3
Когда высокая комиссия во главе с известным математиком Нолли
пожаловала в лабораторию, она нашла Тюльпанова улыбающимся и самоуверенным
больше, чем когда-либо. Маленькие светло-голубые глазки, утонувшие в
складках мясистого лица, излучали приветливость и безмятежное сознание
правоты. "Глядя на него, перестанешь понимать, из-за чего переполох", -
шепнул один из членов комиссии на ухо другому. "Хитрец что-то придумал", -
прошептал тот в ответ.
Едва только все расселись, Тюльпанов захватил инициативу.
- Во избежание кривотолков хочу сразу сообщить уважаемым коллегам, что
нет никаких оснований для беспокойства. По нерадению технического
персонала воспламенился флигель с подстанцией. Ущерб пустяковый, виновника
мы найдем и накажем. Эксперимент проходит успешно, и наше с Вайлем детище,
наш славный Питон великолепно справляется с данным ему заданием -
отсеивать бесполезную повторную информацию.
- Питон? - осведомился председатель.
- Прошу прощения, - захохотал Тюльпанов, - так в своем кругу мы
по-свойски называем машину. Повторной Информации Тестирование, Отсеивание,
Нулизация.
- Положим, права нулизировать, как вы выражаетесь, Платон Николаевич,
вам никто не давал.
- Разумеется, и мы скрупулезно возвращаем авторам рукописи. Нулизация в
том смысле, что они не имеют шанса увидеть свет.
- Значит, нет оснований для беспокойства? - ехидно спросил историк
Джулиано. Он явно кипел от негодования. - А Ляпидус?!
- Что Ляпидус? - переспросил Тюльпанов.
- Не притворяйтесь, будто вы не знаете, что с ним случилось.
- Слышал. Жаль, конечно, беднягу. Впрочем, надо еще выяснить,
действительно ли он наложил на себя руки. Может быть, сдало сердечко.
Переволновался, нервишки подвели.
- Ну, знаете, это просто возмутительно! - Джулиано воздел руки и
повернулся к другим членам комиссии, призывая их разделить свой праведный
гнев. - Да вы должны чувствовать себя убийцей!
- Чепуха! - отрезал Тюльпанов, и не подумав оскорбиться. - Что ж,
по-вашему, надо печатать всякую муть, чтобы не ущемить чьего-то самолюбия?
Эдак мы планету превратим в мусорную яму.
- Спокойней, друзья, - вмешался председатель. - Мы должны трезво
разобраться в ситуации, страсти здесь не помогут. Я прошу вас, профессор,
- обратился он к Джулиано, - не делать поспешных выводов и избегать
резкостей. А вас, Платон Николаевич, не играть с нами в кошки-мышки.
Проблема весьма серьезная, давайте и обсуждать ее всерьез. Оставим пока в
стороне печальную участь Ляпидуса и пожар в лаборатории, хотя, не скрою,
последовательность этих двух событий наводит на некоторые размышления.
Обратимся к сути дела.
- Что вы имеете в виду? - спросил Вайль.
- Прежде всего, я хотел бы получить сведения за весь период
эксперимента. Ваш Питон, если я не ошибаюсь, трудится уже второй месяц.
- Ничего себе труд - пожирать человеческие мысли, - не удержался
Джулиано.
- Совершенно верно. Здесь итоговые данные.
Тюльпанов протянул председателю листок. Тот пробежал его глазами.
- Ага. Вот то, что нас интересует. Принято на обследование четыре с
лишним тысячи научных работ. Благополучно миновали пятипроцентный порог
62. Остальные забракованы.
Послышались возгласы удивления.
- Платон Николаевич, Максим Максимович, - продолжал бесстрастно Нолли,
- вам не кажется, что это, ну, скажем, слишком?
- Кажется, - признался Вайль, потирая нос.
- Нисколько! - заявил Тюльпанов, бросив на своего соавтора уничтожающий
взгляд. - Урок для плагиаторов, только и всего.
- Вы губите культуру! - завопил Джулиано, вскакивая с кресла.
- Я ее спасаю! - Тюльпанов тоже поднялся, как бы принимая вызов.
- Надеюсь, до кулачного боя у нас не дойдет, - заметил хладнокровно
Нолли. Он сделал паузу, чтобы дать время враждующим сторонам остынуть. - И
все-таки трудно поверить, что всего лишь полтора процента научные работ
заслуживают права на публикацию. Согласитесь, Платон Николаевич, тут
что-то не так.
- Признаюсь, я и сам не ожидал подобного результата. Ошеломительно.
Списывают почем зря.
- Что значит списывают! - опять занервничал Джулиано. - Историки
древности, например, по крупицам собирая новые сведения, опираются в
основном на Геродота, Тацита, Плутарха и прочих античных авторов. Это что,
по-вашему, плагиат? Нонсенс. Не можете же вы запретить исследователю
пользоваться первоисточниками.
- Вы, мой друг, - с лицемерной учтивостью возразил Тюльпанов, - не
усвоили принципа действия Питона. Машина запрограммирована на обнаружение
новой информации, и, если таковой нет в помине, она добросовестно нас
предостерегает. Это, если хотите, своего рода ОТК. На любом промышленном
предприятии есть сейчас автоматический контроль качества продукции. Не
вижу, почему наука должна быть исключением.
- Вы сами ответили на этот вопрос. Потому, что научное творчество не
имеет ничего общего с поточным производством, - вмешался молчавший до той
поры географ Легран.
- По мне, брак везде брак. Позвольте напомнить вам данные статистики.
Количество ежегодных научных публикаций в конце XX столетия удваивалось за
8-10 лет, спустя полвека - всего лишь за три года, а в наше время оно
утраивается в каждом полугодии. Эта лавина погребает под собой, вытесняет
из оборота весь накопленный в прошлом запас знаний. Она закупоривает поры
науки. Исследователи вынуждены тратить уйму сил ради хотя бы беглого
знакомства с трудами своих коллег, у них не остается времени для
собственных наблюдений и размышлений. Хуже того. Втягиваясь в круговорот
вторичной информации, они, сами того не замечая, начинают перепевать давно
открытые и даже закрытые истины, утрачивают потребность сказать новое
слово. А в итоге поступление свежих идей падает катастрофическими темпами.
Что это, как не кризис перепроизводства? И нет другого способа выйти из
него, как положиться на Питона.
Тюльпанов перевел дыхание.
- Нас не надо агитировать, Платон Николаевич, - сказал Нолли. -
Положение действительно тревожное, хотя вы несколько сгущаете краски.
Именно поэтому было дано согласие на эксперимент. Вопрос в том, не следует
ли внести коррективы в его условия. Вот мы более или менее произвольно
установили, что право на выход в свет получают работы, содержащие не менее
5 процентов новой информации. А что, если среди рукописей, забракованных
вашим Питоном, есть такая, в которой всего лишь одна свежая мысль, зато
гениальная?
Тюльпанов растерялся.
- Вы попали мне в солнечное сплетение, - признался он еле слышным
голосом. - Тут наш Питон пасует. Машина не в состоянии оценить гения. Это
выходит за пределы ее воображения.
У него опустились плечи. Подавленный вид этого беспредельно уверенного
в себе человека, терпящего поражение, взывал к сочувствию, и даже главный
его оппонент сжалился.
- Утешьтесь, и люди не всегда способны распознать гения, по крайней
мере при жизни. Меня, - продолжал Джулиано, - больше заботит другая
сторона дела. Правильна ли методика, в соответствии с которой информация
признается повторной? Известно, к примеру, что Шекспир заимствовал многие
сюжеты у Бен-Джонсона, а тот, в свою очередь, нередко брал их из хроник.
Что, если Питон на этом основании зарубит "Ричарда III"?
- Здесь совсем другое, - подал голос Вайль. - В художественной
литературе, в искусстве главное - образ, характер. За историю Орлеанской
девы брались многие, сюжет у всех был един, но Вольтер, Шиллер, Шоу,
Аннуйль - каждый открывал свою Жанну. В науке же открытие может быть
сделано только единожды.
- Мне вспоминается печальная история Брокта, - задумчиво сказал Нолли.
- Никогда не слышал, - заявил географ.
- Ее сознательно не афишировали. Был такой чудак. Вознамерившись
вернуть человечеству художественные шедевры, погребенные в лабиринте
знаний, он стал публиковать их под своей фамилией. К несчастью, плагиат
обнаружили.
- Уж не хотите ли высказать... - начал Джулиано.
- Нет, - жестко перебил Нолли, - я не собираюсь его оправдывать. Однако
благодаря Брокту многие получили возможность познакомиться с незаслуженно
забытыми произведениями. Мы с вами решаем сейчас противоположную задачу:
как избавить читающую публику от макулатуры. Скажу вам честно - я за
Питона. Но трагический конец Ляпидуса... Вправе ли мы доверять машине
судьбы людей?
- Можно подумать, что мы не делаем этого в тысяче других случаев,
начиная от каждодневной езды в транспортных средствах с автоматическим
управлением, - хмыкнул Тюльпанов, быстро обретший утраченное равновесие. -
С другой стороны, что изменилось бы, получи Ляпидус отрицательный отзыв о
своем творении не от Питона, а от авторитетного Ученого совета? Я вам
больше скажу, Питон - благодетель, он оказывает неоценимую услугу не
только обществу, но и тем авторам, чьи рукописи бракуются. Одни усвоят из
этого урока необходимость более строго относиться к своей работе, не
соваться в печать, если не можешь сказать ничего нового. Другие и вовсе
сообразят, что взялись не за свое дело, и постараются найти для себя более
подходящее занятие.
- Во всем этом есть резон, - согласился Легран. - Послушайте, друзья, а
почему бы нам не пойти по самому простому пути?
- Понизить порог проходимости! - подхватил Тюльпанов. - А заодно
утихомирить обиженных, разрешив им печатать свои опусы за собственный счет
тиражом, скажем, до 500 экземпляров.
- У них и так есть это право. Нет, - покачал головой Нолли, - уступками
и компромиссами здесь не отделаешься. Скажите, Платон Николаевич, Максим
Максимович, не могли бы мы поговорить с самим Питоном? Вдруг у него есть
своя точка зрения?
- Разумеется, - с готовностью откликнулся Тюльпанов. - Вы еще не
знаете, какую мудрую электронную голову сотворил наш Вайль.
- Советоваться с машиной... - усомнился было Джулиано, но все встали
уже с мест, и ему не осталось ничего иного, как присоединиться к коллегам.
4
Колоссальный электронный комплекс, получивший кличку Питон, целиком был
упрятан под землю. На поверхности, в двадцатиэтажном корпусе,
располагалась различная подсобная техника, в задачу которой входил
контроль за нормальной работой машины, текущий ремонт, а главное - питание
ее информацией (Тюльпанов именовал этот процесс "кормежкой") и получение
ответов на поставленные вопросы. Все нити управления сходились в рубке -
небольшой, уютно обставленной комнате, в которой не было никаких приборов;
связь с механическим мозгом включалась нажатием кнопки, смонтированной на
уголке стола.
- Кто начнет? - осведомился Тюльпанов, когда все расселись. - Мы с ним
понимаем друг друга с полуслова.
- Позвольте все-таки нам непосредственно пообщаться с вашим детищем, -
вежливо возразил Нолли.
Тюльпанов пожал плечами и дал знак, что включает связь. Он вздрогнул,
услышав знакомый женский голос: "Я к вашим услугам, друзья". Тысячи раз
приходилось Тюльпанову проделывать эту операцию, и каждый раз он мысленно
клял Вайля, который хотел сделать ему приятное, а превратил Питона в
источник, бередящий его душевную рану.
- Не знаю, как к вам обращаться? - сказал Нолли.
- Зовите Питоном, как мои постоянные партнеры, - прозвучал ответ. И
географ не удержался от смеха.
- Не вижу повода для насмешек, - сухо заявила машина.
- Не обижайтесь, - поспешил успокоить ее Нолли, знавший по собственному
опыту, что сложные электронные комплексы нередко отличаются норовистым
характером и для успешного контакта с ними важно найти правильный тон. - У
нас к вам несколько вопросов.
Питон промолчал.
- Что вы понимаете под повторной информацией?
- Сведения, ранее опубликованные и зафиксированные в моей памяти.
- Рассматривается ли в таком качестве любой факт и любое утверждение?
- Безусловно.
- Скажем, кит относится к отряду млекопитающих.
- Да.
- Труд является основой жизнедеятельности общества.
- Да.
- Человек произошел от обезьяны.
- Да.
- Но последнее не считается доказанным.
- Меня это не интересует. Важно, что подобная гипотеза была однажды
высказана.
- А если я напишу, что с ней не согласен?
- Это миллион раз делалось до вас.
- А если скажу, что человек произошел от козы?
- Новая информация.
- То есть как, ведь это очевидная чушь!
- Меня это не касается. Никто и никогда не утверждал ничего подобного.
Присутствующие переглянулись. Тюльпанов засопел и выключил связь.
- Вы сбиваете Питона с толку! - накинулся он на председателя комиссии.
- От козы! Скажите еще, от черепахи! Какой идиот станет нести подобную
галиматью.
- Успокойтесь, Платон Николаевич. Мне важно уяснить ход мыслей вашего
несравненного Питона. И не мешайте, иначе я вынужден буду просить вас
удалиться!
- Машина не рассчитана на дурацкие вопросы, - не сдавался Тюльпанов, но
все возмущенно на него зашикали, а Вайль сделал ему знак рукой, давая
понять, что накалять обстановку не следует. Толстяк нехотя подчинился.
- Посовещались? - не без ехидства спросил Питон.
- Вот именно, - засмеялся Нолли. - Надеюсь, вы не против?
- Я привык к такому обращению.
- Теперь я хотел бы узнать, по какой методике вы оцениваете степень
новизны. Возьмем элементарный исторический факт. Это по вашей части,
Джулиано, - обратился он к историку.
- Просто факт? - спросил тот.
- Да, констатацию события.
Секунду поразмыслив, Джулиано сказал:
- Пожалуйста, Наполеон умер 5 мая 1821 года на острове Святой Елены.
- Вы слышали, Питон?
- Разумеется. Информация повторна.
- Слушайте дальше. 5 мая 1821 года на острове Святой Елены умер
Наполеон.
- То же самое. От перестановки слов смысл не меняется.
- Совершенно правильно. А теперь - весной 1821 года на одном из
островов Тихого океана скончался император Франции Наполеон, ходили слухи,
что его отравили англичане.
- Было.
- Позвольте, я продолжу, - сказал Джулиано, явно увлеченный этим
дознанием. Нолли кивнул.
- Кончина Бонапарта на маленьком острове, затерянном в необозримом
пространстве океана, не произвела сенсации. Позднее, однако, начались
кривотолки. Произвольно комментируя некоторые фрагменты в мемуарах
адъютанта императора маршала Коленкура, кое-кто попытался обвинить
английских тюремщиков в злонамеренном убийстве узника.
- Было.
- А если я добавлю: это предположение полностью подтвердилось?
- Информация новая. Пропускается весь абзац, - объявил Питон.
- Но в действительности ничего не подтвердилось.
- Неважно. Информация новая, - упрямо повторил Питон.
- Позвольте, любезный, - заволновался Джулиано, явно забывая, что
полемизирует с машиной, - а если я, прочитав выпущенную с вашего согласия
книгу, напишу, что никаких доказательств убийства не существует?
- Информация повторна и будет забракована, - безапелляционным тоном
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг