Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                                  
родиться живому ключу, бьющему из-под земли.  Быть  может,  это  произошло
где-то на Урале, или западнее, - гадать трудно,  рассказы  превратились  в
сказки и долго-долго передавались из уст в уста.
   - А живая вода?
   - Ключ иссяк,  ложе  ручейка  высохло  и  заросло  степными  травами  -
попробуй отыщи заветное место!
   - И мы откроем им секрет живой воды?
   - У них многое готово, в сущности. Трубопроводы от месторождений  нефти
и газа тянутся вдоль  северных  побережий,  сворачивают  на  юго-запад,  к
истокам  больших  рек.  Со  временем  эти  гигантские  трубы  будут  пусты
(строятся и строятся атомные станции!).  Вот  тогда  они  и  пригодятся...
Совсем небольшие добавки микроэлементов - и этого достаточно. Лучше  целые
реки такой обогащенной воды, чем одна-единственная склянка из сказки.
   - Вы предлагаете подавать раствор с микроэлементами по трубам. К  самым
истокам рек? Это сложно.
   - Вот и нет. В морской воде уже есть все микроэлементы. Стоит  добавить
к речной воде одну тысячную часть воды полярных морей - и у  нее  появятся
два   удивительнейших   свойства:   прозрачность   и   способность   лучше
поддерживать жизнь. Что ты об этом думаешь?
   ...Едва поддавшись иллюзии, едва  уверовав,  что  она  искренне  больше
всего на свете хотела узнать лишь его мнение и просила об этом - она  его!
- Эрто вдруг понял истину:  она  всегда  лишь  хотела  возбудить  интерес,
любопытство, приобщить его к свершавшемуся  здесь,  на  этой  планете,  ее
руками и руками ее друзей. И сейчас - тоже. И он вдруг понял, что был  уже
ближе к этому далекому миру, до странности  реальному,  притягивающему,  к
согласию с его сегодняшними идеалами,  к  их  приятию,  чем  к  стремлению
сделать его похожим на эталон рационального, подсказав готовые схемы.
   Чисты, спокойны и четки линии ее лица. Выпуклые губы и чуть впалые щеки
воплощали  застывшую  красоту,  Это  почему-то  вызывало   сейчас   легкую
неприязнь... Лицо Вэлты точно маска. Неведомый мастер будто бы  скопировал
тончайшие черточки с другого, живого лица, с лица Валентины, глаза которой
меняли, казалось, даже свой цвет, и губы дрожали и сжимались  от  счастья,
желаний и стыда, когда звездная россыпь за окном, казалось,  тонула  в  ее
зрачках...
   Бабочка влетела  вдруг  в  окно,  шумно  захлопав  крыльями,  и  словно
прилипла к стене в затемненном углу.
   - Крапивница, - бесстрастно отметила Вэлта. - У нас скоро будет  гроза.
Этим летом гроз больше, чем обычно здесь бывает.


   Эрто накинул плащ, вызвал лифт, спустился на первый этаж, потом, словно
вспомнив что-то, поднялся пешком до почтовых ящиков, включил  инфракрасный
фонарик и  просмотрел  корреспонденцию  профессора.  В  ящике  лежали  две
ежедневные газеты, брошюра подписной серии "Проблемы изучения  космоса"  и
письмо.



   Письмо профессора Зворыкина

   "Дорогой Эрто!
   Обстоятельства сложились так, что я вынужден уехать в  командировку  на
Памир, где километровое зеркало  нашего  радиотелескопа  поймало  сигналы,
совсем не напоминающие обычный хаос межзвездного эфира.  Да  не  покажется
Вам удивительным и странным, что исследователь, значительную  часть  своей
сознательной жизни посвятивший осмыслению возможности контактов,  отбывает
в командировку именно тогда, когда соседом  его  по  квартире  оказывается
представитель иной планетной системы. Я не могу отказаться  от  участия  в
конференции, посвященной расшифровке  сигналов.  Охотно  поделюсь  с  Вами
соображениями, касающимися наших личных взаимоотношений. Не буду скрывать,
что мое открытие стоило немалого труда и терпения. Иначе и быть не  могло,
ведь факты, даже самые необычные, должны были толковаться  мной  совсем  в
ином духе, причем истинный вариант, казалось, исключался из рассмотрения с
самого начала (на что, конечно, и следовало Вам рассчитывать).
   Да, я был бы очень далек от истины, как специалист, и ни  один  коллега
ни за что не поверил бы мне  (как  не  поверит  и  теперь),  если  бы  мне
когда-нибудь  каким-то  чудом  удалось  подтвердить   свои   теоретические
построения  фактами.  Это  считалось  бы  почти  невероятным  совпадением,
которое  в  наиболее  благоприятном  случае   следовало   бы   подтвердить
многократно, сводя таким образом невыполнимую, по существу, задачу  к  еще
более сложной. Но долгие годы во мне жила мечта. Я почти убедил себя,  что
наш диалог должен носить, если так можно выразиться, деловой  характер.  И
по мере того, как я работал над теорией дальней ненаправленной  связи,  во
мне зрела совсем иная мысль. Я  начинал  догадываться,  что  в  неоглядных
просторах всегда и всюду велся прежде всего поиск себе подобных.  И  разве
Вы задержались бы у нас так долго, окажись Вы или мы другими?
   Наверное, эта мысль не нова, но я  понимал  ее,  вероятно,  слишком  уж
буквально. Я пытался убедить одного своего коллегу и друга,  что  разговор
скорее всего начнут специалисты. Он горячо возражал, и в  запальчивости  я
воскликнул: "Да что тут странного, именно так  все  и  произойдет,  как  я
говорю! Да, позвонят по  телефону  или  просто  придет  человек  и  начнет
разговор. Да, именно ко мне или к тебе, потому  что  именно  мы  готовы  к
этому. Но скорее всего ко мне!"
   Это была только мечта. Я прекрасно понимал это. Да и друг тоже понимал.
Тем не менее он набросал что-то вроде дружеского шаржа и подарил его  мне.
На рисунке был изображен молодой человек с чемоданчиком в руке, нажимающий
кнопку  звонка  у  двери  моей  квартиры.   Подпись   была   довольно-таки
издевательской. Она гласила (от имени звонившего): "Я-то  прибыл,  но  что
делать, если профессора Зворыкина нет дома?"
   Это было так давно, что я забыл о дружеской выходке  моего  коллеги.  И
никогда не вспомнил бы, не встретившись с Вами. Дело в том,  что  человек,
изображенный на рисунке, в общем  похож  на  Вас.  Быть  может,  это  лишь
показалось мне. Во всяком случае, после Вашего визита в мою  библиотеку  я
задумался всерьез. Скажите-ка, может ли кто-нибудь отказаться от мечты?
   Вот почему я записал Ваш  разговор  с  Вэлтой.  Записывающая  установка
выполнена на грани наших технических  возможностей,  и  Вам  легко  понять
трудности, которые связаны с регистрацией вторичной ионизации в канале.  Я
вел запись не самих звуков, а их следов (по понятным  причинам  радиоволны
не  применялись)...  И  вот,   представьте,   после   нескольких   попыток
расшифровал сигналы, пользуясь теми закономерностями,  которые  мы  хотели
использовать в том случае, если удастся принять сигналы из космоса.
   Я все больше убеждаюсь,  что  наша  с  Вами  встреча  не  случайна.  Не
исключено ведь, что проблема контактов не имеет, так  сказать,  регулярной
структуры, и для ее решения нужны многие встречи, подобные нашей. Вряд  ли
кто упомнит все подробности, относящиеся к экспедиции. Я допускаю, что  Вы
и Ваши коллеги могут остаться в неведении относительно того, какое решение
незаметно подсказал мозг Корабля - и почему.
   И я тешу себя странной, быть может, мыслью, что письмо мое поможет Вам.
Тем не менее я отдаю себе отчет в том, что стремление к  прямым  контактам
зависит не только от нашего и Вашего желания, но и от степени готовности к
ним.
   Леонид Зворыкин."



   В преддверии

   Однажды он вызвал  Корабль.  Ему  хотелось  поговорить  со  своими.  На
Корабле, остались лишь четверо - два пилота, капитан и инженер,  следивший
за маскировкой (статическое поле придало ракете форму  копны).  Вэлта  вот
уже неделю работала на новом месте. Это было  совсем  недалеко,  в  сорока
километрах от города, на берегу Оки. Астроботаник мог лишь мечтать о таком
благодатном месте: на приокских террасах сохранилась реликтовая  флора,  и
здесь, точно на полигоне, удавалось проверить новые приборы для наблюдения
спектров всего растущего, цветущего, плодоносящего, чем только была богата
эта земля.
   Установив вариатор, он с нетерпением наблюдал, как оживало стекло,  как
луч пробегал по темной глади реки, по ее  песчаным  широким  берегам.  Луч
остановился у домика станции - старой, заброшенной дачи, ветхость  которой
не вызывала сомнений в том, что она пуста.
   - Вэлта!
   Луч как бы шагнул к двери, проник внутрь.  Вэлта  сидела  за  столом  с
лампой-анализатором.
   - Здравствуй. - Она подняла глаза.
   - Я не помешал?
   - Нисколько. Я рада.
   Он замялся. Перед ней лежали  какие-то  травинки,  былинки,  цветы.  Их
лизали  зеленые  язычки  огня:  лампа  едва  слышно  гудела,   просвечивая
стебельки холодным пламенем. Из нее вылетали пучки искр, пронзавших листья
и  лепестки,  ощупывавших  каждую  молекулу  внутри  их  и  уносившихся  к
овальному зеркальцу, словно пчелиный рой к улью. Там они отдавали добычу -
совсем крошечные схемы, по которым природа строила и строила зеленые ладьи
с парусами-листьями, спешащие сорваться с якоря  и  унестись  в  воздушный
океан со звуками птичьих  веснянок.  Вэлта  училась  внешней  волшбе,  она
разгадывала ее несказанные узоры, ее тайные чары,  ее  немые  веления.  На
лицо Вэлты опустилась паутина  тонких  теней  и  полутеней.  Оно  казалось
строгим и усталым.
   - Хочешь, чтобы я угадала твои мысли?
   - Я хочу остаться здесь, - просто сказал он. - Навсегда.
   - Оставайся. Я помогу закончить твою работу.
   Мгновенное удивление, оживившее ее лицо,  сменилось  спокойствием.  Она
наклонилась к лампе. Искры сновали между ее тонких пальцев, как светлячки.
Ни слова больше. Молчание, Проворное трепетное пламя, живые  разбегающиеся
лучи.
   Никто из них не скажет ему "нет". Он может остаться на  любой  планете,
как оставались немногие до него.
   - Вэлта...
   Он пытался перейти на другой тон. Теперь, когда он сказал  ей  все  или
почти все, ему стало легче. С удивлением заметил  он,  как  растет  в  нем
непонятная радость, которая вдруг сделала  его  таким  щедрым,  что  скажи
Вэлта хоть слово, и он, Эрто, передумает, вернется со всеми, с ней.  Да  и
мыслим ли иной исход?
   Она не сказала  этого  слова.  Хрупкие  плечи  ее  дрогнули  под  белой
одеждой. Зеленые огоньки, потрескивая, суетились, в ворохе сена,  от  него
исходил аромат.
   - Вэлта, я должен знать, кто она? Понимаешь - кто?
   - Мне труднее ответить на этот вопрос, чем тебе.
   - Но она... знает о Корабле? Может, я должен  спросить  о  Валентине  у
кого-нибудь еще?
   - Что же о ней спрашивать?
   - Ты знаешь, о чем я... Валентина - с Корабля? Ну, скажи, что - да, что
она создана по твоему образу и подобию, только уж лучше все сразу!
   - Не знаю, Эрто. Я бы сказала, если бы знала.



   Крылатое утро

   Крылатое утро. Ранний щедрый снег. Сизый голубь ударил в окно, проломил
холодное стекло. Капля крови на подоконнике быстро остыла,  загустела.  На
беличьем хвосте заиндевелой ветки - малиновая полоса, след  выпущенной  на
волю птицы. Как ни силилось солнце начать день на небе - от  беленых  крыш
долго исходил чистый сильный утренний свет.
   Кому не захочется взмыть птицей, чтобы проплыть над обновленной землей?
   Стоит только  повернуть  диск  из  зеленого  металла  плоскостью  вдоль
силовых магнитных линий - и полет станет явью. В диске осталась лишь треть
накопленной в нем когда-то энергии, но и этой трети больше чем  достаточно
для исполнения утреннего желания. Сегодня Эрто волен  быть  космолетчиком,
волен вернуться на Корабль, завтра  будет  поздно.  Ему  дали  диск,  сила
которого могла бы вернуть его к ним даже  в  последнюю  секунду  -  только
пожелай! Пусть полированная чечевица будет последним искушением.  Захочешь
- вмиг будешь на Корабле, энергии как раз хватит, чтобы добраться до точки
старта. Только пожелай... Сквозь мглу  времени  уже  проступает,  кажется,
знакомая акварель заката над восхитительным морем...
   Словно подземный поезд в туннеле, пронесется Корабль  и,  умчавшись  от
одних миров, приблизится к другим, сияющим и желанным. Снова замрет время,
они остановят его, потому что в  синем  огне  реактора  бесконечные  ленты
пространства и времени соединятся, превратятся  в  легкий  кристаллический
порошок. Потом, на планете, порошок сожгут в  аппарате,  который  обращает
реакцию, и пустой след Корабля снова наполнится бесконечно сложной  плотью
космоса  и  пульсациями  ее  ритма.  Сказочное  возвращение,  похожее   на
коротенькую поездку, на прогулку.
   Но приходили все новые и новые мысли - о жизни, о цели  ее,  о  разуме,
который, освобождая и наделяя силой волшебной,  подчас  как  бы  заключает
чувства в незримый стеклянный колпак, делая их предметом изучения, а цветы
созвездий не менее прекрасны оттого, что познаны силы,  двигающие  ими,  и
многажды тревожат  сердце  крики  птиц  перелетных,  и  прозрачные  березы
погружаются в таинственный сон. А  мысль,  улетевшая  за  край  вселенной,
возвращается  вдруг  к  лунной  тропе  на  озерной  глади  и,  как  птица,
складывает крылья в неведомом ранее бессилии.
   Раньше он думал, что это пройдет, теперь знал: это навсегда  (они  были
выбраны Кораблем для первого контакта с такого типа планетой). И не потому
ли Вэлта посвящала его во все замыслы?
   Он повернул диск. Магическое течение  поля  увлекло  к  распахнувшемуся
окну, потом - в подоблачные просторы.
   Путеводной нитью тянулась внизу заснеженная дорога, по  которой  ползли
редкие грузовики.
   И далеко, за лесами и полями, готовился к  отлету  межзвездный  снаряд.
Теперь Эрто, пожалуй, не поспел бы к старту.  Путь  его  пролегал  в  иных
измерениях, где гармония космических пустот уступала место ритмам холмов и
перелесков, мерной текучести земных ветров.
   По ватному облаку скользнул зайчик. Мгновенная  грусть.  "Это  они",  -
подумал Эрто. Точно серебряная монета, сверкнув, упала в колодец. И  снова
рывок в снежную беспредельность.
   ...Под  знакомым  окном  синицы  таскают  хлебные  крохи  из  кормушки,
складывают их на край. За окном -  лицо  Валентины.  Она  что-то  говорит.
Ветер - не разберешь! Но Эрто догадывается, ведь она уже  многое  знает  и
многое может поведать. Корабля  нет.  И  ей  это  понятно.  И  что  бы  ни
случилось, в нем и в ней живет вера: она не создана Кораблем, она  найдена
им здесь. И тот, главный для Эрто вопрос, который его волновал и ответа на
который он не мог найти, в это утро перестает тревожить его.
   Что еще означают слова, смысл которых  он  пытается  угадать?  Просьбу,
признание, ответ? Нет, это уж никак не  понять...  Слишком  ярок  день,  и
воздух звенит, и шепот вершин все ближе и ближе...
   Постепенно теряя скорость,  диск  опускался.  Качнулась  свеча  березы,
ветки ее взлетели навстречу. Холодные комки растекались  талой  водой  под
воротом рубашки.
   Подлинная космическая явь,  о  которой  он  помышлял  мальчишкой...  Он
подумал о  том,  что  нужно  пройти  лес,  подняться  на  холм,  потом  на
следующий, миновать рощу и опять взбираться на холмы и  пригорки  и  долго
брести по первозданной зимней целине, чтобы выбраться на след,  на  тропу,
лотом на шоссе. Он будет идти по дороге, не пытаясь проситься в проходящие
машины.  Поздней  ночью,  он  уверен   (последняя   подсказка   Корабля?),
шеститонный грузовик остановится рядом, и шофер подаст ему темную от масла
руку. И  этот  недальний  путь  навстречу  жизни  и  работе,  быть  может,
превзойдет по своей значимости для будущего молниеносный росчерк Корабля.

Предыдущая Части


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг