отстраняя рукой кинувшегося к нему Лепсиуса. - Я послан сюда, чтобы
задержать опасного преступника. Но я был сейчас в публике, и я шарахнулся
вместе с нею, дав ему бежать. Если б не точная пуля этого спокойного
молодого человека, вряд ли мы хорошо спали бы сегодня.
В зале уже поспешно, под присмотром взволнованного Лепсиуса, убирали
труп Чиче.
Незнакомец продолжал:
- Вы видели перед собой одного из величайших преступников эпохи. Он
неизвестного происхождения. Его зовут Грегорио Чиче. Родная страна с
отвращением свергла его власть и выгнала из своих пределов. Но нашлись
люди, поднявшие на щит этого человека. Они дали ему власть и деньги,
помогали изменять обличья, убивали его руками. У этого человека было
множество адресов. Он и польский аптекарь Вессон из города Пултуска,
составитель и продавец страшнейших ядов. Он и рыжий капитан Грегуар,
хозяин парохода "Торпеда". Он и преступный профессор Хизертон, гноящий в
своем сумасшедшем доме под Нью-Йорком десятки здоровых, но неугодных
кое-кому людей. В конторах, банках, армии, церкви, в лучших кварталах и
последних кабачках он имел своих помощников. Его магнетическая сила
велика. Его хитрости неисчислимы. Он сам пускал слух о себе, как о потомке
Калиостро. И все-таки он не хозяин, а только наемник, такой же, каким был
Калиостро при королевских дворах. И можно сказать одно: те, кто пользуются
им, - хуже и страшнее, чем он.
Сказав это, незнакомец очень медленно сошел с эстрады, догоняемый
дрожащим Лепсиусом. Внизу, в толпе, толстяк схватил его наконец за фалды и
с жаром упал ему на шею.
- Тсс! - произнес генеральный прокурор, приложив палец к губам. -
Молчите! Позаботимся прежде всего об этих двух. - И он показал на Артура
Морлендера и Вивиан, лежавших в глубоком обмороке.
Вдвоем они вынесли их обоих из зала, подозвали автомобиль, уложили
молодых людей на сиденье, вскочили сами, и прокурор назвал шоферу одну из
петроградских гостиниц.
Молчаливо расходился народ со съезда. Ложа с иностранцами опустела уже
давно. Тингсмастер, Сорроу, Биск побрели в гавань, к скромному жилищу
Сорроу. Бьюти медленно следовала за ними. Шерсть ее все еще стояла дыбом,
а хвост был судорожно поджат между задними лапами.
- Дело-то кончилось благополучно, Мик, - тихо сказал Сорроу, - а
все-таки жутко на душе, когда подумаешь, что те, кто стоят за Чиче, - еще
целы и невредимы.
- Да, - ответил Тингсмастер. - Но удар, полученный ими, посильнее пули.
57. ОБРАЩЕННЫЙ ЖЕНОНЕНАВИСТНИК
Генеральный прокурор и Лепсиус внесли безжизненную молодую чету в номер
гостиницы. Доктор пустил в ход свои профессиональные приемы, и спустя
несколько минут Вивиан, а за ней и Артур проявили признаки жизни. Молодая
девушка глубоко вздохнула, шевельнула губами и подняла веки. Прямо против
нее сидел генеральный прокурор штата Иллинойс, озабоченно на нее глядя. В
ту же секунду у Вивиан вырвался слабый крик:
- Иеремия Морлендер! - и она снова упала на подушку.
- Отец! - пробормотал Артур, приходя в себя. - Вы живы!
- Я жив, друзья мои, - спокойно ответил генеральный прокурор,
протягивая руку сыну. - Но прежде чем рассказать вам мою историю, я должен
заверить Вивиан, что смерть ее матери была для меня не меньшим горем, чем
для нее. Я был в те дни жертвой ее убийц. Я был пленен, обезоружен,
искалечен, удален из Америки. Я был лишен памяти и рассудка. Если б не
железные нервы, которых вы, Артур, к сожалению, от меня не унаследовали, я
был бы уже мертвецом или жалким идиотом. Но мне удалось спасти себя, и это
было первой неудачей Чиче.
- А миссис Элизабет?.. - с ужасом пробормотал Артур, начиная
подозревать истину.
- Она никогда не была моей женой! Эта преступная женщина, Артур, -
служанка того, кто убил мать Вивиан, кто убил бы и меня и вас обоих, - она
секретарь Джека Кресслинга!.. Но на сегодня довольно. Вы оба должны
хорошенько оправиться, прежде чем вернуться в Нью-Йорк.
Артур на минуту закрыл глаза.
- Отец, - прошептал он, - я предпочел бы остаться здесь.
Старший Морлендер удивленно поднял брови. Глаза его загорелись веселым
огоньком.
- Остаться здесь? - переспросил он отрывисто.
- Да, - ответил Артур и на мгновение стал похож на своего отца. - Здесь
я нашел самого себя. Здесь у меня есть дело!
- Вы распропагандированы, - медленно промолвил Иеремия, - вы, сын
крупнейшего изобретателя Америки, стали на сторону чужой державы. Лепсиус,
он распропагандирован! - С этими словами Иеремия Морлендер сдвинул седые
брови, скрестил руки на груди и грозно взглянул на сына. - Хорошо, сэр,
оставайтесь! Но помните, что о моем изобретении вы не узнаете никогда ни
единого слова. Я обязан передать его родине, и только родине. Я враг
мелодрамы и не намерен проклинать вас. Но я скажу вам: "Прощайте, сэр!" И
это будет раз и навсегда.
Артур вскочил с места и подошел к отцу. Оба они были одного роста, и
молодой человек с седой прядью на лбу походил сейчас, как две капли воды,
на старшего Морлендера.
- Как бы не так, сэр! - воскликнул он твердо. - Вы отлично знаете, что
я сам доберусь до вашего секрета. Вы отлично знаете, что попади он в руки
Кресслинга, он не достанется американскому народу! Вы, старый хитрец,
должны будете признать это, и черт меня побери, если вы не намерены обнять
своего сына, сэр!
С этими словами Артур бросился на шею к суровому старику, который
немедленно осуществил его прозорливую догадку.
Вслед за этим объятием Иеремия Морлендер без дальнейших разговоров
схватил в охапку Вивиан, в то время как Лепсиус машинально целовал Артура.
Но когда наконец Вивиан попала к доктору Лепсиусу и, совершив круговорот
объятий, молодые люди очутились друг перед другом, старый Морлендер
отрывисто кашлянул, подмигнул толстяку, и оба они скрылись из комнаты.
- Вивиан... - произнес Артур Морлендер, подходя к бледной девушке и
протягивая ей руки.
В эту минуту кто-то резко дернул меня за волосы, и я увидел у себя над
плечом разъяренное лицо Иеремии Морлендера.
- Сударь, - сказал он мне отрывисто, - как отец и генеральный прокурор
я приказываю вам оставить этих молодых людей в покое!
- Но я автор! - возмутился я. - Нельзя же кончать роман без единого
поцелуя! Что скажет читающая публика?
- Она скажет, Джим Доллар, что любовные сцены вам не удаются! -
иронически ответил Иеремия Морлендер.
Он отбил у меня всякую охоту, братцы, и потому рас простимся со всей
этой публикой прежде, чем доведем свое дело до точки.
58. СЕТТО ПОЛУЧАЕТ ПРОЦЕНТЫ
Миссис Тиндик, собрав всю прислугу "Патрицианы" перед собой, только что
закончила речь об игре природы, исправленную и дополненную ею для нового
состава подчиненных, как вдруг окно с треском разбилось и в комнату
влетело тухлое яйцо.
Миссис Тиндик подняла брови.
Но гнилой картофель в ту же минуту ловко расплющился о ее нос, а
два-три новых яйца размалевали щеки.
- Пожар! - вскрикнула миссис Тиндик и как подкошенная свалилась наземь.
Между тем Сетто из Диарбекира торопливо сбежал с лестницы.
- Что бы это значило? - спросил он прислугу нахмурившись. - Перед
гостиницей толпа. Уставились в наши окна и швыряются провизией третьего
сорта!
- Политика, хозяин, - мрачно ответил повар. - При политике первое дело
- поднять цену на продукт.
- Сходи-ка за газетой!
Повар недовольно нахлобучил шапку и вышел выполнять приказание своего
патрона.
Спустя пять минут Сетто развернул свежий лист "Нью-йоркской
иллюстрированной газеты" и пробежал глазами столбцы.
- Эге! Это что такое?
Глаза диарбекирца сузились, как у кошки, когда ее щекочут за ухом, щеки
диарбекирца порозовели, губы диарбекирца распустились тесемочкой. Перед
ним жирным черным шрифтом стояло:
АМЕРИКАНЦЫ, читайте об открытии знаменитого доктора Лепсиуса!!!
ДАМЫ, читайте нашу газету!!!
МИЛЛИАРДЕРЫ, имеющие текущий счет!!!
ПОКРОВИТЕЛИ ЭКС-ПРЕЗИДЕНТОВ, покупайте сегодняшний номер!!!
ЗАГЛЯНИТЕ в газету!!!
"Мы очень хорошо знаем, - так начиналась статья, - что многие
американские семейства в погоне за предками совершенно забывают о
потомках. Одни из них покупают себе пергамента в твердой уверенности, что
если у них есть пергамент, так есть и древний предок знаменитого рода.
Другие уверяют, что родичи их приплыли в Америку на первом корабле. Третьи
мчатся в Европу в поисках лордов и виконтов. Четвертые, наконец - и это
самое опасное, - питают слабость к свергнутым политическим деятелям,
изгнанникам своих народов.
Особенно повинны в этом наши отечественные миллиардеры, предпочитающие
тратить американские доллары не на благоденствие американцев, а на
поддержку шатающихся тронов, сползающих эполет и падающих портфелей.
Изгнанники своих родин обещают нам все что угодно, лишь бы наполнить
карман всемогущим долларом, а в действительности только подводят нас и
выставляют Америку в смешном виде. Не лишнее будет, джентльмены, узнать,
как обстоит дело с этими изгнанниками в медицине.
Наш знаменитый авторитет - почетный член Бостонского университета
доктор Лепсиус, только что вернувшийся с научного конгресса, дал нам
разъяснения о своем открытии, сделанном во время лечения экс-президентов и
экс-генералов. Будучи строго медицинским, оно затруднительно для
понимания, но маститый ученый не отказал нам в его популяризации. "Дело
идет, - так выразился он в разговоре с нашим сотрудником, - о
констатировании вертебра бестиалиа в процессум спинозум у креатура
хумана". Иначе говоря, леди и джентльмены, ставленники наших миллиардеров
обречены в самом ближайшем будущем прыгать на четвереньках и кушать не
сидя за столом, а, можно сказать, лакая из блюдец. Мало этого: упомянутая
болезнь заразительна и для самих миллиардеров!
Но молчание об этом!!
Спрашиваю вас: допустимо ли на подобного рода людей тратить
американские доллары? Нет и нет, джентльмены!
Долой экс-побирушек! Прочь экс-троны и экс-титулы! Туда же епископов и
кардиналов! Пергамент изъять из частного обращения и распределить между
гастрономическими магазинами Соединенных Штатов для строго торговых целей!
Такова воля миллионной толпы избирателей!"
Сетто прочитал газету и встал с места.
- Жена! - крикнул он прерывающимся голосом. - Жена! Жена! Жена!
Хозяйка "Патрицианы" прибежала на его зов как была, в кухонном
переднике и с помидором в руке.
- Жена! - произнес Сетто торжественным тоном. - Зови зурначей, бей в
ладоши, ходи вокруг меня с музыкой. Сетто из Диарбекира - большой человек!
Он получил свой полный процент: сто на пятьдесят!
ЭПИЛОГ
А в Миддльтоуне, на деревообделочном, работа кипит как ни в чем не
бывало. Белокурый гигант ловко орудует рубанком, отряхивая с лица капли
пота. Фартук его раздувается, стружки взлетают тучей, а голос гиганта
весело выводит знакомую песенку:
Клеим, строгаем, точим,
Вам женихов пророчим,
Дочери рук рабочих,
Вещи-красотки!
Сядьте в кварталы вражьи,
Станьте в дома на страже,
Банки и бельэтажи -
Ваши высоты!
- Слушай-ка, Джим Доллар, - сказал Микаэль Тингсмастер, остановив
рубанок и глядя на меня широкими голубыми глазами, - ты малость приукрасил
всю эту историю. Ребята сильно ворчат на тебя, что ты выдал наши секреты
раньше времени.
- А разве это худо, Мик? - пробормотал я в ответ. - Мое дело -
описывать, а ваше дело - орудовать.
Веселые знакомые лица обступили нас гурьбой. Тут были сероглазый Лори,
солидный Виллингс, длинноносый Нэд с веселой, вилявшей хвостом Бьюти. Тут
был старичина Сорроу с трубкой в зубах. Биск, Том и Ван-Гоп заглянули в
мастерскую ради сегодняшнего дня. И даже Карло-ямаец и кой-кто из ребят с
обойной фабрики в Биндорфе, наконец-то присоединившейся к союзу Месс-Менд,
сунули нос в двери.
- Ладно, помалкивай! - заорали они, надавав мне дружеских тумаков. -
Прикуси свой бабий язык насчет всего дальнейшего!
И мастерская, как один человек, затянула песенку Мика:
На кулачьих кадушках,
Генераловых пушках,
Драгоценных игрушках -
Всюду наше клеймо.
За мозоли отцовы,
За нужду да оковы
Мстит без лишнего слова
Созданье само!
Джим Доллар
Написано в ноябре - январе 1923-1924 года в Петрограде.
Переработано в июле - августе 1954 года в Кратове.
КАК Я ПИСАЛА "МЕСС-МЕНД"
1. Открываю секрет производства
Когда "Месс-Менд" начал выходить еженедельными выпусками в 1924 году,
никто не знал его автора. Многие думали, что под Джимом Долларом
скрывается тот или иной советский писатель или группа писателей. Называли
Алексея Толстого, Эренбурга, тогдашних молодых ленинградцев Слонимского,
Никитина. Когда кто-то назвал и мое имя, раздались голоса. "Да разве
Шагинян напишет такую вздорную штуку, как "Месс-Менд"!" или: "Ну разве
сможет Шагинян сделать такую веселую вещь, как "Месс-Менд"!" Я писала в то
время в газеты серьезные статьи и редактировала Бальзака и Коллинза... И
меня считали писательницей скучной и солидной. Как ни жаль было открывать
псевдоним, но пришлось это сделать. В специальной книжке, выпущенной
Кинопечатью и приуроченной к появлению "Месс-Менд" на экране, я тогда
писала:
"Вздорный или веселый, может быть, то и другое, а может, еще и третье
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг