Бац-бац-бац!..
Туча дрогнула, края ее рассыпались в разные стороны черным кружевом.
Секунда - и полчище ворон стало снова подниматься, держа свой путь в
направлении Чикаго, а сверху, кружась и белея, что-то начало падать вниз.
- Я стрелял холостыми зарядами, - отрывисто произнес Туск. - У
добрейшего мистера Мильки в целом доме не нашлось ничего похожего на
пулю... Ай, что это падает?
Медленно кружась в воздухе, сверху продолжало падать нечто, пока на
колени к старцу не упало в виде плотного белого конверта.
Туск быстро схватил его, издал восклицание и, отойдя в сторону, без
всяких разговоров распечатал свою находку.
Он прочитал следующее:
ГЕНЕРАЛЬНОМУ ПРОКУРОРУ ШТАТА ИЛЛИНОЙС
Господин прокурор!
Опасаясь за свою жизнь, прошу вас быть начеку. Я держу в руках нити
загадочного происшествия. Если меня убьют или я исчезну, прошу вас
немедленно вынуть конверт из тайника в моей комнате на Бруклин-стрит, 8,
двенадцатый паркетный кусок от левого окна, прочитать его и начать
судебное расследование. Пишу именно вам, а не кому другому, так как вы
отличаетесь любовью к уголовным тайнам.
Стряпчий Роберт Друк.
- Последнее звено! - пробормотал Туск со странной улыбкой и, вытащив из
портфеля пачку бумаг, быстрыми шагами подошел к столу. - Друзья мои! -
воскликнул он повелительным голосом. - Прежде чем мне уехать, выслушайте
несколько слов. Эй, слуги! Лучших бутылок из погреба и стаканы!
Изумленное общество, только что оправившееся от вороньей угрозы, не
возражая, приняло по бокалу хорошего шампанского. Дот влил безмятежному
старцу в рот его порцию. Все глаза устремились на Туска.
- Друзья мои! - повторил он с бокалом в руках. - В первую ночь моего
пребывания я услышал в саду, не станем говорить от кого и как, подробную
историю некоей шутки. Дело шло о фельетоне относительно детективных
способностей присутствующего здесь мистера Мильки. Шутка хотела быть
только шуткой. И что же? Беспомощный старец, скованный страшным недугом,
не двигаясь с места, ничего не читая, ни о чем не зная, распутал самое
таинственное преступление нашего века! Да, милые мои друзья, вот в этой
пачке собраны почти все звенья страшного дела, раскрытие которого навеки
прославит имя мистера Мильки. И знаете ли вы, чем он достиг такого
результата? Любовью к животным, черт возьми! Мистер Мильки отдал
бессловесным тварям все свое сердце. Он любит их с нежностью, достойной
подражания. И что же мы видим? Первое звено этого дела доставляется ему на
собаке, - мистер Туск потряс в воздухе конвертом, - второе звено
извергается к его ногам из желудка моржа, - мистер Туск потряс в воздухе
пачкой желтых листов, - третье звено приезжает к нему на корзинке с
кроликами, - мистер Туск махнул вторым конвертом, - и, наконец, четвертое,
и последнее, доставляется ему великим переселением ворон! - Мистер Туск
поднял последний конверт и бокал. - Выпьем, друзья мои, в эту прощальную
минуту за здоровье достойного мистера Мильки и его бессловесных любимцев,
а также за торжество справедливости, которая добивается своего,
джентльмены, через посредство всего живого и мертвого!
С этими словами Туск осушил свой бокал, поклонился и вскочил с
чемоданом и портфелем в поджидавший его кабриолет.
51. ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПРОКУРОР ШТАТА ИЛЛИНОЙС В ПОИСКАХ ДРУКА
Экспресс доставил Туска в Нью-Йорк без четверти девять утра. Спустя
несколько минут он уже был на Бруклин-стрит, 8 и поднимался по лестнице в
квартиру бывшего стряпчего Роберта Друка.
На его стук долго не отворяли. Наконец раздалось кряхтенье, и старушка
в чепце приотворила дверь.
- Проведите меня в комнату вашего сына, - отрывисто произнес пожилой
джентльмен, снимая шляпу и входя в кухню. - Я намерен у вас остановиться.
- Великий боже, сэр! - воскликнула старушка. - Вы не агент полиции?
- Я друг вашего сына, - ответил гость, положил чемодан и шляпу на стул
и сделал движение, чтоб пройти дальше.
- Был тут один такой... - задумчиво ответила старушка. - Только он был,
сэр, весь голый, за исключением чресел, как говорится в библии, и сверху
донизу вымазан дегтем. "Я друг-приятель вашего сына, - сказал он мне и
скушал, бедняжка, кусочек пудинга, - даром что, говорит, в таком виде". Уж
не вы ли это, переодевшись и помывшись?
- Я самый, - спокойно ответил Туск и проследовал внутрь квартиры.
Старушка провела его в комнату Боба, где все сияло чистотой и,
казалось, поджидало своего хозяина. По пути она сообщила ему, что со дня
смерти своей кошки Молли она замкнулась в своем горе и, если он согласен,
может разомкнуться для него на часок-другой, между растопкой печки и
варкой обеда.
- Не размыкайтесь! - перебил ее Туск. - Кроме того, у вас нет причин
для горя. Роберт Друк жив, он через месяц, а может быть, и через день,
будет дома.
Старушка вскрикнула. Но Туск, в свою очередь, замкнулся перед самым ее
носом и, оставшись в запертой комнате, немедленно приступил к делу. Он
нашел левое окно, отсчитал паркетные плиты, пустил в ход перочинный нож.
Паркетная плита была вынута без всякого труда, а под ней лежал конверт, на
котором было написано:
ТАЙНА ИЕРЕМИИ МОРЛЕНДЕРА
Туск схватил его, распечатал и, сев в кресло возле окна, погрузился в
чтение. Рукопись оказалась отрывочными записями стряпчего Друка. Мы
приводим ее, выпустив несущественные подробности:
"Сегодня старый Морлендер приезжал в контору. Он советовался с Крафтом.
Лицо его было взволнованно. После занятий патрон позвал меня в кабинет и
сказал:
- Боб, вы честный и умный парень. Я хочу оказать вам доверие. Вот
завещание мистера Морлендера, где он делит все свое состояние поровну
между сыном и миссис Ортон, а на случай ее кончины - мисс Вивиан Ортон и
другими детьми миссис Ортон, буде они родятся. Последнее открытие свое он
завещал сыну, чтоб сын его употребил чертежи на пользу американского
народа и всего человечества. Копию я оставляю у себя. Оригинал вручаю вам,
и вы его храните как зеницу ока.
Я удивился, однако выполнил в точности волю патрона. После этого
Иеремия Морлендер уехал по командировке Кресслинга в Россию. Получили
письмо от миссис Ортон, где она выражает тревогу о состоянии здоровья
Морлендера и спрашивает нас, где он находится. Патрон написал ответ".
"Новостей никаких".
"Новостей никаких, кроме странных слухов о том, будто бы Морлендер
перед отъездом женился на миссис Элизабет Вессон. Патрон принес кипу
русских газет и долго совещался о чем-то с переводчиком. Меня не посвятили
в дело".
"Недоволен патроном: он явно держит меня в резерве. Решил сам заняться
расследованием. Целую неделю вынюхивал, кто такая Элизабет Вессон. Узнал
странные вещи: она - личный секретарь Джека Кресслинга. Начал розыски с
другого конца. Миссис Ортон, о которой говорится в завещании, - машинистка
в конторе того же Кресслинга".
"Новостей никаких".
"Новость потрясающая! Миссис Ортон скоропостижно умерла".
"Сегодня патрон удивил меня своей нервозностью. Дергался, оглядывался
по сторонам, бледнел. Пожаловался мне, что видит плохие сны и начал
бояться смерти, чего с ним раньше никогда не было. Я посоветовал взять
недельный отпуск и проехаться в Атлантик-Сити. Он согласился со мной,
хочет только дождаться приезда Морлендера".
"У нас в конторе штурм и дранг! Старый Морлендер приехал, но мертвый, в
цинковом гробу. Просто не верится этому. Его убили где-то в России
большевики. Патрон мрачен, как туча".
"Патрон умер! Автомобиль попал под трамвай. Шофер жив, патрона
раздавило. Наша контора закрыта на три дня".
"На место Крафта назначен ликвидатором какой-то итальянец, синьор
Грегорио. Он рассчитал всех наших клерков и посадил своих. Я оставлен
впредь до сдачи дел. Прислали новое завещание Морлендера, завтра увижу".
"День потрясающий! Роберт Друк, ты - свидетель преступления! Держи язык
за зубами! Дело по порядку такое; я видел завещание, привезенное из
России. Оно аннулирует все предыдущие и передает капитал Морлендера
целиком миссис Элизабет Вессон, а чертежи изобретения - Лиге
империалистов. Мисс Ортон и молодой Морлендер оставлены на бобах. Но
дело-то в том, что подпись Морлендера подделана самым явным образом. Я мог
бы доказать это, если б захотел. Но я боюсь начать дело неизвестно против
кого. Упрятал старое завещание в тайник. Решил ждать каких-нибудь
наследников Ортон или Морлендера, чтобы начать дело вместе с ними.
Грегорио рвет и мечет в поисках старого завещания. Я веду себя как
сознательный олух. Этот синьор мне очень не по вкусу. Не знаю наверное, но
думаю, что он не без прибыли в этом деле".
"Сегодня в контору приходила горбатая девушка, назвалась мисс Ортон.
Она поглядела на меня, сняв вуальку, - более красивого лица в жизни моей
не видал. Спросила патрона. Я сунул ей свой адрес. Синьор Грегорио ее
принял и вел себя весьма подозрительно, клерк звонил куда-то по телефону.
Боюсь, что он догадался, что это наследница и что она может оспорить новое
завещание. Жду ее сейчас к себе..."
На этом месте рукопись прерывалась. Мистер Туск глубоко вздохнул и
несколько минут сидел в полной неподвижности. Потом он развернул записную
книжку, прочел два адреса: "Нью-Джерсей, 40" и "Береговое шоссе, 174";
взял свой портфель, уложил туда прочитанную рукопись и вышел.
- Миссис Друк, - сказал он старушке, - я вернусь к обеду. Никому ни
единого слова о моем приезде. Никого не пускайте в квартиру.
Спустившись вниз, он нанял автомобиль и велел ехать в Нью-Джерсей, 40.
Через два-три квартала они остановились у элегантного здания со
швейцаром, лифтом и золоченой решеткой. Туск зашел туда, навел справку и
через минуту вышел.
- Береговое шоссе, сто семьдесят четыре, - отрывисто сказал он шоферу.
Теперь они помчались вон из города. Блестящие, многолюдные улицы одна
за другой отлетали направо и налево. Надвигалось пустынное шоссе с
мрачными редкими постройками, окруженными садами, с бесконечными заборами
и огородами.
Прохожих становилось все меньше и меньше. Наконец автомобиль свернул в
сторону, въехал на асфальтовый двор и остановился у мрачной черной
решетки, за которой расстилался парк.
- Ждите меня здесь. Если не дождетесь, поднимите тревогу. Я генеральный
прокурор штата Иллинойс, - повелительно сказал он шоферу, спрыгивая на
землю.
На звонок мистера Туска дверь приотворил высокий мужчина в белом
фартуке, с лицом, изрытым оспой.
- Что надо? Приема нет! - грубо крикнул он, не снимая цепочки.
Туск махнул в воздухе своим документом:
- Сию минуту впустить меня! Я генеральный прокурор, посланный сюда
ревизовать сумасшедшие дома.
- Директора нет в Нью-Йорке, сэр, - в замешательстве ответил мужчина. -
Я имею приказание не пускать никого до его приезда.
- Государство назначило ревизию как раз в отсутствие директоров, -
невозмутимо ответил Туск, пристально глядя на привратника. - Впустите,
пока я не свистнул полицейского.
Сильно побледнев, привратник снял цепочку.
Туск быстро вошел, нащупал свой револьвер и пропустил вперед высокого
мужчину. Тот нехотя повел его вдоль тусклых, мрачных коридоров, в которые
выходили бесчисленные двери. Из-за дверей несся дикий вой, плач и
исступленные крики несчастных, от которых в жилах менее спокойного
человека остановилась бы кровь. Но Туск шел как ни в чем не бывало,
приказывая открывать камеры и заглядывая в них бесстрашным оком. Он видел
истязуемых, умирающих, катающихся в корчах, видел оцепеневших и глядящих в
одну точку, видел пляшущих - пожалуй, более страшных, чем первые. Но самым
потрясающим были странные, бледные бритые люди, сидевшие, как сторожевые
собаки, на цепи, ввинченной в стену. У одного из них был вырезан язык.
- Я здоров, - шепнул мистеру Туску бледный человек на цепи. - Меня
здесь держат родственники. Расследуйте мое дело!
- Все они так говорят! - прорычал привратник, покосившись на
несчастного с дикой ненавистью.
Туск спросил имя и фамилию пленника, занес в свою книжку, вышел в
коридор и пристально поглядел на привратника:
- Вы показали мне все камеры?
- Все! - отрезал мужчина.
- Вы лжете! Ведите в сто тридцать второй номер!
- Там сидит личный родственник директора, мы за него отвечаем, -
пробормотал привратник, становясь из бледного красным, а из красного -
фиолетовым.
Туск уставился на него повелительно, и мужчина побрел вперед неверной
походкой.
Они вышли на лестницу и стали спускаться вниз. Один, два, три этажа...
Стены стали сочиться сыростью; на лестнице стоял отвратительный запах
плесени; лампочки горели тускло. Глубоко внизу шел еще один коридор со
странными нишами. Здесь царствовало безмолвие. Ни единого звука не
доносилось, кроме тихого шелеста воды по стенам. Шаги гулко отдавались в
ушах.
Привратник загремел ключами и с большим трудом отпер тяжелый железный
замок.
Камера N_132 была темным, сырым погребом. Свет проникал через
коридорное окно. В углу на соломе, скорчившись, спал узник.
Привратник направил на него свет фонаря. Спящий человек зашевелился,
вскочил, повернул к мистеру Туску бескровное лицо и дико вскрикнул.
- Не бойтесь, я генеральный прокурор штата Иллинойс! - отчеканил мистер
Туск, подойдя к нему вплотную и пристально на него глядя. - Я получил ваше
письмо. Расследование начато. Одевайтесь, я беру вас с собой!
Привратник уронил на пол ключи.
- Профессор убьет меня! - пробормотал он дико. - Я не выпущу этого
человека, будь вы хоть сам президент!
- Поворачивайтесь, милейший! - крикнул Туск, направляя на него свои
серые глаза. - Что это еще за чепуха! Выдать одежду мистера Друка! Раз,
два, три!
Через десять минут Туск и Роберт Друк как ни в чем не бывало вышли из
дверей сумасшедшего дома и уселись в автомобиль, к великой радости
перепуганного шофера.
- Ну, - отрывисто сказал Туск, когда они тронулись, - я вас слушаю,
Друк.
52. ДОКТОР ЛЕПСИУС В ПОИСКАХ ПРОФЕССОРА ХИЗЕРТОНА
Мисс Смоулль сидела на корточках, а мулат Тоби - у нее на плечах. Они
отнюдь не показывали акробатического номера. Целью их была замочная
скважина, ведшая в кабинет доктора Лепсиуса.
- Сидит! - бормотала мисс Смоулль, роняя слезы. - Сидит, наш голубчик,
на том же месте с самого утра! Не кушает, не звонит, не ходит, не
ругается... Господи боже мой, я прямо разрыдаюсь!
Она не успела привести свою угрозу в исполнение, как Лепсиус неожиданно
бросился к дверям, распахнул их и опрокинул живую пирамиду в обратном
порядке, так что мисс Смоулль очутилась на плечах у Тоби.
- Автомобиль! - рявкнул он. - Тоби, звони шоферу!
Вслед за этим он метнулся обратно, схватил шляпу, перчатки, трость и
кубарем слетел с лестницы. Лицо его было красно, глаза сверкали
решимостью. Он обдумал план вторжения к профессору Хизертону.
- Университет! - приказал он шоферу, садясь в автомобиль.
Через десять минут он был на месте. Войдя в канцелярию, он осведомился,
в какой аудитории читает Хизертон. Служитель удивленно посмотрел на
Лепсиуса.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг