отражение истории богов в творениях человека. И это искусство. Сердцевина
его, исток. Вечные вопросы остаются.
- Все остается?
- Да. Но и меняет свой оттенок, чем дальше тем больше. Трудно объяс-
нить. Но ведь и сказки не отменяются знанием! Наоборот, в них находят пора-
зительные открытия. Даже в сказке о золотом яблочке, катающемся по серебря-
ному блюдечку, которое показывает герою далекие земли и города, можно най-
ти... что?
- Голубой экран телевизора, так?
- А разве телевидение отменило сказку? Эту самую? Нет же, сказка от
этого выиграла, еще интересней докапываться, как это наши предки смогли
предвидеть такое? Может быть, и вправду у них был не телевизор даже, а дру-
гой, более совершенный и портативный прибор на основе магии, например? Или
это отражение техники самих богов? Кто знает...
- Уверена, что это техника богов. Раньше люди были ближе к ним, богиня
говорила. Раз так, люди кое-что знали такое, чего мы не знаем.
- И этот вопрос остается. Думаю, ценность всех мифов, легенд, сказаний
даже повышается после той правды, которая будет сообщена человеку во "Встре-
чах с Богоматерью".
- Это что, такое название у книги?
- Да.
- И все же книга о новой вере.
- Нет, о вере обновленной с помощью знания. Это и вера и знание однов-
ременно. Трудно было раньше такое представить, но виноват сам человек. Зна-
ние и вера отталкивали друг друга.
- Ты уверен, что все правильно написал?
- Жанна, этот вопрос я хотел задать тебе и богине. Все ли правильно на-
писано? Теперь выслушай меня. Я не хотел революции, их было много, но они
ничего по существу не изменяли. Демократия может быть хуже диктатуры, что
отмечал еще Нострадамус, предсказывая нам это. И наоборот. Революционеры су-
лили рай на Земле, а создавали тюрьмы и лагеря и всегда именем демократии и
свободы, они же дарили землю, но она в конце концов окончательно была отоб-
рана у тех, кто ее обрабатывает, они провозглашали идеалы, а дали догмы, ни-
щету и голод. Так устроен человек. Он не может предвидеть результаты своих
действий, и никогда не научится, он не может даже мыслить. Уверен в этом. А
если он отдаляется от богов, которые дали цивилизации все, что мы имеем, то
участь и пастырей и стада решена. Повторяю, я не хотел ломки, не хотел учить
людей и звать их к чему бы то ни было. Мое дело - сказать правду о богах. Я
должен был думать, чтобы не нанести ущерба, который неизбежен при смене
взглядов. Я был пилотом, который показал людям подлинную тайну космоса, са-
мую сокровенную, но вернул их на Землю. Я даже не соблазнял их видением рая.
Но все равно что-то произойдет. Но на этот раз все, что мне окажется не по
силам, пусть будет замечено богами. Пусть боги помогут. Пусть поможет вели-
кая богиня, Мать мира. Передай ей эту просьбу!
- Передам. Кажется, я тебя понимаю. Но все равно будут изменения.
- Допустим. Свобода воли будет причиной всего этого. Но я и прошу бо-
гов...
- Отменить свободу воли?
- Нет, прошу оставить ее.
- Как же так? И то оставить, то есть причину, и следствия убрать... не
понимаю.
- Ты могла бы не понимать, если бы я просил тебя лично то оставить, а
это нет.
- То есть?
- Прошу богов. О том и об этом. Только боги могут выполнить такую
просьбу. Тебе же она кажется невыполнимой. Разницу поняла?
- Какую разницу я должна еще понять?
- Между богами и людьми. Человеку бессмысленно адресовать почти любые
просьбы, кроме просьб о его личном благополучии, что, впрочем, ему тоже час-
то не по силам и не по разуму. А с моей просьбой нужно обращаться лишь к не-
бу.
- Ты идеалист... я тоже, но по-другому... расскажи что-нибудь!
- Хорошо, - и я рассказал ей все, что читатель найдет в следующей гла-
ве.
У края ее земных владений
В моем отношении к небу было несколько важных этапов.
В конце августа восемьдесят третьего меня можно было стоящим на берегу
пруда в том же ближнем парке. Рукой я опирался на ствол рябины. Ничего осо-
бенного вроде бы не произошло. Но этот день запомнился. Я даже не занес в
свой дневник впечатлений. Помню все так.
Дул холодный ветер. На небе разрастались слепые облака, закрывшие солн-
це. Все, что было вокруг, олицетворяло близкую осень, усталость; сникшая,
как в ненастье, жизнь подчеркивала мое настроение. И эта минута длилась,
длилась, как сама безысходность. Я застыл у дерева. Само собой вдруг вырва-
лось:
- Вечно живое солнце, дай немного тепла!
Я верил, мне верилось, и я просил всерьез. Но просьба шла не от выдум-
ки, сочиненной тут же, - а как бы помимо меня. Можно бы сказать: от сердца.
Но и это не передало бы особенности мгновения.
С минутным запозданием облака разошлись, образовалась небесная полынья.
Наклонный яркий столб света явился как чудо. Я оказался в нем. Засверкала
вода. Тепло проникло в меня. Внутри что-то изменилось.
Краски стали летними. Все сияло, все отражало свет. Время, пересекавшее
границу осени, вернулось вспять. Несколько минут лета в его разгаре, легкого
аромата цветов, и весеннего какого-то порыва, сменившего грусть.
Что со мной стряслось?
То же ощущала рябина, я знал, думал тогда об этом, по ее стволу прошла
волна жизни. Мои ладони стали сухими, руки легкими, я не чувствовал ни уста-
лости, ни веса моего тела. Похоже на полет, который вот-вот станет явью.
- Что это? - спрашивал я вслух. Все вокруг оживало, но ответа я не слы-
шал, внутренний голос не откликнулся, я молча наблюдал, запоминал, сливался
с зеленым загривком крутого берега, с ожившим древесным стволом. Столб света
сиял золотыми лучами. Потом стал меркнуть. Но прежнее не вернулось. Весь
этот берег стал другим. Само сине-серое пространство изменилось, расшири-
лось, а гребни сосновой рощи на том берегу стали мягкими, живописными, и ни-
чего холодного не осталось в небе.
Солнце было живым. Оно не просто горячий газовый шар. Не читая еще Пла-
тона о том же, я находил ответы. Одухотворенное небо запечатлелось в созна-
нии. Моя просьба к нему, к солнцу, звучала много раз потом.
Это не все. Проблему нельзя было считать решенной. Сентябрь на носу. В
Москве мне надоело в тот год, как никогда. Хотелось солнца. Я с ужасом думал
об осени. Решения пришли сами собой. Сейчас всю эту цепочку событий я восп-
ринимаю лишь продолжением эпизода у рябины на берегу пруда. Все было задано
там, в тот день, в тот час.
Сначала - командировка в Краснодарский край. У Черного моря магические
совпадения воспринимаются мной как факт: не могу игнорировать их, не заме-
чать их, забыть.
Только вернулся в Москву - звонок: есть возможность поехать на Дальний
Восток. Я попадаю туда во второй половине сентября.
Во Владивостоке ощущается: могу предвидеть события, знаю, что произой-
дет, не покидает это меня, не уходит!
Вечером в гостинице закрываю глаза и вижу... Что? Голубая долина, река,
ручьи, деревья - чозении, черемухи, пихты, маньчжурский орех. Иду в составе
группы. Куда? Не важно. Важно другое: вижу будущее. Оно было таким, каким я
его увидел в гостиничном номере.
А ведь не собирался в поход.
Пришли парни. Были на моем выступлении на судоремонтном заводе. Спраши-
вали, я отвечал. А у них и парус свой и машина. Потом началось исполнение
мечты или предвидения, как угодно.
Андрей. Юрий. Виктор. Фамилии сейчас могу перепутать. Романченко. Гера-
симов. Алтунин. Положим, так. По профессии все трое инженеры. На следующий
день мы добрались на машине до города Артема, свернули направо. В дальнем
поселке у знакомых оставили мотор, двинули пешком. На горизонте выступали
синеватые горы. По тропам предгорий добрались до них.
В свете опускавшегося оранжевого солнца мы сидели у речки, забыв о ко-
телке, мисках и кружках. Камни были теплыми, почти алыми. Этот особый мир
знаком мне с детства. Сколько помню себя, он меня всегда притягивал, манил.
* * *
Возвращаться мне нужно было в отличие от них дважды. Сначала во Влади-
восток, потом в Москву.
В Золотом Роге воду морщили осенние ветры. Было прохладно, около сем-
надцати градусов. Искупался я в Амурском заливе только раз, выбрав тихий
солнечный день. Полуметровый слой воды нагрелся, казался мягким, теплым,
ласкал, как шерсть сибирской кошки, запрыгнувшей на плечо. Глубже вода была
холодной, не больше пятнадцати градусов. Ныряя по-дельфиньи, я переходил из
слоя в слой, меняя тепло на прохладу.
Прогулка в лодочную гавань, поворот направо, на набережную Золотого Ро-
га, где еще зеленели вязы и акации, где такие тихие дни возвращали в лето.
Еще поворот, на Океанский проспект. Там это произошло. Тогда я не понял.
Дошло позднее. Совсем недавно.
Она шла навстречу.
Воздух был сиренево-солнечным, как ее глаза. Они сияли - большие, серь-
езные, выпуклые. В ее круглом лице и глазах светилась сама душа, угадывались
оттенки зари и солнца. Ей, наверное, семнадцать. Лицо такое милое и немного
детское... Она шла легко и быстро на фоне облака, висевшего над холмом, куда
взбегал проспект. Не помню одежду, в чем она была?.. Неважно. Все на ней бы-
ло, как светлые лепестки, но это был свет изнутри. И ноги светились, розова-
тое свечение от их выпуклостей проникало через темно-сиреневое, облегавшее
их как тень или полутень. Все овалы ее контура жили по законам волшебства,
понятным мне теперь, годы спустя. Ее стать не контрастировала с очень юным
лицом, она была живой, с отсветами небесных золотистых лучей, все ее формы
были упруги, едва заметно меняли очертания, они дышали.
Это не как бутоны, если уж вспоминать ее грудь, поднимавшую очень свет-
лую голубоватую ткань. Это намного сильнее, стремительней, глаза ощущали
тепло невидимых лучей, пронзавших и чуть сминавших ее одежду или, наоборот,
делавших ее выпуклой. Так бывает с атмосферой планет, когда в магнитные поя-
са попадают электрические заряды. Любые ткани и покровы казались бы на ней
таинственно-неповторимыми, потому что она придавала бы им космические очер-
тания и форму.
Встреча произошла.
Повернулся ей вслед, замер, не обращая внимания на прохожих, вокруг
сверкало, светилось небо, и под ним осталась она, все остальное останови-
лось, замолчало, сникло.
То облако, и зеленая сопка, и проспект с замершими фигурками людей ста-
ли рамой и фоном, ибо это была картина. В раме жила только статная фигура
рослой барышни, неповторимо прекрасной.
Но что же я понял много позднее?
Думаю, даже уверен, что так: задолго до главных событий мне дано было
представит пленительную богиню, узнать ее образ. Ведь я замечал много краси-
вых женщин, но не могу сказать о них так. А я к тому же не все смог выразить
словами, потому что это невыразимо и неизъяснимо.
Может быть, сама великая Исида обходила крайние точки своих владений, и
я повстречал ее в тот день.
Часть шестая
ДНЕВНИК ВСТРЕЧ С БОГОМАТЕРЬЮ
1990 год
16 ноября
Богиня была в голубом платье с накидкой. Жанна спросила о лирической
истории, к которой я имел прямое отношение. Богиня показала образ женщины
(внешний и внутренний). Под ее правой рукой возник объемный портрет этой
женщины.
- Обрати внимание, это и внутренний образ! - предупредила Богоматерь.
- Она злая, - сказала Жанна.
- Скажи ему об этом! - произнесла богиня.
- Не смогу. Мне неудобно!
- Понимаю тебя, - ответила богиня. - А внешность у нее твоя!
12 декабря
Великая богиня была в белесо-голубом платье с накидкой.
- Здравствуй, - сказала богиня.
- Здравствуй! - ответила Жанна. - Что это?
На раскрытой правой ладони богини Жанна увидела сероватые камешки.
- Это теллур. - Богиня молчала с минуту, потом добавила: - Он отравился
этим, успокойся, он будет жить, все в порядке.
- А где взять теллур? - спросила Жанна.
- Его нужно искать в морских глубинах.
Этот диалог относится к тайне амброзии и моим экспериментам.
15 декабря
В этот день богиня подтвердила, что Афродита, Багбарту и Царевна лебедь
- ее имена. Она была в светло-голубом.
Еще раньше, в ноябре, когда я был в Дании, ей названы имена Анахита и
Рожанна, но я не могу назвать достоверную дату, как и в некоторых других
случаях, когда Жанна вспоминала сказанное богиней или находила свои записи
спустя дни и даже недели после встречи. Я это записывал не в дневнике, а в
главах книги, соблюдая точность в отличие от "Асгарда", где я допускал поэ-
тизацию событий и смещение их во времени.
21 декабря
Великая богиня явилась в легком оранжево-желтом меховом пальто с накид-
кой. На среднем пальце ее правой руки - большой аквамарин в серебряной опра-
ве.
- Передай ему, пусть будет внимателен к своему здоровью, к общению с
коллегами, - сказала она Жанне.
- А как с той женщиной, которую ты мне показывала?
- Пока он поступает правильно.
- Все будет хорошо?
- Заботься о его здоровье! Лучше питаться! Вот продукты для него: трес-
ка, печень, орехи, лук, репа, брюква, изюм, семечки дыни.
28 декабря
Она появилась в том же наряде. Сказала о влиянии Сатурна и Урана на ме-
ня (Уран был в стороне в это время). Мои растения - мак и мята, есть и дру-
гие.
- Эра Водолея - эра добра, радости, Эра Рыб - суровая эра, - сказала
Богоматерь. - Эра Водолея наступает 15 февраля 1991 года в 23.00 по московс-
кому времени.
- Он простудился. Это надолго?
- Нет. Он полностью закрыт сейчас оболочкой. В будущем нужно быть очень
осторожным. Время трудное.
1991 год
5 января
Богоматерь показала Жанне образ той женщины. Этот образ возник под ее
правой рукой. Женщина была в бордовом платье с коротким рукавом.
- У него повреждена оболочка, - сказала богиня.
- Это сделала женщина?
- Да, ей помогала другая женщина.
Тут Жанна увидела, что ниже рукавов бордового платья женские руки пок-
рылись кровью. За спиной этой женщины возникла горка свежевырытой земли и
яма.
- Это... могила?
- Да, - ответила богиня. - Для него. Она этого хотела.
- Что с ним будет?
- Не волнуйся. Положи на окно бляшку для пантакля с его именем.
И богиня рассказала, что оболочка будет восстановлена, а зло может в
той или иной форме вернуться к женщине. Пантакль нужен для защиты от невз-
год. Показала янтарный камень - оберег.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг