копают океанское дно в поисках теллура, амброзии. Направь ее внимание по
этому пути. Просыпается ли она?
- Это интересно. Я никогда не слышала этого от моих друзей, почему это-
го никто не знает?
- Ну, это не так уж интересно. Я чистосердечно рассказал вам все. Боль-
ше, клянусь, ничего не знаю.
- Это интересней, чем ваш рассказ о Древней Греции!
Стоп. Запомни этот момент. Мелочь. Деталь. Но за ней - простой факт.
Она даже не очень отчетливо помнит, как сложился наш разговор. Знает сам
предмет, так сказать. Но не более. Не более!
- О Греции и греках я рассказал вам тоже все, что знаю!
Ты позволяешь себе шутку в твоем духе. Она сего обстоятельства не заме-
чает, воспринимает всерьез. Так ты получаешь еще одно доказательство. Время
идет как на футбольном матче. Только между таймами нет перерыва. Новый
всплеск.
- Я хочу встретиться с Вангой, чтобы поспорить. Она неправильно посту-
пает, влияет на будущее. Вообще сейчас многие изменяют будущее, а для меня
оно неотделимо от прошлого, все так связано, человек так не любит свою исто-
рию, а ведь все мы живем в одном доме, у нас общая ноосфера. И атмосфера од-
на на всех. Вы думали об этом?
Опять те модуляции ее голоса, которые вызывают сильнейшие подозрения.
Ее увлекли в тот же, в мой поток времени и событий. Выражение лица меняется.
Я должен отражать натиск. Я могу ей отвечать. Могу медлить, молчать. Спокой-
нее. Нужно подойти к окну. На улице начался дождь. Ты говоришь сразу и о по-
годе, и о ноосфере. Ты знаешь подлинную ноосферу, но говоришь о той, которая
кажется тебе детской выдумкой. Говоришь, однако, всерьез, маскируясь. Пусть
кончится дождь, тогда она сможет уйти. Ты добьешься этого через сорок минут.
Она опять начинает монолог о ноосфере, восторженной и лишенной всякого смыс-
ла, как и сочинения об этой самой сфере. Ты слушаешь, не глядя в ее глаза.
Она видит твой профиль. Твои реплики не проходят бесследно для нее. Ты ощу-
щаешь, что энергия которая привела ее к тебе и управляет ею, на исходе.
Ты никогда не сможешь дать себе отчет, сколько мегаватт и мегабайт пря-
талось от твоих глаз в образе этой невысокой женщины с тонким недобрым ли-
цом. Теперь ты уверен, ты знаешь... Величайшая из богинь должна была вме-
шаться. Она уведомила тебя. Исключительный случай, небывалый. Ты не сможешь
даже представить, сколько энергии было скомпенсировано, нейтрализовано бога-
ми. Та часть, которая коснулась тебя, казалась обыденно-безобидной, даже
бестолковой. Но это не так.
...Она прощается. Уходит. Ты садишься за стол. Сжимаешь виски ладонями.
Болит голова. Откуда она взяла адрес? Нашла в справочнике Союза писателей?
Как та гостья, говорившая об инопланетянах и связи с ними! Нет, та, кажется,
узнала в справочном бюро. Какая разница... Спазмы, головная боль. Невыносимо
это. Ты раздеваешься догола в комнате, и, когда направляешься под душ, тебя
качает. Какая-то подвижная боль, это как если чужая сильная рука жмет голо-
ву. Прохладные струи успокаивают... Спазмы в горле. Горячие искры гаснут
внутри тебя. Лучше. Много лучше! Разве что ты разбит и устал, как после
рытья котлована или двухчасового прямого эфира на радио.
Лечь. Закрыть глаза. Запомнить, как это бывает. Ты можешь поскользнуть-
ся на ледышке, на апельсиновой корке, слечь из-за сотрясения мозга. Мелочь
иногда страшнее аварии с паровым котлом, разорванным на куски.
"Это атака"
Разубеждая себя, я повторял: нет, я ошибался. Поистине дьявольский умы-
сел: избрать оружием против меня хрупкую женщину, которая якобы путает Древ-
нюю Грецию с Персией и Парфией, занималась оккультизмом, ясновидением, теле-
кинезом и, кажется, телепортацией, а также всеми другими внематериальными
дисциплинами.
Когда она уходила на лице ее была маска.
Я умею потом вызывать образ человека. Его уже нет рядом. Но ко мне при-
ходит его образ, я вижу его подлинное лицо, читаю в нем ответы на мои вопро-
сы. Он сам их произносит.
На этот раз усталость взяла верх. На второй и третий день после визита
болела голова. Пил таблетки, выпрашивая из у знакомых. В наших аптеках давно
уже не бывает, как известно, ни амидопирина, ни анальгина, ни цитрамона, ни
даже марганцовки, бинтов и ваты.
Я готовился узнать, подтвердить и сделать ясным для себя смысл эпизода
с женщиной. Богоматерь опередила меня. Так было нужно. Она передала мне во-
семнадцатого июля, что это действительно та самая женщина, которой я должен
был остерегаться. В будущем мне не следует с ней встречаться (дословно: соп-
рикасаться). У меня были и будут небольшие неприятности из-за нее. Но глав-
ная угроза миновала. Богоматерь сказала, что идет атака (дословно: происхо-
дит атака). Это я собственной персоной являюсь объектом нападения. Мне не
надо закрывать на это глаза.
Как я понимаю, фрагменты встреч с контактерами, бегло описанные мной,
выстраиваются в общую цепь событий. Имя им одно, общее: атака. Богоматерь не
говорила этого раньше. И я понимаю ее. Мысль о таком повороте событий могла
бы сказаться отрицательно. Ведь я безоружен. Кроме того, я работаю с полной
отдачей сил. Я никогда раньше не мог бы даже представить себе, что за полто-
ра месяца напишу около десяти авторских листов текста. Такого со мной не бы-
ло. Это примерно моя полугодовая норма. Так был написан "Асгард". Объем это-
го документального романа, правда, больше десяти авторских листов, но я ис-
пользовал старые заготовки.
Проверим баланс.
Я безоружен. Я не применяю даже заклинаний. Все силы я отдаю работе и
уже ощущаю усталость, недаром же великая богиня постоянно предупреждает меня
о неблагоприятных днях и необходимости отдыхать.
С их стороны. Неограниченные возможности. Профессионализм. Несомненное
применение психотронного оружия и телепатических эффектов. Это не дамские
разговорчики о ясновидении и телепатии. И уж, конечно, не случайность. Она
как пластиковая кукла, но изнутри прорывалась вся эта начинка.
Подобно боксеру я был на ринге и в отличие от него не мог отвечать уда-
ром на удар. За меня это делали, вероятно, боги. Но я не спрашивал об этом.
Я должен был выстоять в любом случае. При мне был талисман и кольцо, пода-
ренные Богоматерью. Она предупреждала меня, если это было необходимо.
Я мог быть не готов к встрече с женщиной. Мог не допустить мысли, что
смертельная угроза персонифицирована на этот раз в ее образе. (Она раскачала
бы меня, и тогда - конец. Прокол оболочки человеком высокого потенциала не-
отвратим, исход же летален.)
Я знал, что моя оболочка сейчас уязвима. Это уже не та сияющая сфера.
Была тревожная зима, потом - всепоглощающая книга, вот эта. А я еще не ото-
шел и от "Асгарда", который был закончен лишь в декабре, чуть более полугода
назад.
Итог: баланс явно не мою пользу. Я надеялся сейчас только на Богоматерь
и юного Гора. На Осириса. Два-три раза призывал Асгард с его асами.
Сейчас, когда я пишу эти строки, день восемнадцатого июля на исходе. Я
узнал, что день этот неблагоприятен для богов. Это нечто новое. До сих пор
думал, что тяжелые часы уготованы только для смертных.
Доходил до моего сознания и другой факт. Богоматерь сказала об атаке
открыто не только для того, чтобы я был готов. Она могла бы каждый раз пре-
дупреждать, и не произнося этого слова. И вот - сказала! Она знает меня и
знает людей, рожденных под теми же звездами, что и я, в тот же день зимы и в
тот же час. Мы принимаем вызов, от кого бы он ни исходил. Мы отражаем удары,
мы побеждаем зачастую без оружия. Опасность удесятеряет наши силы. Мы откли-
каемся на сигнал тревоги сразу, немедленно, как будто мы всю жизнь ждали и
мечтали о нем. Мы вступаем в борьбу всегда и на любых условиях. Сама мысль о
ней звучит как музыка, как магический призыв. В нем мы обретаем силы. Мы
берсерки.
Ко мне действительно приходили силы. Божественные и космические потоки
входили в мои чакры, раскрывали их, изгоняли усталость. Богоматерь направля-
ла эти потоки. Только вот направить-то их можно лишь тогда, когда человек
готов их воспринять. Я был готов. Сигнал к атаке был дан. Серебряный горн
протрубил его устами прекрасной Исиды.
И все же поворот событий не мог не изумлять меня. Потому что я оказался
пророком. В отношении себя самого. В восемьдесят пятом вышел мой роман "Чаша
бурь". Я считал его фантастическим, как он того и заслуживает. Главный герой
- Владимир Санин. Он становится наблюдателем, затем и участником невидимой
другим людям борьбы между потомками атлантов и этрусков. Борьба эта ведется
волновым оружием, которое рвет причинно-следственные связи, изменяет их, вы-
зывает неожиданности, полные угроз и опасностей. Что же не поделили потомки
атлантов и этрусков и откуда они взялись в наши дни? Когда-то тысячи лет на-
зад, перед катастрофой, с неба явился сверкающий шар непонятного происхожде-
ния. Лучи, вышедшие из него, взяли гены людей, что-то еще и помогли воссоз-
дать на пустынных планетах другой звездной системы обе цивилизации. Здесь
же, на Земле, они погибли, достойнейшие этруски и не менее достойные атлан-
ты.
Много воды утекло с тех пор. Не одно поколение водяных мельниц слома-
лось и кануло в Лету, пока на нашей планете не появились вновь и атланты и
этруски. Они прилетели с тех планет на кораблях, высадились, основали стан-
ции наблюдения. Но не только. Станции этрусков отправляли отсюда на далекую
новую их родину, дубликаты памятников искусства и вообще земных вещей. Для
музеев. А вот станции атлантов отправляли отсюда подлинники картин, керами-
ки, монет, ювелирных изделий древних мастеров. Это одна из главных причин
начавшейся борьбы, которая переросла в невидимую людям войну.
Поскольку главный герой - потомок этрусков (его отец был капитаном ко-
рабля, потерпевшего на Земле аварию еще до войны), он принимает участие в
этой войне на стороне этрусков. Сами этруски этого не хотят. Но помимо их
воли он - в центре событий. Этруски не могут дать ему оружия, как не могут
ни те, ни другие посвятить в свои замыслы людей Земли. Война-невидимка не
должна коснутся человеческих судеб. Тем не менее герой требует оружие. И по-
лучает талисман. Он защищает от нападения. Не более того. Но страшная в сво-
ей неотвратимости борьба продолжается. Она, кажется, идет уже в самой душе
героя, и в голове его возникают образы. Один из них предвосхищает всю исто-
рию с коршуном и лебедью, сокровенный смысл которой мне удалось разгадать
лишь годы спустя. Тем не менее я писал о состоянии Владимира Санина вот что
(его же словами):
"Ключи Марии - это сокровенное, несказанное, ключи души; расставаться с
ними нельзя. Борьба уже давно шла у последней черты - за ключи Марии! Тре-
петным зоревым светом зажигалось в памяти моей ушедшее, но темное крыло не-
ведомой птицы настигало меня, и тревога сковывала. Заклиная прошлое, молясь
отцу, сестре, Жене (ударение на первый слог), я снова переживал и надеялся,
но в новом, грозовом свете мелькало предвестие беды - прошлое до боли остро
отзывалось во мне стоголосым эхом. Даже ничем не омраченные дни и часы детс-
тва становились как бы чужими, не моими, они были невозвратимы, и когда чер-
ное крыло закрывало их, я даже чувствовал облегчение. Если же там осталась
полузабытая боль - стократной вспышкой все повторялось снова и снова, и пыт-
ка эта была нескончаема, и я не мог ночами сомкнуть глаз.
А если приходил короткий лихорадочный сон, правой рукой, у самого серд-
ца сжимал я до дрожи в пальцах невидимые ключи Марии, ключи от несказанного,
невыразимого, сокровенного. И просыпался.
...Легче было забыться и забыть все. Но я боролся за прошлое. Только
теперь я понял, что события, предшествовавшие этим грозным дням, лишь очер-
тили контур пространства, в котором развернулась сейчас тайная борьба. В
центре этого контура, словно тень в круге, был я сам с моим отчаянием, уп-
рямством, с моей силой и слабостью. Зло и добро неотступно следовали за мной
по пятам, они порой точно сливались, и лишь усилием воли отличал я полет
черного крыла от парения светлого крыла, а тени крыльев бежали вместе, пере-
секая друг друга."
С некоторыми поправками это передает и мое состояние. И дает ответ, по-
чему я смог угадать это имя: Царевна лебедь. Все жило во мне до поры до вре-
мени, я наделил этим своего героя. Оказалось - со мной происходит то же. Но
я вхожу в борьбу не с атлантами и не за этрусские древности. Ранг этой борь-
бы намного выше. Еще точнее: он самый высокий, последний.
Приведу вольное изложение одной из работ, посвященных "Авесте".
Состояние человека, его души есть печальное следствие того, что смеша-
лись две субстанции. Одна из них - Разум, Добро, Свет. Другая - Материя,
Зло, Тьма. Три имени у каждой. Эти имена мы должны знать. Очень давно, в на-
чале времен царством Света управлял Отец Величия, а царством Тьмы - Князь
Тьмы. Князь Тьмы нарушил это равновесие. Его привлек блеск светлого царства.
Опасаясь нападения, Отец Величия вызвал к жизни эманации света, несущие силы
добра. Но силы света сначала были побеждены тьмой, растворены в ней. Прои-
зошло смешение. Главная тема всего последующего - освобождение эманаций,
частиц света, воссоединение их с царством Света.
Веет ветер. Есть такое простое выражение в русском языке. Узнаем же
правду: это тавтология. Потому что Вайу - имя бога, оно переводится как "ве-
тер". А глагол "веять" одного с ним корня. Как и многое в русском, даже сов-
ременном, одного корня с авестийским. Так же в ванском (урартийском) языке
атсу-месяц привело к устойчивому сочетанию "ясный месяц", а другое слово,
означающее "море", породило устойчивое "синее море", "море синее", которое
закреплено, конечно же, смыслом.
Так вот даже ветер и бог ветра разделились, раздвоились подобно моему
герою Владимиру Санину. В текстах авестийского круга есть злой Вайу (Вай) и
благой Вайу. добрый и благой Вайу защищает праведных и сопровождает души
умерших. Его злой двойник похож на демона смерти - дайва. Он вредит душам
чем может.
Роль того же бога понимают и иначе:
"Вай, некогда бог ветра, который дует между небом и землей, стал теперь
олицетворением промежуточного пространства между царством Света вверху и
царством Тьмы внизу. Внутри этой безликой стихии происходит борьба между
Светом и Тьмой... Вай стал местом смешения сил добра и зла".
Королева ос
Стежка ведет тебя в знакомые места. Свободный вечер. Ты по инерции про-
должаешь думать о приглушенной и стертой временем связи древних с тонким ми-
ром. Приходит на ум недавняя публикация. Газета "Аль-Ахбар" сообщила изуми-
тельный факт: профессор Саид Мухаммед Сабет из Каира объявил, что в эпоху
пирамид не только знали явление радиоактивности, но применяли его на практи-
ке гораздо лучше, чем порой сейчас, - более достойным образом. Можно гово-
рить о радиационном секрете мумий фараонов. В непосредственной близости от
них фотопленка нередко засвечивается. А приборы постоянно отмечают превыше-
ние фона опасных излучений. Выражение "лучи смерти" приобретает иной смысл.
Они, эти лучи, оказываются естественными спутниками людей, уходящих в иной
мир. Недаром, как ни пытались ученые воспроизвести бальзамирующие смеси, ре-
зультаты у них хуже, чем у египетских мастеров своего дела.
Радиоактивность - ключ к астральному миру, так считали мудрейшие из
современников фараонов. И оставили нам тому доказательство. Каирский профес-
сор изучал фон рядом с мумифицированными некогда животными, сохранившимися с
тех давних времен в музее зоопарка, и отметил: все, как обычно. Очевидно,
животным, кошкам, обезьянам, крокодилам мудрецы далеких от нас эпох ключей к
астральному миру не выдавали. Сохранность их мумий поэтому несравненно хуже.
Обжигающие составы, упоминаемые в надписи на одной из гробниц (где по-
коилось мумифицированное тело древнеегипетского врача), можно думать, и есть
то самое средство, о котором ничего определенного сказать нельзя, кроме то-
го, что оно, вероятней всего, радиоактивно.
...А солнце уже низко над водой, и отраженные лучи от легкой зыби сле-
пят глаза. На этот раз стежка вывела тебя помимо сознания к низкому берегу с
зеленым пригорком. Пока ты мысленно обсуждал с профессором полученные им ре-
зультаты, тропа уперлась в этот пригорок.
Молодая женщина. Неподалеку - два парня. Ты проходишь мимо, бросаешь на
траву пляжное полотенце, затем сумку. Падаешь на руки, приземляешься, отжи-
маешься несколько раз, стараясь изобразить из себя в присутствии красивой
женщины атлета или хотя бы заканчивающего свою карьеру спортсмена. Тебе это
удается. Тебе подарен рассеянный взгляд. Это допустимый для очаровательных
дам знак внимания, известный до прихода турок в Византию, затем в Европу.
Только паранджа свела на нет его смысл и значение.
Два лохматых парня между ней и тобой разрушают едва родившуюся иллюзию.
Но ты имеешь право расхаживать по берегу, определять на глаз и на ощупь тем-
пературу воды, высоту прибрежной травы, а также высоту солнца на сегодняшнем
небе. Заодно ты отмечаешь, что на ней антрацитово-черный купальник со спу-
щенными бретельками ( если я правильно называю по памяти эту деталь), рядом
с ней - поразительной раскраски блузка, малиново-лазурная, и ты не прочь по-
советовать ей накрыть ее газетой или листьями лопуха, чтобы она не выгорела.
Тебе в голову приходит легкомысленная параллель, возможно по закону контрас-
та: подобно быку на корриде ты боднул бы эту блузку. Два парня лепечут слова
из заветного лексикона - им бы ты показал, как это делается, а потом съездил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг