Спустя полчаса взвод часовых, чинно стоявших у входа на станцию, был
заменен новым. Он отсалютовал пришедшим, взял ружья на плечо и стройно
отмаршировал в казармы.
- Кха, кха! - раздался заискивающий кашель, и к новому взводу подошел
человек, горделиво выпятивший живот.
Он был в великолепном смокинге, и каждый зритель невольно останавливал
взор свой на импозантной фигуре джентльмена, что давало ему возможность
держать обе ноги в рваных сапогах далеко позади всего прочего корпуса.
- Товарищи, я коммунист Василов! Вот мой документ. Ведите меня к
монтеру! - важно и с расстановкой произнес смокинг.
Ворота были открыты, и джентльмен устремил туда свой передний корпус с
таким проворством, что обе ноги едва не были оставлены за быстро
захлопнувшимися воротами.
Седовласый монтер не без досады вышел ко второму посетителю. Он
вздрогнул, когда увидел его разительное сходство с первым. Но удивление
его перешло в оторопь, когда посетитель поманил его пальцем и сказал
таинственным тоном:
- Монтер, иди сюда! Иди, брат! Я к тебе по знатному делу. Не можешь ли
ты... того, за хороший миллион долларов отвинтить мне пару-другую
приемников? Мы собираемся с одной дружественной державой метнуть сюда
бомбочку... А?
Спустя десять минут он уже барахтался в общей камере станционной
тюрьмы, пугая своих сторожей громоносным кудахтаньем, похожим не то на
рев, не то на хохот.
Между тем перед новым взводом часовых, расставляя ноги в виде циркуля и
отогнув голову набок, как если б она была несущественным пакетом с
покупкой, стоял молодой человек в блестящих бальных брюках. Он
растопыривал их перед рослым часовым с большим достоинством, произнося в
нос свою фамилию:
- Я коммунист Василов, вот мой документ. Я должен видеть монтера по
государственному делу!
Получив пропуск, он повернулся вокруг своей оси и медленно прошел за
ворота, ставя ступни носками внутрь, насколько это позволяла анатомия
человеческого тела.
- Странно! - пробормотал монтер, увидев третьего посетителя.
- Друг, - сказал ему молодой человек в брюках, - предположи, что у тебя
жена и дети. С одной стороны, жена, дети и триллион долларов - не
каких-нибудь, а вашингтонских, заметь себе! С другой стороны, какая-то
плевая электрификация... Поразмысли хорошенько, дружище!
Заперев его в общую камеру, монтер вызвал по телефону дежурного.
- Алло! - сказал он отрывисто. - В городе появилась психическая
эпидемия, если только это не заговор. Не сменяйтесь до вечера. Если
появятся новые Василовы, хватайте их без всяких разговоров, обыскивайте и
под конвоем препровождайте в станционную тюрьму.
Не успел дежурный повесить трубку, как перед взводом часовых
остановился служебный автомобиль Путиловского завода, и оттуда выпрыгнул
статный человек в полной паре и прочих принадлежностях туалета.
- Я коммунист Василов, - вежливо произнес он, подходя к дежурному и
поднимая два пальца к кепи. - Вот просьба от заведующего заводом...
Он не успел закончить, как несколько дюжих красноармейцев кинулись на
него, связали по рукам и по ногам и обшарили его сверху донизу.
- Спрячь-ка это в будку! - сказал один, подавая дежурному странное
стеклышко, отмычки, флакон с голубыми шариками и уродливый крючковатый
стальной инструмент.
Пойманный был поднят и под конвоем унесен в общую камеру станционной
тюрьмы, где он вздрогнул и свирепо уставился на трех веселых молодчиков,
ужасно похожих друг на друга и залившихся при виде него неистовым
гоготаньем.
46. БЛАГОДАРНЫЙ ОСЕЛ СОСЕДА
Жаркий полдень в штате Иллинойс, известном главным образом тем, что он
принадлежит к Северному центру, походит на жаркие полдни всяких других
стран, не уступающих ему по части широты и долготы.
На террасе дачного коттеджа, под парусиновым балдахином, сидел
безмятежный старец, разбитый параличом. То был генеральный прокурор штата
Иллинойс, тщетно хлопотавший об отставке. Два старых негра справа и слева
отмахивали от него мух. На плече его сидел розовый попугай, на коленях
лежала кошка, а у ног - ирландская сука с четырьмя сосунками. Взор старца
был устремлен на превосходный аквариум неподалеку от его кресла,
наполненный всякими китайскими макроподами, - излишнее название для рыб, и
без того обитающих в мокром месте.
Язык старца, с трудом ворочавшийся, пришел в действие.
- Ккакк... мои ппороссятки? - спросил он у негра.
- Кушают, масса Мильки, благодарение богу.
- А ммоя жжабба?
- Опущена в колодец, масса Мильки.
- А ммоя дочь?
Но эта последняя не дала негру ответить, появившись на террасе в
сопровождении гостя - проезжего депутата Пируэта.
- Вытрите папе нос! - сердито сказала она неграм и уселась в кресло,
скрестив ножки.
Депутат сел рядом с ней.
Молодая мисс Мильки была девицей пятидесяти лет. Коротенькое платьице
для лаун-тенниса выгодно обтягивало ее формы, а рыжекудрый парик придавал
ее задорному личику еще большую пикантность.
- Не утешайте меня, дорогой мистер Пируэт! Я уверена, что сойду с ума!
И чем скорей, тем лучше! - вырвалось у нее страдальческим шепотом.
- Но ваш папенька... - тревожно начал Пируэт.
- О, ему ни за что не дают отставки! После этого знаменитого дела они
вцепились в него как щипцами! И понимаете, дорогой мистер Пируэт, всю его
корреспонденцию, все эти письма, жалобы, апелляции, интерпелляции - все
это должна читать я сама. В мои лучшие годы, когда другие танцуют,
резвятся и... ах!.. встречаются с себе подобными, я должна сидеть над
бумагами! - Из пышной груди мисс Мильки вырвалось стенание.
- Но почему бы вам не взять секретаря?
Мисс Мильки устремила на депутата изумленный взор:
- Здесь, в Иллинойсе, секретаря? Дорогой мистер Пируэт, вы должны
знать, что у нас легче купить железную дорогу, чем нанять секретаря. У нас
нет здесь ни единой рабочей руки!
Депутат Пируэт взглянул на нее с ужасом.
- Ни единой! - энергично повторила она. - А когда перепадет к нам
кой-какой эмигрантишка - вы знаете, ведь иной раз они добираются до
Иллинойса, - так его перехватывает эта собака, этот изверг, этот безумец,
этот молодой Нерон и Навуходоносор - мистер Дот!
С этими словами мисс Мильки откинулась на спинку стула и затрепетала
всем телом в нервной конвульсии.
- Скажите мне, кто такой мистер Дот? - нежно осведомился депутат, кладя
свою руку на трепещущие пальцы несчастной мисс.
Долгое молчание было ответом. Наконец, собравшись с силами, она открыла
глаза и глухо произнесла:
- Дот - это роковой человек, мистер Пируэт. Он виновник всех наших
несчастий... Когда-нибудь, на досуге...
- Но я сегодня уезжаю! - с испугом вырвалось у депутата.
- На досуге я расскажу вам страшную драму насей жизни. А пока только
одно слово: Дот - автор! Он автор гнусного фельетона о детективных
талантах моего отца. Он автор прогремевшего интервью, в котором мой
папенька... - мисс Мильки всхлипнула, - мой папенька обзывается такими...
такими словами, что будто бы Шерлок Холмс и Нат Пинкертон перед ним
трубочисты!
Не в силах продолжать разговор, мисс Мильки набросила на лицо кружевной
платочек, как раз во-время, чтоб подхватить кусок штукатурки, упавший у
нее из-под левого глаза.
Мистер Пируэт почувствовал себя заинтересованным. Он уже собрался
сказать мисс Мильки, что согласен отложить свой отъезд, как со стороны
проезжей дороги, огибавшей коттедж, раздались неистовые вопли.
- Стой! Стой! Стой! - вопил кто-то в бешенстве, размахивая дубиной и со
всех ног летя за небольшим серым ослом, волочившим по дороге странную
ношу.
Но осел, как это чаще всего бывает с ослами, выразил совершенно
обратное намерение и, брыкнув своего преследователя, галопом понесся
дальше.
Пальцы мисс Мильки вонзились в руку депутата. Очи мисс Мильки
устремились на ослиного преследователя.
- Дот! - шепнула она лихорадочно. - Взгляните, этот ужасный Дот
преследует своего осла... А осел... Великий боже, что такое он тащит?..
Дорогой Пируэт, держите меня за талию, я падаю, я умираю! Он тащит
эмигранта!
Зрелище, разыгравшееся на шоссе, становилось все более и более
катастрофическим. Дот, черноусый мужчина в соломенной шляпе и небрежном
костюме фермера, мчался наперерез ослу, пытаясь загнать его в свой двор и
осыпая проклятиями. Но осел, неистово крича, проскочил мимо него, сделал
два-три поворота и, задрав хвост, неожиданно для всех вдруг влетел во двор
коттеджа мистера Мильки. Он пронесся прямехонько к креслу, где лежал
параличный старец, и замотал головой, силясь сбросить со своей шеи кушак,
за который держалась его странная ноша.
- Осликк! - прошептал мистер Мильки, блаженно улыбаясь. - Подди сюдда,
ослик! Благодарный друг мой! Осел-джжентльммен!
Пока эти фразы срывались с языка старца, мисс Мильки и депутат
энергично освобождали ослиную ношу. Это был немолодой, бедно одетый и
страшно изнуренный человек. На лице его лежала печать глубокого страдания.
- Вы наняты! Подпишите контракт! - визжала мисс Мильки, в то время как
мистер Дот с проклятиями требовал назад своего осла, обещая снять с него
кожу и сунуть ему под хвост горящую головню.
- Я эмигрант, - пробормотал бедняк, понурив голову. - Я не имел силы
идти пешком и привязал себя к этому доброму животному, пасшемуся на лугу,
в надежде, что он довезет меня до жилья.
- Вы приняты на место! - отчеканила мисс Мильки. - Здание, которое вы
здесь видите, есть родовое поместье моего отца, генерального прокурора
штата Иллинойс.
- Для эмигранта вы отлично владеете языком, - вмешался депутат. - Как
ваше имя, милейший?
Бедняк провел рукой по лицу:
- Меня зовут Павлом Туском.
47. О ПРИЧИНАХ БЛАГОДАРНОГО ЧУВСТВА В ОСЛЕ
- Теперь, когда у вас есть секретарь, а я остался на лишние сутки, -
нежно начал депутат Пируэт, сидя с мисс Мильки при луне на садовой
скамейке, - теперь я хочу узнать от вас обо всех этих тайнах! И почему
вашему папе не дают отставки, и почему этот Дот прославил его по всей
Америке, и почему мистер Мильки назвал осла благодарным животным?
- Ах, - вздохнула мисс Мильки, - вы хотите взглянуть на дно моей
души!.. Я согласна. Слушайте меня, дорогой мистер Пируэт, слушайте и
исторгайте слезы!
Она поникла головой, собралась с духом и начала следующий рассказ,
прерываемый частым кваканьем жабы, хрюканьем поросят и ночными стонами
летучей мыши:
- Мы переселились сюда, когда папеньку разбил паралич, года два назад,
сэр. Место это было глухое и мрачное, особенно для юного существа. Папаша
чувствовал себя прекрасно, будучи любителем животных, а я должна была дни
и ночи наблюдать за сельским хозяйством, в то время как в груди моей пели
мелодии Шопенгауэра.
- Вы хотите сказать - Шопена? - перебил ее депутат.
- Ну да, Шопена Гауэра, - поправилась мисс Мильки. - Отец мой подал в
отставку, и ее хотели уже принять, ждали только подходящей рабочей руки
для его замены, что у нас в Иллинойсе, как я вам уже сказала, адски
трудно. И вот в один прекрасный день прибегают к нам и говорят, что
соседняя ферма куплена и что у нас скоро будет сосед, некий мистер Дот из
Арканзаса. Я тотчас же взяла географическую книгу, сэр, и навела справку.
Я узнала, что Арканзас лежит на юге и что тамошние уроженцы обладают
горячим темпераментом. Ах, сэр, мучительное предчувствие охватило меня!..
Сосед приехал, и не прошло трех дней, как он явился к нам с визитом.
Мисс Мильки прервала свой рассказ, прижав руку к сердцу. Депутат
поощрительно налег на ее талию.
- Вообразите себе, сэр, высокого, стройного мужчину с черными усами.
Вообразите себе, с одной стороны, это пустынное сельскохозяйственное место
и молодую беспомощную девушку, с другой - высокого мужчину с черными усами
и горячим арканзасским темпераментом. То, чего я опасалась, свершилось:
мистер Дот влюбился в меня с первого взгляда. Правда, он не признался мне
в этом. Но его взгляды, его жесты были красноречивее слов. Стоило мне
придвинуться к нему поближе, как он судорожно отталкивал меня от себя. Не
успевала я войти в комнату, как он прекращал разговор с папенькой и
хватался за шляпу. Если я глядела на него за столом, он не кушал; если я
заболевала и оставалась в своей комнате, он на целый день приходил к
папеньке, видимо беспокоясь о моем здоровье. Это не могло так
продолжаться, сэр. Я умею быть твердой, несмотря на всю свою молодость. Я
написала мистеру Доту письмо с просьбой объясниться и прекратить излишние
страдания, ставящие и меня и его в фальшивое положение...
Мистер Дот не ответил. Мало того, он перестал бывать у нас и заперся на
своей ферме в течение двух недель. Негры рассказывали, что в это время он
вел образ жизни Нерона. Он пил один только алкоголь, сэр, жег целые груды
навоза у себя на дворе и ходил купаться в пруду. Я поняла свой долг
женщины. Из опасения его самоубийства я накинула на себя легкий шарфик и
при закате солнца пошла к нему, пренебрегая пустыми предрассудками...
Мистер Дот при виде меня издал восклицание, вскочил с места, сделал два
шага и как подкошенный упал к моим ногам. Я скрыла свое торжество и
положила обе руки на голову этого неистового человека. Я шепнула: "Не надо
объяснений! Идемте к папаше!"
Но самолюбие мистера Дота оказалось до того болезненным, что он
принялся отвергать очевидный факт и, словно ребенок, твердил, будто хотел
бежать из комнаты и упал вследствие сломавшегося каблука, и даже ухитрился
показать мне этот каблук, сломанный каким-то случайным образом. Кнут
Гамсун, сэр, если только вы читали этого писателя, был знатоком подобного
самолюбия в своих любовных романах. Я вспомнила их и не дала себя вовлечь
в обман. Ласково улыбнувшись, я погрозила мистеру Доту пальчиком и назвала
его "влюбленным безумцем". Ах, сэр, я не подозревала, что из этого выйдет!
Мистер Дот схватил шапку и убежал в степь. Он скрывался в степи три дня,
ночуя под открытым небом и питаясь зеленым горохом. На четвертый день он
явился, ведя с собой небольшого серого осла...
Мисс Мильки вздохнула и утерла глаза.
- Надо вам сказать, сэр, что меня зовут в честь моей бабушки Юноной. И
вот этот безумный арканзасец перестал кланяться и мне и моему папаше,
найдя противоестественное удовлетворение своим страстям. Он назвал своего
осла Юноной и целый день перед самой нашей террасой бил это животное
дубинкой. Мой отец, как вы, должно быть, заметили, питает положительную
нежность к животным обоего пола и всех видов. Не успела я опомниться, как
он закачался на своем стуле и потребовал от меня подачи в суд на мистера
Дота за истязание осла. Этого мало, сэр. Папаша раскачался до того, что
велел нести себя на судебное разбирательство и сам произнес обвинительную
речь. Если б вы только видели, что это было! Весь зал рыдал ручьем.
Присяжные рыдали ручьем. Папенька был весь заплакан и не мог вытереться.
Мистера Дота присудили к огромному штрафу...
С тех самых пор, сэр, я жила под угрозой его мести. Некоторое время все
было тихо, он куда-то уехал. Как вдруг ударила молния: Дот поместил в
газетах статью о знаменитых детективных способностях моего папаши.
Отставку бедного папеньки отклонили, и с того дня, сэр, мы ежедневно
получаем сотни писем о различных уголовных преступлениях с просьбами их
распутать... Что переживаю я над этими письмами, оскорбляющими мою
невинность, - не поддается описанию!..
Мисс Юнона Мильки вздохнула и прислонила головку к плечу депутата.
Потом вскрикнула, как ужаленная, поцеловала его прямо в губы и, как легкая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг