Автор(ы) произведения: Владимир Иванович ЩЕРБАКОВ
Переводчик произведения:
Название произведения: Семь стихий
Жанр произведения: Научно-фантастический роман
Цикл (серия); номер в цикле:
Ист. получения произведения: Щербаков В. И.
Щ61 Семь стихий: Научно-фантастический роман. - М.: Мол. гвардия,
1980. - 335 с., ил. - (Б-ка сов. фантастики)
100 000 экз. ИБ © 2353
Редакторы: А. Казанцев, В. Фалеев
Технический редактор Г. Прохорова
Художественный редактор Б. Федотов
Художник Р. Авотин
Корректоры З. Харитонова, А. Долидзе
Автор(ы) файла: Ершов В. Г.
Редактор(ы) файла: Ершов В. Г.
Название (кодировка) файла: Sem'_stihiy..txt (CP-1251)
Дата (номер) редакции файла: 25.09.2000
Источник получения файла:
__________________________________________________________________________
Из коллекции Вадима Ершова: http://lib.ru/~vgershov/
__________________________________________________________________________
АННОТАЦИЯ:
Журналист Глеб, оказавшись участником тихоокеанской экспедиции,
неожиданно для себя встречается с инопланетной жизнью, с представителями
иной цивилизации, которые интересуются освоением энергии Солнца и звезд.
Роман ставит проблемы полного раскрытия творческих возможностей человека
на Земле.
СОДЕРЖАНИЕ:
Часть первая. "ГОНДВАНА"
В путь
Попытка рассказать о себе
Забытая ладья
Валентина
Знаки на камне
Фитотрон
Рассказ Янкова
У зеленой двери
День рождения
Выдержки из неопубликованных интервью
Остров
Поющая песчинка
"Есть такая игра: осторожно войти..."
Интерлюдия: океан
Часть вторая. БЛИЗ БЕРЕГОВ ЗЕМЛИ
Север
Письмо
Где прячется лето
Ночные огни
Городская интермедия
Мой двойник
Проводы Солнца
Как это случилось
"Скользнула птица черной тенью..."
Гармонист. Незнакомка из детства
Морские клавиры
Аира
Часть третья. НЕБЕСНЫЙ ОГОНЬ
Берег Солнца
Эль над рекой
Из дневника Ирины Стекловой
Двухсотое поколение
Аира
Из бронзовой эпохи в космическую
Катастрофа
Стратегия поиска
Светильник мира
Иллюзия. Стрижи над холмом
Здравствуй, "Гондвана"!
Тайфун
Побег
Интерлюдия: гармонист
Слова и сердце
Время действовать
Стихии древних. Зодиак
Близнецы. Знак зодиака
Стихи в романе
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 25.09.2000
Владимир Иванович ЩЕРБАКОВ
СЕМЬ СТИХИЙ
Научно-фантастический роман
Часть первая
ГОНДВАНА
В ПУТЬ
Город стал похож на светлое облако. Рядом угадывались громады сопок,
они постепенно закрывали свет. Пологие черные спины их поворачивались,
медленно выстраиваясь в ряд. "Гондвана" выходила в залив навстречу океану.
Я стоял на палубе до полуночи. Ветер доносил с далекого берега дыхание
осени, первых морозов, снега, выпавшего на горных перевалах, свежесть
леса. А над головой - высокие, по-южному яркие звезды.
Палуба незаметно опустела.
Я спустился в каюту, открыл окно-иллюминатор. В мой сон вошло светлое
зарево города над морем, уплывавшего куда-то далеко-далеко, на край света,
и я силился вспомнить (тоже во сне, конечно), где же это я видел его
только что? И темные спины прибрежных сопок, и ровный блеск звезд?..
Сон кончился.
За бортом что-то происходило: легко толкали корабль волны, и набегал
порой шквал, и недремлющее море говорило и напевало голосами северных и
западных ветров о тайнах и давних историях. И так, казалось, будет вечно:
ни автострад, ни террапланов, ни башен из стекла, бетона и пластика. Ни
редакционной суеты...
Под утро мне снова представился остров. Обычный остров, какой может
каждому представиться. И шлюпка. Я погружу в нее месячный запас провизии
на закате, когда море окаймлено прощальным багрянцем, отчалю от борта.
Пусть будут долгие дни пути - я войду в синюю молчаливую бухту. Остров
должен быть необитаем, примерно пяти миль в окружности. Он может быть
гористым, с пещерами, скалами, гротами или, на худой конец, ровным как
стол, но с пальмовой рощей и лагуной - там, в жемчужном венце прибоя, я
искал бы устричные раковины, нырял за крабами, спасался бы от акул и
осьминогов. Такой оборот событий казался особенно желанным, когда мне
приходилось листать полузабытые книги. Частые прогулки в батискафе -
роскошь, недоступная морским бродягам прошлых веков, - не могли излечить
от легкой ностальгии. В конце концов, все отдаленные предки наши вышли из
ласковых морских пучин, а кое-кто, у кого мозг побольше человеческого,
успел и сумел вернуться в благодатные жизнеобильные края (дельфины,
например, или касатки).
Итак, остров... Из бревен, выброшенных прибоем, я сколотил бы лачугу,
крышу покрыл бы длинными листьями (вероятно, пальмовыми), прорезал бы два
окна - одно, побольше, с видом на берег; другое, поменьше, выходило бы на
склон, поросший кустарником. Из широкой доски сколотил бы стол, два стула,
полки; тетради, записные книжки - исключительно из высушенных листьев
(писать пришлось бы кисточкой, но чем больше внешних препятствий самому
процессу письма, тем выше качество, уж это-то я знал твердо). И стол, и
стулья, и полки пахли бы морем, водорослями, рыбой. Из камней я сложил бы
камин. Наверное, пол был бы тоже каменный. Из скорлупы кокосового ореха
вышла бы лампа, которую нужно заправлять акульим жиром и ставить на камин
или на стол темным звездным вечером. Под окном шуршали бы сухопутные крабы
и ящерицы, выклянчивая подачку. В углу хижины висели бы огромные снизки
сушеных плодов, вкус которых хорошо известен по многочисленным описаниям -
они мучнистые и сладковатые.
Эффект необитаемости - так я назвал про себя эту тягу к морю и
безлюдному острову с пальмами и янтарными пляжами. Я отлично осознавал,
что островов таких осталось немного. На больших, давно освоенных островах
на каждого краба приходится два терраплана или эля. Но даже там, у берега,
на дне цвели еще первобытные сады. В подводных джунглях бродили покрытые
панцирями существа, ползали морские звезды, порхали рыбы-бабочки и, как
сказочные гроты и замки, высились громады кораллов. Право на такую мечту
есть у каждого. На то и воображение, чтобы ставить мысленные эксперименты.
Иногда я ловил себя на желании узнать побольше о человеке по тому,
как он относится к подобного рода замыслу. Но я далеко не был уверен,
найдутся ли у меня на "Гондване" единомышленники. Судно шло в свой
пятнадцатый исследовательский рейс, следовательно, народ попривык к
романтике. Океаны. Вулканы. Подводные хребты. Заповедные архипелаги. Флора
и фауна всех континентов. Это их будни. Что мои воскресные прогулки на эле
или месячные поездки! Я уж не говорю о тех островах, куда ни элям, ни
террапланам приземляться не разрешалось. (А "Гондване" они были доступны,
как же иначе!)
Удивляли безлюдье, тишина, всеобщая неторопливость. "Гондвана" словно
присматривалась к океану. Словно только так можно понять его нрав,
выведать тайны.
Учтивые киберы сновали всюду, но, в общем, почему-то старались не
попадаться на глаза. Вскоре я понял причину: на борту "Гондваны" был Энно.
Однажды утром мы познакомились.
...Рассвет. Солнце вот-вот вынырнет. А пока становится все ярче алый
свет над серой застывшей гладью. Я поднимаюсь на палубу и замечаю
необыкновенное оживление. Поблескивая полированными боками, суетятся
киберы. И каждый из них старается за двоих. (Может быть, так лишь
казалось: механизм ведь точно рассчитан, из него не выжать больше того,
что заложено создателем.) Откуда ни возьмись появляется статный бородатый
человек. Вовсе не старик. Глаза пронзительно-светлые; серьезные. В рядах
роботов замешательство. Кто-то падает. Живописная свалка, куча мала... Они
бегут кто куда!
- Чтоб духу вашего здесь не было! - кричит бородатый человек и грозит
им вслед кулаком.
Я не без интереса наблюдал сценку. Снасть в его руках точно живая.
Пальцы у него длинные, ухватистые, подвижные. "Поработать не дадут, -
ворчит он, - дармоеды, олухи царя небесного!"
Он ловко вяжет канаты, крепит их к электрической лебедке, осматривает
планктонные сетки, донные тралы, какие-то сложные глубоководные машины
затейливой конструкции и непонятного назначения, проверяет шланги,
датчики, провода.
Неожиданно он оборачивается ко мне.
- Подходи, научу! Киберу это ни к чему, а человеку пригодится.
Я подошел ближе и стал внимательно наблюдать. Сказать по совести, я
никогда в жизни не видел ничего подобного.
- Тридцать три морских узла - это первая ступень нашего ремесла, -
сказал бородач как бы про себя. - Вот эти два троса, - он повысил голос, -
связаны прямым узлом, это значит, развязать его непросто, когда затянется.
Если тросы толстые, нужно обязательно вставить клевант, видишь? А вот
рифовый узел развязывается быстро...
И он показал мне, как вязать канаты, как крепить трос за скобу дрека,
я узнал, что такое рыбацкий штык, найтовы, бензели, талрепы.
- Меня зовут Энно. - И он подал мне руку.
- Глеб, - представился я. - Журналист.
- Здесь все настоящее, - не без гордости заметил Энно, - фалы,
гордени, шлюпбакштанги, шкоты, стеньги, мачты - все из натуральных
материалов. Пенька, рангоутное дерево, сталь. Где еще увидишь такое?
Кое-кто ворчит, разумеется. Не без этого... Но мало ли чудаков на свете,
не правда ли?
Мимо нас пробежал маленький голубой кибер. Энно вернул его, деловито
оглядел, потом спросил:
- Ну-ка скажи, дружище, как вязать шкентель с мусингами?
Кибер замигал и задумался.
- Отвечай, когда старшие спрашивают.
- Не знаю, - простодушно сознался кибер, - прошу извинить.
- Все в порядке, - сказал Энно, - исправен. Я их иногда проверяю:
если сочинять начнет, значит, списывать надо с корабля.
- А без вас они справились бы?
- Может, и справились бы, да я не очень-то даю им экспериментировать.
У них другой склад ума, да и практических навыков маловато. Боюсь,
напутают.
Мы еще долго говорили, и я понял: он-то как раз не отказался бы
побывать на острове! В тот день мы вышли с ним в океан на вельботе.
("Гондвана" всю ночь шла к югу, а теперь остановилась над затерянной
подводной долиной; трудно было бы говорить о ее курсе; в последующие дни
плавание "Гондваны" напоминало броуново движение.)
Вельбот был очаровательно тихоходен и ненадежен. Энно расхваливал его
морские качества так настойчиво, что я попробовал взглянуть на него
другими глазами. И маленькая мечта об острове слилась отныне с вельботом
Энно: ничего другого мне и не надо было.
...Мы шли со скоростью около двадцати узлов и скоро вошли в полосу
прозрачной лазурной воды, теплой, как парное молоко. Метрах в ста от нас
послышался всплеск.
- Повезло! - закричал Энно и тут же стал готовить линь с большим
крючком (единственное разрешенное орудие лова). На крюк он насадил макрель
и держал его наготове. Вельбот он направлял так осторожно, что это стало
напоминать настоящую охоту.
Теперь и я увидел: впереди, совсем рядом с нами, дремала гигантская
манта.
Скат утих, распустил крылья, и его плоское голубоватое тело казалось
безжизненным, вялым, безвольным. Только выпуклые глаза, как я заметил
секунду спустя, настороженно и смело разглядывали нас и нашу нехитрую
снасть. На наживку этот зверь кинулся стремительно и жадно.
Макрель, насаженная на крючок, едва успела попасть в воду в двух
метрах от борта, рядом с распластавшимся телом, над которым пробегали
световые блики от легких волн. Морской черт схватил крючок с рыбой, и линь
стал разматываться так стремительно, что я испугался. Рывок. Леса
натянулась, и ее повело в сторону. Вельбот клюнул носом и пошел на поводу
у пойманного нами ската. Нас слегка повернуло против ветра. Еще рывок.
Линь пошел в другую сторону. Борт заскрипел, наше судно накренилось, и нас
затрясло: в воде точно крутилось гигантское зубчатое колесо, неровно, но
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг