- Есть на то одна причина, Лена, - Савинков снял очки и, сощурившись,
потер прямой нос. - Ко мне сегодня приезжали интересные гости...
Он уселся в свое кресло и устало откинулся на его спинку. Мы все невольно
подошли поближе к его столу и обратились в слух. Шеф немного помолчал и
продолжил:
- Кроме того что их внешность показалась мне, мягко говоря, экзотичной,
они в деталях рассказали о сути нашего проекта, отметили все существующие
недочеты, потом пожали мне руку и убрались восвояси, так и не объяснив, что же
за дело привело их ко мне.
А через час меня посетил аж полковник ФСБ и подробно расспросил о моих
предыдущих гостях. Я рассказал ему все, что мог рассказать, не разглашая нашей
тайны, и он оставил меня в покое. Однако ему на смену прибыл уважаемый господин
Ли и, как начальник СБ нашего учереждения, в свою очередь, дотошно расспросил
меня о сути беседы с полковником.
Из всего произошедшего я сделал несколько далеко идущих выводов.
Во-первых, мы не одиноки в своих исследованиях - некто продвинулся в них еще
дальше. В этом меня убедили первые посетители. Во-вторых, стоило нам сдвинуться
с мертвой точки, как начались какие-то политико-шпионские игры. Это
доказывается появлением на сцене ФСБ и нашей собственной службы безопасности.
По опыту мне хорошо известно, что бывает, когда в науку вмешиваются ее
припадочные пасынки политика и бизнес. С каждой минутой на наших шеях все
крепче затягиваются петли желаний рефлексирующих политиков и параноидальных
опасений контрразведчиков. Можете считать мои слова такой же паранойей, но
времени остается все меньше. Если мы не поспешим и не сделаем нечто, что
невозможно скрыть от всего мира за стенами секретного "ящика", то нашу команду
либо разгонят, либо засекретят до полного безумия ровно через неделю...
Мы молчали, размышляя над словами шефа и приходя к выводу, что он не так
уж далек от истины. Привычка засекречивать что попало у наших "компетентных
органов" (сами, наверное, придумали себе такое многозначительное название)
прошла от простого безденежья, однако случались события - и тут было не до
экономии, - которые ерундой не назвать, будь ты даже полным невеждой. В
"органах" тупиц было все же не слишком много. Нас в свое время замаскировали
сразу, как только мы получили несколько положительных показаний приборов и
сотню молекул неизвестного газа из первых "каналов", прорезанных еще
экспериментальной установкой, что размещалась в подвале местного
электротехнического университета.
Если чекисты среагируют на наш артефакт столь же стремительно, то через
неделю нас действительно не станет. Мы исчезнем для обычного мира за толстыми
стенами с грозной охраной... Черт! Внизу УЖЕ новые охранники! Обратил ли на это
внимание Савинков?! Если меня не выпустят хотя бы на час, я разнесу всю эту
чертову лабораторию в щепки! Работа работой, но есть еще
пара совершенно обоснованных человеческих ценностей. Я не могу объяснить
Алене, не видя ее глаза, что задержусь на неопределенное время. Я должен побыть
с ней хотя бы час. Я не смогу сосредоточиться на деле, если не совершу своего
рода ритуал кратковременного расставания. Шеф, кстати, это прекрасно знает, да
и Лена тоже. Она особенно переживает за меня, слушая восторженные рассказы об
Алене, как действительно заинтересованная в моем счастье кормилица или тетка...
- Сейчас мне нужен Епифанцев и Женя, остальные могут ехать домой,
приводить в порядок дела и мысли перед напряженной неделей, - смилостивился
Савинков. - Но в шесть утра все должны быть на месте с недельными запасами в
рюкзаках!
Он, конечно, выражался образно, только до реальности в его метафорах
оставалось не более полушага. Лучше, действительно будет притащить с собой пару
смен белья, туалетные принадлежности и что-нибудь ненужное, но создающее
элемент уюта и одомашненности в строгой обстановке лаборатории; если все пойдет
по плану, то нам станет не до того, чтобы терять уйму времени на поездки через
весь город по домам или на просмотр теленовостей, все равно источающих изо дня
в день один и тот же заунывный оптимизм.
Епифанцев и Женя, наш главный-преглавный техник-конструктор, обреченно
уселись перед столом шефа, а мы стремительно бежали посредством лифта, наполнив
его при этом своими телами до отказа.
Я прошел мимо равнодушных охранников быстро и даже немного пригнулся,
словно опасаясь, что они попытаются меня задержать и бросятся для этого на
перехват. Нет, "вохры" только на секунду отвлеклись от обзорных экранов и, едва
заметно кивнув в ответ на мое "до завтра", тут же вернулись к своему занятию.
Наверное, настроили один из мониторов на спортивный канал работяги.
Я подрулил к подъезду и, выходя из машины, бросил взгляд на четвертый
этаж, туда, где были окна моей квартиры. Так и есть. Неизвестное науке чувство
в очередной раз подсказало Алене, что я уже приехал, и она, как всегда,
выглянула в окно. Я улыбнулся, помахал ей рукой и торопливо вбежал в прохладный
подъезд, испытывая ощущение самого настоящего счастья. Вот ведь, оказывается,
сколько надо человеку для радости - один взгляд из окна...
- Ты не поставил машину на стоянку, чтобы отвезти меня домой? - спросила
Алена, выслушав мой рассказ и поздравив с первой крупной удачей.
- Нет, просто не хочется вставать еще раньше, чем необходимо, - ответил я,
прекрасно понимая, что спросила она не об этом.
Я немного помолчал, собираясь с мыслями, и предложил:
- Останься на эту неделю у меня. Я не уверен, что смогу надолго приезжать
домой, но все же, время от времени, это делать будет необходимо, а вот к тебе
заехать я совсем не буду успевать... Представляешь, насколько огромной будет
моя душевная рана в таком случае?
- Ты окончательно втягиваешь меня в совместный быт, Сумасшедший Ученый? -
игриво спросила она, прижимаясь ко мне.
- Только посмей возразить! - сказал я, расстегивая
пуговицы на ее домашней блузке.
- Даже и не думала...
Засыпал я долго и мучительно. Из головы все никак не выходило произошедшее
в лаборатории. К тому же мне чудился какой-то резкий больничный запах...
Глава 4
Н-ск, Сентябрь текущего года. Дремов
Старший лейтенант очнулся от резкого запаха аммиака. Он непроизвольно
дернул головой и почувствовал в затылке сильную ноющую боль. В дополнение к
этому его тошнило, и когда он открыл глаза, то долго не мог сфокусировать
непослушный взгляд на склонившемся над ним человеке. Наконец способность к
аккомодации вернулась, и он разглядел бирку, прикрепленную к нагрудному карману
белого халата человека. Там значилось: "Первая больница Скорой помощи".
Заметив, что Дремов пришел в себя, доктор улыбнулся и, выдохнув едва различимым
запахом спиртного, сказал:
- Хорошо, что не зима, а то замерз бы, земляк.
- Я, надеюсь, не в морге? - приподнимаясь, попытался пошутить офицер.
- Лежи, болезный, - посоветовал врач. - У тебя крепчайший "сотряс". Как
основание черепа еще не проломили - не пойму. Шапки вроде на тебе не было,
каски тем более...
- Я в последний момент пытался повернуться. Услышал что-то, наверное, -
предположил Дремов и осторожно потрогал огромную шишку на затылке.
- Это, возможно, тебя и спасло, - согласился доктор. - Ты бы видел, чем
тебя "отоварили"!
- Чем? - подавив позыв на рвоту, спросил офицер.
- А вон следователь расскажет, - сказал доктор и, встав, обратился к
сухощавому нескладному парню в джинсовом костюме и с потрепанной папкой из
черного кожзаменителя. - Вы больно не усердствуйте, товарищ следователь.
Больному нужен покой...
Произнеся эту сакраментальную фразу, врач удалился за белую занавеску,
которая отделяла кушетку Дремова от остальной части приемного отделения.
Молодой следователь присел на стоящий рядом с кушеткой табурет и спросил:
- Как вы себя чувствуете, товарищ старший лейтенант?
- Бывало и лучше, - неоригинально ответил Дремов и в свою очередь
поинтересовался: - Меня что, не ограбили?
На лице следователя появилось недоумение.
- Почему вы спросили?
- Деньги и документы лежали в одном месте...
- Да, действительно. - Следователь вынул из папки бумажник Дремова и,
развернув его, показал содержимое: - Посмотрите, пожалуйста, ничего не пропало?
"Честный какой, - подумал Дремов, - мог бы купюры и прибрать, а свалить
все на грабителей". Он тут же одернул себя, внутренне пожурив второе "я" за то,
что оно перестало верить во все на свете и в первую очередь - в порядочность.
Размышляя, Дремов осмотрел содержимое бумажника и скривился, показывая мимикой,
что ничего не пропало.
- Тогда расследование, пожалуй, выходит за пределы моей компетенции, -
задумчиво предположил парень, поигрывая шариковой ручкой над бланком протокола.
- Не соседи же вас разлюбили...
- А пьяное хулиганство? - с насмешкой в голосе поинтересовался Дремов. -
Такая версия тебя не волнует?
- Нет, - голос следователя стал суровым то ли от фамильярного обращения,
то ли от попытки Дремова выказать большую опытность в ведении расследований. -
В абсолютной темноте попасть точно по затылку, ударом сверху вниз, да еще когда
жертва неожиданно уклоняется - это профессионализм. А профессионалы, нападающие
на сотрудников ФСБ, не наша вотчина...
- Что верно, то верно, - согласился Дремов. - Я тебя попрошу, коллега,
позвони вот по этому телефону, проинформируй абонента, что и как, и не дуйся,
ладно?
Он написал на незаполненном бланке номер и дружески улыбнулся. Следователь
смягчился и, пробормотав "конечно", вышел за занавеску. Старший лейтенант
услышал, как он набирает на расхлябанном дисковом телефоне номер,
представляется оперативному дежурному и, вдруг понизив голос, что-то удивленно
шепчет в трубку. Дремов насторожился. Что такого удивительного мог сказать
милиционеру дежурный? Неясные предчувствия заставили старшего лейтенанта быстро
пролистать свою записную книжку и найти телефон Васильева. В эту же минуту
следователь вернулся и, с профессиональным подозрением посмотрев на Дремова,
сказал:
- Разрешите еще раз взглянуть на ваше удостоверение?
- Ради бога, - офицер достал документ и протянул его вместе с блокнотом. -
Пока изучаете мои документы, наберите еще и этот номер. Я примерно подозреваю,
что сказал вам "оперативный". Это номер телефона нашего полковника, он развеет
ваши сомнения, а его собственную натуральность подтвердит все тот же
дежурный...
Дремов устал от такого длинного объяснения и, отдав бумаги следователю,
улегся обратно на жесткую кушетку. Парень постоял с секунду в нерешительности,
но потом подошел к телефону и набрал предложенный номер. Разговор был коротким
и, по всей видимости, ясности в ситуацию не внес.
- Вашего полковника не будет по этому телефону до утра, - сообщил
следователь, возвращаясь. Дремов мысленно выругался. Ну, конечно, это же ;
служебный! А номера мобильного телефона он не знал. Надо же было так оплошать!
Впрочем, человеку с ушибленными мозгами это было простительно. v - Я не буду
вас тревожить вопросами, гражданин Дремов, как и советует доктор. Но только до
утра, следователь нахмурился, - которое вы встретите в
компании нашего сотрудника...
"Красиво формулирует, - подумал Дремов, - стишками, наверное, баловался в
юности". Сердиться , на этого молодого следователя за повышенную бдительность
он не стал. Сменивший парня сержант уселся в отведенное ему кресло и уныло
уставился в толстый медицинский журнал. От ночи оставался еще вполне приличный
кусок, и Дремов, непроизвольно очистив напоследок желудок, заснул. Ему
снились зловещие альбиносы, а рефреном звучала вполне адекватная мысль: "Почему
моего имени не помнит дежурный, если я не исчез, как все похищенные?"
Я проснулся задолго до звонка будильника и, лежа с закрытыми глазами,
прокручивал в памяти только что виденный сон. Снова Дремов. Причем сюжет вполне
логично продолжал линию дневного видения. Капитан несколько сменил тактику, не
заставляя меня теперь писать новую книгу о своих похождениях. Но все равно он
был здесь, со мной, и по-прежнему втягивал меня в свои шпионские игры.
Я размышлял довольно долго, но пока что никакого
тайного смысла в сеансах связи с капитаном усмотреть не смог. Следовало
либо выбросить это из головы, либо дождаться продолжения.
Глава 5
Н-ск. Сентябрь текущего года. Лаборатория
А вообще-то сейчас у меня было по горло собственных забот. Стало предельно
ясно, что даже в несомненном успехе первого включения "ловушки" была какая-то
незавершенность. Пространство нами было прорезано, это верно, однако, где
находится выходное отверстие нашего слепого выстрела, я не понимал. Я не
рассчитывал на некие "параллельные миры", теорию о которых модно сейчас
муссировать в телесериалах, но технология обломков, принесенных "ловушкой",
никак не соотносилась с нынешними разработками нашего родного мира, это
подтвердили коллеги из аэрокосмического агентства. Следовательно, на том конце
тоннеля был или похожий на наш (если угодно - "параллельный") мир, или нечто
посложнее. Можно было предположить, что мы вместо пространства продырявили
время и скользнули куда-то в будущее, но расчеты делались нами, а не черт-те
кем, и расчеты эти мы делали не в пьяном угаре, а на совершенно трезвую голову.
Я точно помню, что время нас не интересовало. Что же произошло? Это был первый
вопрос.
Вопрос номер два: куда подевался артефакт ровно через пять минут после
того, как уехали специалисты по космонавтике? Утащить такую тяжесть никто не
мог, да и пронести мимо охраны что-либо без разрешения Совинкова - тоже. Что
получалось: объект самоликвидировался? Странно...
Вопрос номер три: почему на одной из частей обломка! при более тщательном
изучении мы обнаружили отчетливую надпись на чистом русском языке: "Верфи Д. Т.
Романцева. Заказ щ 12- 765"? Такая маркировка наводила меня на тревожные
мысли. Я вдруг отчетливо вспомнил яркое солнце и зеленые пейзажи из своих
невероятных ночных видений...
Новая Россия? Эллада? 2352 год?
Я размышлял над этим весь день. Под вечер мы в полном составе сидели в
первом зале лаборатории и пытались рассуждать.
- Если мы заглянули в будущее, то своим вмешательством могли нарушить
какие-нибудь причинно-следственные связи, вот он и улетучился из нашей
"вероятности", - словно услышав мои мысли, предположил Гриша, разливая по
чашкам кофе.
- Ты бредишь, Гриня -грубовато возразил Епифан-цев, растирая покрасневшие
от усталости глаза. - Такие связи теоретически могут нарушиться, если заглянуть
в прошлое, а не в будущее.
- Да мы вообще не знаем, куда заглянули, - сопротивлялся Антончик. -
Может, это какое-то нереализованное прошлое. Где прогресс развернулся в полную
мощь не к концу девятнадцатого века, а уже в семнадцатом, например...
- Нет, Григорий, не то, - сказал Савинков, закуривая очередную сигарету. -
Фантазия у тебя богатая, но я уверен, что никаких параллельных миров не
существует, а перемещения во времени возможны только в одном направлении: из
настоящего в будущее, секунда за секундой. То есть привычным для нас порядком.
Он указал сигаретой на настенные часы, которые неторопливо отстукивали
четверть девятого после полудня.
- Тогда откуда мы выцарапали артефакт?! - раздраженно спросил Гриша.
- А был ли мальчик? - вяло спросил Епифанцев
-Устал, родной? - озабоченно поинтересовалась
Аня, несколько саркастично, надо заметить.
- Так, яйцеголовые, давайте все сначала, - потребовал я. - Во-первых, мы
хотели соорудить нечто вроде подпространственного перехода между двумя точками,
отстоящими друг от друга на несколько парсеков...
- Это ты так решил, - перебил меня Антончик, - а вот я уверен, что эти
точки расположены в разных вероятностях одного и того же мира, нашего то
есть...
- И твоя версия еще менее жизнеспособна, - повысив голос, продолжил я. -
Как и шеф, я уверен, что параллельные миры - только пища для сценаристов
фантастических мыльных опер, а у нас получилось то, на что мы и рассчитывали, -
проникновение в атмосферу обитаемой планеты, расположенной где-то в глубоком
космосе. В нашем пространстве, я подчеркиваю, и в нашем же времени!
- Где обитают трехголовые существа, владеющие русским языком! - язвительно
вставил реплику Антончик.
- Теперь невозможно не согласиться с сомнениями
Григория, - заметил Савинков. - Что скажешь на это, Леонид?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг