В старом доме, полуразвалившемся от времени, наш герой попадает не то в
редкостную библиотеку, не то в лабораторию алхимика, не то в мастерскую. По-
койный дядя был магом и чернокнижником.
"Два предмета на ясеневом столе привлекли особенное внимание Цвета: не-
большая, в фут длиною, черная палочка; один из концов ее обвивала несколько
раз золотая змейка с рубиновыми глазами; а также шар величиною в крупное яб-
локо из литого мутного стекла или из полупрозрачного камня, похожего на неф-
рит, опал или сардоникс".
Книга, переплетенная в ярко-красный сафьян, приоткрывает Ивану Степано-
вичу завесу над тысячелетней тайной. У самой книги непростая история, она
сменила двух владельцев, пока не досталась покойному. Его рукой вписаны шиф-
рованные строки. Вот шифр раскрыт. Случайно Цвет находит в книге рисунок
звезды Соломона и маленькие квадратики с латинскими буквами. И еще одно важ-
ное достижение: он убеждается, что тринадцать квадратиков не пропускают
свет. Из букв начертанных в них, в минуту вдохновения он складывает слово,
дающее ему власть над многими вещами и людьми нашего мира.
Жаль, что не удастся воспроизвести весь процесс, всю таинственность со-
вершенного. Этот волнующий поиск так убедительно описан в рассказе, что не-
вольно веришь и даже пытаешься выделить главные этапы, чтобы сопоставить его
с законами магии.
Необходимое исполнено - и все желания героя тоже начинают исполняться.
Утром, отодвинув тяжелую занавеску, распахнув форточку, он мечтает о чашке
чаю. Но как его достанешь в этой глуши, в заброшенном старом доме?
"Тотчас же сзади него скрипнула дверь. Он обернулся. В комнату входил
вчерашний ветхий церковный сторож, с трудом неся перед собой маленький, пу-
затый, ярко начищенный самовар".
Церковный сторож, невесть как подоспевший в этот момент с самоваром,
олицетворяет первое чудо. А вот еще одно:
"Иван Степанович вошел в вагон. Окно в купе было закрыто. Опуская его,
Цвет заметил как раз напротив себя, в открытом окне стоявшего встречного по-
езда, в трех шагах расстояния, очаровательную женскую фигуру. Темный фон
сзади нее мягко и рельефно, как на картинке, выделял нарядную весеннюю белую
шляпку с розовыми цветами, светло-серое шелковое пальто, розовое, цветущее,
нежное, прелестное лицо и огромный букет свежей, едва распустившейся, только
этим утром сорванной сирени, который женщина держала обеими руками".
"Хоть бы один цветок мне!" - воскликнул Цвет про себя.
"И тотчас же прекрасная женщина с необыкновенной быстротой и с порази-
тельной ловкостью бросила прямо в открытое окно Цвета букет".
"...Поезд проезжал совсем близко мимо строящейся церкви. На куполе ее
колокольни, около самого креста, копошился, делая какую-то работу, чело-
век... "А что, если упадет?" - мелькнуло в голове у Цвета, и он почувствовал
противный холод под ложечкой. И тогда же он ясно увидел, что человек внезап-
но потерял опору и начинает беспомощно скользить вниз по выгнутому блестяще-
му боку купола, судорожно цепляясь за гладкий металл. Еще момент - и он сор-
вется.
"Не надо, не надо!" - громко закричал Цвет и в ужасе закрыл лицо. Но
тотчас же открыв их, выдохнул с радостным облегчением. Рабочий успел за
что-то зацепиться, и теперь видно было, как он, лежа на куполе, держался
обеими руками за веревку, идущую от основания креста".
После этого Цвет со стыдом и страхом размышляет о том, что было бы, ес-
ли все человеческие желания обладали способностью мгновенно исполняться: мир
охватило бы кровавое безумие.
"Пусть сейчас, в апреле месяце, на столике очутится арбуз!" - это одно
из невинных пожеланий Цвета. Но арбуз не появился.
"Хочу, во-первых, чтобы немедленно зажегся свет. А во-вторых, хочу во
что бы то ни стало духов "Ландыш".
В ту же минуту вошел проводник со свечкой на длинном шесте. Он зажег
газ в круглом стеклянном фонаре..."
И тот же проводник протянул Ивану Степановичу флакон из-под духов с за-
пахом ландышей. Кто-то забыл его.
Магия. Но в сферу ее включены только те явления, которые не нарушают
законов природы. Арбуз в апреле отменяется! Отменяются или не так точно вы-
полняются кое-какие другие желания героя.
Не все пожелания безобидны, но, однако, материализуются. Сцена на скач-
ках, где Цвет делает ставку на лошадь Сатанеллу, убеждает в этом.
"Эта скачка была по своей неожиданности и нелепости единственной, какую
только видели за всю свою жизнь поседелые на ипподроме знатоки и любители
скакового спорта. Одного из двух общих фаворитов, негра Сципиона, лошадь
сбросила на первом же повороте и при этом ударила ногой в голову. Несчастно-
го полуживым унесли на носилках. Вслед за тем упал вместе с лошадью какой-то
жокей в малиновом камзоле с зеленой лентой через плечо... Двое столкнулись
друг с другом так жестоко, что не смогли продолжать скачку. У одного оказа-
лась вывихнутой рука, а у другого сломалось ребро".
Сатанелла с жокеем Казум-Оглы выигрывает скачку. Желание исполнено.
Деньги в кармане.
"Сколько еще несчастий причиню я всем вокруг себя. Что мне делать с со-
бой? Кто научит меня?" - это мысли героя после скачек.
"Но о боге набожный Цвет почему-то в эту минуту не вспомнил" - это пря-
мой ответ автора рассказа на "роковые" вопросы героя этого же рассказа.
"Цвет никому не хотел зла, но невольно причинял его на каждом шагу".
И еще одно горе терзало Цвета, сообщает Куприн. От него уплыло куда-то
во тьму прошлое. Он не мог вспомнить его. И это его мучило. (Так и мы, сов-
ременные люди, не можем вспомнить своего прошлого и даже не хотим этого сде-
лать.)
А настоящее врывалось к разбогатевшему Цвету в кабинет всегда, когда он
меньше всего этого желал. Его олицетворяет деловой секретарь. Вот соответс-
твующая сцена:
"Немного времени спустя к нему вошел его личный секретарь, ставленник
Тоффеля, низенький и плотный южанин, вертлявый, в черепаховом пенсне, стри-
женный так низко, что голова его казалась белым шаром с синими от бритья ще-
ками, губами и подбородком. Он всем распоряжался, всеми понукал, был дерзок,
высокомерен и шумлив и, в сущности, ничего не знал, не умел и не делал. Он
хлопал Цвета по плечу, по животу и по спине и называл его "дорогой мой" и
только на одного Тоффеля глядел такими же жадными, просящими, преданными
глазами, какими Тоффель глядел на Цвета. Иван Степанович знал о нем очень
немногое, а именно, что этого молодого и глупого наглеца звали Борисом Мар-
ковичем, что он вел свое происхождение из Одессы и был по убеждению сось-
яль-демократ, о чем докладывал на дню по сто раз".
Тоффелю нужно слово, отгаданное Цветом. И Цвет простодушно дарит сек-
рет. За это он удостаивается похвалы М.И.Тоффеля, овладевшего тайной звезды
Соломона. Все исчезает как во сне: деньги, новые друзья и знакомые, велико-
лепное общество, дорогие рестораны, приемы, которые устраивал Цвет. Он обре-
тает душевный покой и прошлое, добровольно отрекшись от всего этого, как от
мишуры.
Таков сюжет произведения Куприна.
Внимание привлекает магия. Ее писатель чувствует очень тонко. Чем обы-
денней явления, цепочка которых ведет к цели, тем большее мастерство достиг-
нуто. Необычное в обычном. Это и есть главный, пожалуй, закон.
Одно из немногих исключений - сцена испарения личного секретаря Цвета,
надоевшего ему до чертиков.
"И вдруг от нестерпимого, сразу хлынувшего гнева вся комната стала
красной в его глазах. - А вы... - прошептал он с ненавистью, - вы сейчас же,
вот как стоите здесь, исчезнете! И навсегда!
Секретарь не двинулся с места, но начал быстро бледнеть, линять, обесц-
вечиваться, сделался прозрачным, потом от него остался только мутный контур,
а через две секунды этот призрак на самом деле исчез в виде легкого пара,
поднявшегося кверху и растаявшего в воздухе".
Испарив одного лишь секретаря, Цвет не освобождается от магического сна.
Это освобождение приходит позднее. Прерванная жизнь вступает в свои
права. Возвращается прошлое.
Этот рассказ о магии и демонических силах Куприн написал в 1917 году.
По-моему, он стал прологом к "Мастеру и Маргарите" Булгакова.
Магическая медицина?
В конце мая 1989 года Ванга сказала своей племяннице, что видит рядом с
собой красивую женщину в белом. Эта племянница, Красимира Стоянова, написала
позднее книгу, которая называется: "Ванга: исповедь слепой ясновидящей". Я
читал книгу весной 1991 года. Цитирую воспоминание о женщине, одетой во все
белое:
"Смотреть на нее приятно, так как лицо ее одухотворенное и светлое, а
одежда сверкает серебром. Никто, кроме тети, конечно, не видел этой женщины.
Когда видение исчезло, Ванга сказала со вздохом:
- Я никогда не видела столько красоты, соединенной в одной человеческой
фигуре. Даже когда была зрячей, не видела.
Когда служитель стал приглашать к Ванге посетителей, она разговаривала
с ними удивительно умиротворенным, тихим и спокойным голосом. Есть, есть
что-то в мире (или над миром), есть некое Божество, в любви к которому люди
сумеют объединиться и прийти к всеобщему согласию. Скорее бы..."
Знает ли Ванга, кого она видела? Некое божество, о котором говорится в
книге, это Богоматерь. Ее белое с серебром платье мне хорошо известно по
описанию Жанны. Несколько раз, закрыв глаза, думая о ней, я различал удиви-
тельно статную фигуру в светлом наряде. Четче проступала серебряная отделка
головной накидки и рукавов - на мгновение возникала вся она.
Другой эпизод из той же книги был мне тоже хорошо знаком, хотя все про-
изошло с другим человеком.
"Писатель Леонид Леонов, о котором я уже упоминала, посетив однажды
Вангу, приехал и вторично. Он решил записать все сказанное ей на магнитофон,
чтобы потом расшифровать, перевести на русский язык и спокойно читать. Он не
очень рассчитывал на помощь переводчика и сопровождающих его лиц, так как из
прошлого опыта знал, что они запомнят из сказанного немного.
Зайдя к Ванге, Леонов сам наладил магнитофон, включил его на запись и
попросил присутствующих даже не подходить к аппарату, чтобы случайно не ис-
портить что-нибудь или не выключить его.
Ванга с большим вдохновением рассказывала Леонову о важнейших событиях,
происходящих в Советском Союзе, о том, что ожидает страну в будущем. Писа-
тель был очень доволен, но уже в гостинице едва не получил инфаркт. Лента
оказалась чистой. Ни одного слова, сказанного Вангой, магнитофон не записал.
Рассчитывая на запись, мы тоже слушали не очень внимательно. Помнится, я
спросила у Ванги, можно ли прийти еще раз, но она сказала, что не может пов-
торить сказанного. Момент был упущен.
Во втором случае двое посетителей, тоже писатели "крупного масштаба",
внимательно слушали Вангу, поведавшую им много интересного, и не только слу-
шали, но и записывали все сказанное на дорогой и очень хорошей аппаратуре.
Но, когда они вернулись домой и проверили запись, то оказалось, что вместо
слов Ванги записаны народные песни и хор. Это тем более удивительно, что во
время их визита в комнате не было ни другого магнитофона, ни включенного ра-
дио".
Конечно, замечает дальше Красимира Стоянова, существуют магнитозаписи
высказываний Ванги, есть даже фильм о ней, но сама Ванга не одобряет ни за-
писей, ни съемок. Техника не может передать главного, считает Ванга. А глав-
ное - это суть ее дара, странного и необъяснимого.
Я привел выдержки из книги, чтобы подтвердить: знаю это.
Когда-то Жанна пыталась прятать магнитофон под постель, чтобы записать
голос Богоматери. Все она делала правильно, вот только ни словечка потом
нельзя было разобрать. Магнитофон был вполне исправен, но когда она переклю-
чала на воспроизведение, то вместо голоса Богоматери слышалось неясное жур-
чание воды. С моей авестийской подготовкой нетрудно провести параллель между
журчанием реки на перекате и голосом Анахиты, богини священных вод. Пытался
догадаться, что происходит: перестановка звуков, замена их? Задача мне не по
силам. В самой ее постановке кроется секрет, мне неизвестный: боги и люди,
подобные Ванге, пользующиеся их покровительством, владеют временем и при же-
лании действительно могут поменять звуки местами, так что запись будет похо-
жа на звон ручья и на выступление хора. Но что происходит на самом деле, я
не знаю.
Жанна хотела снова провести этот эксперимент с магнитофоном, но я отго-
ворил ее.
Я говорил с писателем Леонидом Леоновым о Ванге. И услышал от него то,
чего не нашел в книге Красимиры Стояновой. Разговор состоялся еще задолго до
выхода ее в свет, на квартире писателя.
Леонид Леонов показал мне коричневое пятно на полу комнаты, спросил:
- Ка вы думаете, Володенька, что это?
- Не знаю, - сказал я после паузы.
- Это место выгорело, чуть не случился пожар от электроприбора. И
представьте, Ванга предупредила меня об опасности.
- Может быть, поэтому ничего трагического не произошло?
- Может быть.
Это было в восемьдесят третьем году, в мае. Летом того же года я был на
даче у писателя в Переделкине. Помню веранду с цветами. Там было много как-
тусов. На участке - бассейн, отделанный камнем. Воды там, наверное, чуть вы-
ше колена. Возможно, это был фонтан, я не уточнял. Я подошел и стал оттаски-
вать широкую тяжелую доску, одним концом упавшую на дно, а другим опиравшую-
ся на камень.
- Что вы делаете, Володенька! - услышал я за спиной голос Леонова. -
Оставьте эту доску, по ней белки к воде бегают, когда им хочется пить.
История нашего знакомства необычна. В семьдесят шестом я послал писате-
лю мою книгу. Мы ни разу нигде не встречались, не переписывались, я даже не
слышал его голоса по радио. В следующем году, в мае состоялся семинар моло-
дых писателей в доме отдыха "Березки". Леонид Леонов сидел в президиуме, я в
зале. Спускаясь на перерыв по лестнице со второго этажа, я остановился с
кем-то из знакомых, тоже молодых, на площадке. В эту минуту там появился Ле-
онов. Увидев меня, он остановился, сказал:
- А ведь я вас знаю!
Потом я решал вот такую задачу: неужели он запомнил меня по фотографии
в книге, которую я ему выслал? Она такая неважнецкая, что я готов был бы
скорее допустить, что старый писатель узнал меня без нее, как типаж одного
из своих произведений. Там же, в этом доме отдыха, мы сфотографировались.
Один из снимков был опубликован.
Я перечитываю книгу о Ванге, вникаю в смысл ее замечания, что зря-де
Леонов подарил филодендрон Союзу писателей. Филодендрон стоял у него дома.
Ванга как будто воочию видела его огромный сад, сказала, что завидует ему.
Воспринимаю это скорее как вежливость. Сад не так огромен. Я не рассмотрел в
нем ничего из ряда вон выходящего.
Мне остается, пользуясь случаем, привести пример собственной прозорли-
вости писателя, его ясновидения. Сразу после памятных нам мер по борьбе с
алкоголизмом, во второй половине восьмидесятых, я встретил его на улице. Ле-
онов быстрой походкой шел по бульвару. Мы поздоровались, разговорились. Я
спросил его мнение об упомянутых мер, напомнил, что раньше уже делали это,
но намного умнее, вместо того, чтобы повышать цены на водку, увеличивали
производство пива, вина, лимонада разных марок.
- Я помню это, - сказал Леонов.
- Это было примерно в семьдесят втором. Как вы думаете, чем кончится на
этот раз?
- Поймите, Володенька, это горит торф. А они с огнетушителями... Нужно
душу лечить. В этом причина.
Я проводил его до дома. Обратил внимание на его запыленные ботинки. На-
верное, он прошел не меньше двух километров. Он сказал, что часто гуляет по
Москве.
В семьдесят седьмом, когда Леонид Леонов неожиданно узнал меня на семи-
наре, я побывал в Болгарии. Тогда я впервые услышал о Ванге от Димитра Пее-
ва, редактора еженедельника "Орбита". Но слова так мало значат сами по се-
бе... Я узнал, что попасть к ней трудно и предпочел полететь из Софии в Вар-
ну. Там были несколько удивительных дней. Синее море, и золотые пески, дав-
шие имя курорту. Солнце и цветущий персик, простор, огромные чайки гларусы,
выхватывавшие хлеб прямо из рук. Красные черепичные крыши Варны служат от-
меткой времени.
* * *
Постепенно, почти выпрыгивая из этого трехмерного пространства, ставше-
го плоским и тесным, я приближался к магическому плану. Я ощущал действие
его законов, живо интересовался практическими результатами. Чудес не бывает
- вот главный закон всех магических пространств. Любое явление двойственно.
Если на поверхности проявляется волшебство, то нужно искать глубинные реаль-
ные причины. Если цепь событий проста и очевидна - за ней нередко кроется
необыкновенное. Необычное в обычном. Два мира, взаимодействуя, создают уди-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг