Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   В поисках, стремительно прошел час и другой, -  Катя  устала  ходить;  и,
понимая, что  котенок  уже  спрятался  где-то,  вернулась  к  метро,  откуда
позвонила домой, предупредить, что задержится на два  часа  (именно  столько
занимала у нее дорога до дома).
   Катя печалилась, но не унывала, рассудив, что котенок, все  равно  к  ней
вернется. Она надеялась, что у него достаточно быстрые лапки, чтобы  убежать
и от иных псов,  и  что  он  найдет  себе  пропитание  по  крайней  мере  до
следующего дня. Также она надеялась, что он не уйдет далеко от  того  места,
где видел хозяйку в последний раз...
   "Но как я могла подумать, что этот юноша  оставит  поиски?.."  -  уже  на
эскалаторе она вспомнила Димино лицо: прямой нос с широкими ноздрями, густые
черные брови, сосредоточенный, вдохновенный пламень в  глазах  его:  "Нет  -
этот юноша, раз сказал, значит искал котенка  сколько  мог...  Но,  ведь,  я
почувствовала сегодня - это то, принесенное еще в день вчерашний,  облаками.
Любовь ли это? Любовь к юноше? В первый раз так  -  увидела  и,  словно  бы,
вновь, то облако,  вновь  вчерашнее  тепло  там  увидела...  Мы  еще  должны
встретится - быть может  завтра,  быть  может  после,  но  то,  что  это  не
последняя встреча - точно".

   *   *   *

   Дима, чуть согнувшись  от  засевшего  в  боку  копья,  выбежал  к  метро,
всего-то через полминуты, после того,  как  туда  вошла  Катя.  Если  бы  он
бросился сразу по ступенькам, он мог бы еще  нагнать  ее,  и  все  сложилось
совсем по иному; однако, Дима побежал к скамейке, где они встретились.
   А скамейка уже была занята - там собралась одна из бессчетных подвыпивших
компаний - громко и быстро разговаривали, заходились нервным смехом...
   Дима уже понял, что Кати там нет, огляделся по сторонам - нет, - нигде не
видно ее светлой фигурки, уж ее то он не с кем бы не спутал. Сердце  сжалось
тоскою - он так надеялся!
   Уже зная ответ, но все же, на что-то надеясь, он  крикнул  в  подвыпившую
компанию:
   - Катя, ты не тут?
   Вперед вышла девица, описывать которую не стоит, так как, Дима  ее  и  не
увидел - ведь - это была не Она.
   - А ты кто такой? - спросила девица.
   Тут еще поднялся пьяный детина и показал Диме кулачище:
   - Ты...
   Дальше Дима уже не слышал, так как  он  повернулся  и  побрел  в  сторону
метро,  поглаживая  котенка,  который,  услышав  обращенные  к  нему  слова,
проснулся и, продолжая напевать свою сладкую песнь, разглядывал Димино лицо.
   А Дима шептал:
   - Ну что, Томас? Не дождалась нас хозяйка... а, может, и сейчас ищет... -
он с тревогой и надеждой оглядел  входы  во  многие  подворотни.  -  ...Быть
может, попытаться найти ее? Ведь, может, она и впрямь тебя еще ищет?  Нет  -
не могу - за меня уже дома бабушка волнуется, а у нее здоровье знаешь  какое
- нельзя ей волноваться. Так что, Томас, возьму я  тебя  пока  домой,  ну  а
завтра вернусь сюда, здесь мы ее и встретим...
   И Дима прошел в метро, сел на электричку, доехал до последней станции,  и
там пересел на автобус, который повез его домой в Подмосковный город.
   Дима смотрел в  окно,  в  проплывающие  за  ним  фонарные  огоньки  да  и
вспоминал вновь и вновь Катин лик; и, видя ее в  ночи  -  он  и  ночь  видел
сказочной, небесной любовью наполненной. Он в нетерпении ждал, когда автобус
приедет и он поднимет голову, да на звезды взглянет...
   Далеко не сказочная атмосфера ждала Диму дома...
   Жил он без родителей, так как погибли они при столкновении  машин,  когда
Диме было еще двенадцать лет. Тот страшный удар для мальчика -  тогда  он  и
узнал, что такое смерть, и возненавидел ее  -  тогда  он  и  написал  первое
стихотворенье:

   Ты взглянешь в милые черты,
   И не поверишь - их уж нету,
   Ушли, как детские мечты,
   Сказав "прощай" дневному свету.

   И не поверишь, что они,
   Не скажут слова, не ответят,
   Ох, боль ты - боль ты, не вини!
   Быть может, где то тебя встретят...

   И Дима остался жить в трехкомнатной квартире с бабушкой и дедом. Бабушка,
прожившая тяжелую жизнь - отдавшая молодость  войне  с  фашизмом,  а  потом,
надрываясь,  восстанавливала  с  миллионами   других   покореженную   махину
империи... Теперь она была слаба здоровьем, часто кашляла, но осталась,  как
и была в юности доброй, ласковой.
   Дед, в противоположность ей, был человеком грубым, и всегда, когда были у
него деньги, обращал их в выпивку. Только получал он свою пенсию  -  тут  же
усиленно  начинал  ее  пропивать  -  допивался,  порой,  до  белой  горячке.
Матерился он на бабушку, а, порой, и на Диму. Иногда он доводил до  квартиры
и своих дружков, а, когда кончались деньги, занимал и у них.
   Сам же Дима, по смерти  родителей  получал  некоторое  пособие,  которое,
однако, было столь незначительно, что жить бы на него  пришлось  впроголодь,
отказывая себе во всем. Потому Дима, по окончании школы,  где  проучился  он
кое-как - с двойки на тройку - поступил он на завод, где и  работал  теперь,
но не целый день, а в полсмены, отдавая вторую  половину  дня  прогулкам  по
лесам да по полям, сочинению стихов...
   У порога Дима был встречен пронзительным лаем  рыжего  пса  своего  Джоя,
который, виляя хвостом,  запрыгал  было  пред  ним,  но  тут,  увидев  кота,
отступил, - черные глаза собачки обиженно заблестели, казалось - выступят из
них слезы...
   Дима поставил Томаса на пол - и котенок, не сколько не смущаясь,  тут  же
забегал  по  коридору  -  вот  перепрыгнул  чрез  спину  пораженного   такой
неслыханной дерзостью Джоя.
   - Ничего, не волнуйся. - Дима почесал за ухом пса,  который  неотрывно  и
внимательно смотрел в глаза своего хозяина. - Завтра я его уже заберу  и  ты
останешься властителем этой квартире.
   Собачка неуверенно вильнула хвостом.
   - Да, да - Джой, даже и не беспокойся, а пока - познакомьтесь.
   Дима прошел на кухню, где стал подогревать ужин. Вышла из комнаты бабушка
- шла медленно опираясь на палочку - Дима вкратце рассказал ей  историю  про
котенка. Вообще, он не привык много разговаривать, - да и из-за  уединенного
своего образа жизни, был человеком нелюдимым, мрачным даже.
   Бабушка поворковала немного  с  Томасом,  после  чего  ушла  в  свободную
комнату - а из большой комнаты рвался вопль телевизора, у  которого  засыпал
пьяный дед...
   Дима угостил ужином и котенка и собаку, стал наблюдать,  как  станут  они
знакомиться.
   Здесь  ярче  проявились  их  характеры.  Томас  -  веселый,   все   время
прибывающий в стремительном движении - он ничего не  стеснялся,  можно  даже
сказать, что был он по своему, по кошачьи наглым.
   Он, желая стянуть побольше из тарелки,  запрыгивал  сначала  на  стул,  а
потом и на стол; когда же Дима сгонял  его  -  бил  его  лапкой  -  требовал
добавки, которую и получал.
   Также котенок пытался подружиться с Джоем. Он все кувыркался возле  него,
несколько раз толкнул его в бок, чего уж песик не мог  выдержать  и  ответил
серому, весьма гневным рыком. Такой уж был и Джоя характер  -  он  мог  быть
веселым на природе, когда рядом только он, хозяин, да бабочки - дома  же  он
становился угрюмым, гневливым и отважным сторожем, нисколько не стесняющимся
своих, совсем не великих размеров.  У  Джоя  глаза  были  сосредоточенные  и
печальные, у  котенка  -  озорные,  выдающую  его  склонность  ко  всяческим
проделкам и озорству.
   Вот  котенок  запрыгнул  Диме  на  колени,  и  тот,  поглаживая  котенка,
пообещал, что на следующий день, непременно встретятся они  "с  девушкой"...
Лик ее все светился в Димином воображении, и очи его пылали...

     *     *    *

   Но на следующий день не суждено им  было  встретиться  -  следующий  день
принес только новую печаль, только новый виток в развитии трагедии.
   Утром, случился очередной  приступ  болезни  у  Диминой  бабушки,  и  он,
дожидался доктора - не мог же он оставить  ее  на  попеченье  пьяному  деду,
который забился в угол, да и ворчал оттуда что-то...
   Наконец,  пришли  врачи  и  Дима,  выяснив,  что  у   бабушки   временное
недомогание сбегал в аптеку, купил необходимые лекарства и уж, взял  посадил
в сумку Томаса, и выбежал из подъезда, уже видя, как встретит ЕЕ, да тут был
остановлен двумя милиционерами.
   - Вы Дмитрий... - тут они назвали его фамилию.
   - Да - это я. - отвечал, стараясь  ничем  не  выдавать  своего  изумления
Дима.
   - Так - пройдемте-ка с нами.
   А через полчаса он уже стоял перед столом приемной комиссии в военкомате.
   - Так-так. - постукивал по столу ручкой, откормленный доктор. -  Мы  тебе
уже столько повесток прислали - ты что же, увиливаешь?
   - В ящик... мы газет не выписываем... а, зачем?...
   Нет - Дима, конечно же знал, что существуют такие  повестки,  по  которым
призывают в военкомат, но он, чувствуя себя оторванным от мира, почитал, что
и мир, также оторван от него.
   - Сейчас осмотр, и будьте готовы к  строевой  службе.  -  сообщил  полный
человек в белом халате.
   - Подождите... глупость какая... армия... бред какой... - прошептал Дима.
   Живя с бабушкой, он привык к нему ходу жизни - вот неприятная обязанность
- утреннее посещение завода, зато потом -  часы  свободы,  часы  творческого
роста средь полей да лесов. Он никогда и не думал и  не  хотел  думать,  что
что-то зловещее так вот - как острие ножа в спину - вклинится в  его  жизнь.
Для него этот вызов, был столь же неожиданным, как для иных - взрыв  атомной
бомбы.
   - Нет, вы не понимаете. У меня котенок, я вот отдать его  должен.  Вы  не
имеете права... Я...
   - На комиссию. - махнул рукой белохалатный. - А будешь  сопротивляться  -
применим силу.
   Итак, прошло еще какое-то время и вот, побледневший Дима, в  ряду  с  еще
несколькими незнакомыми ему парнями, стоял перед тем же самым полным врачом,
а тот подписывая какие-то бумаги и, не глядя на них, быстро говорил:
   - Что же, отклонявшиеся. Все вы  были  осмотрены  и  признаны  годными  к
службе. Причем, дотянули вы до последнего срока, так  что  завтра  уже  день
сборов... - тут он назвал время и место, куда они  должны  были  явиться  на
утро следующего дня.
   Дима аж почувствовал черную мрачность, тоску, боль,  которая  загудела  в
воздухе - он то был человеком очень впечатлительным, и, если что-то было  не
в порядке - болью это отзывалось в его голове.
   - Подождите, подождите! - обратился он ко врачу. - Вы не понимаете, вы же
ничего не знаете...
   - Сцены попрошу не устраивать.  За  истерика  все  равно  не  сойдете.  -
говорил врач, при этом взгляда не поднимал, все перелистывал свои бумаги,  и
заметно было, что пальцы его подрагивают.
   - Куда же вы меня хотите? - с болью прошептал Дима,  и  почти  ничего  не
видел - слезы застлали глаза его. - У меня,  ведь,  бабушка  -  как  она  на
попеченье деда пьяного останется... И вы еще  не  знаете...  Как  вы  можете
увозить меня...
   - Все, попрошу удалится. - нахмурил  над  бумагами  брови  доктор.  -  Не
забывайте - в случае завтрашней неявки - вас ждет уголовная ответственность.
   Дима выбежал из военкомата, взглянул на небо - час уже был  поздний  -  в
выси протянулись, похожие на кровоточащие шрамы,  борозды;  ветер  почти  не
дул, было душно, а Диме и  вовсе  жарко,  пот  выступал  на  лице  -  сердце
стремительно в груди колотилось.
   "Как же так?!" - вспыхивало в голове его, когда он бежал к автобусу. "Как
же сейчас, когда жизнь то - настоящая Жизнь поэта только  начинается  -  так
вот оборвать ее. Как же я смогу ехать неведомо куда, так и не встретив ЕЕ?
   Котенок, чувствуя боль своего хозяина, да еще к тому же и проголодавшись,
жалобно замяукал. Дима купил ему плавленого сыра и, наконец, сел в автобус!
   Как же он жаждал, чтобы автобус вез его побыстрее, - он, ведь, верил, что
она - Дева с ясным лицом, ждет его на скамейке...

   *     *     *

   И Катин дух ждали в тот день испытания.
   Она решила пропустить этот день в институте -  потратить  его  на  поиски
котенка.
   Сначала она, уселась в ожидании Димы на скамейку,  но  потом  -  просидев
около часа - а еще и до полудня было далеко, решила  отправиться  на  поиски
самой, и, если до вечера не найдет - вернуться к скамейке.
   Она прошла в тот самый дворик с тенистыми тополями, где  сидели  накануне
старушки. Теперь во дворе никого не было,  веяло  прохладой,  кроны  тополей
плавно качались, несли свое чарующее пение...
   Казалось бы - прошла она только арку - всего несколько шагов  от  суетной
улицы, а это уже  был  совсем  иной  мир  -  таинственный,  вот-вот  готовый
разразиться волшебной историей.
   Она намеривалась обойти все подъезды, этого массивного,  сороковых  домов
сооружения, намеривалась и на чердак подняться и в  подвал  спуститься,  как
услышала окрик:
   - Эй, тетенька! - и, хоть она вовсе не "тетей", была, поняла, что  именно
к ней обращаются - обернулась.
   У входа в один  из  подъездов  стоял  мальчик,  лет  семи,  хотя  точного
возраста определить было невозможно. На мальчике была  грязная  рубашонка  и
штаны - и сквозь разодранную эту одежку видно было и худющее тело. Голова то
- что череп обтянутый кожей, давно не мытый - видны были грязевые пятна.
   При всем том, мальчик приносил милое впечатление - все  благодаря  глазам
своим - они, большие, печальные  и  очень  добрые.  Благодаря  глазам  этим,
казалось, что - это ангел павший с неба, да испачкавшийся о  земной  тленный
прах.
   - Тетенька, а тетенька у вас покушать, или денежки не найдется?
   Да - у Кати были и бутерброды, а так же и некоторое количество  денег  на
еду -  все  это  она,  нежно  улыбаясь,  протянула  мальчику,  и,  продолжая
вглядываться, в добрые глаза  его,  молвила,  словно  поцеловала,  спокойным
своим голосом:
   - Меня зовут Катя. А тебя как?... Расскажи, я тебе постараюсь помочь.
   Мальчик взял  у  нее  бутерброды,  деньги  и,  ничего  не  ответив,  зато
испуганно оглянувшись по сторонам, бросился к подъезду.
   Катя  намеривалась  начать  поиски  именно  с  того  подъезда,  а  потому
направилась следом за оборванцем. А мальчик, уже в дверях оглянулся на  нее,
и прошептал с тоскою:
   - Пожалуйста не ходите. Пожалуйста... - и он юркнул в подъезд.
   Катя постояла несколько секунд у двери, потом уж вошла.  Подъезд,  как  и
следовало ожидать в этом старом здании, оказался  массивным,  с  объемистыми
лестничными площадками, с дверьми, похожими больше  на  ворота  в  старинные
замки с приведеньями.
   - Томас... Томас... Томас... - негромко звала,  поднимаясь  по  лестнице,
Катя. Раз пред  нею  метнулся  черный  кот,  а  за  дверью  залаяла  собака,
заворчала что-то старуха...
   Вот последний пролет и - люк на чердак. Катя надавила - неужели заперто.
   Нет - не заперто -  все-таки  поддается,  просто  сверху  на  люке  лежал
какой-то груз. "Вполне возможно, что  ты  через  другой  подъезд  на  чердак
пробрался... ну а не окажется тебя там - значит, в подвале посмотрю..."
   Она надавила сильнее - люк поддался и, вдруг,  стремительно  откинулся  в
сторону - грохнул о пол. Забили крыльями голуби, однако за ними  -  услышала
Катя и быстрые шажки...
   - Томас. Томас. - звала она, выбираясь на чердак, оглядываясь.
   Это был не чердак - настоящая обитель таинств. До потолка было метра три,
стены а стены поднимались полусферой, обозначая подъезды, выступали каменные
блоки, однако, они только образовывали укрытия, оставляя проход свободным на
несколько  десятков  метров  -  тут  и  там,  неведомо  из  каких  отверстий
пробивались мягко-златистые солнечные  колонны,  в  которых  дивным  вальсом
кружили  пылинки.  Свет  вокруг  колонн  несколько  рассеивался,  однако,  в
отдалении, все плавно расплывалось в чарующем полумраке. Было тепло и чисто,
пахло соломой, пышные перины которой, неведомо кем, и неведомо  для  чего  в
это место принесенные, лежали на полу, и особенно  много  -  между  каменных

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг