возразило Чудовище, изо всех сил протирая лапами глаза.
- Что поделаешь, мерзкий растяпа Ястреб все мои вещи уронил в
океан; доверяй после этого людям, зверям и птицам... Но ведь молено
командовать и без фуражки. Мы, мыши, а особенно Большие Слоново-
Пальмовые Мыши-Капитаны, всегда считали, что важнее не то, что на
голове, а то, что в голове. Согласно, Чудовище?
- Согласно! Согласно!
- Тогда смело в путь! Слушать мою команду! - пискнула Мышь. -
Полный вперед!
В океане теперь творилось такое, чего еще никогда и никто не видел!
Чудовище шагало по дну, а на поверхности океана, разрезая волны,
скользила высокая красивая зеленая пальма.
- Фьють-фьють!.. Тиу-тиу-тиу!.. Чок-чок-чок!.. Ходячая пальма,
плавучая пальма! - кричали птицы.
Пальме пришлось по вкусу, что кругом столько воды: ведь на Острове
дожди выпадали редко. Она пила всеми своими корнями, весело шумела
листьями и роняла в океан конфеты.
Она бросала в волны ириски и тянучки, леденцы зеленые, синие,
желтые, шоколадные конфеты с кремовой и марципановой начинкой и с
начинкой ромовой, розовый и белый зефир, сливочные и шоколадные
помадки, пригоршни яблочного мармелада...
Рыбы-дети узнали, что вот такое чудо плывет по океану и дарит
конфеты - ешь сколько влезет. А ведь они никогда и не видели конфет,
только знали из рыбьих книг и сказок, какая это самая вкусная штука на
свете.
И рыбы-дети и морские зверята вместе с мамами и папами из всех
морей и от всех берегов океана что было духу поплыли к конфетной
пальме. Моря в одно мгновение опустели; рыбаки, вытащив невод,
покачивали головой, не могли взять в толк, что же такое приключилось.
Конфетная пальма бросала и бросала орехи в меду, клюкву в сахаре,
конфеты "Раковая шейка" и "Мишка", монпансье, халву, карамель "Птичье
молоко", "Прозрачную" и "Угадай-ка". Даже вода в океане вокруг пальмы
стала не соленая, а сладкая.
Дельфинята, китята, осетрята, медузята, белужата, морские ежата,
меч-рыбята и другие рыбьи ребята плыли за конфетной пальмой; собралось
их столько, что воды не видно. Куда ни взглянешь - раскрытые рты.
Летучие рыбята ловили розовый и белый зефир прямо в воздухе. Двое
сельдят-одноклассников, которые всегда ссорились, схватили сливочную
тянучку и поплыли в разные стороны. Тянучка возьми и притяни их друг к
другу.
- Ничего не поделаешь, будем дружить, - сказал старший сельденок.
И они вместе съели эту волшебную тянучку и с тех пор всегда всем
делились.
Птицы летели в дальние северные страны и в дальние южные страны и
везде рассказывали о чудесной конфетной пальме, которая плывет по
океану.
Белые медвежата, тюленята, моржата, морские зайчата, пингвинята
обыкновенные и пингвинята, дети королевских пингвинов, сошли с ледяных
берегов и поплыли поскорее.
Нагрянули утром охотники на котиковые лежбища, а там ни
котиков-пап, ни котиков-мам, ни котиков-детей.
Толстая мама-тюлениха едва поспевала за своими детками и на ходу
говорила:
- Много конфет не ешьте - от сладкого испортятся зубки и заболит
животик!
А Большая Слоново-Пальмовая Мышь-Капитан стояла на вершине дерева
между зеленых листьев и командовала:
- Право руля! Тысяча морских дьяволов и один серый кот!
Чудовище шло и шло по дну океана. Оно чувствовало, что Еженька с
каждым шагом все ближе, и сил у него прибавлялось.
Вот и Остров Настоящих Вулканов показался.
- Куда ты спешишь, о шагающая по волнам прекрасная Королева
Пальм? - прогрохотал Старый Вулкан. - Я догадался, кто ты, потому что
лишь у Королевы может быть такая летающая и плавающая свита - медведи
и тюлени, рыбы и птицы.
- Мы идем на помощь Еженьке, - отозвалась из зеленой пальмовой
кроны Мышь.
- Счастливого пути! И поторопись, о могучее королевское дерево с
пискливым голосом. Жерло мое кипит от тревоги за Доброго Художника и
его детей.
- Полный вперед! Самый полный! - пискнула Мышь. Чудовище побежало
так быстро, так сильно топоча, что дно океана заколебалось под его
лапами.
А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ...
Тем временем Нарисованные Человечки вместе с Бешеными буквами
стали в круг и принялись считаться: кому первым начинать войну.
Сначала посчитались Еженькиной считалкой.
Вышло начинать Нарисованным Человечкам.
Потом посчитались злой считалкой.
И опять вышло - начинать Человечкам.
- Война - завтра утром! - сказала Еженька. - Спокойной ночи!
Ничего не ответили Бешеные буквы.
Еженька, и воины-ежи, и воины - бывшие людоеды отошли, улеглись на
песочке около прибрежной скалы и уснули.
Они ведь очень устали после такого трудного плавания.
Рыба-Бутылка покачалась на волнах и тоже уснула. Тихо стало, темно...
А как только стало тихо и темно, зашептались, зашипели Бешеные
буквы:
- Пошшшшшлем шшшшшшпионов... Пусть шшшпионы
пережжжжжалят Ежжжженьку и ее воинов, пока те спят...
... Шшшшшуршат, ползут по песку шшшпионы-змеи. Ничего не слышат
Человечки - так крепко они уснули.
Вот уже шпионы-змеи пережалили всех воинов - бывших людоедов. И
ужалили Среднего Ежа.
- Тревога! - успел вскрикнуть Старший Еж, когда его жалили змеи.
Еженька и Маленький Еж вскочили на ноги и пиками отогнали змей.
Только они двое и остались в живых, да еще Рыба-Бутылка.
Взглянула Еженька на звезды в ночном небе и тихо спросила:
- Что нам делать, звездочки?
Не ответили звезды, замигали, сгоняя с глаз слезы.
- Что нам делать? - спросила Еженька у серебряной луны.
Спряталась за тучи луна, ничего не ответила.
- Что нам делать? - спросила Еженька у океана, который тревожно
шумел у ее ног.
- Садитесь на Рыбу-Бутылку, и я унесу вас отсюда, пока не поздно,
- пророкотал океан.
- Разве ты не знаешь, если мы уплывем, завтра казнят отца?! -
ответила Еженька.
- Тебе все равно не спасти его, - вздохнул океан.
- Пусть нас только двое, мы не оставим отца. Сказав это, Еженька
обняла Маленького Ежа, и они пообещали друг другу: если придется -
умереть, но не отступить.
А небо светлело, и стало видно, как строятся Бешеные буквы. Слышно
стало, как буква "Б" бьет, барабанит в барабан, а кровавая буква "К"
командует:
- Ать-два!.. Ать-два! Вперед, на Еженьку!..
В последний раз обратился Добрый Художник к букве "Ч", которая с
мечом в руке стояла у дверей сараюшки-развалюшки - его тюрьмы:
- Отпусти меня на волю! Слышишь барабан?! Бешеные буквы идут
воевать с Еженькой и Маленьким Ежом. Без меня дети погибнут. Вспомни,
что ты не чужая, не черствая буква, а чистая, человеческая. Отпусти
меня на волю, чтобы я помог Еженьке!
- И чччеловек бывает ччччерствым и ччччужим, - с трудом
выговаривая слова, сказала мрачная, молчаливая буква "Ч".
- Нет, нет, тот, кто стал черствым и для всех чужим, - уже не
человек!
Задумалась буква "Ч".
И, подумав, как еще ни разу в жизни не думала, опустила она свой
меч, раскрыла дверь сараюшки-тюрьмы и тихо сказала:
- Ты прав, добрый ччччеловек. Пусть будет по-твоему...
Памм-пампампам-памм... - бьет, барабанит барабан. Поднялась
Еженька вместе с Маленьким Ежом на скалу, вложили они стрелы в луки
и ждут врага.
- Ать-два... Ать-два! - командует кровавая буква "К".
Идут, ползут Бешеные буквы.
Выстрелили Еженька и Маленький Еле из луков. Хорошо прицелились,
метко выстрелили, но стрелы не пробили вражеских железных щитов.
Метнули они копья; копья сломались, ударившись о железо.
Тихо, страшно, только слышится - памм-пампампам-памм - бой
барабанов да шуршание шпионов-змей.
Вот уже Бешеные у подножия скалы.
- Сдавайтесь! - крикнула "К".
- Ни за что! - ответила Еженька.
- Лучше мы бросимся со скалы и разобьемся! - сказал Маленький Еж.
Ползут по склону скалы Бешеные буквы. Со всех сторон ползут...
Но что это?! Взбаламутился океан, затряслась земля, расступились
волны, и на берег выскочило Чудовище-Пятирог.
Ах, как вовремя оно подоспело, милое Чудовище, - в самую
распоследнюю секунду!
Оно выскочило на берег, отряхнулось, улыбнулось Еженьке и
бросилось на Бешеные буквы. Справа от него выскочили из океана белые
медведи с белыми медвежатами. А слева-тюлени с тюленятами, моржи с
моржатами, котики со своими котятами. И все они тоже отряхнулись,
улыбнулись Еженьке и бросились на врага.
Вот какая грозная армия!
Испугались Бешеные и побежали что было мочи.
- Все равно догоню и растопчу! - заревело Чудовище. Очень уж оно
переволновалось за Еженьку и рассердилось; и добрый может
рассердиться.
- Стойте! - раздался вдруг голос Доброго Художника. Все
послушались и остановились.
А Художник подбежал к Чудовищу, погладил его и, обернувшись к
Бешеным, сказал:
- Ведь главное, что вы буквы! А то, что вас сделали бешеными,
забудьте, забудьте! "К", оставь коварство и кровожадность, ты ведь
кроткая, красивая. Милая "М", ты буква матерей и младенцев, всех
маленьких и милых, игрушечных мишек и матрешек, всех молодых и мудрых.
А ты, "Л", - буква ласковых, любимых и любящих. Зачем вам воевать с
детьми?!
Задумалась, поникла головой "М"; отошла в сторонку "Л".
- А я злая, зловредная, завистливая, змеиная буква и все равно
буду жжжжалить, потому что у меня ядовитое змеиное жжжжало, -
прошипела "З".
- Неправда! - сказал Художник. - Ты, "З3", только притворяешься
злой, а на самом деле ты заботливая, и звериная - а звери добрые, - и
зеленая, как деревья и трава.
И только Художник сказал это, прилетел доктор Дятел, разложил на
столике под деревом щипцы, шприцы, козьи ножки и всякие другие штуки,
которыми рвут больные зубы, и вывесил на стволе сосны объявление:
УДАЛЯЮ ЯДОВИТЫЕ ЖАЛА /без боли/
Выстроилась змеиная очередь.
Скоро не стало в здешних местах ядовитых змей.
Только одна самая вредная Змея не захотела отдать ядовитое жало.
Поползла она к Злому Художнику, приползла и зашипела:
- Мы побежжждены!..
"Надо бежать", - решил Злой Художник; он ведь был злой да
трусливый. И побежал что было мочи.
Продирается он сквозь колючие кустарники, с кочки на кочку
перепрыгивает, карабкается через горы и скалы.
А за ним ползет Змея.
Совсем они выбились из сил и вдруг видят - среди дремучего бора
избушка на курьих ножках. На пороге сама Баба-Яга.
- Спаси нас, кума! - взмолился Злой Художник.
- Хи-хи-хи, я битым не спасительница, - ответила Баба-Яга. - Это
добрые да глупые любят несчастненьких. И больше не кума я вам,
дуракам, а хозяйка. Будешь ты, Злой, воду мне таскать, печь топить и
щи варить. А сам будешь под лавкой спать да кости глодать. А тебя,
Змея, я на цепь посажу, вместо собаки; собака-то сбежала, не захотела
мне служить.
- А если я опять в силу войду? - спросил Злой.
- Если бы да кабы... Тогда другой разговор. А теперь - марш в лес!
Чтобы к вечеру сто вязанок дров принес!..
А Коршун тем временем опустился на землю около Доброго Художника
и сказал:
- Ужасно надоело быть злой птицей Коршуном. Пожалуйста, прими
меня к себе в дети!
- Хорошо! - согласился Художник. - Только слетай сначала в Далекие
горы, зачерпни из родников ведерко мертвой воды и ведерко живой воды!
Коршун послушался, полетел в Далекие горы и принес живую и мертвую
воду.
Опрыснул Художник сперва мертвой водой, а после живой всех бывших
людоедов, Среднего Ежа и Старшего Ежа, которые лежали около скалы, где
их ужалили змеи.
Старший Еж открыл глаза, потянулся, поднялся на ноги и сказал:
- Ах, как долго я спал!
А за ним открыли глаза, потянулись и встали все другие Человечки.
И тогда... Вот тогда-то Художник объявил:
- Завтра пир на весь мир!
Была лютая зима, а тут растаял снег, зазеленела трава,
распустились листья на деревьях и расцвели цветы.
Собрали Человечки со всего города столы и поставили их один к
одному от дома, где жил Художник, через лес и до океана, и в океане
тоже, чтобы и рыбы и рыбьи ребята могли быть на пиру.
Откуда ни возьмись, появились пауки и соткали вот такую -
серебряную и золотую - скатерть на весь стол.
Вырыли яму и посадили конфетную пальму. Она сразу зашумела
листьями:
- В океане хорошо и тут прекрасно, мне везде нравится!
Такая славная пальма.
Шумит пальма листьями и без счета роняет на праздничный стол
конфеты - одна вкуснее другой.
И созрели на ней бутылочки с ананасно-клубничной шипучей водой
и с апельсиновым лимонадом.
Муравьи разнесли по столу семена цветов, и в один миг выросли
колокольчики с большими синими чашечками цветов, чтобы было из чего
пить взрослым, а для детей, зверят и рыбят распустились чашечки
ландышей. Когда стол был накрыт и гости расселись каждый на своем
месте, Добрый Художник сказал:
- Если бы не Еж-ежище - Черный носище, не было бы Еженьки и всех
других Человечков. Да и я не дожил бы до этого часа, а умер бы от
голода и холода. Крикнем "ура" в честь Ежа-ежища и попросим его
рассказать нам чтонибудь про себя.
Все крикнули или заревели - кто как привык - "Ура!", а Большая
Слоново-Пальмовая Мышь-Капитан тихонько пропищала:
- Если КОГО-ТО превозносят, будто он невесть кто, а КОГО-ТО
забыли, будто не ОНА совершала неслыханные подвиги - ох, короткая
память даже у Добрых Художников! - то КТО-ТО не будет ничего есть,
разве только сгрызет десяточек орехов в меду да две-три шоколадные
конфетки, чтобы уж совсем не помереть с голоду.
Еж-ежище покраснел до самых корней иголок и, когда затихло "ура",
сказал:
- Живу я в норе вместе со своей Еж-ежовной - Черной носовной и
Еж-ежатами - Черными носятами. Ничего, кроме родного леса, не видел,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг