иносказательно, а все как есть: что я, выходит, собираюсь не только
портить экспериментальный материал - крыс со свинками, но и готов нанести
непоправимый вред их престарелым пациентам своими знахарскими снадобьями.
- Какой вред? Какой вред? - Я совершенно потерялся. - Да я... Да это...
Вот... Вот...
Дрожащими от жестокой обиды и несправедливости руками я вытащил
коробочку или, правильнее назвать, жестяную баночку с ягодами, начал ею
трясти чуть не у самого лица руководителя. Впечатление со стороны трудно
даже представить, вероятно, походило мое объяснение на сеанс исступленного
шаманства или пьяного откровения на мотив об уважении. Налезая словами на
слова, перескакивая с мысли на мысль, пытался я толковать о пользе для
человечества, заключенной в скромной коробочке... да, тьфу! - в жестяной
баночке.
- Не стариков обкрадывать, не их, не как крыс, чтобы опыты, я сам могу
кого угодно, показать самое простое, на себе, на себе любое омоложение.
Вот!
Я открыл баночку, пересыпал ягоды на ладонь горкой. Опять сунул их под
нос руководителю, потом опрокинул всю горку себе в рот и стал быстро
жевать и глотать, приговаривая:
- Вот, вот! - так, словно жевал и проглатывал все те нелепые и
оскорбительные подозрения, которые содержались в его вопросах.
- Вот! - сказал я в последний раз, проглотив последнюю ягоду, и тут
вспомнил своего соседа. Как же я теперь покажусь своему Розанычу? С испугу
попросил руководителя совершенно даже растерянно:
- Вы, пожалуйста, приглядитесь сейчас ко мне, чтобы узнать завтра, я
ведь буду помоложе, - и вдруг противненько прихихикнул и, как ни старался
овладеть собой, сохранить достоинство, сказать веско: - Вы сами увидите
завтра! - окончательно застыдился и выскочил из кабинета.
Иного ждать было нечего, раз запустил в ход ягодную механику - к
следующему утру я резко помолодел, почернел волосами, посветлел лицом.
Хоть очень мне было муторно за вчерашнее, поехал к руководителю по
геронтологии с надеждой на достойный прием.
- К сожалению... ра... ича нет, выехал он в командировку на двадцать
дней.
Одного этого было вполне достаточно, но меня, видно, решили посрамить
окончательно и сообщили вдобавок:
- А вам и вашим братьям - старшему, который был здесь вчера, и всем
младшим - он просил передать, что такое с ним случалось, пробовали другие
братья. Вы даже и не вторые.
Спасибо, не поскупились, объяснили, что он имел в виду. Есть,
оказывается, такие люди: как чего появляется нового, они непременно чуют в
этом плутовство или розыгрыш и тут же начинают выкручивать, как бы и им
тоже принять участие. Одним - откусить от жирного пирога, другим -
повеселиться на счет доверчивых простаков, исхитряются всячески. Ну,
взять, например, как вышло с парапсихологией. Кто-то нащупал где-то
какие-то проблески, неясности, а они тут как тут, держат телепатическую
связь через океаны, видят сквозь броню, двигают мыслью колбасу и магнитные
стрелки. Если среди них окажется случайно кто настоящий, и его неминуемо
зачислят в плуты или клоуны.
С братьями же так. Приходит старший и говорит, совсем как я: имею
омолаживающее средство, нашел или изобрел, могу продемонстрировать на
себе. И тоже, как я, заглатывает на глазах врачей порцию. Назавтра
является - по виду не отличишь, как будто он самый, только на пять лет
моложе, послезавтра - на десять. Где-то четыре брата тайком подменивали
друг друга по очереди в клинике - ночью, через туалет. Все вроде на глазах
у врачей: вечером укладывают спать старика, утром на его месте пожилой
мужчина, еще через два дня - дядечка в полном соку и требует: хочу домой.
- Скажите спасибо, что наш руководитель не сообщил в милицию! Уж очень
наивно и неопытно, говорит, действовал ваш старший брат, возможно,
впервые, понадеялся, может, останетесь честными людьми.
Даже в банной парилке я так никогда не краснел, как у этих
геронтологов. Наверняка, сообщи он в милицию, дело пошло бы прямее. Там не
стали бы подгонять под бывшие случаи, там устанавливали бы факты - один за
другим. Есть у меня план, и, возможно, после армии я поступлю в милицию.
Но в тот момент я испугался милиции.
И хотя я сейчас осуждаю тот мелкий страх, боязнь идти прямой дорогой,
все-таки не встаю на нее, не докладываю, например, командиру, кто я такой,
что знаю и что могу дать людям, нашей медицине. Остерегаюсь, опять все
запутаю, не верю в свою способность к холодной логике. Решил ждать, пока
жизнь сама выведет на прямую, а возможно, я на ней уже давно нахожусь, и
иной, более короткой, нет. Отслужу, поступлю в медицинский. Куда уж
прямее. План, чтобы служить в милиции, не отклонение, не обход, а
продолжение.
Попал же я на свою марафонскую прямую после того, как в последний раз
лгал, изворачивался, заливаясь детскими обильными слезами. Очень противно
вопил, со взвизгиваниями.
- Не знаю, не знаю... ююю! Меня послал дяденька, дяденька... ааа!
- Спросите, спросите, - то шепотом, то, забывшись, чуть не кричал
милиционеру мой сосед Барбарисыч, - спросите, есть у него брат Жора?
Не обошлось и на этот раз без догадливого моего Дюшесыча. Он оказался
главным действующим лицом, выследил подозрительного пацана и сообщил в
милицию. Примерно как я запомнил, когда при мне зачитывали его заявление,
что сосед его вновь исчез. Ткемалич написал: "обратно исчез", и выразил
мнение, что снова, "как недопустимо признавали врачи, по недугу памяти".
Думаю, что нет никакой необходимости рассказывать, почему я снова стал
мальчишкой. Побоялся принимать обратные ягоды. Хорошо еще, успел
приготовиться к внезапной эвакуации - закопал в лесу записи, урожай ягод.
Я и сам намеревался попасться на глаза соседу или его лупоглазой дочке -
не было у меня другого выхода. На этот раз я гораздо тщательнее проиграл
всякие возможности, включая самые фантастические. Но не прорезалось среди
них ни одного, чтобы мог я обойтись без рева, соплей и слез. Поймите меня
хотя бы неправильно.
- Дяденька послал, дяденькаааыыы!
- Какой дяденька?
- У магазиныыы!
- Спросите про Жору-то!
- Отнеси, - сказал, - продуктыыы... дал ключиии... - Откуда берется у
детей столько влаги, и что может быть убедительнее детских слез.
Нашлась в магазине продавщица, которая видела, как пожилой покупатель
давал ребенку сумку с продуктами, и признала во мне того ребенка.
- Велел взять со стола деньгиии... два с полтинооой...
Такая сумма денег действительно лежала на столе, меня остановили, когда
я открывал ключом наружный замок квартиры. По всему выходило, что про
деньги я мог знать лишь от хозяина жилья - дяденьки у магазина. С Жорой же
Апортыч настолько надоел милиции в прошлый раз, что его вежливо попросили
не мешать следствию.
Вот тогда я понял - у милиции есть отличие от таких, как мой сосед
Щавелич, и от таких, как шеф или руководитель, - она опирается только на
полностью доказанные факты, стремится установить факт как он есть, а уж
потом искать то, что привело к таким фактам, и тоже факты. Мои же
знакомые, столкнувшись с фактом, сразу принимали наиболее вероятную его
причину, делали выводы и совершали поступки.
Пропал старик, мальчик неизвестно чей - сколько можно сочинить
вероятных причин, сделать выводов, совершить поступков?
- Не знаююю...ыыы!
- Где ты живешь?
- Иии...ыый!
Старика объявили в розыск, моих родителей тоже, меня поместили в
детский дом - точно, как я и проигрывал в своей кибернетике. Не подвела
милиция. Хоть не докопались до глубинных причин, а действия точные.
Родители мои находились несколько раз. Одни: взглянут - нет, не он!
Другие: "Не он, но мы готовы его усыновить". Третьи - моим обходным путем:
"Наш это, наш Вася", - а мне мигают: соглашайся, мол, ничего для тебя не
пожалеем, будешь принцем. Подкарауливали с уговорами на улице, соблазняли
машиной, квартирой, дачами и даже садовыми участками. Меня -
потомственного рабочего с сорокалетним производственным стажем. Как это
правильно заведено в природе, что не подряд у людей получаются свои дети.
С каждым прожитым заново днем я убеждался - чем дальше я от цели, тем
больше надежда, что стану ее достойным. Вы еще услышите обо мне. А вдруг
чего опять не выйдет, по моей вине или невезучести, непременно найду
способ досказать свою историю, если не всем, то кому-нибудь.
Положительного результата, чтобы вы раньше времени не беспокоились,
рассчитываю достичь лет через шесть-восемь.
И то это очень даже чересчур отлично.
...Дверь была приотворена. Вровень с порогом на небе еще краснела
полоска, выше густо стояли звезды.
Засыпая, я несколько раз подумал:
"Неужели нельзя, чтобы не умирали люди? Не может быть, чтобы нельзя!.."
Выходит, навещала меня эта мысль вон еще когда, в самой первой моей
молодости.
Не может быть, чтобы нельзя!
Человек достоин бессмертия.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 17.05.2002 13:12
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг