и перца. От красоты до бархатного голоса - каждая черта, каждое движенье
этой женщины вызывали в нем приступ бешенства, похожего на морскую
болезнь.
- Я пришел сказать, что уезжаю из этого дома, - произнес он таким
шипящим голосом, что сам не узнал его. - Но прежде чем уйти отсюда, я
намерен услышать подробности смерти отца, о которых вы, видимо,
осведомленнее меня.
Элизабет Вессон встала. Что-то сверкнуло ответно в ее иссиня-черных
глазах с узкими, словно точки, зрачками.
- Мне хотелось мира с сыном Иеремии, - медленно начала она, - я была
готова предложить ему гостеприимство и часть оставленных мне средств,
потому что, узнайте всю правду, мистер, ваш отец завещал мне этот дом, и
все свои сбережения, и чертежи своего изобретения... Но к такому
непристойному тону...
- Чертежи своего изобретения? - воскликнул Артур.
- Да, чертежи своего изобретения. Хотите видеть завещание? Показать вам
и, его, как я показала брачное свидетельство?
- Завещание отца хранится у нотариуса Крафта!
- Иеремия написал новое в России. Капитан "Торпеды" передал мне его
вместе с вещами покойного.
- Я вызову старого Крафта и прочту новое завещание вместе с ним.
Крафт был давнишним нотариусом семейства Морлендеров. Артур кинулся к
столику с телефоном. Пока его пальцы автоматически набирали номер, он
думал, думал, пытаясь понять поведение отца. Гипноз? Обман? Преступление.
- Алло! 8-105-105! Дайте нотариуса Крафта. Как?.. Но когда же? Только
что? Боже мой, боже мой!
Он положил трубку и повернулся к женщине:
- Его только что принесли домой с проломленным черепом. Шофер был пьян
и разбил машину...
Новая миссис Морлендер не реагировала на это слишком горячо - она почти
не знала Крафта. Но Артур был так подавлен, что на минуту почувствовал
себя беспомощным. Лучший друг отца! Можно сказать, единственный! Знавший
его как свои пять пальцев...
Слуга вошел и доложил о приходе доктора Лепсиуса. Артур кинулся ему
навстречу.
Доктор подвигался не спеша. На лице его была приличествующая случаю
скорбь.
- Дорогой мистер Артур, меня вызвали к генералу Гибгельду, но по дороге
я решил заглянуть и к вам... Миссис Вессон, утром мне не удалось
поздороваться с вами...
- Миссис Морлендер, - тихонько поправила она Лепсиуса.
- Я рад вам, доктор, - коротко перебил ее Артур. - Я прошу вас вместе
со мной прочесть новое завещание отца.
- Новое завещание? Иеремия Морлендер, сколько помнится, написал одно до
своего отъезда в Россию.
- А там написал второе... - вмешалась мачеха Артура, и слезы опять
показались у нее на глазах.
Она встала, отперла шкатулку, стоявшую перед ней на столике, и
протянула Артуру пакет, где с соблюдением всех формальностей, на гербовой
бумаге было написано завещание Морлендер а.
Артур и Лепсиус, приблизив друг к другу головы, прочли его почти
одновременно.
Это был странный документ, составленный в патетическом тоне. В нем
говорилось, что всему миру грозит опасность коммунизма. Поэтому он,
Иеремия Морлендер, в случае своей смерти завещает свое последнее
изобретение на священную войну против коммунистов. Хранительницей его
чертежей он делает дорогую свою жену, Элизабет, по первому мужу Вессон.
Все состояние и дом в Нью-Йорке он безоговорочно завещает ей же, поскольку
сын Артур в том возрасте, когда может сам себя прокормить. Далее следовала
подпись Морлендера и двух свидетелей.
Лепсиус одним взглядом охватил содержание документа и невольно
воскликнул:
- А где же Крафт? Это надо первым делом показать Крафту.
- Он умер.
- Умер?
- Несчастный случай с автомобилем, - вставила мачеха Артура.
Лепсиус прикусил нижнюю губу. Кое-что, готовое сорваться у него с
языка, было мудро подхвачено за хвостик и водворено обратно, в глубину
молчаливой докторской памяти.
- Да... - сказал он. - Вы разорены, Артур.
- Все, что принадлежит мне, - к его услугам, - вмешалась миссис
Морлендер, - все, кроме, разумеется, чертежей, завещанных на святую цель.
Я убеждена, что Иеремия составил это завещание под впечатлением увиденного
в России. Он был наблюдательный и острый человек. И, может быть, из-за
того, что он увидел, коммунисты убили его.
Она произнесла это так просто и убедительно, что мысли Артура мгновенно
приняли другое направление.
- Клянусь, я отомщу убийцам! - воскликнул он, невольно вкладывая в эти
слова все, что пережил за последние несколько часов. - Отомщу - или не
вернусь живым, как отец!
Лепсиус несколько мгновений смотрел на него, потом взял шляпу.
- От всего сердца, Артур, желаю вам успеха, - произнес он медленно.
Лепсиус поцеловал руку вдове и двинулся к выходу, храня на лице все
такое же наивно-скорбное выражение.
Но на лестнице лицо его мгновенно изменилось. По трем ступенькам к носу
взбежал фонарщик, заглянул ему под стекла очков и сунул туда зажженную
спичку. Глаза Лепсиуса положительно горели, как уличный газ, когда он
пробормотал себе под нос:
- Или я дурак и слепец, или это не подпись Морлендера!
Он вышел на улицу, где в нескольких шагах дожидался автомобиль, но тут
ему пришлось остановиться. Чья-то черная, худая рука схватила его за
палку. Старушечий голос произнес:
- Масса Лепсиус, масса Лепсиус!
- Это ты, Полли? Что тебе надо?
- Вы большой хозяин, масса Лепсиус? Вас станут много слушать?
- А в чем дело?
- Черная Полли говорит вам: прикажите открыть гроб мастера Иеремии,
прикажите его открыть!
- Что взбрело тебе в голову, Полли?
Но негритянки уже не было. Лепсиус посмотрел по сторонам, подождал
некоторое время, а потом быстро сел в автомобиль, приказав шоферу ехать в
отель "Патрициана".
Он ни о чем не думал в пути. У доктора Лепсиуса правило: никогда не
думать ни о чем в краткие минуты передышки.
5. ОТЕЛЬ "ПАТРИЦИАНА"
Надо вам сказать, что хозяин "Патрицианы", богатый армянин из
Диарбекира, по имени Сетто, имеет только одну слабость: он не пьет, не
курит, не изменяет жене, но он бессилен перед своей страстью к ремонту.
Должно быть, отдаленные предки Сетто были каменщиками. Каждую весну, при
отливе иностранцев из своего отеля, Сетто начинает все ремонтировать,
снизу и доверху. Он перелицовывает мебель, штукатурит, красит, меняет
дверные фанеры, лудит, скребет, чистит, мажет, разрисовывает. Это
равносильно лихорадке в 40°. Что хотите делайте с ним, а он непременно
затеет ремонт на всю улицу, заставляя чихать нью-йоркских собак.
Многие скажут, что это звучит плебейски и не согласуется с названием
гостиницы. Они правы. Но диарбекирец тут ни при чем: он не хотел иметь
гостиницы, не хотел называть ее "Патрицианой" и не хотел предназначать ее
для знатного люда. Это вышло роковым образом. Когда Сетто с женой и детьми
и большим запасом столярных инструментов, а также армянских вышивок
эмигрировал из Диарбекира в Америку, пароход наскочил на плавучую мину, и
множество пассажиров потонуло. Среди несчастных, барахтавшихся в воде, был
человек в тяжелых, как подковы, и блестящих, как солнце, эполетах,
утыканных золотыми позументами. Отяжелев под ними, он уже собрался тонуть,
как вдруг, подняв глаза, увидел над собой целую эскадрилью больших желтых
круглых тыкв. Они плыли; а за ними как ни в чем не бывало, поджав ноги,
плыло все семейство диарбекирца, перебрасываясь мирными замечаниями насчет
погоды.
- Спасите меня! - крикнул им утопающий.
Сетто пристально посмотрел на жену. Та кивнула головой и произнесла
по-армянски:
- Спаси человека однажды, а бог спасет тебя дважды.
- Это хороший процент, - ответил Сетто и кинул незнакомцу пару
великолепных пустых тыкв.
Незнакомец - бывший президент одного из крохотных государств, только
что изгнанный своим народом, - благодарно ухватился за тыквы и поплыл,
благословляя судьбу. Так они носились три дня, подкрепляясь глотками рома
и месивом из муки "Нестле", хранившимся в жестянке на груди у диарбекирца.
Вот в эти-то часы морского существования недоутопший и обещал своему
спасителю построить для него чудесную гостиницу в Нью-Йорке, с одним
непременным условием: чтоб она принимала только экс-коронованных особ,
экс-министров и экс-генералов и была названа в честь этой благородной
публики "Патрицианой". Диарбекирец согласился. Их подобрали на четвертые
сутки, и каково же было удивление Сетто, когда его морской попутчик"
сдержал свое обещание! Таким-то образом Сетто из Диарбекира стал хозяином
отеля "Патрициана".
Он свято выполнял условие. Ни один простой смертный, ни один честный
труженик не имел права остановиться в его гостинице. Зато любой "бывший" -
беглый президент или свергнутый принц, все состояние которого заключалось
в одних серебряных позументах, не говоря уже о чисто опереточном воинстве
побитых где-то армий, состоявшем из многочисленных атосов, портосов и
арамисов, желавших сражаться по найму, - имел к нему неограниченный
доступ. Несчастный диарбекирец выручал очень мало со своей гостиницы. Он
зарабатывал на стороне торговыми оборотами. Часто случалось, что знатные
постояльцы просили у него взаймы. Он терпел и сносил это безропотно.
Только однажды жена услышала от него слово гнева: войдя к ней в комнату,
он внезапно снял со стены икону, изображавшую святую Шушаник, и повернул
ее лицом к стене.
- Что ты делаешь, несчастный! - воскликнула жена.
- Пусть они там наверху поучатся сведению баланса и двойной
бухгалтерии, - ответил Сетто. - Я ждал от бога сто на пятьдесят, а он
вместо этого заставляет меня спасать знатных беглецов уже не единожды, а
восемьдесяттысяччетырежды.
Так вот, с наступлением весны этот самый Сетто задумал опять на досуге
отдаться своей страсти и приступил к ремонту. "Рабочий союз для
производства починок по городу Нью-Йорку" получил от него срочный заказ и
тотчас же выслал ему армию квалифицированных маляров, кровельщиков,
штукатуров, обойщиков, водопроводчиков, канализаторов и трубочистов.
Только-только приступили они к работе, как автомобиль доставил в
"Патрициану", к истинному бешенству Сетто, двух знатных господ: генерала
Гибгельда и виконта де Монморанси.
Как назло, комнаты, предназначавшиеся для них, были в ремонте.
- Ничего, хозяин, - сказал пожилой слесарь, приводивший в порядок замки
в N_2_А-Б, - не трудите себе головы. Пусть их въезжают, а я уж при них
докончу. Тут работы самое большее на часок.
И пока знатные господа сидели за табльдотом, слесарь, как обещал, со
всеми своими инструментами направился в апартаменты бельэтажа, носившие
затейливую нумерацию 2_А-Б и состоявшие из анфилады больших парадных
комнат со всеми решительно удобствами, вплоть до самостоятельной
междугородной телефонной станции и почтового отделения.
Захлопнув за собой дверь, слесарь Виллингс первым долгом поставил
корзинку с инструментами на пол, а потом набил и закурил трубочку
точь-в-точь так, как это проделывал Микаэль Тингсмастер. Затянувшись
разок-другой, он, к моему собственному удивлению, вместо того чтоб начать
ремонт, сделал прыжок. Потом остановился и прислушался - ни звука. Тогда
Виллингс сделал еще один пируэт, нажимая пятками на какую-то невидимую нам
точку, и тотчас же квадратный кусок паркета под ним зашевелился, поднялся
и стал ребром поперек комнаты, открыв черную дыру вниз.
- Менд-месс! - шепотом сказал слесарь, наклонившись к дыре.
- Месс-менд! - тотчас же послышалось оттуда, и в отверстии показалась
голова водопроводчика Ван-Гопа. - Это ты, Виллингс? Я тут чиню трубы. А ты
что делаешь?
- Исправляю замки. Скажи, пожалуйста, Ван-Гоп, у тебя там, внизу, на
всех вещах есть клеймо Мик-Мага?
- Почти на всех, Виллингс. Только обойная фабрика из Биндорфа
подкузьмила. Ребята на ней еще не записались в наш союз, у них вещи не
согласованы с нашими. Обидно это - тут ведь за обоями дверь с клеймом
прямехонько в верхний номер русского князька, а обои не слушаются.
- Надо бы нажать на Биндорф. Предупреди Мика Тингсмастера. Да смотри,
Ван-Гоп, не выходи из трубы до завтра. Должно быть, будут интересные
передачи.
После этого Виллингс закрыл паркет и, весело посвистывая, принялся
осматривать замки. Он делал это в высшей степени странным образом. Так, он
брал лупу и внимательно глядел через нее на шейки замков, на бородки
ключей, на дверные, комодные, шкафные скобки и всякий раз одобрительно
кивал головой. Заглянув с ним вместе, я вижу в лупу только две
микроскопические буквы "М", стоящие одна внутри другой, мелкие, как
инфузории.
И больше ничего.
Закончив осмотр, Виллингс крепко запер ключом одну из дверей, подошел к
ней и, не вынимая ключа, провел ногтем по какой-то невидимой полоске.
Дверь тотчас же тихо открылась, хотя ключ по-прежнему торчал в замке.
- Менд-месс! - позвал кто-то громко из стены.
- Месс-менд! - поспешно ответил Виллингс.
Стена раздвинулась, и с куском штофной Материи в руках в комнату вошел
обойщик. Лицо его было встревоженно:
- Виллингс, дай немедленно знать по всей линии! Тут что-то готовится.
Только что с экспрессом из Сан-Франциско приехал экс-президент Но-Хом. С
доков звонили, что ожидается лорд Хардстон. Это неспроста. Я думаю, нам
пора кончить починку, тут все до последнего в порядке.
- Ван-Гоп говорил насчет обоев...
- Да, это нам помешает слышать, что делается у русского и в смежном с
ним номере. Ну, да не беда. Поставь, брат, часовых и выбирайся отсюда
поскорей.
Оба немедленно вошли в стену и бесшумно очутились в комнате
телефонистки, мисс Тоттер. С ней они обменялись все тем же таинственным
приветствием, а потом вышли из боковой двери и попали прямехонько на
шумную улицу.
Тем временем генерал Гибгельд и виконт де Монморанси, благополучно
покончив с длинным обедом и запив его чем следует, закурили и, тихо
переговариваясь, пошли к себе, в общие апартаменты N_2_А-Б.
6. ЗАСЕДАНИЕ ПОД ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВОМ ОТСУТСТВУЮЩЕГО
Генерал Гибгельд вошел в комнату первым. Он нетерпеливо прошелся раза
два из угла в угол, пока виконт с трудом не опустился в кресло. Потом
подошел к двери, выглянул в коридор, запер ее и вернулся к виконту:
- Знаете ли вы, без лишних слов, как обстоят наши дела?
- Столько же, сколько и вы, генерал, - томно ответил Монморанси. - Я,
как вы знаете, ненавижу всякую идеологию. Мне действуют на нервы
рассуждения нашего патрона Кресслинга. Если б не доллары, фунты и франки,
которыми он их сопровождает...
- Напрасно, виконт...
- Не трясите так пол - это передается креслу и вибрирует в моем
позвоночнике, - укоризненно произнес француз.
- Напрасно, виконт, вы не хотите прислушаться к теории Джека
Кресслинга. Это самая подходящая теория в мире хаоса и анархии, каким
становится наша неприятная планета.
- Довольно того, что он платит нам и собирается посадить нас обратно -
правителями наших стран. Я совершенно согласен с тем, что правителей
сажают свыше, - власть, как говорит церковь, от бога. И если ему удастся
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг