Заиграет - и я вижу старые улицы над рекой и чей-то белый платок,
яркие девичьи губы, весенний зернистый снег и огонь холодного заката...
Музыка - искристая роса и желтоголовые калужницы над омутом, зеленые холмы
за речной излукой и гребни волн на озерном просторе. И купол дерева на
берегу с теплым воздухом под ним - влажным, с шорохом листьев и веток. Как
будто тростниковый перезвон... Мелодия рассказывает: синь, ветры, высокие
сосны, желтое свечение ивняка, березы, черные волны. Отголубело лето!
О чем расскажет сердцу гармонь? О долгом безлунном времени. О том,
что быстро чертят небо темные птицы. А небо, как кровля, нависло над
землей. Обветшали зеленые ограды рек - дремучие кусты. И роща прощально
шумит листьями перед зимним сном.
Живые звуки: вышла за околицу девица с гладким пробором. Смеркается.
Моросит. Стелется туман. Все затихает.
И снова звуки. Точно хрусталь. Мороз. Снег. В распахнутом небе -
синие таинственные огни. О временах года, как повелось, рассказывает
музыка. Поет гармонь, звучит стародавняя песня. Глаза гармониста веселы,
непроницаемы. Пальцы бьются как крылья: звени, звени, гармонь! Играй,
гармонист.
* * *
Я заснул с мыслью о гармонисте.
В мой сон вошли едва уловимые запахи и шорохи. Наверное, я не закрыл
окна, и к утру в комнате стало прохладно.
Но еще раньше я просыпался. Я говорил. С кем же?..
...Женщина с коротко подстриженными волосами и тонкой ниткой
коралловых бус на стройной шее. Бусины были красными, как густая кровь или
как темная ржавчина, причудливой формы, но гладкие - с отсветами мерцающих
точек. Я долго не узнавал ее. Пока мы не заговорили. Она сидела на стуле у
самого окна.
- На улице свежо, - сказала она, - может быть, прикрыть окно?
- Нет, не надо, впрочем, если вам холодно...
- Мне? - удивленно спросила она. - Холодно? Ну нет...
Ее реплика озадачила меня. Я сидел за столом, гораздо дальше от окна,
и то ощущал легкий озноб. Впрочем, он скоро прошел. Меня не удивило, что
на улице ночь и что визит ее, следовательно, можно назвать поздним. Я
пытался об этом думать, но никак не мог сообразить, была ли какая-то
причина ее прихода или нет. Мой сон как будто начинался с середины.
- Вам нравятся мои бусы? - спросила она с наивной интонацией, но
вполне искренне.
- Очень красивые бусы, - отозвался я, и у меня вдруг возникло такое
чувство, что одновременно я ответил и на другой ее вопрос. И как будто
этот другой вопрос, не относящийся к бусам, был важнее для нее. Но
потаенный смысл разговора все еще не доходил до моего сознания.
Она улыбнулась. Спросила:
- Вы помните меня? Или забыли?
И я вспомнил. Но не сказал вслух. Промолчал. Просто кивнул.
- Хорошо, что вспомнили, - сказала она и опять улыбнулась.
Улыбка у нее была едва заметная. Только глаза улыбались, но не губы.
Меня вдруг осенило. Я понял, почему она спросила о бусах. Хотела сказать,
что я не смогу ее больше увидеть. Вот что она хотела сказать! Она кивнула,
словно подтверждая мою догадку.
- Я давно не видел вас, - сказал я и тут же заметил, что лицо ее
стало серьезным, даже озабоченным. Как тогда... почти сорок лет назад,
зимой, когда она наклонилась над заснеженной ямой, чтобы подать мне руку.
Но с тех пор она не изменилась, вот в чем штука, и я почему-то не был
нисколько этим удивлен.
- Что же случилось? - спрашивал я. - Куда вы исчезли?
Она наконец рассмеялась. До того необыкновенен был мой вопрос.
- Я понимаю, - поправился я. - Очень даже хорошо понимаю, как
сложно...
Смех застыл в ее глазах. И я будто бы спросил ее, почему эта встреча
- только сон.
- Но во сне время бежит иначе! - воскликнула она. - За одну минуту
можно поговорить о многом.
И я опять понял скрытый смысл ее ответа: "Пусть это останется сном!"
И понял, что смог раньше увидеть ее только потому, что случилось нечто
непредвиденное, из ряда вон выходящее. Что же? Я вспомнил далекую зиму в
северном поселке... Что случилось тогда?
- Нет, не могу понять... - сказал я откровенно, и она, конечно же,
догадалась, о чем я, и сказала:
- Это было так давно.
Вот оно что, подумал я, и опять возник другой, настоящий ответ:
незадолго до того, в один прекрасный день и час космический зонд поднял со
дна впадины подводный цветок. Там, на планете, в созвездии Близнецов. Наш
земной зонд. Посланный предками, он успел приблизиться к горячей планете,
облететь ее, сесть, успел поднять со дна добычу. Вот оно в чем дело!
Совпадение казалось случайным - и закономерным. Мысль работала быстро, я
пробовал разобраться в вихре событий. Но как передать словами эту
удивившую меня взаимосвязь явлений и фактов, разделенных годами и
парсеками?
Мне придется начать издалека.
Кто похож на нас во вселенной? Где миры, на которых есть жизнь?
Поколения исследователей и мечтателей задавали себе эти вопросы и пытались
на них ответить. Придумали даже гипотетический язык для межпланетных и
межзвездных контактов - линкос. Будто бы и в самом деле полезно
обмениваться фразами, основанными на математических аксиомах и константах.
Наконец стало ясно: контакт возможен при близких уровнях развития
цивилизаций. В иной ситуации диалог носил бы даже забавный характер, а его
последствия трудно было бы предвидеть. Кто рискнет на свой страх и риск
вмешаться в естественный ход событий? Сделав это однажды, нельзя потом
освободиться от необходимости делать это постоянно. Начав, нельзя
остановиться. Можно говорить лишь о локализации такого влияния, но и это
стоит огромного напряжения: ведь на арену действующих сил выступает
пространство-время. И еще один фактор, который мы склонны недооценивать.
Это энергия-точность... именно так. Чтобы электронная машина вычисляла
тридцать знаков после запятой, нужна энергия: расчет длителен, утомителен.
Многие часы и дни работы - затрата энергии. Только тогда результат точен.
А если говорить о больших величинах, об очень высокой точности? Если, к
примеру, нужно получить пятьдесят, сто знаков? Может показаться, что это
абстрактная задача, никому не нужная. Безусловно, если речь идет о
масштабах планеты или даже солнечной системы.
Но, положим, требуется рассчитать положение космического зонда,
отправленного за тридевять земель, к другой планетной "карусели", для
того, чтобы управлять им? Чтобы движения его механических рук были точны,
чтобы электронные зрачки его работали бы наподобие птичьего глаза? Речь
идет о метрах, сантиметрах, прибор должен ощущать их сквозь пустоту
космических бездн. Рассмотреть один-единственный атом под увеличительным
стеклом. Попасть пулей в невидимую мишень. Различить на дне океана
песчинку. Вот на что это похоже. Только еще труднее.
Сто цифр... В недавнем прошлом это стоило бы энергии всей планеты.
Сто двадцать цифр - энергия всей солнечной системы. Вот что означает
точность и достоверность. Управлять на близком расстоянии, на самой
планете? Тогда нужно передать сюда энергию. И тоже издалека. И тоже точно.
Но ведь управлять нужно не только зондами. И не только киберами...
Вот почему отношения между цивилизациями разного уровня - задача,
чаще всего непосильная ни для одной из них.
Но контакт с равными себе - совсем другое дело. Он ускоряет развитие
почти всегда. Он почти невероятен, это правда. Случайную возможность легко
упустить. У таких цивилизаций нет карты Галактики с пометками против
обитаемых миров...
И вдруг опускается зонд. Посланец с далекой звезды (ее почти не видно
на здешнем небосводе, не говоря уже о планетах, ее спутниках, - уж их-то
не рассмотреть даже в самый сильный телескоп).
Контакт может состояться. Стоит только механической руке зачерпнуть
грунт в нужном месте. Маленькое отклонение, промах - и возможность
сообщения утеряна на тысячелетия, если не навсегда. Нить межпланетной
связи окажется разорванной: в бескрайней вселенной найдется немало других
объектов для исследования. Что по сравнению с утраченной навсегда
возможностью пауза в столетие? Пусть даже через двести лет проснется
заколдованный стихиями мир подводных цветов - и тогда это будет праздник
для всех. Но он никогда не проснется, если наш земной зонд не поднимет
грунт с цветком, если механическая рука промахнется, если внимание
электронного глаза привлечет глыба гранита, песчаника или просто горка
глины. Только равные, только представители близкой цивилизации могут снять
вековечные чары: другим, даже более могущественным, туда дорога заказана.
Правда, они могут кое-что: нетрудно чуть-чуть поправить движение
механической руки, не так ли? Ведь это все равно могло произойти само
собой. Случайно. Вмешательство? Отнюдь...
- Ну вот, - сказала женщина с коралловыми бусами, - так, быть может,
это и произошло тогда.
И она снова улыбнулась, на этот раз чуть лукаво.
А я стал думать о продолжении истории.
Стало ясно, как развивались события.
Как раз тогда она была нашей гостьей, если только так позволительно
выразиться, - незаметной, неприметной, но так и должно было быть. С ней
был кто-то еще, все вместе они наблюдали и за нашим зондом, посланным к
Близнецам (мы о нем давно и думать перестали). Это же поворотный пункт! С
него могли начаться наши отношения с соседями по Галактике. И вот они
решились: небольшая коррекция - и манипулятор нашел камень, испещренный
письменами, и цветок на дне бассейна... Свершилось. То же самое могло
произойти и само по себе. И все же это был удивительный по нашим понятиям
и масштабам эксперимент. Они измеряли параметры зонда отсюда, с Земли, и
тут же вводили новые данные, на расстоянии в десятки световых лет...
Трудно даже вообразить такое. Вот почему она лукаво улыбнулась, когда
сказала:
- Это нетрудно: чуть-чуть поправить движение мемеханической руки, не
так ли?
Одно это рассказало мне больше об их уровне и возможностях, чем я
смог бы усвоить из многотомного трактата. Я представлял, что это значило,
у меня захватило дух, и я попытался вдруг совсем не к месту выразить
восторг. Она сухо остановила меня. Тогда в нетерпении я воскликнул:
- Это удивительно, вы раскрыли мне глаза на саму проблему! Но я могу
упрекнуть вас в противоречии: наша с вами встреча была контактом! А ведь
его не должно быть! Уровни несопоставимы.
- Не должно... - задумчиво сказала она. - Вы говорите о той, первой
встрече? Когда я увидела, как мальчик провалился в яму?.. Что ж, вы правы.
- Но ведь вы спасли меня тогда! Как же, позвольте, согласуется это с
проблемой контактов столь разных сообществ? Как вы могли это сделать, не
нарушая ваших же принципов? Уж это-то вам объяснить не удастся!
- А как бы поступили вы?
- Я? Почему я?
- А вот почему. Представьте, что вы потратили много, очень много сил
на то, чтобы выручить - я не нахожу более подходящего слова - другого,
другую... там, за тридевять земель, где-то в космосе, Аиру, например.
Выручить, спасти - и это стоило таких трудов, что вы и ваши друзья
смертельно устали и кто-то произнес слово "подвиг". Но рядом, заметьте:
рядом! - погибает человек. Даже не в двух шагах, нет, а совсем близко. Так
близко, что вы ощущаете почти физически тепло его протянутой руки. Что вы
сделаете? Вспомните о теоретических предпосылках? Об информативности
контактов? Ну?
- Я думаю, что... нет. Да, я понимаю.
- Ну вот и все. Я упрощаю вопрос, на самом деле все было несколько
сложнее. Но в общем так. Понятно?
- Но потом, позже, через много лет, я снова увидел вас! Это было на
опушке леса. На вас было зеленое пальто. Я помню встречу: красные и желтые
листья, теплая осень, наш эль... Это было?
- Возможно. Но мы говорили только о контактах. Вы знаете, сколько
надо энергии, чтобы сделать эль невидимым? Не ваш, а НАШ эль?.. Он не
должен мешать: сквозь него должны быть видны деревья, кусты, багровый лес
на заднем плане и все остальное. А для этого нужно излучать фотоны так,
чтобы получалось новое изображение, чтобы весь эль превратился в объемный
экран. Вписался в местность, в пейзаж. Превратился в огромное декоративное
панно. И когда мимо нас проносится терраплан, или гелиостат, или любой
другой экипаж, мы должны управлять свечением этого гигантского панно, так
чтобы с разных точек оно было принято за нечто другое - за группу
деревьев, например. А если нас наблюдают с двух разных точек? Тяжелая
задача. Это утомляет.
- И потому я видел ваши корабли ночью в тайге?
- Может быть.
- Они летели в направлении Берега Солнца. Там осуществляется...
проект, вы знаете...
- Знаю. Странный проект. Он мне напоминает вашу легенду о Прометее.
Вы хотите овладеть звездным огнем. Но что вы знаете о самих звездах? Об их
недрах? Почти ничего.
- Мы знаем, что звезды - источник энергии. Мы действительно ближе к
той цивилизации, что постигла тайны генов, к биоцивилизации. Мы лишь чуть
уклонились в сторону: теперь мы поклоняемся звездам, Солнцу, естественному
реактору. Мы хотим сохранить пространства планеты свободными от
термоядерных станций - пусть цветут сады. Мы сделаем океан легкими и
сердцем планеты.
- Ну что ж, может быть, это ваш путь... Но кто знает, что ждет нас и
вас в будущем? Звезды... если бы вы могли представить, сколько тайн еще
скрыто от вас и даже от нас. Наш поиск приносит поразительные находки...
Но теперь мне пора. Я вернулась к вам, чтобы исправить ошибку... ту,
давнюю ошибку, в которой я не могу все же никого винить. Я не могу отнять
у вас воспоминаний, но пусть происшедшее будет казаться вам сном.
Поверьте, у нас нет иного выхода. Прощайте!
Я попытался удержать ее. Но она спокойно поднялась со стула и ушла. Я
остался один и несколько минут раздумывал о происшествии, и голова у меня
почему-то кружилась. С необыкновенной ясностью возникали вдруг обрывки
фраз, я словно еще продолжал спорить и убеждать ее. Все было напрасно:
какая-то невидимая работа происходила в моем мозгу. Но я уже спал.
Рано утром серые ветки тополей качались на ветру как тени. И было
свежо от открытого настежь окна. Я поднялся с постели. Легкое
головокружение живо напомнило мне ночь: я умылся, оделся, вышел на улицу,
прошел около километра по пустынной улице, направился к шумевшему морю. У
двух скал кружили ветры. Под рассветными полотнищами облаков бежал по морю
корабль. Я сел на камень, морщинистый валун, и бездумно следил за
кораблем... Уж не созданный ли моим воображением гармонист навеял странные
грезы о космосе?
Я решительно встал и быстро пошел домой. Я не в силах был пока
разобраться: требовалось время. Взбежав по лесенке, я вошел в комнату, где
была она. Приблизился к окну, притронулся к спинке стула, на котором она
сидела будто бы ночью... Справа на подоконнике я заметил красную горошину.
Я осторожно сжал ее пальцами. Она была твердой, прохладной, блестящей.
Бусина. Все, что она мне оставила на память.
МОРСКИЕ КЛАВИРЫ
На набережной среди пестро одетых людей меня догнал Энно. Я
почувствовал, как рука его сжала мое плечо, и в ту же секунду услышал
густой приятный голос:
- Вот мы где прячемся!
- Рад видеть, Энно. Тысячу лет...
Он тут же поволок меня куда-то, я не сопротивлялся, но и не помогал
ему, просто переставлял ноги, удивляясь очевидному, неопровержимому факту:
он был еще молод. Почти ровесник. "Да нет, - подумалось мне, - теперь я
старше его".
Он втиснул меня в свой эль ("самая быстроходная машина в мире"), и мы
взлетели, я и глазом моргнуть не успел.
- Прощайся с берегом, - добродушно прогудел Энно.
- Ты с ума сошел - работа!
- Какая работа, если впереди три выходных! Чудак.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг