ладонью, точно от пламени доменной
печи. - Закройся! Закрой хоть ноги! Почему ты видима?
Эйлурия всплеснула тонкими, как фиалка, руками:
- Почему? А ты посчитай, рассчитай, вычисли причину, ходячий арифмометр!
- И вычислю! - закричал Лур и вытащил из-под мантии портативную
электронно-вычислительную машину.
Он включил машину; она заработала с таким напряжением, что от нее полетели
искры и болты. На табло вспыхнула надпись:
"Эйлюрия лубит Ефима Тишкина. Бедный, бедный Лурик!"
Лур отбросил машину и сказал со стоном:
- Эйлурия, вечерняя звезда моего утра, любит какого-то пожарника с
гармошкой! Это нонсенс!
Неожиданно из соседней комнаты выплыл пиджак Тишкина, который бережно
несли несчастные невидимки.
Лур выхватил у них пиджак, швырнул на пол и начал топтать, выкрикивая:
- Нонсенс, нонсенс!
И тогда из-за шкафа вышел Тишкин в рубашке-ковбойке.
- Подними вещь, химик, - сказал он сердито. - Твой нонсенс не придет, не
зови. И доставай-ка ящичек из-под своей попоны!
Часть восьмая
Лур перестал топтать пиджак Тишкина и проговорил отчаянным голосом:
- Я не могу без Эйлурии! Но с ней я тоже не могу, Фима! Как меня раздирают
противоречия!
Эйлурия пренебрежительно фыркнула:
- Они его раздирают пятьсот лет! Пойдемте, сестры. Мы скоро увидимся,
Ефимушка.
Эйлурия вышла, следом выплыли бедные невидимки.
Лур схватился за синюю голову, заскрипел зубами.
- Извините, Тишкин, но я раздваиваюсь, - и вдруг начал разделяться на две
половинки.
- Погоди, погоди! - вскричал Тишкин, стаскивая с себя ремень.
Он завел ремень Луру за спину и начал стягивать президента в плечах.
- Ты уж извиняй, Лур Иваныч, я тебя на последнюю дырку затянул. Как оно,
полегче?
- Разрывает, - простонал Лур. - Рвет.
- Погоди, я сщас тебя намертво укреплю, - Тишкин поставил Лура к стене и
начал двигать на него сервант. Он притиснул президента к стене и сказал:
- Ты с Лукерьей-то поаккуратнее... Мини ей подарил бы, какой-нито букет.
На чулок-сапог разорился бы с получки. А то ходит она у тебя в сандаликах,
ровно пацаненок.
Лур задумчиво спросил:
- Как вы проникли в тайну женской психики?..
- Проникнешь... - вздохнул Тишкин. - Ежели десять лет с ими на ферме
покрутишься. Опять же нет-нет да Моруа возьмешь, "Письма к незнакомке",
почитаешь вместе с бабами. Вслух. После дойки.
Лур благодарно пожал Тишкину руку и попросил:
- Отодвигай мебель, Фима. Вроде пронесло фазу.
Отодвигая сервант, Тишкин сочувственно заметил:
- Я тоже как в свою фазу вступлю, Дашутка почище твоей Лукерьи мне холку
мылит.
- Тоже раздваиваетесь? - спросил Лур с любопытством.
- Сам-то не очень... А вот предметы - точно. Эх, Лур Иваныч, подал бы ты
сигнал Дарье из своего ящика! Что я, мол, об ей тоскую.
- О, это для меня семечки! - обрадованно воскликнул Лур, достал из-под
мантии длинный синий ящик управления планетой и поставил его на стол.
- Я вообще-то виртуоз, - сказал он хвастливо, сел перед клавиатурой и
прикрыл глаза, будто Ван Клиберн.
- Валяй, вдарь, - подбодрил его Тишкин.
Лур исполнил несколько торжественных пассажей и жалобно сказал:
- Извиняй, Фима, но сигнал не доходит до Земли. Совсем чуть-чуть, метров
сто.
- Дай-ка твою фисгармонию, - попросил Тишкин.
Он взял ящик, крепко ударил его об колено, поставил его перед Луром:
- Теперь достанет. Шпарь по новой свою хабанеру.
Не успел Лур закончить игру, как в комнату вбежал Марзук с перекошенным,
черно-синим лицом:
- Вы гляньте, что творят бывшие женщины! - выговорил он зелеными губами.
Лур захлопнул ящик, взял то под мышку. Они поспешили к выходу. За дверью к
ним примкнул верный робот Вася.
...Площадь гудела от нестройных ликующих криков. Над узкими улицами в небе
реял портрет женщины в косынке, сотканный из разноцветных телефонных
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг