Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
Перед твоим третьим рывком подсаживается Сергей Ионин.  Он разогрет,  как  и
ты, даже больше.  Жестикулирует.  Чего он хочет?  Знакомится с дамой. Он как
певчий дрозд. Ты слегка угрюм, потому что не любишь спиртного и тех, на кого
оно так действует,  а напиваешься из вежливости.  Что он говорит? Почти гру-
бит. Это резко. Ты осаживаешь его. Снова называет тебя не то атлантом, не то
фантастом. Это в данной ситуации почти оскорбление.  Он расплескал вино.  Он
дерзок как королевский паж.  Стремительно поднимается и исчезает. Тебя охва-
тывает изумление.  Это  не похоже на него.  И вся сцена проходит снова перед
твоим взором, ты вызываешь ее из памяти, чтобы разобраться.
     Это знак.
     Ты его не понял.  Ты не готов к тому,  что у тебя всегда получалось:  и
мог угадывать слова, до того, как твой собеседник раскроет рот, и мог понять
то, что он хотел навсегда скрыть от тебя.
     Ты не готов. Может быть, устал?
     Тому есть самое авторитетное  подтверждение.  Прекраснейшая  из  богинь
сокращает для тебя один из дней твоей работы.  Нужен отдых.  А ведь ты почти
не ощущал усталости.  Это скорее наказание тебе за болтливость. Будь прежним
- вот главная мысль.  Спокойствие. Ты должен быть быстрым как мысль, собран-
ным и неспешным как улитка - в разговоре со случайными людьми.
     Это Сигнал.
     Ты бросаешься в прохладную после дожей воду в ближнем парке, где из-под
темных коряг струятся родники.  Ты входишь в сероватую мягкую воду как дель-
фин, твои руки беспокоят мезозой древних глин,  рвут  корни  травы,  зеленые
лезвия тростников.  Ты  плескаешься как младенец в купели и думаешь о таинс-
твенной оболочке,  незримым светом окружающей тебя. Ее нужно промывать водой
в реке или в родниковых струях. Так говорила Жанне Богоматерь.
     Ты выбираешься на берег, прыгаешь как кенгуру по колючей стерне, по лу-
гу, где косили траву, потом одеваешься, поднимаешься в воздух, едва касаешь-
ся подошвами кроссовок одной дорожки,  затем другой и третьей. Ты дома. Лег-
кость. Спокойствие. Сон. Утром не говоришь, а трубишь как слон. Легкая прос-
туда, которую ты вполне заслужил. Твое легкомыслие и твои курбеты в холодной
воде,  когда и солнца не было,  это дань твоему первобытному прошлому. Но ты
же не кроманьонец! Или все-таки кроманьонец?
     Ты и раньше совершал ошибки. Можно было бы обойтись и без них. Когда ты
открыл земное подобие Асгарда в Копетдаге и стал об этом рассуждать, то впал
в преувеличение.  Все  слилось  для  тебя в одном солнечном диске.  Асгард и
Солнце. Других городов богов ты не замечал. А ведь были знаки.
     В твоем сознании,  наконец, возникает мысль о других городах богов. Так
на белой скатерти появляется букет в вазе. Городов в небе столько же, сколь-
ко цветов.  Тебе объясняет это золотоволосая золотоглазая Богоматерь, восем-
надцатилетняя барышня,  в которую ты влюблен. Объясняет, чтобы ты не заблуж-
дался на этот счет.
     Тебе объясняют значение отметины на твоем лице.  И вовремя.  Ты  как-то
обратил на нее внимание. И хотел применить свои методы. А они однотипны. Это
минеральные и растительные яды,  их дозировку ты устанавливаешь  эксперимен-
тально, на себе: не умер, значит, норма.
     Так было,  когда ты аконитом свел базелеому, которая походила на ссади-
ну.  Тебе предлагали косметологи вполне современные  услуги:  заморозить  ее
жидким азотом.  Ты в конце концов поверил им, но покуда собирался с мыслями,
институт имени Курчатова перестал поставлять жидкий  азот.  Со  свойственной
тебе сообразительностью ты заменил его настойкой аконита,  коричневой и гус-
той. Подвернись тебе под руку дерево анчар, и оно бы не уцелело.
     Несколько слов об отметине: ты вовремя остановился. Оставил ее на лице.
Наверное, тебя  озадачило,  что она непохожа ни на какие другие естественные
родимые места, меньше всего на родинку.
     А когда  узнал,  вздрогнул!  Точно такая же отметина на пресветлом лике
Богоматери.
     Было сказано: она сама поставила на твоем лице эту мету, собственноруч-
но. Каким именно образом?  Неудобно спрашивать даже о себе. Еще раз: она так
юна и прекрасна,  что я не могу ее чаще всего ни просить,  ни спрашивать.  У
меня только одно желание - помогать ей. Я даже молился об этом.
     ...Но сам я могу предполагать, обращаясь хотя бы к мифам, как это прои-
зошло. Ключ к этому: рог в ее правой руке. Она держала его давным-давно. Так
ее запечатлел  неизвестный  художник-кроманьонец.  И концом этого рога,  как
острием, она сделала отметину на моем лице, и в том же месте на лице Жанны.
     Прошло время. Теперь в ее правой руке золотой самофокусирующийся луч.
     Нет ничего невероятного и в том,  что она пометила меня не рогом, а лу-
чом. Но метка эта ставилась не при жизни, не при рождении, а до него.
     В этом, может быть, больше поэзии, чем документальной прозы, но к этому
стоит, пожалуй, вернуться позднее.
     ...Я живо представляю себе,  с каким изумлением прочтет эти строки  тот
самый священник,  который  сказал Жанне про Богоматерь:  она не должна появ-
ляться. Намерен подарить ему эту книгу.

                     Ошибка Пушкина - ключ к небесному

     Богоматерь сказала:  в конце июня беречь здоровье. Я записал в дневнике
эти числа: с 27 по 19 июня. И что же? В субботу, в последний из этих дней, я
опять поехал купаться.  Было душно.  Асфальт был почти мягким.  В  проточном
пруду вода напоминала парное молоко - и цветом тоже.  Я окунулся.  Плыл кро-
лем. На середине пруда встал,  оказалось, вода мне - до подбородка. Пять лет
назад ила было меньше,  и я не мог достать дна на этом самом месте. Мгновен-
ная ностальгия.  Как все изменяется на этой планете!  В Германии не  принято
купаться в реках,  хотя вода прозрачна.  Рыба уже приспособилась, человек не
может.
     Я выхожу из воды, брожу по торфянику, где проложена дорожка. Босые ноги
тонут в черной жиже.  Когда-то здесь нельзя было пройти  даже  босому.  Куча
опилок, рядом  куча стружек.  Но вот выбираешься на траву.  Ничего не видно,
кроме солнца и неба.  Осока и тростник достигают макушки. Поток тепла неизъ-
яснимо проникает в меня,  делает эти несколько мгновений почти волшебными. Я
ощущаю себя кроманьонцем.  Забываю о повседневности. Мои чакры почти раскры-
ты. Расстояний для меня не существует.  Все это вдруг.  И сразу за этим вне-
запным изменением настигает чья-то брань.  Не забывай,  кроманьонец:  здесь,
рядом и повсюду бедные, доведенные до нищеты люди с их заботами, с их эмоци-
ями, с их борьбой, но не за светлые идеи, а отныне - просто за еду, за право
купить рубашку,  которая  стоит  недельной  зарплаты среднего рабочего,  или
куртку, которая стоит месячной зарплаты.  В счастливом будущем,  как  мечта,
как недосягаемая  вершина для многих из них - торжественное приобретение ко-
жаного пиджака, за что им надо работать год или два.
     Будь терпелив,  кроманьонец,  тебе  не удастся изменить это в ближайшие
годы. Будь снисходителен,  как учат милостивые боги,  - этих людей довели до
той грани,  где исчезают и вера,  и даже мысль о ней,  а потом их же устно и
письменно поругивают,  сторонятся их - и прежде всего те,  кто их обобрал до
нитки.
     Осторожней на поворотах,  кроманьонец, только ты видел великую богиню в
ее божественной юности,  когда она была нагой,  прекрасно величественной,  и
сам мифический волк Фенрир изваял бы ее образ на дереве,  на скале,  на гли-
нистом обрыве.  И никто не сомневался тогда,  что она могла летать,  и у нее
крылья. Ее видели - и знали, что это так. Сейчас все не так, все иначе...
     Сейчас, спустя двадцать тысяч лет, труднее, кроманьонец. Попробуй помо-
ги этим людям узнать правду. А сможешь ли ты подарить им надежду? Кто из них
выслушает тебя до конца - после того,  как ты попробуешь рассказать им о Ца-
ревне Лебеди?  О детстве великой богини?  О людях, наконец, которые двадцать
тысяч лет назад беседовали с ней?
     Пока же ты идешь к знакомому берегу; на теле остаются царапины. Завтра,
в твой удачный день, ты попытаешься по ним восстановить все, о чем думал.
     Но вечером ты оказываешься почти незащищен.  Тебя знобит, кашель сотря-
сает тебя. Ты был кроманьонцем только в мыслях. Прекрасная царевна знает это
лучше тебя.  Она предупредила. Ты лихорадочно листаешь записи, обнаруживаешь
эти дни.  Зачем  полез в этот пруд,  в эту мутноватую воду?  Да еще совсем в
другую эпоху?
     Что там было?  Духота, стоялый воздух, твоя интуиция тебя останавливала
на том волшебном месте,  где ты был наедине с солнцем.  Но ты хотел  превра-
титься в выдру,  чтобы успеть за ленивой плотвицей или красноперкой.  И хотя
ты нырял не хуже этого зверя,  результат - всего лишь  простуда.  И  вечером
снова зол, как волк Фенрир, которого ты упоминал.
     Магия, даже первобытная, для тебя почти запретна. Ты должен уметь выби-
раться из всех волчьих ям и ловушек сам,  не творя заклинаний.  Теоретически
ты владеешь магическими знаками и тайнами.  Но твоя задача иная - контакт  с
великими богами  превращает для тебя невозможное в реальность без посредства
духов, хотя их имена тебе известны,  и ты выражаешь им благодарность вот  на
этой странице книги.
     Ты впадаешь в состояние "бета".  Наверное,  к тебе идет невидимым лучом
космическая энергия.  Утром ты должен быть готов к работе. Нет и речи, чтобы
пропустить полдень. Хотя богиня сказала: можно.
     Это состояние, которое ты называешь второй греческой буквой, не пройдет
бесследно. Ты откроешь нечто простое, совсем простое, но неожиданное для те-
бя. Пусть для тебя прозвучат стихи. Снова те же:

                          Ты, царевич, мой спаситель,
                          Мой могучий избавитель,
                          Не тужи, что за меня
                          Есть не будешь ты три дня,
                          Что стрела пропала в море;
                          Это горе - все не горе.

     ...И ты раскрываешь ту же книжку сказок  и  читаешь  всего  несколькими
строками ниже,  что на следующий же день,  утром,  не позднее,  царевич стал
князем в новом городе.  Разница. Расхождение. Поэт не заметил этого. Обещано
три дня  голодных.  Но на следующий же день и народ валит навстречу молодому
князю, и пышный двор встречает царицу и нового князя  в  золотых  колымагах.
Как понять?
     Это расхождение - божественная грань событий. Поэт слишком торопил вре-
мя. Небесная же Царевна Лебедь обещает за три дня.  Это ее срок. Она же трое
суток уведомила очень знакомую мне женщину о смерти ее дяди. Три дня - обыч-
ный срок для неба. Все видно, как на ладони. Это почти само настоящее в тон-
ком мире.
     Конечно, слов нет, и дальнейшее будущее, за много дней и месяцев вперед
доступно острому зрению богов.  Но три дня все же типичны.  И  если  сказано
так, то это не случайность.  Так и произошло бы. Так оно и было. Но поэт не-
терпелив. Он отошел от назначенного срока, сократил его на два дня. Его перо
оставило и божественное и человеческое предначертания. По тексту сбылось че-
ловеческое, пушкинское.  Но вот, что удивительно: тем самым оно засвидетель-
ствовало наличие божественного.
     Так ты приходишь к истине, и она для тебя становится единственной.
     А потом отмечаешь свое время.  Прошел примерно месяц. Если бы тебе ска-
зали до этого,  что ты напишешь больше половины книги за месяц? Нет, ответил
бы ты. Но ты еще, кажется, успевал записывать и знаки, посылаемые солнцем на
голубоватые вершины сосен,  наблюдал сверкание струи под горой, где ключ вы-
рывается на волю,  ты запомнил синеватые волны осоки и сосчитал  оставленные
на память царапины, когда продирался старой заросшей тропой.
     Что там еще?.. Ах да, потом отнимал мяч у мальчишек, гнал его по дорож-
ке - традиционное твое занятие.  Затем дразнил собак, и одна из них пыталась
тяпнуть тебя.  Поражало равнодушие их хозяев и хозяек,  они не сочувствовали
ни тебе,  ни своим питомцам.  Крутой поворот, и ты опять оставался наедине с
зарослями. Тут цвел жасмин,  кипрей, недалеко - поляна с люцерной, тоже цве-
тущей. В сумку ты складывал пучки травы и цветы. Чтобы заварить дома чай для
кроманьонца. За  пишущей  машинкой  ты должен преобразиться,  стряхнув следы
простуды. Нет ничего легче,  чем писать,  намного труднее взять чистый  лист
бумаги. Особенно трудно это сделать,  если ты хорошо отдохнул. Не забывай об
этом, кроманьонец, в следующий раз.

                             Срыв. Размышления

     Дни исчезают, тают. Не успеваешь их замечать. В субботу днем я спасался
от духоты в пруду с прохладными ключами на дне его,  а на  третий  день,  во
вторник, второго июля я сорвался.  В тени дерева, у низкого дома из красного
кирпича, где какие-то мастерские,  склады и рядом испорченные  кары,  стояли
двое в белых халатах и торговали бутылочным пивом. У них осталось две бутыл-
ки. Моя рука протянула деньги раньше,  чем я насторожился.  А насторожился я
тогда, когда бутылка была пуста. Вторую бутылку сдал потом коллеге.
     Слева на скамейку под тем деревом присел парень,  о чем-то  спросил.  Я
оставил ему пустую бутылку на память,  прихватив полную, ушел. Это можно пе-
редать разве что кадрами ускоренной киносъемки. Я проявил динамичность.
     Весь вечер и на следующий день болела голова.  Вечером же я услышал су-
ровое, но справедливое слово: безобразие! Если бы великая богиня сказала это
лично мне,  было бы легче.  И раскаиваясь,  и пытаясь найти оправдание (пиво
почти без алкоголя, одни консервативны! (консерванты???)), я чувствовал себя
как потерянный. Было же сказано: не употреблять.
     А перед этим великая богиня сказала:  не употреблять много  питья.  Это
приглушенное напоминание  остановило бы меня (я равнодушен к спиртному),  но
все уже произошло, потому что я звонил Жанне вечером, и только тогда услышал
от нее справедливую оценку моих быстротечных действий под развесистой кроной
тополя близ каров и металлических обрезков в компании со случайным парнягой,
собирающим пустые бутылки. Меня огорчало, что я мог пропустить знак. Но ско-
рее всего его и не было. Духи или ангелы добра на этот раз ни за что не пос-
пели бы за мной, им бы не хватило и подмоги из пяти кроманьонцев, потому что
это бывает так:  быстрый полет над мягким жарким тротуаром,  резкий рывок  в
сторону, в тень, и вот добыча уже в клюве.
     Это юмор,  но он выстрадан, потому что трое суток, несмотря на молитвы,
я не мог и думать о моей работе,  я слонялся как потерянный. Вспоминал слова
моего коллеги: "С утра примешь - весь день свободен".
     По его меркам,  я почти ничего не принял.  А свободным был три дня,  до
пятницы. Таблетки не действовали. Голова стала ватной, и никакой аутотренинг
не справлялся с ней. Когда оказывался у зеркала, хотелось садануть по физио-
номии:  держатся же шоферы на работе,  а у них речь  идет  о  пиве  всерьез.
Всерьез! Они,  выходят, профессионалы, а ты? Пива захотел? Приятного отдыха?
Получи и то и другое!
     Только в пятницу вечером я сел за машинку,  чтобы записать этот эпизод.
И я еще ощущал, как неуклюжи мысли, и мне приходили на помощь разве что юмор
- отрада и утешение висельников - да еще тройная порция амброзии, граничащая
по своему действию с летальной дозой мышьяка.  Так я перебрался в субботу  -
ровно в полночь, сообразно с расписанием часов работы. Перечитал дневниковую
запись бесед с Богоматерью.
     Только на фоне последних четырех бесед можно понять и оценить сбой, по-
этому я должен их привести здесь.
     23 июня, в воскресенье она появилась в голубовато-белом наряде, с проз-
рачными камнями и ярким рубиновым пятигранником на головной накидке.  Ее  не
сопровождал свет, не возникло обычного ощущения тепла.
     Жанна задала типично дамский вопрос:
     - Ты прохладная, ты, наверное, издалека пришла?
     - Уставшая, - ответила она одним словом.
     - Он встречался с людьми из кино.
     - Мужчине можно доверять, женщине - нет!
     - У него будет все нормально?
     - Возможна поездка. Будет еще время - посмотрим. Разговор его со знако-
мым неудачен. Пока не уверовано - лучше молчать. Такие разговоры не могут не
отражаться на здоровье.
     - Когда он встречался с женщиной, то появился дома поздно.
     - Передай ему:  всегда быть трезвым. Ему был дан знак. Больше отдыха. В
понедельник часы работы отменяются - отдыхать!
     В этой записи внимание приковывает слово "уставшая".  А  вот  следующая
запись, сделанная 28 июня.
     На ней голубое платье с белоснежной отделкой.
     Богиня сказала,  что первые дни июля благоприятны для работы, мне можно
работать даже вне расписания. Затем последуют два периода, резко отличающих-
ся друг  от друга,  и мне нужно будет вернуться к обычному распорядку.  Меня
ждут трудности. Многое зависит от меня.
     Жанна сказала,  что чувствовала себя в последние десять дней хорошо, но
сейчас - хандра и предчувствие болезни.
     В ответ великая богиня показала возникшую как бы ниоткуда ягоду черешни.
     - Черешня... - сказала Жанна. - Мне это нужно для здоровья?
     - Плодоножки.
     - Что? - не поняла Жанна.
     - Зеленые ножки от ягод. Растирать и заваривать.
     (Через несколько дней Жанна нашла книгу старинных рецептов и прочла там

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг