- Да.
- Сразу же после прилета?
- Н-не помню...
- И эта страсть появилась только у него? У него одного?
- Как вы уже успели, видимо, заметить - да.
- И вас это не удивляет? Вы не ищете причины недуга? Ведь вы врач.
Фархад улыбнулся. Разговаривая с Эркином, он почему-то все время едва
заметно улыбался, словно бы ему были известны все тайны шахты номер
семнадцать.
- Эркин, вы горячитесь совершенно напрасно. Вот вы сказали, что
пишете детективы, так?
- Допустим.
- Почему вы их пишете? Ведь вы не писатель? Что же, мне лечить вас?
Точно так же и Хосе. Чем его занятие хуже вашего? Вы развиваете
воображение, а Хосе нашел возможность сосредоточиваться. Разве это в
принципе не одно и то же? Почему же тогда свое занятие вы считаете
нормальным, а увлечение Хосе - недугом? С такими взглядами можно далеко
зайти.
- Ну, доктор, это вы уже хватили через край!
Фархад рассмеялся:
- Но ведь и вы хватили через край, решив, что Хосе поджег дом. А
между тем это не так. Хосе - безобиднейший из всех известных мне людей.
Что из того, что натура у него увлекающаяся и непостоянная? Вчера он горел
желанием проникнуть в мир старинного танца, сегодня он изучает историю, а
завтра займется геологией. Я считаю, увлечение игрой пламени - очередная
его причуда.
- Значит, Хосе здесь ни при чем?
- Абсолютно.
- Тогда что же случилось с домом?
В ответ Фархад только пожал плечами:
- Кто знает!
Эркин собирался было еще кое о чем спросить, но Фархад поднес руку ко
лбу, потер переносицу.
- Эркин, вы меня простите, но за минуту до вашего прихода я принял
снотворное, и оно, кажется, начало уже действовать. Так и клонит ко сну.
Разговор у нас с вами интересный, но, боюсь, поддерживать его я уже не в
силах. Приходите через три-четыре часа. Я буду к вашим услугам. - С этими
словами он лег на диван и закрыл глаза.
XII
По уже знакомой ложбинке Эркин подошел к шахте. Хосе давно с
нетерпением ждал его.
- Как хорошо, что вы пришли! - торопливо стаскивая с себя скафандр,
повторял Хосе. - Пойдем?
- А далеко нужно идти?
- Не очень. Только перебраться через хребет.
- А шахту оставим без присмотра?
- Ничего с ней не сделается. Идемте.
Хосе повел Эркина по ложбинке к жилому городку. Однако метров через
сто остановился.
- Следуйте за мной. Я буду идти первым, показывать дорогу.
Только что наступила светлая вергийская ночь. Лохматые красные тучи
плавали в небе, как огромные светильники. Их отблеск ложился на оранжевые
скалы. Горные зубцы хорошо вырисовывались на фоне светлого неба, но тень
от скал была густой, скрадывающей предметы.
Видимо, Хосе хорошо знал дорогу, так как свободно ориентировался,
оказавшись в тени. В этом месте в сплошной стене скал виднелась небольшая
расщелина. Скалы здесь были высотой метров двадцать. По расщелине можно
было взобраться на их вершину.
Хосе уверенно перепрыгивал с камня на камень. Эркин не отставал. Он
успел заметить, что в некоторых местах в скале вырублены ступеньки.
Видимо, этим путем пользовались довольно часто.
Подъем был крутым, но сравнительно безопасным.
Минут через десять они поднялись на вершину гряды.
Грунт под ногами казался темно-рубиновым, как гаснущие угли костра.
Отсюда, с двадцатиметровой высоты, хорошо были видны огни коттеджей.
А за площадкой, на которой стояли сейчас космонавты, тянулась целая горная
страна, молчаливая, глухая, темная. Скалы стояли там не сплошной стеной, а
были словно насажены друг на друга. Их острые пики, светлые и высокие,
походили на густой сосновый лес. Основание же скал утопало в непроглядной
тени.
Хосе тронул Эркина за рукав:
- Пойдемте. Уже недалеко. - Он направился в сторону острых пиков.
Ровная площадка кончилась. Начался крутой спуск. Здесь, в скале, тоже
кое-где были вырублены ступеньки, так что спуск не представлял особого
труда. Так они спустились метров на пятнадцать и теперь находились в
кромешной темноте, в тени горных зубцов. Невозможно было рассмотреть даже
собственные руки. Тем не менее Хосе довольно уверенно двинулся вперед.
Путь пролегал по узкой извилистой расщелине, что тянулась куда-то в глубь
гор.
Вдруг стало светлее, хотя они по-прежнему находились в глубокой
расщелине в тени скал.
На одной из скал слабо мерцало светлое пятно.
Подошли ближе, и Эркин увидел, что светлое пятно - это вход в пещеру.
Перед самым входом Хосе остановился.
- Это здесь, - почему-то шепотом сказал он Эркину.
Также шепотом Эркин спросил:
- А другие сюда ходят?
- Да. Но никто не любит об этом говорить.
Он нагнулся, ибо вход в пещеру был невысок, и шагнул внутрь. Эркин
послушно последовал за ним. Сердце его стучало гулко и учащенно. Кажется,
он приближался к разгадке тайны 17-й шахты.
Поначалу путники шли по неширокому тоннелю. Эркин пристально
присматривался к его стенам. Но сомнений быть не могло - пещера явно
естественного происхождения.
Постепенно тоннель расширился, и космонавты оказались в просторном
высоком зале. Здесь было значительно светлее. По-прежнему Эркин не мог
понять, откуда льется этот приятный неярий свет. На стенах зала блестели
капли какой-то жидкости. Пол был усыпан мелкими острыми камнями. Кое-где
лежали крупные валуны.
Один из углов зала был ниже других. От этого угла тянулся вниз
небольшой коридорчик. К нему Хосе и подвел Эркина.
Кажется, свечение исходило именно отсюда. И точно - дальняя стена
коридорчика светилась рубиновым огнем. Огонь светил неровно, то становился
сильнее, то ослабевал. Временами как бы волны пробегали по этим вспышкам.
Хосе опустился и присел на небольшой камень, с жадностью всматриваясь
в свечение. Эркин последовал его примеру.
Так просидел он некоторое время, внимательно глядя на
оранжево-красные сполохи. Вдруг он почувствовал, что ему интересно и даже
приятно смотреть на эти перебегающие сверху вниз волны. Огонь не грел, но
какая-то сладкая расслабленность, истома разливалась в груди от одного его
вида. Ни разу в жизни Эркин не ощущал такого необычайно радостного
состояния души. Все его прочие чувства притуплялись. Он забыл, что
находится в пещере, что вокруг камни и замерзшие капли странной жидкости,
что над ним острые пики скал, забыл, ради чего он прибыл на Вергу, забыл,
что рядом находится Хосе. Он видел только переливающееся перед ним
свечение и хотел видеть только его. Удовольствие, которое он испытывал,
нарастало. Как он мог жить, не зная об этом чуде?! Разве можно сравнить
его состояние с чем-то иным?! Он трепетал от наслаждения, покачиваясь в
такт какому-то неслышному мотиву. О, как глупа и пуста была его жизнь до
сих пор! Какие никчемные заботы терзали его! Какими мелкими радостями
утешался он! Нет! Больше этого не будет! Он познал наконец смысл бытия. Он
будет приходить сюда и наслаждаться игрой пламени, которое так пленительно
обжигает нервы! Он раскачивался все сильнее. Сердце билось как
сумасшедшее. Он был согласен умереть здесь, рядом с волшебным пламенем,
лишь бы не прерывать невыразимого блаженства.
И все-таки он очнулся и пополз назад, пополз на четвереньках,
медленно, то и дело останавливаясь.
Так, пятясь, выбрался из пещеры. И здесь силы оставили его. Он
откинулся на спину и потерял сознание.
XIII
Когда Эркин пришел в себя, по-прежнему была ночь. Он посмотрел на
часы и даже не поверил - прошло всего сорок минут. Неужели так медленно
тянулось время?
- Хосе! - позвал он. - Хосе!
Рядом послышался стон.
Эркин метнулся в ту сторону.
Хосе лежал у входа за большим валуном. Глаза юноши были закрыты, он
мучительно стонал.
- Хосе! Что с тобой? Хосе! - Эркин расстегнул юноше рубашку, сделал
массаж.
Через несколько минут Хосе открыл глаза.
- Сейчас пройдет. Это уже не в первый раз. Я только немного полежу, и
все пройдет.
Эркин сел рядом на плоский камень. Голова раскалывалась, все тело
ныло, словно ему пришлось скатиться с одного из этих острых пиков.
"Что же это?" - задал себе вопрос Эркин. Вероятно, свечение в пещере
обладает способностью испускать особые волны, действующие на психику
человека, равно как и на его сознание. Вот он, наркотик Верги. Эркин
отыскал его, и довольно быстро.
Наверняка физики разгадают тайну свечения. Во всяком случае, можно
сказать уже теперь, что пироманию оно не вызывает. У Эркина ни во время
пребывания в пещере, ни сейчас не возникло желания что-либо поджигать.
Тяжело дыша, Хосе поднялся и сел рядом с Эркином.
- Раньше я мог сюда ходить по три раза за ночь, а теперь еле-еле
выдерживаю один. Сердце...
- Свечение бывает только ночью? - спросил Эркин.
- Нет. Постоянно.
- А почему ты ходишь сюда только ночью?
Хосе усмехнулся:
- Потому что ходить сюда считается неприличным, недостойным человека.
Все так говорят, а сами ходят. Ну а ночью незаметно. Не разберешь, кто
зашел в пещеру.
- А почему ты не побоялся сказать о пещере мне?
- Потому что вы - друг. Я сразу понял, когда увидел вас, что вы
будете мне другом.
- Разве у тебя не было здесь друзей?
Хосе покачал головой:
- Все поучали меня, обращались как с маленьким. Нет, у меня не было
друга.
- А на базе?
- На базе я давно уже не бываю.
- Но у тебя ведь есть брат.
- Да, Педро. Но ему не до меня. Он занят своими картинами. А когда у
него что-нибудь не получается, то к нему лучше не подходить. - Тут Хосе
ласково посмотрел на Эркина. Ласково и вместе с тем заискивающе: - Вам
понравилось там?
Эркин положил руку на плечо юноши:
- На этот вопрос я тебе отвечу позже, хорошо? А ты мне лучше скажи,
голова после этого долго болит?
- После первого раза не очень. Часа два.
- А после десятого? У тебя, например, сегодня сколько это продлится?
- Наверное, до обеда, - нахмурился Хосе.
- И тебе становится легче, когда ты смотришь на огонь? - догадался
Эркин.
- Да, тогда боль почти незаметна. Я сижу, смотрю на огонь и вспоминаю
пещеру.
Они поднялись и медленно пошли по расщелине.
- Юлия тоже бывает здесь? - спросил Эркин.
- Наверное.
Эркин грустно улыбнулся. Невесело было сейчас на душе у него.
Человеческое общество давно уже обладало здоровьем и физическим и
душевным. Казалось, что навсегда. Но вот выяснилось, что пять человек с
17-й шахты, пять в общем-то неплохих людей не смогли ничего
противопоставить искушению. Зная, что вслед за несколькими минутами
эйфории неизбежно наступает длительная тяжелая реакция, они продолжали
посещать пещеру. Почему?
В чем причина подобного слабоволия?
Эркин задумался.
...Первые полеты в космос приравнивались к подвигу. От космонавтов
требовалась не только теоретическая подготовка, знания, опыт, но и
значительная физическая выносливость. Первые корабли были несовершенны.
Космонавты зачастую попадали в критические ситуации, где все зависело от
их умственных и физических способностей. Первые космонавты готовились к
полету многие годы.
Потом корабли стали совершеннее, но превратилось в традицию
предъявлять самые жесткие требования к человеку, отправляющемуся в космос.
Тщательно отбирался и готовился каждый космонавт, будь то пилот,
штурман, астроном, геолог или физик. Этот принцип отбора оставался
незыблемым в течение долгого времени.
Но вот наконец человек в буквальном смысле слова шагнул к звездам,
вышел за пределы солнечной системы. Звездолеты, анабиозные камеры, а затем
экспресс-каналы устранили все барьеры на пути тех, кто рвался в космос. И
сам космос потребовал специалистов и исследователей сотен профессий - от
археологов до строителей. Полеты в космос стали обычным явлением, на
десятках планет создавались лаборатории и космические станции, геологи
буравили инопланетные недра, металлурги и горняки строили шахты, росли
предприятия, промышленные комплексы, налаживались транспортные артерии. Но
земляне сразу же столкнулись с проблемой, которую им пришлось решать
безотлагательно. Выяснилось, что и производительность, и успехи, и
настроение, и душевное здоровье людей, вынужденных находиться длительное
время на далекой планете, во многом зависят от их характеров.
Несколько позже был четко сформулирован принцип Комплекса, и в
дальнейшем и большие экипажи, и сравнительно маленькие группы
исследователей формировались в строгом соответствии с ним.
Прошло еще несколько десятилетий. Космос стал для землян родным домом
- не найти, пожалуй, человека, который бы не провел три-четыре года своей
жизни в открытом пространстве. Звездолеты и машины были доведены до
совершенства, все, что поддается автоматизации, автоматизировано. Те
загадки, что ставит перед нами природа, мы рано или поздно решаем. Мы
поверили в свое могущество. Мы, люди, и в самом деле стали
могущественными. Но каких бы успехов ни достигло человечество, люди не
стали, да и не могли стать абсолютно одинаковыми. Есть свой авангард,
есть, к сожалению, и люди слабовольные, мнительные, неспособные
противостоять испытаниям. Прежде на пути таких людей стоял, как барьер,
принцип Комплекса. Дорога в космос была для них закрыта. Это не означает,
что она была закрыта для них навсегда. Они могли пройти специальный цикл
обучения и в значительной степени приобрести недостающие им качества,
закалить свой характер. Но вот некоторое время назад пал и этот последний
барьер. Мы решили, что достигли совершенства, с которым не вяжутся никакие
ограничения. По воле случая был сформирован и коллектив 17-й шахты,
коллектив, не спаянный общими интересами. Потому они и не смогли
противостоять этой опасности - искушению Верги.
- Хосе, - повернулся Эркин к юноше, - а как вы открыли эту пещеру?
- Раньше мы частенько устраивали коллективные вылазки в горы. Здесь
ведь очень красиво, и, кроме того, это отличная возможность для физической
тренировки. И вот во время одной из таких вылазок, примерно полгода назад,
случайно набрели на эту пещеру. Нас тогда было трое. Педро, Хаят и я. А
когда мы выползли наконец из пещеры, то переглянулись и побрели домой, не
проронив ни слова. С тех пор между собой мы никогда не говорили о пещере,
но продолжали ходить сюда по ночам.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг