- Как, сэр, разве вы не знаете, что профессор командирован на съезд
психиатров в Петроград?
- Он уже выехал? - вырвалось у Лепсиуса.
- Вероятно. Впрочем, вы можете осведомиться у него на дому: Береговое
шоссе, сто семьдесят четыре.
Лепсиус записал адрес и снова прыгнул в автомобиль.
- Береговое шоссе, сто семьдесят четыре! - крикнул он шоферу.
Снова пустынная улица, чем дальше, тем мрачней и безлюдней. Снова
черная решетка у ворот жуткого дома, закупоренного и безмолвного, как если
б все живое окостенело в нем на манер музейных чучел.
Лепсиус резко дернул звонок. Рябой привратник, весь белый от бешенства,
высунул нос из-за решетки.
- Убирайтесь к черту! - заорал он, разглядев Лепсиуса. - Приема нет!
Убирайтесь, а не то спущу собак!
- Друг мой, - шепотом произнес доктор, - я должен передать профессору
Хизертону важную вещь. Дело идет о спасении его жизни.
- Поздно! - угрюмо ответил привратник. - Директор уехал на съезд в
Россию, а сегодня была ревизия. Все дочиста записали и увели из камеры сто
тридцать два...
- И все-таки еще не поздно. Речь идет о том, что знает один только
Хизертон. Я его самый близкий друг. Он поручил мне в случае чего
обратиться к вам. Если вы хотите спасти собственную шкуру, придумайте, как
мне его догнать.
Привратник уставился на Лепсиуса подозрительно:
- Как ваше имя?
Лепсиус поперхнулся.
- Олеумрицини! - пробормотал он первое, что пришло на язык.
В ту же секунду лицо привратника прояснилось. Он снял цепочку и
почтительно произнес:
- Войдите, сударь, войдите! Как видно, вы тоже будете итальянец?
- Разумеется, - пробормотал Лепсиус, входя вслед за ним в мрачное
жилище смерти.
Но рябой повел его совсем не туда, где только что был Туск. Он отворил
маленькую дверь и впустил Лепсиуса в блестящий докторский кабинет, сияющий
безукоризненной чистотой.
- Сядьте, сударь, сядьте. Я сейчас позову нашу секретаршу, она
обмозгует дело.
Лепсиус сел, чувствуя себя крайне плачевно. Он знал по-итальянски не
больше десятка слов. Что, если секретарша заговорит с ним на этом языке!
Не в силах сидеть, он опять вскочил и пробежался раза два по кабинету,
утирая с лица холодный пот. Вдруг взгляд его упал на превосходные картины,
развешанные по стенам, и в ту же секунду он почувствовал, что за ним
наблюдает пара черных глаз.
- Питореско э... э каскара саграда! - пробормотал он, не отводя глаз от
картин. - Рома. Акрополи. Мультатули!
Поток его восхищений был прерван чистой английской речью:
- Здравствуйте, сэр!
Перед Лепсиусом стояла уже немолодая брюнетка с лицом, до странности
похожим на кого-то, кого он знал очень хорошо... но кого? Черт побери, как
ни напрягал он свою память, не мог припомнить!
- Я восхищался картинами, хотя душа моя в полном хаосе и смятении, -
смущенно пробормотал он, идя навстречу секретарше. - Дорогая мисс или
миссис...
- Мисс Кроче. Как итальянка, я понимаю ваш восторг, сэр, но, к
сожалению, не знаю родного языка. Что привело вас к профессору?
- Синьорина Кроче, - зашептал Лепсиус, выкатывая глаза из орбит и,
насколько это возможно, стремясь достичь максимальной экспрессии, - я его
близкий друг! Мы затеяли вместе одно важное дело... одно тайное дело
чрезвычайного значения. Оно сорвалось. Если профессор не примет меры, его
уберут с пути. Я должен во что бы то ни стало догнать его и предупредить.
Мисс Кроче стала серьезной:
- Опасность грозит ему в Петрограде?
- Именно, именно!
- В таком случае, дорогой сэр, я немедленно устрою вам все документы, и
вы завтра утром сядете на пароход.
- Чудесно! - воскликнул Лепсиус.
- Ах, произнесите это по-итальянски! - мечтательно проговорила мисс
Кроче, закрывая глаза. - Мне так отрадно слышать родную речь...
- Хипероксидато! - улыбаясь, повторил Лепсиус.
Он чувствовал себя как на рельсах, и тревога его улеглась.
- Но только, сэр, до отъезда вам нельзя больше показываться в городе.
Мы спрячем вас у себя до самого утра.
- Меня ждет автомобиль, - попытался Лепсиус протестовать.
- Вот и отлично! Передайте шоферу, что вы уезжаете и чтобы вас не ждали
дома.
Лепсиус сошел вниз, к шоферу. Доверчивые лица привратника и мисс Кроче
выглядывали из дверей.
- Передай Тоби и мисс Смоулль, что я уехал на три недели! -
величественно сказал Лепсиус шоферу и повернул обратно.
Когда автомобиль скрылся, рябой привратник с грохотом запер дверь.
- А теперь... - произнесла мисс Кроче, обращаясь к слуге, - брось эту
жирную свинью в камеру сто тридцать два и мори ее голодом до тех пор, пока
она не признается, какая шпионская шайка ее подослала!
В ту же минуту ошеломленный Лепсиус был схвачен за шиворот, и железные
руки привратника потащили его по страшному коридору. Как сквозь сон,
слышал он визг, вопли и стоны, как сквозь сон, видел мрачные мокрые стены,
вдоль которых влекли его вниз да вниз, пока не всунули в страшный склеп,
где и бросили на солому.
Привратник дьявольски расхохотался, захлопнув железную дверь, и шаги
его смолкли. Лепсиус остался один.
- Дурень! Дурень! Махровый дурень! - шептал он самому себе, остервенело
дубася себя в лоб. - Сиди теперь, капуста, клюква, редиска, сиди,
околевай!
Злоба на самого себя спасла доктора Лепсиуса от беспробудного отчаяния.
Израсходовав на нее весь запас своей нервной энергии, он стал вяло
раздумывать о том, что предпринять. Как только глаза его освоились с
сумраком, он разглядел низкий и страшный склеп, его окружавший. Стены
сочились от сырости. Только в одном углу, возле соломы, было сухо, и
Лепсиус, начиная чихать и дрожать, забился в этот угол. Коснувшись ладонью
стены, он почувствовал, что она вся в зазубринах и выемках. Лепсиус
вытащил свой докторский электрический фонарик, счистил солому и нагнулся к
стене. Каково же было его изумление, когда он прочитал великолепно
выгравированное письмо:
МОЕМУ ПРЕЕМНИКУ.
ПОДНИМИ БЛИЖАЙШУЮ К СТЕНЕ ПЛИТУ НОЖОМ, КОТОРЫЙ ОСТАВЛЯЮ ПОД СОЛОМОЙ.
СПУСТИСЬ. КОПАЙ НА ПОЛ-АРШИНА НИЖЕ. УВИДИШЬ ОТВЕРСТИЕ. ЕСЛИ ТЫ
НАБЛЮДАТЕЛЬ, ОТКРЫВАЙ СЕКРЕТЫ, ЕСЛИ ТЫ ТРУС, ПЫТАЙСЯ УДРАТЬ. И В ТОМ И В
ДРУГОМ СЛУЧАЕ БЛАГОДАРНО ПОМЯНИ ЗНАМЕНИТОГО
БОБА ДРУКА.
- Это мне нравится! - сказал себе Лепсиус. - Здесь был, невидимому,
человек с очень крепкими нервами. Попробуем!
Он порылся в соломе и без труда нашел нож, которым осторожно поднял
плиту. Под ней оказалось земляное отверстие, очевидно прокопанное его
предшественником. Он сунул туда ноги с такими телодвижениями, как если б
лез в холодную воду. Пол был недалеко. Спустившись в яму, Лепсиус стал
рыть землю. Он рыл, как крот, и довольно скоро дошел до отверстия шириной
с человеческую голову, а длиной с аршин. Оно было обложено каменной рамой,
и сквозь него что-то слабо светилось. Лепсиус опустил над своим тайником
плиту, чтоб его не увидели в вырытой яме, и, скрючившись в ней, принялся
выглядывать в мерцавшее отверстие.
"Открывай секреты"! Хорошее занятие для человека, приговоренного к
голодной смерти. И что тут можно открыть, кроме того, что отверстие
выходит в длинный каменный коридор, уходящий в бесконечную даль,
превосходно мощенный и залитый тусклым светом лампочек!"
Лепсиус просунул руку и помахал ею в воздухе. Отверстие слишком крепко
замуровано, чтоб можно было отсюда бежать. Отчаяние опять овладело
несчастным пленником.
- Я пропал! - пробормотал он истерически. - Эта мерзкая мисс Кроче...
а, черт, как это раньше мне не пришло в голову!
Лепсиус выпучил глаза и разинул рот. Он вспомнил, на кого была похожа
мисс Кроче. Несмотря на цвет волос, некрасивость, худобу, возраст, она
безошибочно походила на миссис Элизабет Морлендер - тем страшным
сходством, какое бывает у близких родственников.
Пока Лепсиус сидел в яме, пораженный своим открытием, в сумасшедшем
доме шли события другого порядка. Взвод полицейских арестовал рябого
привратника и мисс Кроче, а судебный следователь с многочисленными
спутниками обходил одну за другой страшные камеры. Он заглянул и в N_132,
но никого в нем не нашел.
- Молодчага этот генеральный прокурор штата Иллинойс! - пробормотал
следователь в результате своего осмотра. - Недаром о нем прокричали
газеты.
53. МИК В ПОИСКАХ ГРЕГОРИО ЧИЧЕ
- Тю! - сказал Ван-Гоп трубочисту Тому с полнейшим презрением. -
Тю-тю-тю!
Том только что признался в своей любви к горничной Дженни.
- Это ты от зависти, - пробормотал он, покраснев как рак.
- Тю! - повторил Ван-Гоп еще выразительнее.
- Завидуешь, брат! - настаивал бледный Том, болтая ногами в воздухе.
- Тю-тю! - отчеканил Ван-Гоп.
- А вот посмотрим! - вскрикнул Том, кидаясь к водопроводчику и дубася
его по спине.
За стенной обшивкой что-то щелкнуло, и перед обоими драчунами выросла
внушительная фигура Тингсмастера.
- В чем дело, ребята? - коротко спросил он, выведя Бьюти из-за стены и
сомкнув за собой обшивку.
- Он ругается, Мик! - вскрикнул Том, не переставая угощать Ван-Гопа. -
День-деньской только и слышу одни издевки. Сидишь тут в трубе, как
оборотень, да еще он тебя обзывает самыми последними словами!
- Тю-тю-тю! - послышалось со стороны Ван-Гопа.
- Видишь! Видишь! - неистово заорал Том, бросаясь на противника с
удвоенной силой.
Будь Микаэль Тингсмастер ученым человеком, он сразу открыл бы, что
буквы - далеко не самое главное в образовании речи, и мог бы даже написать
целый том по-латыни о птичьем и собачьем языке. Но теперь он ограничился
тумаком, отбросившим Тома от Ван-Гопа, и пристальным взглядом в сторону
того и другого. Том и Ван-Гоп молчаливо почесали затылки.
- Так-то, парни, - произнес он медленно. - Вы чертовски избаловались!
Видно, подслушивание да подглядывание портит и нашего брата. Слушайте-ка в
оба уха: я с Бьюти отправляюсь на поимку Чиче. Весь наш союз уже оповещен.
Коли что случится, вы получите от меня вести. Я установлю здесь приемник и
беру с собой батарею.
- Мик! - воскликнули Том и Ван-Гоп в один голос. - Он укокошит тебя, не
ходи!
Тингсмастер молча потушил трубку, установил в нише, где помещалась
сторожевая будка Ван-Гопа, небольшой приемник и побежал вместе с Бьюти по
стенам в верхний этаж "Патрицианы". Том и Ван-Гоп, как убитые, побрели за
ним.
Сетто из Диарбекира наслаждался полным покоем. Ни один беглый
претендент не тревожил в этот мертвый сезон стен его гостиницы. Даже князь
Феофан Оболонкин выехал с дипломатическим визитом к новому алжирскому бею,
которого он должен был склонить к открытому выступлению против Советской
России, переведя с этой целью на алжирский язык оскорбительные выпады
русского писателя Гоголя. Все было тихо и мертво в гостинице, и
Тингсмастер без всяких хлопот добрался до комнаты без номера.
Он нажал невидимую полоску, и дверь, запертая изнутри, неслышно
открылась. Том и Ван-Гоп вошли за ним.
Комната Чиче казалась еще пустыннее, чем раньше, Слой пыли поднялся на
мебели едва ли не выше курса доллара. Ниточка, с которой Мик сорвал
недавно камешек фабионита, все еще болталась на занавеске.
- Сдается мне, здесь так никого и не было! - произнес Мик, оглянувшись
по сторонам.
Он без всякого труда нашел люк, неслышно приподнял половицу и поманил к
себе Бьюти.
- Песик, - сказал он, - ты молодцом провела первый рейс, теперь мы
должны пуститься во второй. Найди мне человека, которым пахнет это место,
слышишь!
Он несколько раз нагнул голову Бьюти к вещам и углам, где мог еще
сохраниться запах Чиче, и толкнул ее к отверстию. Но прежде чем сойти туда
вслед за нею, он повернулся к трубочисту и водопроводчику.
- Менд-месс, ребята! - сказал он им серьезно. - Не валяйте дурака.
- Месс-менд, Мик! - с жаром ответили оба.
Тингсмастер махнул им рукой и исчез в люке. Собака дожидалась его,
взволнованно дыша и высунув язык.
Они были в потемках длинного ступенчатого коридора, выложенного ровными
каменными плитами. Тингсмастер засветил ручной фонарь и двинулся вперед,
придерживая Бьюти за ошейник. Бесконечный ход снижался все больше да
больше и наконец превратился в туннель, изредка расширявшийся в
полукруглую нишу. Они пробирались вперед, не слыша ни малейшего звука,
пока нога Микаэля не наткнулась на что-то. Он издал изумленное
восклицание.
Это был рельс. По туннелю проходила одноколейная дорога.
Мик опустился вниз и тщательно изучил рельс, рассмотрел гайки, винты,
гвоздики. Работа была старая, крепкая и не американских заводов. Тогда он
двинулся дальше, время от времени поглядывая на часы. Черт побери! Они шли
уже без малого полдня, а впереди темнела все такая же дыра туннеля,
уходящая в бесконечность, и если б оттуда показался таинственный вагон, и
Мик и Бьюти были бы раздроблены.
Выбившись из сил к десятому часу пути, Тингсмастер залез в нишу, достал
кусок хлеба и принялся за еду. Бьюти, нисколько не утомленная, уселась
возле него, вертя хвостом и ловя куски из рук хозяина.
- Мы, должно быть, уже за городом, Бьюти, - задумчиво сказал Мик. -
Таких вещей, как этот туннель, спроста не строят. Мы с тобой охотимся за
крупным зверем.
Поев и отдохнув, они двинулись дальше. Однообразие пути уже начинало
утомлять Микаэля до дурноты, как вдруг он увидел, что туннель делает
крутой поворот и колея внезапно обрывается. В ту же минуту Бьюти опередила
его, повернула к нему голову с умным, зазывающим взглядом и бесшумно
бросилась вперед. Он со всех ног побежал за ней.
Каково же было его удивление, когда за поворотом он увидел, как собака
неистово кидается на стену, повизгивает и машет хвостом. Подойдя к ней,
Тингсмастер почувствовал судорожное пожатие чьей-то руки, и хриплый голос
произнес близехонько от него:
- Рад вам несказанно, сэр! Счастливая и спасительная встреча!
Мик тщетно искал глазами человека, произнесшего эти слова, пока не
заметил скрытого в стене отверстия длиной не больше аршина. Снаружи его не
было видно вовсе, и если б не Бьюти, Мик спокойно миновал бы его. В
отверстии виднелась растерянная и всклокоченная голова толстого человека,
бледного и дрожащего, как в лихорадке, и его просунутая рука.
- Я в плену, сэр! Заперт в сумасшедшем доме! Умоляю вас всеми богами,
сэр, освободите меня!
Тингсмастер молча осмотрел дыру, вынул лом и с полчаса работал над
кирпичами. Вынув один, он принялся расшатывать другие, пока не образовал
дыры, достаточно широкой, чтобы пропустить доктора Лепсиуса со всеми его
принадлежностями.
- Уф! - пробормотал толстяк, вываливаясь в туннель. - Благословен будь
этот Боб Друк и на земле и на небесах, если он уже не нуждается во
врачебной помощи. Спасибо вам, сэр! Спасибо вашей собаке! Я доктор
Лепсиус.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг