Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
сухих корней... Напрасно.
     Я беспомощно озирался по сторонам.  Спустился в лощину, стараясь идти
той  же  дорогой,  какой  шел  сюда.  Перебирал звонкие  трубки  камыша  у
студеного  ручья,  резал  руки  осокой.  Подарок  Валентины исчез.  Солнце
закатилось.  Я  умылся.  Холм стал сумрачным,  я  еще различал то  место с
примятой травой,  где лежал.  Побрел к  элю широкой просекой,  открывшейся
среди  деревьев.  Нашел  эль,  добрался домой.  На  столе  увидел  брелок,
подаренный Валентиной. Я забыл его утром взять с собой.


                         ЗДРАВСТВУЙ, "ГОНДВАНА"!

     Полдень.  Солнце. В километре от меня покачивалась "Гондвана". Но так
лишь  казалось -  ленивые пологие волны обтекали ее  борта,  теплое марево
укачивало ее, и глаза мои беспомощно искали точку опоры у зыбкого окоема.
     Я ждал Энно.  Мы договорились встретиться в полдень, но он опаздывал,
и я поглядывал в ту сторону, где высился над водой корабль. Наконец черная
точка... Лодка, шлюпка, каноэ, проа, плот, индейская пирога или долбленка.
Только не эль.  Я  успокоился:  все было в порядке.  Вошел в воду и лег на
спину. У меня еще было время.
     Пассажирский терраплан с выпуклыми стеклами бежал над морским берегом
на фоне сосен и  пихт.  И  в  это мгновение запомнились:  спокойные волны,
аромат смол, серая галька, тишина.
     ...Мы обнялись.  Я  оделся и  забрался в каноэ.  Традиционная морская
прогулка, и вот - "Гондвана".
     У самого борта стоит и улыбается Соолли.
     В прошлом году на Байкале она встретила Янкова.  И теперь он прилетал
сюда на  эле,  как когда-то  я.  Она верила,  что он  скоро переберется на
корабль. Навсегда. Я не стал ее разочаровывать.
     Что она делала на Байкале?..  О,  это интересно.  Что я  знаю о живой
воде?.. Все. Пусть поверит мне или проверит. Последнее?.. Ну что ж, я могу
правдиво, без преувеличений рассказать, как все произошло...
     Есть  такая  история.  С  начала рождения Земли никто не  видел и  не
пробовал живой воды.  Но о ней шла молва.  Не добыть ее ни мечом булатным,
ни стрелой острой. Только мудрым откроется тайник. Кому удастся приметить,
как солнце расплетает на  закате свои косы-лучи,  какое плечо оно опускает
ниже,  тот  найдет верную дорогу.  Пошел  герой легенды искать живую воду,
вязал  плоты  и   плыл   по   рекам  и   озерам,   шел   через  пороги  на
лодчонках-калданках, бежал на лыжах, подбитых мехом, скакал на оленях.
     Семь раз скрывалось солнце за вершиной земли и наступала долгая ночь,
семь раз наступало светлое-пресветлое лето. А он шел и шел, летел, спешил.
Встречь  солнцу.  В дальнюю страну,  что широко и привольно раскинулась на
юге,  где играло великое озеро зеленовато-огненными волнами,  где  заросли
тальника примяты ногами великанов точно трава.
     Стоят  стражи  у  озера,   стерегут  непокорных,  тех,  что  случайно
прослышали о  живой воде и  пришли сюда.  По левую руку от каждого -  гора
белых костей. Ни капли целебной воды не дали они. Никому.
     И вот  крылатый олень с золотыми рогами пробежал по берегу.  Затаился
человек,  понял,  что силой не отнять клада у великанов.  Слезло солнце  с
оленя,  распустило  свои  косы и вошло в воду.  Засверкала вода,  засияла.
Купается в озере солнце,  набирается новых сил:  завтра снова  скакать  на
золоторогом  олене,  обогревать  мир людей.  Приугасла вечерняя заря,  над
землей заструился  серебристый  туман,  замерцало  озеро  на  прощанье,  в
последний раз вспыхнули зеленые волны, улеглись на покой. Скрылось солнце,
ушло до утра в подземный замок,  где вечно гудит  огонь,  клокочет  жидкое
пламя,  где  текут  черные  реки и карлики стучат молотками - куют сабли и
мечи героям, ладят подковы их коням, нанизывают бусины на золотые нити для
сказочных принцесс.
     В ночном сумраке,  таясь,  как дикий зверь, подполз человек к озеру и
наполнил живой водой мешочек из стерляжьей кожи.  И подарила она молодость
маленькой,  высохшей как мумия старухе, что сидела у потухшего чувала, той
самой  старухе,  что  потом  рассказывала легенду об этой воде,  не таясь,
своим потомкам, и глаза ее блестели, лучились, а слова не иссякали.
     Я закончил рассказ. ("Вот и все".)
     Но что дальше, удалось ли ей найти это озеро, попробовать живой воды,
увидеть крылатого оленя,  великанов,  искупаться в  озере?  Мой вопрос был
таким же непосредственным, каким был и мой рассказ.
     Она сухо ответила:
     - Мы нашли живую воду.  В источниках на дне Байкала. Потом нашли ее в
вулканических трещинах.  Собирали по каплям. И поняли, что строение самого
простого,  всем известного вещества может быть  бесконечно  разнообразным.
Молекулы могут объединяться в нити,  заряженные на концах или нейтральные,
даже в тончайшие пленки жидких кристаллов.  Особые  добавки,  примеси  так
изменяют строение,  свойства, что невольно поверишь легенде. Но чаще всего
необыкновенное  проявляется  после  контакта  с  подземным  огнем,   когда
невиданные  давления  выстраивают  частички  вещества так,  что получаются
узоры,  тонкая  филигрань  их  прозрачна,  незаметна  и  все  же  достойна
удивления...
     - В  метеоритах алмазы рождаются при столкновении с Землей.  И тут то
же самое - давления, температуры...
     - Алмаз можно увидеть,  его  не  спутаешь с  графитом.  Живую воду не
заметишь.  Прежде всего нужно знать,  что ищешь.  Это трудно.  Мы  пока не
знаем. Догадываемся.
     - Расскажи, что нашли еще!
     - Пока  только  вот  что:  объяснили  гигантизм  растений  вблизи  от
вулканов. На Курилах, например.
     - А клетки?
     - Клетки?
     - Нестареющие крупинки. Те, что не гибнут после пятидесяти делений...
     - Не знаю. Думаю, вода может все.
     - Даже это?
     - Увидим. Хочется верить. Будем искать и такую воду.
     - Ее нужно поискать в этих клетках...  Скоро прибавится хлопот, когда
в  океане  станет светлее.  Воду перемешаем с солнцем.  Тогда пятая стихия
восторжествует.
     - Восторжествует.
     Представить это нетрудно.
     Фотосинтез: свет,   тепло,  хлорофилл,  углекислота.  Зернышки-клетки
трепещут,  пульсируют,  как цветы на ковре под руками мастериц. По тысячам
световодов бегут кванты,  целый поток мерцающих блесток, они соединяются в
светящиеся дорожки - будто рухнула горка  из  детских  стеклышек.  Зеленые
спирали свиваются, захватывают энергию, постепенно меняя рисунок ковра - и
тот растет,  расцвечивается:  светло-зеленая вода пронизана копьями лучей,
тень отступила в холодные глубины.
     Цепь  жизни:  одно  звено  нанизывается на  другое,  и  вот  вслед за
водорослями спешат освоить новые горизонты другие организмы, разная мелочь
- коловратки, инфузории, едва видимые невооруженным глазом рачки. Живность
фильтрует воду,  жадно поглощает зеленую массу и растет как на дрожжах. За
ней охотятся мальки рыб.
     Хорошо  бы  сделать  так,  чтобы  плотность  мельчайших существ  была
повыше,  чтобы вода стала от  них  густой,  как  кисель.  Попаслись мальки
несколько дней и заметно подросли. Глотнул кит морского бульону раз-другой
и сыт по горло.
     - Природу  не  обманешь,   -   лукаво  улыбнулась  Соолли,  -  нельзя
увеличивать плотность  беспредельно,  даже  если  дать  солнечный  свет  в
неограниченном  количестве  и   добавить  в   воду  азот,   фосфор,   бор,
микроэлементы.
     - Почему? Что мешает?
     - В  воду  выделяются  метаболиты,   продукты  обмена  веществ.   Они
препятствуют росту живого. Но мы научились противодействовать им. Осталось
главное...
     - Последняя преграда?
     - Что вы знаете о биополе?
     - Ну...  - замялся я, - то же, что и все. Что это излучения в широком
спектре, что иногда это когерентные колебания.
     - Биополе как  раз  и  мешает распространению разных форм жизни.  Оно
может угнетать рост клеток.
     - Кажется, я слышал об этом. Но есть, наверное, выход?
     - Мы  нашли  вещество,  молекулы  которого  поглощают  самые  сильные
компоненты биополя.  А  потом излучают энергию,  но уже в  другом,  совсем
безобидном виде, на других частотах. Мы назвали его бионитом.
     Я  надолго  погрузился  в  изучение  фотографий,  которые  показывала
Соолли:  биополя фотографировались по  старой  методике в  высокочастотном
конденсаторе.  Их  светлые лучи причудливо расходились по радиусам.  Но не
только по радиусам.  Они переламывались,  давали ответвления,  изгибались,
правда,  очень редко, как ветви дерева. И очень хорошо было видно, что две
сблизившиеся клетки,  два  зеленых  микроорганизма изменяли этот  рисунок.
Между ними линии сразу укорачивались,  а  снаружи биополе распространялось
далеко, линии его были густыми, яркими.
     Точно  так  же  два  дерева чувствуют тесноту:  ветви  их  уклоняются
наружу, а между кронами они редки, изогнуты, и порой стволы с этой стороны
кажутся голыми. Береза, например, угнетает рост сосны, примостившейся у ее
подножия.  Хвоя,  как от невидимого ветра, тянется прочь от березы. Иголки
как бы убегают от слишком тесного соседства.  Но это лишь внешняя картина.
Ей соответствует внутренняя -  картина биополя.  Оно в точности такое, как
крона,  как  ветви,  как  иголки на  них.  Только все начинается как раз с
биополя.  Это оно дает форму кроне,  ветвям, зелени. Оно управляет ростом.
Где линии своего поля гуще,  ярче,  с той стороны и размножаются клетки. А
чужое поле может сдерживать их рост.
     Значит,   биополе  побега  -   это  модель  его  в   будущем.   Сняв,
сфотографировав биополе, можно предсказать, каким будет взрослое растение.
     Вместе с Соолли я пришел к любопытным выводам.  Я понял,  что и форма
любого  живого  существа зависит  от  собственного его  поля,  что  уже  в
одной-единственной клетке  живет  этот  светлячок,  посылающий кванты;  и,
поймав их, можно без ошибки предсказать, что же вырастет из нее.
     Мне  вспомнилось  наше  маленькое  путешествие  с  Янковым.  (Как  ни
странно,  Соолли о нем не знала.  Она с интересом слушала, как мы собирали
коллекцию дальневосточных растений.  Я понимал теперь,  чувствовал,  знал,
почему из каждой клетки вырастает целое дерево, куст или цветок.)
     Отсюда один только шаг к инопланетным формам жизни... Я спросил:
     - А  можно по  форме поля  одной клетки реконструировать инопланетный
организм?
     - Да.  У нас есть таблицы.  Но они верны только для известных, хорошо
изученных видов.
     - Вот оно в чем дело...  Значит, никто не смог бы угадать, что выйдет
из инопланетной кувшинки в фитотроне?
     - Никто не смог бы этого сказать...  И все же кое-что стало бы ясным.
Особенно если бы успели изучить тонкую структуру генов. Или тонкий рисунок
биополя.
     Я  понял еще  одну  любопытную вещь.  На  долгом пути  жизнь проходит
разные стадии,  поднимаясь по эволюционной лестнице, но не зря же тратятся
на это миллионы лет...  Личинки и  куколки байкальских бабочек,  о которых
рассказывал Янков,  подсказывали вот какую мысль:  в  самой природе живого
скрыта возможность удивительных метаморфоз. Нужно лишь научиться управлять
ею. Я подумал о созвездии Близнецов. Аира знала этот секрет.


                                  ТАЙФУН

     Тайфун напоминает воронку.  Или веретено.  Конечно, если наблюдать со
спутника.  Веретено урагана раскручивается все  стремительней,  втягивая в
свою орбиту тысячи тонн воды,  пыли,  воздуха.  В центре тайфуна его ядро.
Эта  свободная от  облаков зона  пониженного давления так  и  называется -
"глаз  бури".  Облака стягиваются к  нему  быстрыми нитями,  но  не  могут
проникнуть внутрь,  точно  алмазная стена отделяет их  от  ядра.  Вращение
Земли отклоняет тайфун,  заставляет его  описывать пораболу.  Постепенно в
центр  урагана  проникают  клочья  тумана,  море,  исторгнув волны,  точно
вздохи,  постепенно утихает.  В конечном счете Солнце рождает тайфуны.  И,
рожденные Солнцем, они, быть может, лучшее свидетельство его неисчерпаемой
мощи.
     ...Вечером 29 августа тайфун прошел Японские острова,  опрокинул мост
между Хонсю и  Кюсю,  вышел снова на просторы моря и  продвигался к Берегу
Солнца.  Его воронка была небольшой, около двухсот километров, но скорость
ветра у  ядра превосходила все,  что  было известно до  сих пор:  никто не
помнил такого урагана. Тайфун нарекли "Глория".
     Я знал, что третья и четвертая ленты поглотителей тепла не готовы. Не
хватило нескольких месяцев работы. Что теперь будет?
     Мы  с  Энно склонились над картой.  С  точностью до  часа он  наметил
движение тайфуна в Японском море. "Гондвана" снялась с якоря. Оставаться у
берега было опасно.  Энно вел корабль к югу, чтобы разминуться с ураганом.
Выходило: он заденет нас краем.
     "Что там происходит?"  -  думал я  поминутно.  Там -  значит в районе
Солнцеграда...
     - Решено покинуть всем побережье, - пришла первая весть оттуда.
     Через полчаса:
     - Эвакуация окончена.
     Старик оторвался от карты.  Глаза усталые,  лоб в  глубоких морщинах,
седые  рассыпавшиеся волосы  -  как  загнанный зверь...  В  глазах тот  же
вопрос: что будет?
     Отражатель,  собирающий лучи,  унесет,  сомнет ветром.  Он  похож  на
парус, на огромную бабочку. Волна, рожденная ураганом, накинется на берег,
разрушит все  на  своем пути,  дойдет до  подножий сопок и  успокоится.  И
схлынет в море, оставив пустынный, мертвый берег. Вот о чем мы думали.
     Если бы готовы были охладители,  тогда в считанные часы,  сегодня или
завтра на рассвете можно было провести эксперимент. Поймать солнечные лучи
в ловушку.  А теперь?  Без охладителей Солнце сожжет берег. Камня на камне
не  останется.  Это пострашней тайфуна.  Из  двух стихий Ольмин выбрал бы,
бесспорно,  ветер.  Но  не  Солнце.  Небесный огонь страшен,  если  им  не
управлять.
     Об  Ольмине никто ничего не знал.  Подобно героям старых романов,  он
исчез.
     Ольмин остался там! В этом я был уверен. Я высказал эту мысль Энно.
     Энно посмотрел на меня так, будто я был в чем-то виноват.
     - Он остался, ты понимаешь? Он не отвечает на вопросы. Что он затеял?
     - Не знаю... не знаю.
     Догадка уже промелькнула.  Неужели?..  Мне не верилось, но я понимал,
что  это  единственный  шанс.   Он   остался  для  того,   чтобы  провести
эксперимент. Чтобы поймать солнечное тепло в ловушку.
     Вместо поглотителей - сам тайфун. Он хочет заставить его сработать на
эксперимент:  ветер  мгновенно перемещает тепло  и  холод,  поможет первой
космической    машине    человека.    Избыток    энергии    рассеется    в
двухсоткилометровом кольце урагана.  Ветер заменит охладители, которые еще
не готовы. Стихия против стихии! Вскоре это стало ясно всем.
     - Тайфун - гигантская тепловая машина, - вот что передал Ольмин через
несколько минут. - Он будет работать вместе с нами.
     "Вместе с нами..." Как будто там был еще кто-то. Нет, с ним никого не
осталось там.  Ни  одной живой души.  Он  всех отправил подальше от Берега
Солнца.  Даже Телегина.  Он не имел права рисковать ничьей жизнью. Ничьей,
кроме своей собственной.
     Он все знал заранее.  Он готовился.  И молчал...  Ну да, ему же могли
помешать.  В первый раз он никому не сказал правды. Промолчал. И теперь он
был там. А я?
     Я ушел в свою каюту и мысленно беседовал сам с собой: а я?


                                  ПОБЕГ

     Даже когда побережье таранят муссонные беспокойные ветры,  Ольховский
начеку:  эли  под  укрытием,  улететь с  "Гондваны" можно  только в  самом
крайнем случае. Что уж говорить о тайфуне?..
     - Тайфун - это серьезно, - почти ласково пророкотал Ольховский, и я с
готовностью кивнул.  Я  изо  всех сил  старался быть похожим на  человека,
который осознает опасность.
     На  юте  "Гондваны" настоящий автопарк,  эли стоят рядами,  простые и
универсальные,   подводные  и   стратосферные,   дальние  и   разведочные.
Коллекция,  любовно  пополняемая  Энно,  внушает  почтительное уважение  к

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг