Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     Леня смотрит на меня с  почтением и  некоторым удивлением,  хотя лицо
его со стороны могло бы показаться невозмутимым.  Но меня не проведешь.  Я
уловил заинтересованность Лени и  спокойно объяснил ему  спустя пять минут
после разговора:
     - Это  же  стилизованная японская  хризантема!  Вполне  понятно,  что
чжурчжэни были с ней хорошо знакомы.
     Но  я  умолчал о  другом.  Одновременно это  был  знак стилизованного
Солнца.  Тот же рисунок сохранила серебряная финикийская ваза, которой без
малого три тысячи лет,  и ваза,  найденная на Кипре, и этрусский фонарь из
Кортоны.  И  те  же  шестнадцать лепестков были  обнаружены на  "солнечных
камнях" в  Бразилии,  на  Канарских островах и  в  других местах побережья
Атлантики. Внешне типичные японцы и баски похожи, это доказал еще этнограф
Иошитоми.  Можно говорить и о сходстве обоих языков. Атлантолог Коллингтон
доказывает,  что индейцы Гватемалы говорят на языке, очень похожем на язык
басков.  Негры  одного  из  африканских  племен  без  переводчика понимают
японцев.
     И  здесь  нити  вели  в  Атлантиду.   Или,   точнее,  в  Атлантику  и
Средиземноморье. Точно для гигантских волн судьбы, разбросавших причудливо
творения рук человеческих и  сами человеческие племена и  языки,  не  было
преград.  Но это никакие не волны,  вот в чем дело. Все гораздо проще... И
опять сжалось сердце: сокровища исчезали в далеком приморском городе - еще
одна причина моего здесь пребывания.
     В  фондах  Приморского музея  хранились  костяные  изделия  керекской
культуры  из  пещеры  Омаян.   В  самом  быте  кереков  много  сказочного,
необъяснимого.  Усопших они отдавали морю.  Их  жертвенники были уставлены
врытыми  в  землю  китовыми челюстями,  каждая  из  которых была  окружена
моржовыми черепами. Женщина показала нам следы ног духа-хозяина этих мест.
     - Но это след человеческой ноги, увеличенный вдвое! - воскликнул я.
     - Нет.  Этот след оставил жрец,  -  ответила женщина. - Он скопировал
его с неведомого нам эталона.
     - Похоже на след бигфута,  пресловутого снежного человека,  - заметил
Абашев.
     - Возможно,  -  сказала женщина.  -  Мы  точно  еще  не  знаем.  Ведь
некоторая доля невежества обязательна для исследователя.  -  А  я  подумал
невольно о  жребии,  который мы  выбираем или который нас находит сам:  ее
жребий -  быть хранительницей старых слов,  обрядов,  вещей,  незапамятных
историй.
     От  нее  я  услышал о  стоянке Ушки.  Возраст ее  точно соответствует
катастрофе в  Атлантике.  Люди  жили  здесь  десять с  половиной тысяч лет
назад.  В  обширном поселке найдены остатки семнадцати жилищ.  У некоторых
есть входные коридоры, каменные очаги. Обитатели этого камчатского поселка
охотились на лошадей,  бизонов, лосей, разводили домашних собак и добывали
лососевых.   Потребовалось  две  тысячи  лет,   чтобы  лишь  незначительно
усовершенствовать орудия. В этом я видел влияние катастрофы.
     Пока  Абашев  расспрашивал женщину  о  двойных  наконечниках стрел  и
рыболовных снастях кереков, я вспоминал:
     снимок дна  Атлантики в  районе горы  Ампер,  который обошел прессу и
вызвал сенсацию; можно подумать, что на снимке запечатлена каменная кладка
атлантов, так отчетливы, геометрически правильны линии на фото;
     неудачи,    постигшие   подводников,    которые    повторно    хотели
сфотографировать склон горы,  исчезновение каменной кладки,  новые неудачи
экспедиции в этом районе;
     множество  наземных  метеоритных кратеров  близ  американского города
Чарлстона,  расположенных как  бы  вокруг  некоторого центра в  океане,  в
районе  Бермудского треугольника,  и  гипотезу,  согласно которой огромный
метеорит или  астероид массой два  биллиона тонн рассыпал горячие осколки,
разделился перед падением на  две примерно равные части и  оставил двойной
след  на  дне  океана  в  виде  глубоких впадин,  которые легко  и  сейчас
обнаружить на  карте,  и  эти  именно  впадины  являются центром тяготения
осколков близ Чарлстона;
     египетские легенды  о  змее  Апопе  и  борьбе  его  с  богом  Солнца:
выплеснувшуюся вверх от удара астероида раскаленную магму, похожую в самом
деле на гигантского змея, вынырнувшего из глубин морских;
     слова скандинавской пророчицы Вельвы:  "Великанов я помню,  рожденных
до  века,  помню  девять миров и  девять корней и  древо предела,  еще  не
проросшее.  В начале времен,  когда жил Имир,  не было в мире ни песка, ни
моря, земли еще не было и небосвода, бездна зияла, трава не росла";
     шестнадцать лепестков-лучей вновь ожившего Солнца;
     девять миров,  девять корней и девять островов атлантов,  древо мира,
ясень Иггдрасиль,  по стволу которого снует резвая белка Рататоск.  А  над
ним парит священный орел,  птица мудрости,  чьи слова белка передает вниз,
дракону,  -  и  дерево мира в  "Слове о  полку Игореве",  где сизый орел и
мысль-белка,  которая по древу "растекается",  свидетельствуют о  мудрости
певца Бояна.


                                  * * *

     Но  когда-то  дерево мира  существовало.  Тогда Азорские острова были
намного выше и больше по площади. Они были центром империи атлантов. Еще и
сегодня остров Пику  возвышается на  два  с  третью километра над  уровнем
моря.  Его  главный  вулкан  достигал  раньше  отметки  пяти  с  половиной
километров. Огнедышащая гора была видна со всех сторон, с расстояний более
трехсот километров,  и  была она зеленой от  субтропической растительности
внизу и альпийских лугов вверху,  а вершина ее курилась,  и дым поднимался
чуть ли не до стратосферы. Призрачно-яркий зелено-желтый столб дыма как бы
продолжал гору,  образуя ствол  мифического дерева мира.  Три  корня этого
дерева были хорошо заметны издалека.  Это острова Пику,  Сан-Жоржи и Фаял.
Тогда не было проливов между ними,  и  горные кряжи,  выступавшие из воды,
действительно дали  повод  назвать их  корнями.  А  другой  миф  говорит о
трезубце Нептуна,  или  Посейдона.  Ибо  те  же  острова  были  похожи  на
гигантскую скалу-трезубец.
     Согласно китайской легенде полководец Кун-Кун,  проиграв сражение,  в
отчаянии бьется головой об  исполинские бамбуковые столбы,  поддерживающие
небесный свод.  Невиданная толщина  и  прочность этих  столбов ко  времени
события уже вошли в  поговорку.  Голова воина,  как и подобает,  оказалась
крепче  бамбука.  На  месте  поверженного столба  образовалось отверстие в
небосводе, из которого хлынула вода. Так начался потоп.
     ...Я листал  книгу  с  музейной  полки.  Запомнился  чукотский  миф о
Вороне,  добывающем свет.  Сначала куропатка,  или зимушка,  продалбливает
зарю.  В  образовавшееся  отверстие проникает Ворон.  Попадает он в другую
вселенную - мир кэле.  У дочери кэле Ворон выхватывает мячи,  которыми  та
играла. Расколов эти мячи клювом, птица освобождает Солнце, Луну и звезды.
     Нет,  не  всегда  светило людям  солнце!  О  том  же  говорят легенды
юкагиров,  алеутов,  коряков,  ительменов.  Но здесь,  на Дальнем Востоке,
образ  похитителя Солнца и  света иной.  Нет  и  в  помине огненного змея,
потому что не  нашлось очевидцев катастрофы.  Светящийся болид,  затмивший
светило, и многокилометровая струя магмы, поднявшаяся вверх, не были видны
отсюда.
     ...В  ярком  свете  резко проявляются контуры наскальных изображений,
перенесенные на  бумагу  рукой  современного мастера,  плохо  чувствующего
звериный стиль давно минувшего. И только для меня скользят волнующие тени,
трепещет пламя костра на ветру,  сначала едва слышно,  потом громче звучат
тамтамы, и охотник на каменной стеле напрягается - я вижу его в пластичном
рывке с  копьем в  руке...  Отсветы на  мертвом камне,  желтые и  знойные;
мерцают ожерелья и  сердоликовые бусы,  тяжелые подвески,  яшма и аметист,
алые  корнеолы и  синие  камни  бессмертия.  Пробегают тени,  я  узнаю три
древние расы  -  карликов,  великанов,  людей.  Великаны атланты утонули в
поднявшихся волнах.  Люди  остались,  чтобы  рассказать потомкам о  борьбе
богов  и  титанов.  Карлики ковали  оружие тем  и  другим.  Кто  осмелился
подняться против атлантов? Боги. Их звали, правда, этрусками.


          ______________________________________________________


                  Ч а с т ь  ч е т в е р т а я. ЗАПАДНЯ


                                  ХОСТА

     Первого октября похолодало.  Только в  Находке,  за горами,  было еще
восемнадцать градусов, там купались. Абашев сказал, что поедет в Находку.
     - Зачем? - спросил я.
     - Отдохнуть, - ответил Абашев с такой интонацией, будто он смертельно
устал. Наверное, так оно и было.
     Что ж, в этом была доля моей вины. Меня преследуют случайности. Лучше
уехать,  кто знает,  что может произойти завтра -  с ним и со мной.  Так я
оказался у  авиакассы.  Моя  командировка кончилась.  Нужно было выбирать:
лететь в  город детства,  на  север,  где  еще прохладнее,  или...  Минута
замешательства, потом твердым голосом я произнес:
     - Один билет на Сочи найдется?
     Повезло:  билет нашелся.  Я позвонил Лене, сказал, что лечу отдыхать.
Он заявил, что отвезет меня на аэродром.
     - Ни за что!  - воскликнул я. - Доберусь автобусом. Билет на экспресс
уже на руках.
     Он  все же приехал вечером.  На нем были походные брюки,  шнурованные
светлые ботинки,  краги, куртка. Выглядел он таким молодцом, что я едва не
согласился поехать с ним.  Но вовремя одумался. Я не имел права подвергать
его риску.
     Он  подвез меня к  вокзальной площади.  Мы ждали экспресс.  Но его не
было.  Пришел  обычный  рейсовый автобус.  Попрощались.  Моросил дождь,  и
сквозь слепое стекло я видел его у машины.  Он махал рукой, и движения его
были как в замедленном фильме.
     Автобус долго трясся на плохом шоссе,  неведомо как проскочил поворот
на аэродром,  я  стал волноваться:  не опоздать бы к  рейсу!  Но вот вдали
показалась синяя вывеска аэропорта,  знакомое застекленное здание,  машина
лихо подскочила к  самым дверям,  я  вышел,  обогнал попутчиков и забросил
чемодан на весы.
     За стеклом   на  дороге  в  свете  фонарей  едва  различалась  фигура
верхового,  а рядом с ним шли двое,  и один из них держал коня под  уздцы.
Как на этрусской фреске "Кампана".
     На фреске изображены древние мои знакомые.  Впереди мужчина с топором
на плече.  За ним рослая женщина со вздернутым носом ведет под уздцы коня.
Мальчик,  сидя на коне,  держится рукой за мать. Другой рукой он держит за
поводок  молодого леопарда,  сидящего за  его  спиной,  на  крупе  лошади.
Леопард доверчиво положил лапу на плечо мальчика. За лошадью бежит собака.
Мужчина на  этой фреске чем-то  похож на Леню Абашева.  Наверное,  у  него
будет такая же  дородная жена.  И  сын его будет похож на мать.  Эта мысль
позабавила меня:  не лучше ли вместо того,  чтобы вызывать из прошлого дух
неизвестного этруска, перенести туда Леню с его автомобилем?
     В  салоне был приятный полусумрак,  и я заснул под рокот всех четырех
моторов.  Полусонный,  я  выходил в Хабаровске и в Благовещенске,  затем в
Иркутске,  и  везде было холодно и  темно.  Мы летели на запад,  и утро не
могло нагнать нас.  Это была самая долгая ночь в моей жизни. Над Иркутским
аэродромом парил яркий белый огонь, похож он был на звезду, но несравненно
ярче.  Когда он вырос,  превратился в  шар и  завис над головой,  сосед по
креслу произнес, нагнувшись к моему уху:
     - Спутник, наверное.
     Я  не стал возражать.  Шар вскоре исчез,  растаял,  а  мы двинулись к
самолету.  После Челябинска самолет взял  курс на  Свердловск,  потому что
кончилось горючее.  Там шел снег. Ветер рвал полы моего плаща, а я думал о
море.  Неплохо,  что я  уже почти в Сочи.  Почему-то не верилось,  что там
тепло.  Но когда мы приземлились,  я убедился,  что субтропики не подвели:
плюс  двадцать один,  как  всегда в  октябре...  Такси -  и  новое шоссе с
эстакадой...
     Вечная  проблема:  где  остановиться?  Не  люблю  заранее бронировать
номера в гостиницах,  слать просительные телеграммы,  хлопотать.  И потому
крепко мне достается в приморских городах,  особенно в первые дни.  Как ни
отнекивался я,  но  общество  книголюбов выручило  меня  во  Владивостоке.
Теперь выручать было некому.
     Оставалось вспомнить последний день моего отъезда из Хосты в  прошлом
году.  Тогда,  после исчезновения моей знакомой из Новой Этрурии, я провел
на море три дня. В последний день я приметил гостиницу, спрятанную в роще.
     Случилось так,  что  самолет мой  не  улетел тогда в  час  дня,  рейс
отменили,   а  в  справочном  бюро  аэропорта  объяснили  любезно,  что  о
регистрации будет  объявлено через  два  часа.  Я  сдал  чемодан в  камеру
хранения и опять подошел к справочному окошку.
     - Через два часа?  -  допытывался я  на всякий случай.  -  Это начало
посадки? Или регистрации?
     - Ни то ни другое, - ответило окошко. - Через два часа объявят, когда
начнется регистрация.
     - Только объявят... - разочарованно протянул я.
     - Почему только, - возразили мне. - Объявят!
     Что  можно  сделать  за   два  часа?   Заглянуть  на  базар  рядом  с
аэровокзалом. Наведаться в магазин. Занять место в кресле, если повезет, и
просидеть в  нем эти два часа и еще столько часов потом,  сколько прикажет
погода в аэропорту назначения.
     Это не для меня.  Я вышел на площадь, сел в такси и на вопрос шофера,
куда ехать, ответил:
     - К морю. Направо, потом - к самому берегу.
     - Значит, в сторону Кудепсты, - уточнил водитель.
     Мы  неслись по  новому  шоссе,  которое напрямую связывает аэропорт с
приморским городом.  Но тогда это шоссе местами еще не было готово,  и  мы
свернули с  полотна вправо,  с  минуту  петляли среди  пыльных придорожных
кипарисов,  крохотных домиков, нашли старый мост через речку и устремились
в  объезд неготового участка шоссе.  Тут я и увидел вывеску:  "Привал".  И
буквы помельче: "Гостиница".
     - Попасть туда можно?
     - Под Новый год, наверное, можно, - ответил шофер.
     Сам по себе этот дом, утонувший в зелени, тогда не заинтересовал меня
нисколько! Вот гостиница скрылась, мы миновали поворот - две минуты, и под
колесами шуршит  галька.  Мой  замысел  прост:  шофер  ждет  в  машине,  я
раздеваюсь,  радуюсь  октябрьскому  солнцу,  плаваю,  пока  счетчик  такси
глотает минуты и выплевывает их в виде цифр на табло.
     Излишне, наверное, говорить о том, что я опоздал на самолет. Впрочем,
не из-за моей забывчивости. Отлет объявили через два часа, как мне удалось
узнать в окошке.
     - Через два  часа  даже  посадки еще  не  должно быть,  -  растерянно
возразил я. - Что же делать?
     - Не советую догонять взлетевший самолет, - ответила женщина, - лучше
подождать.
     - У  меня  ни  рубля.  Как  нарочно,  решил  покататься напоследок на
машине.
     - Придется пешком...
     Вот  почему  я  надолго  запомнил и  экскурсию к  морю,  и  такси,  и
гостиницу,  и  посадку.  Сжалившись,  пустили меня все  же  в  самолет без
доплаты.


                                  * * *

     Я снова проезжал мимо той самой гостиницы.
     - Останови! - попросил я шофера. - Я ведь дикарь, путевки у меня нет,
мама,  папа в профсоюзах не работают,  отсюда -  необходимость быть вполне
самостоятельным.
     - Понятно, - сказал шофер. - Подождать?
     - Ну да. Я мигом. - А сам в вестибюль, к администратору.
     - Нет мест, - ответила она.
     - Совсем нет?  - пророкотал рядом с окошком брюнет в темной сорочке с
белым галстуком и черным пиджаком через плечо.
     Пауза.  Молчание.  Я отхожу от окошка. Отхожу - и краем глаза успеваю
заметить,  как белый галстук этот протягивает документ. Но в ту же секунду
паспорт его  вылетает из  окошка назад.  Две красные купюры,  заложенные в
нем,  начинают порхать по  вестибюлю,  как субтропические бабочки.  Брюнет
ловит их, загривок его багровеет. А я решаю: мест действительно нет.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг