звезд-огней. Сюда сходились дороги побережья.
- У нас даже в школьных сочинениях слово "Солнце" пишут с большой
буквы. Видите, сколько успели сделать?..
Она говорила о том, что произошло здесь без него, она спешила сделать
это сама - все рассказать. К берегу протянулись ленты морских
поглотителей, но половина из них еще не закончена. Отражатель готов. Она
показала рукой: там светилось алое пятно - отблеск зари на круглом зеркале
отражателя. И опять она смутилась, как два часа назад, когда она встречала
его у эля: ведь ему это было ясно и так, без ее пояснений. Он был одним из
тех, кто доказал, что солнечный свет можно собрать и направить к Земле.
Планета получает ничтожную долю тепла, и никакие наземные гелиоустановки
не помогут: почти все излучение уходит в пространство, разбегается по
бесконечным радиусам. Пусть же лучи "схлопнутся" в световой жгут, как
схлопываются лучи лазеров. Для этого нужно осветить Солнце пучком
элементарных частиц, который станет коническим зеркалом, экраном,
собирающим тепло, не дающим ему рассеиваться. Все, что попадет в конус,
придет к планете, частицы, словно маленькие линзы, направят фотоны только
в одну сторону - к Земле. Жгут солнечных лучей - лучший подарок планете с
ее небезграничными недрами.
Похоже это на то, как если бы к туче поднесли гигантскую воронку и
дождь, попавший в воронку, по трубе отвели на иссохшие поля, в обмелевшие
реки и озера, в те места, где влаги не хватает.
Как просто, думала она, но только на первый взгляд... Фотоны
отталкивают частицы, "рассыпают" конус, волновод разрушается.
Свет снова как будто рассеивается в пространстве.
Ольмин доказал: нет, не рассеивается. Притяжение Солнца управляет
частицами, притягивает их, возвращает на круги своя. Нужно лишь разогнать
их еще на Земле и вовремя изменять направление "бомбардировки". Правда,
световод будет лишь отдаленно напоминать конус, но фотоны окажутся в
западне. Энергии будет даже слишком много, ведь десятимиллиардная часть
солнечного диска способна дать тепла больше, чем получает Земля сейчас.
Значит, надо правильно выбрать мощность и форму пучка элементарных частиц,
который управляет энергией, а избыток лучей поймать зеркалом и отправить в
атмосферу, в космос или рассеять в морских просторах. Были Земля Королевы
Мод, Берег Принца Олафа, Берег Принцессы Марты, Земля Гранта. Теперь был
Берег Солнца.
"Удивительно повезло, - думала Ирина Стеклова, - сегодня
познакомилась с Ольминым, которого знала только по фотографиям; что-то
собиралась у него спросить, ах да... вот..."
- У нас уже есть дейтериевое солнце. В океанах еще много тяжелой
воды, ее хватит надолго. Значит, проект "Берег Солнца" на будущее?
- Нельзя обеднять океан, - ответил Ольмин.
- Обеднять?
- Дейтерий необходим всему живому. Так же, как и микроэлементы.
- Я этого не знала, - смутилась Стеклова.
- Об этом вовремя предупредили биологи. Есть такой корабль,
"Гондвана", вот уж несколько лет бороздит все моря планеты... Его каждый
дельфин знает и, кажется, любая рыбешка.
- "Гондвана"... - как будто вспомнила Стеклова, - "Гондвана"... Нет.
Исследовательских кораблей так много, что не упомнишь.
- У "Гондваны" свой почерк: самые общие проблемы, предсказание
будущего. Мы с ней еще встретимся. У нас, на Берегу Солнца.
...Где-то рядом шум воды. Стеклова вдруг поняла, что заблудилась и не
сможет найти эль. Он остался здесь, на склоне, но она так спешила, что не
приметила ни одного ориентира. И этого родника не было. Они подошли к
нему: в воронке плясали песчинки, струя выходила из нее и падала на
плоский камень. В этом месте образовалось углубление.
- Ну вот, забыла, где эль, - сказала она, - а ведь он здесь...
недалеко.
Ольмин наклонился над родником. Его каштановые волосы упали на лоб,
одна прядь попала в воду, он пил и словно бы любовался водой. Его глаза
казались усталыми, он был прост и понятен. Совсем не такой, как на фото.
Он оторвался от воды, сказал:
- Без эля лучше. Дойдем. Три километра - пустяки.
Опять наклонился над ручьем, расстегнул ворот, умылся. Она успела
заметить, как точны, скупы его движения, ни капли воды не попало на
рубашку. Струйки и даже брызги прилипали к его рукам - иначе не скажешь. И
было приятно смотреть, как умывался этот уставший человек.
Он встал. Она присела над углублением и коснулась воды концами
пальцев.
- Студеная! - сказал Ольмин весело.
- Так люблю воду!.. - медленно проговорила Стеклова.
- Давно здесь?
- Недавно. Года нет.
- Вы что же, думали, что я заблужусь?
- Нет, - спокойно сказала Стеклова. - Просто захотела вас встретить.
Ей показалось, что он смутился. Это не вязалось с его обликом, с тем,
что она знала из рассказов о нем.
...Падь встретила их колючими зарослями аралии. Ирина пожалела, что
они пошли напрямик: слева была дорога, и по ней можно бы добраться,
отшагав каких-нибудь два лишних километра. Ее напугали птицы, выпорхнувшие
из-под ног. У них были темно-красные перья на крыльях, и они так шумно
взлетели, что она не расслышала Ольмина.
- Фазаны! - повторил он. - Испугали?
Она кивнула.
Заросли неожиданно кончились. Впереди была тропа, за ней различалась
широкая дорога для туристов. Ольмин остановился. Прозрачная синь вечера
вызвала мимолетное настроение, тайну которого он еще не постиг. Эта минута
казалась хорошо знакомой, и очень близким стало вдруг небо и огни в
долине, а как дышалось! Шесть вдохов растворили его "я" в этом
изменившемся пространстве. И когда минутное просветление прошло, о нем
осталась память навсегда. "Удивительно это", - подумал он.
Было похоже, что спутница его ничего не заметила. "Что это такое? -
подумал Ольмин. - В чем здесь секрет?.. Может, во мне самом? Зачем она
меня все-таки встречала?.." Он был уверен, что один доберется до
Солнцеграда. Обязательно пешком. Ему нравилось бродить по сопкам, по
лесам, по тайге, и не потому, что привык. Только так приходили такие вот
редчайшие минуты прозрачности, необыкновенной ясности.
Когда было в прошлый раз? - вспоминал он. А, вот когда - года три
назад, когда он неделю жил у друга, за городом... Далеко отсюда. У Оки.
Там были холмы, и запах сена, и темное небо. Зарницы в конце июля...
Впервые в жизни своей видел зарницы. А ночью, поздно, когда спать не
хотелось, он вышел на крыльцо, увидел высокое, какое-то особенно
просторное небо, уловил несказанный аромат трав и свежего сена - и минута
пришла.
* * *
В Солнцеграде было светло как днем. Центральный тротуар сбегал по
главной улице к морю. А пляж освещен красноватыми лучами искусственного
солнца: там еще загорали, смеялись, у скал жгли костры, вдали виднелись
яхты, серферы, лодки. Катера и морские эли пересекали лунную дорожку,
казавшуюся продолжением главной улицы. Ольмин и Стеклова стали на тротуар
и незаметно для себя оказались на пляже - лента вынесла их прямо на берег.
Здесь кто-то узнал Ольмина. Потом к ним подошли еще пятеро. Ольмин увидел
знакомые лица. Его усадили у костра, а Ирина, никем не замеченная, стала
за его спиной. Прошло минут пять, и он спохватился, вспомнил о ней. Она
уже направлялась к движущемуся тротуару. Ольмин перехватил ее, вернул,
сказал:
- Давайте знакомиться по-настоящему!
Она рассмеялась. Пошли купаться, сразу человек двадцать. Вода была
прохладной, чистой, податливой. Рассыпались по бухте, ныряли, потом долго
грелись у костра. Домой не хотелось. Там было скучно, неуютно.
У Ирины оказался при себе тороин - вещь редкостная, удивительная.
Ольмин глотнул тридцать капель маслянистой жидкости, разведенной в
подогретой морской воде, и улегся на спину. Через десять минут его легкие
могли вдыхать вместо воздуха морскую воду и извлекать из нее кислород. Он
заметил: сознание стало как бы избирательным, он видел теперь не весь
пляж, а только то, что хотел увидеть. Даже голоса звучали порознь - как и
к кому прислушаешься - превращение состоялось. Он побежал к скалам, нырнул
и долго оставался под водой.
На пятнадцатиметровой глубине было сумеречно, ни рыб, ни морских
звезд видно не было, и только длинные ленты водорослей, похожие на лианы,
пересекали слепой полусумрак. С ним спустились под воду еще трое или
четверо; сверху, со скалы, им кинули люминесцентный шар. Он лег на грунт и
осветил песок, камни, возник даже подводный горизонт. От холодных ярких
лучей шарахнулись рыбы, но вскоре стали возвращаться - осторожно, бочком.
В поле зрения попали мидии, устрицы, гребешки, патирии, рубиновые
афаластериасы, пурпурные асцидии, буро-зеленые морские ежи.
Через четверть часа Ольмин вынырнул, растянулся у уреза воды ничком и
осторожно, словно пробуя на вкус, вдыхал воздух. Легкие освобождались от
воды. Несколько резких движений, глубокий вдох - и он окончательно перешел
в мир надводный с его разреженностью, ароматными ветрами, небесной
пустотой. Подводная прогулка сняла усталость: глаза стали зоркими,
быстрыми, окружающее окрасилось в чистые глубокие тона. Он с удовольствием
перешел к костру, к людям и стал рассказывать. Небо все выше поднималось
над берегом... Голоса звучали глуше, тише... Одинокая волна набежала на
берег.
ЭЛЬ НАД РЕКОЙ
Астрофизическая обсерватория Солнцеграда. Малый зал... Полусумрак.
Тишина.
...Пристально всматривалась Ирина в узоры созвездий. Мы стояли под
синим куполом из полупрозрачного стекла. По нему ползли искры разного
накала и яркости. Незаметно для глаза, так, как движутся светила на
вольном небе. Когда было ясно, положение их совпадало с движением
настоящих звезд, и тогда нельзя было разделить объекты и их копии на
стекле.
- Большая Медведица, Волосы Вероники, рядом Малый Лев, - называл
Ольмин созвездия, - Рысь, Гончие Псы... А вот любопытная туманность, но ее
видно только в оптический усилитель. Тут же, недалеко, два радиопульсара.
Купол вращается по команде, и в любое время года можно наблюдать звезды
обоих полушарий. А вот телескоп и автоматическая камера для съемки
участков небесной сферы.
- Значит, это просто очень хорошая фотография - все эти созвездия и
туманности? - спросила Ирина.
- Да. Точная копия неба. Но разобраться в ней непросто. Изучать ее
надо так же тщательно, как и само небо.
- А где Близнецы? - спросил я.
Светящаяся стрелка указала созвездие. Я вспомнил: пять ярких пятнышек
в атласе... на "Гондване".
- Вот они...
Ирина потерла ладонью щеку, прикрыла глаза и опустила голову, как
будто почувствовала странное безразличие к небесным огням, так живо
интересовавшим ее минуту назад. Я обошел телескоп и оказался слева от нее.
Мне показалось, что она мгновенно отвела взгляд от купола. Да, я готов был
дать честное слово, что, пока я был за ее спиной, она изучала, как
выглядят Близнецы в ясную ночь.
Я украдкой наблюдал за ней. В полутьме трудно было рассмотреть
выражение ее лица.
- Здесь жарко, - вдруг сказала она и быстро направилась к выходу.
"Что со мной? - подумал я. - Тут действительно мало воздуха, кружится
голова". И пошел следом. Ольмин за нами. Мы оказались в другом зале. Здесь
все встало на свои места, и смутная догадка улетучилась из моей головы. А
рассказ о Близнецах был прерван.
Ольмин кликнул робота:
- Наведи порядок, проверь кондиционер. Доложи.
- Готово, - вкатился кибер через минуту. - Отклонение незначительное.
Исправлено.
- Я покажу корабль, - сказал Ольмин. - Точнее, его траекторию.
Мы вернулись под купол. Шутки ради Ольмин поменял местами созвездия,
заставил Медведицу бродить вдоль небесного экватора, а Малого Пса -
гоняться за Китом, Дельфином и Журавлем. Ирина улыбнулась, когда
сопоставила названия созвездий, участвовавших в этом экспромте.
Невидимый помощник восстановил положение звезд, возвратил весь
небесный зверинец на свое место и сообщил координаты корабля.
- Корабль... вон та желтая черточка. Изображение условное,
разумеется.
...Задолго до старта с Земли послали луч. Зеркалом служило озеро, его
поверхность приняла на мгновение форму параболоида. Скованная стихия
электромагнитного урагана вырвалась на простор. Луч пробил туннель, по
нему, как челнок, бежал, скользил космический снаряд.
Прошло несколько месяцев - и он достиг таких пределов, где от
излучения, некогда посланного с Земли, остались лишь следы. Луч
рассыпался, распался, устав от пройденного расстояния, кванты рассеялись,
и корабль начал торможение. Впереди его ждали планеты.
Вряд ли кто-нибудь смог бы точнее выполнить маневр, нежели
обыкновенный робот, непохожий, впрочем, ни на машину, ни на человека: его
щупальца опутывали корабль, но были невидимы, его электрическое сердце и
мозг предрекали будущее.
С борта переданы объемные фото, спектрограммы. Первые планеты на его
пути... Глыбы ослепительного льда. Черные скалы. Бездонные пропасти.
- Жаль, - сказал я, когда купол погас, - похоже, что условия там для
жизни не очень подходящие.
- Ближайшая планета мертва, - кивнул Ольмин, - мы знали это и раньше.
Как жаль, что до сих пор нельзя с Земли искать спутники звезд! Если бы у
нас был атлас ближайших планет, мы могли бы действовать почти наверняка.
Что ни говорите, а жизнь в целом похожа на плесень: и тепла и влаги нужно
в меру, да и солнышко чтоб не светило слишком ярко, иначе разные
неприятности с корпускулами... И плесенью этой обрастают крохотные шарики
- просто пылинки по сравнению со светилами. Их и не найдет ни один земной
радиоприбор - разве что наткнется корабль. Вот почему мы боремся за
скорость. Быстрее света. Еще, еще быстрее...
- И это только один из близких миров: пятнадцать планет и
девятнадцать спутников. Но дайте срок - корабль перейдет подальше, к
следующему затерянному миру! - добавил я.
Нетрудно было мысленно проследить путь земного посланца. Пятнадцать
планет - пятнадцать станций.
На втором витке спирали корабль выполнит едва заметный маневр - от
него отделится радиозонд. Жемчужное тело зонда нырнет вниз, в сумерки
планеты. Корабль поднимется на двух лучах, точно на ходулях, и,
возвысившись, устремится к следующей планете.
Это был короткий и потому удобный маршрут. Здесь легко отработать все
системы нового корабля. Чтобы вскоре послать невиданный экипаж в настоящий
поиск - к планетам Близнецов, к двойным звездам. Скорость значит больше,
чем время.
* * *
Однажды после заката я заметил на горизонте черную движущуюся точку.
Эль шел на предельной скорости. Снизился он на окраине Солнцеграда, на
глазах вырос и нырнул почти вертикально вниз. "Лихо, - подумал я, - кто
это так водит машину?.." Простое совпадение: рано утром я видел взлет. Тот
же эль. Темно-вишневый. Поднялся свечой, постоял и рванул вдоль берега.
Немного погодя свернул, снизился, скрылся.
Вспомнив эпизод на следующий день, я почему-то задумался: кого можно
представить в этой машине? Ну, допустим, такой человек, как Энно, мог бы
оказаться там? Вряд ли. Крюк ради прогулки? Никогда. Его можно отыскать с
дельтапланом на Гималаях, на шлюпке у ледового антарктического барьера, на
айсберге, но машину он водит по прямой. А вдруг Ольмин?.. Нет. Его вообще
трудно застать сейчас в воздухе: работа, говорят, даже по ночам сидит,
надо бы проверить, осторожно урезонить. Андрей Никитин, мой двойник, вот
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг