ЩЕРБИНИН ДМИТРИЙ
ЗВЕЗДА.
Http://nazgul.tsx.org
(Н. Ф. Драма)
Посвящаю Лене Гурской.
Вилтор был в отчаянии. В том положении, в каком он оказался, даже и
оптимист, даже и человек идущий через жизнь со смехом впал бы в отчаяние. За
последние несколько часов Вилтор лишился почти всего, что было у него
дорогого, а в течении следующего часа должно было исчезнуть и последнее - он
неминуемо должен был погибнуть - ему предстояла жуткая смерть - она должна
была прийти с неба.
Он стоял то с опущенной головой, то вскидывал ее, оглядывался, не находил
ничего утешительного и вновь глядел себе под ноги - в груди клокотала
горечь, глаза горели от слез. Безрадостной была окружающей его картина: в
двух шагах начиналось озеро кислоты мгновенно разъедающее любую органическую
материю. Совершенно недвижимая темно-матовая поверхность была видна метров
на тридцать, дальше же медленно-медленно выгибались серые клубы,
складывались в причудливые образы - иногда, казалось, что сейчас вот
разорвутся, и откроется за ними что-то, но нет - пока они были слишком
густы. Это озеро смерти окружали темно-каменистые гряды. И, хотя темный цвет
не был единственным бывшим там светом Вилтор видел только темное. Над этими
грядами поднималось блекло-оранжевое, мерцающее свечение, которое отражалось
на кольцом вздымающихся пылевых облаках. Облака эти занимали незначительную
часть небосклона - оставшаяся часть неба была совершенно чистой, однако - ни
одной звездочки там не было - абсолютная чернота, такая исполинская что...
Что Вилтор как можно реже смотрел на небо - ведь он знал, что именно оттуда
должна прийти смерть - он знал, что эта чернота скоро-скоро, всего лишь
через пару часов должна поглотить его. Разумом он понимал, что смерть эта
должна прийти мгновенно - он даже и почувствовать ничего не успеет, как тело
его разлетится на отдельные атомы. Но он испытывал ужас перед этим
исполинским - представлялось, что - это чудище, которое поглотит его в свою
утробу, и будет он метаться там, среди непредставимых ужасов целую вечность.
Вилтор и сам не заметил, что начал говорить вслух:
- Хоть бы этот пар до берега дошел - разом бы от тела ничего не
осталось... Но нет-нет - он даже удаляется, рассеивается. Так что же ты
стоишь - сделай два шага - оттолкнись посильнее - прыгни метра на два.
Погрузишься с головой - и все. Не успеешь и боли почувствовать. И от этого
ужаса избавишься...
Он вновь взглянул а непроницаемо-черное небо, сделал один шаг - там
замер. Вот она - темно-матовая, недвижимая смерть. Еще один шаг и... Там уже
нельзя будет останавливаться - там будет боль. Поднимающиеся от поверхности
мельчайшие частицы начнут разъедать его плоть, выжгут глаза.
- Ну, еще один шаг, и ты вырвешься из этого ада...
Вилтор даже застонал, закрыл глаза, и тут пришли воспоминания об уходящей
жизни. Так всегда бывает на пороге смерти - разум пытается ухватится за
что-то, в последний раз посмотреть дорогие воспоминанья.
* * *
У Вилтора была Звезда - она зажглась перед ним в двенадцать лет, хотя и
прежде он смутно чувствовал ее присутствие. Звезда потоками волшебного света
хлынула через его глаза и через уши в сердце, в душу - и он, уже
ослепленный, уже парящий в ее сиянии вновь и вновь наслаждался ее светом,
благо, что сделать это было совсем не сложно. Звезда имела звучное имя -
Кэролайн, и уже не важно - было ли это имя ей дано при рождении, или это был
только сценический псевдоним - Вилтор услышал, что ее зовут так - и запомнил
- сотни, тысячи раз в день, да и в ночи повторял имя своей Звезды.
Кэролайн начала свою карьеру на одной из планет Сириуса. Представьте:
переплетенное мертвенно-белыми многомильными молниями небо, в котором сияет
непереносимая для глаз (защита с помощью световых фильтров) - звезда Сириус.
Ржавая поверхность, которая резко разрывается и бьет на многие мили вверх
расплавленными породами. Там что-то клубится, носятся, поедают друг друга
некие тени, и от всего этого одна защита - купол. На базе из глубин
выкачивают ослепительную, голубую руду - она застывает и превращается в
алмазы, необходимые для постройки обшивки и двигателей межзвездных кораблей.
Говорят, что когда-то людей заменят роботами, но сами люди этого не хотят -
здесь у них высокий заработок - там же они некому не нужны, потому что у
большинства из них темное прошлое. И среди них росла девочка - одна из
многих девочек и мальчиков, которые рождались на этой планете, которые росли
не зная ни волшебных солнца, ни дыхания весны, ни всего того, чем прекрасна
земная природа. Ничем особенно не приметная девочка - разве что глаза у нее
были какие-то необычайно большие, хранящие что-то прекрасное. На нее не
обращали никакого внимания, пока она не запела.
О, что же это был за голос! Всем этим людям, грязным, огрубевшим,
привыкшим топить свое духовное одиночество, отверженность от родины в
выпивке, казалось, будто та самая, уже забытая им весенняя, земная природа
пронеслась по их ржавым коридорам. Когда услышали (а она ведь в первый раз
пела, и никто ее не учил) - то забывши обо всем, веруя, что свершилось
какое-то чудо, бросились, грохоча по этому железу. Едва не раздавили ее
своей смрадной толпою, а она стояла перед ними вжавшись в стену - маленькая,
худенькая, одетая в простенькое платьице, прижимающая к груди единственную
свою куклу. Вот взглянула на них своими удивительными, зовущими к
прекрасному глазами, и они взмолились:
- Спой. Спой еще! Пой! Пой!.. Молим тебя - это чудо...
Сначала маленькой Кэролайн было страшно петь перед ними, но, так как,
само пение ей понравилось больше чем что-либо, то она вскоре забылась, где
находится, и что перед нею кто-то стоит. Она наяву видела свои прекрасные, к
сожалению, так быстро после пробуждения разбивающиеся железными стенами сны.
Сначала она пела песни, которые слышала когда-то от матери, потом, в
поэтическом порыве, ей стали приходить все новые и новые слова...
Теперь уже каждый вечер радовала она этих людей своим голосом, сиянием
своих очей. Там был небольшой клуб, где прежде постоянно напивались,
ругались, часто дрались - теперь ничего этого не было - теперь, с появлением
Кэролайн этот вертеп превратился в храм. Все то, что напоминало о прежней
жизни было убрано, все вычищено до блеска. Они входили туда с просветленными
лицами, усаживались за столами, но не ели, не пили - разговаривали о
прекрасной Кэролайн, и это были возвышенные беседы, в которых не мыслимо
было хоть одно грубое слово; многие же просто молчали, с благоговением
ожидая, когда появится Она. А Кэролайн никогда не заставляла себя ждать -
выходила на сцену, все в том же простеньком платьице, которое так шло ей, и
начинала петь - они смотрели в ее глаза, слушали голос, и совершенно
невероятным казалось, что есть этот жуткий, чуждый Сириус, этот ад. Нет - им
казалось, что бытие в теле уже закончилось, что перенеслись они в райские,
высшие сферы. Они преобразились - и днем, во время работы, разговоры были
только о Кэролайн - дни пролетали как бессмысленные, ненужные виденья, как
преддверья встречи с Нею...
Так продолжалось до тех пор, пока не прилетели какие-то люди из компании
для установки роботов - штат работников сокращался втрое, и тех, кого
сокращали не ругались, нет - они падали на колени, рыдали, молили, чтобы их
оставили. Они готовы были работать как рабы - за один паек, лишь бы только
видеть, слышать Кэролайн. Сначала люди из компании решили, что на базе
наступил массовый психоз вызванный каким-то незамеченным прежде излучением,
но когда в тот же вечер они услышали Кэролайн, то поняли. Кто-то просветлел,
а у кого-то алчно загорелись глазки. Во всяком случае, один из них записал
выступление, и в ту же ночь передал на Землю. На следующее утро на черное
посадочное поле спустился нарядный, словно только что с некоего космического
бала-маскарада кораблей прилетевший звездолет. Кэролайн и ее отца (мать
девочки давно умерла) пригласили на борт, где их встретили люди настолько
взлелеянные и солидные, что те попросту и не видели никогда им подобных. На
девочку и на отца обрушился поток слов - торжественных и заумных, сводящихся
к тому, что девочке нечего прозябать в этой дыре, что ее ждет прекрасное,
многомиллионное будущее - в общем, они вскружили голову отцу, ну а девочка
была в восторге, что всего лишь через несколько часов она увидит землю. Тут
же был подписан и контракт - как в последствии оказалось просто
грабительский, но тогда показавшийся отцу верхом благодеяния для них...
Нарядный звездолет взмыл в небо, оставив несчастных колонистов без
Звезды. Когда они узнали об этом, то едва не подняли вооруженный бунт, но
тут вспомнили очи Кэролайн и опомнились...
Ну а для Кэролайн началась совершенно новая жизнь. Та самая жизнь в
которой и узнал ее Вилтор, и еще сотни миллиардов землян, рассеянных по
освоенной части галактике. Ее эксплуатировали, как только можно - выжимали
все жизненные соки, которые, правда, били из нее беспрерывным, сильным
ключом, как и должны были они бить из Звезды. Но ей не давали ни минуты
отдыха - минута отдыха - это потерянные деньги, и концерт следовал за
концертом, интервью, конференции, торжественные приемы. Кэролайн видела
миллионы лиц, кто-то значимый в людском обществе пожимал ей руки -
беспрерывное мелькание, и не было ни мгновенья, когда она могла бы побыть в
одиночестве. Даже и во время недолгих часов ее сна решили снимать фильм
"Сияющие грезы Кэролайн" - снимали ее спящую ни одну ночь, чтобы потом
смонтировать наиболее красивые мгновенья, подсоединяли и Л-провода, чтобы
можно было видеть и ее сны - знали ведь, что это должно отозваться потом
головными болями, но нет же - ведь восторженные зрители требовали, ждали,
буквально молились на Кэролайн.
Первый же концерт, данный на Земле, был уже не тем, что на Сириусе, хоть
и вызвал восторг у всех слышавших его. Земля - эта технократическая шумная,
суетливая планета разочаровала ее, прежде именно мечты о земле, как о
волшебном царствии питали Кэролайн. Реальность оказалась грубой, и теперь
девочка не знала, где в космосе есть такое место, где могла бы она найти
свою мечту. Но, все-таки, ее любили как не любили ни одну из певиц прежде -
она была святой, перед ней благоговели, среди миллиардов ее поклонников
нашлось несколько миллионов в ком пробудился поэтический дар, и можете
представить, сколько ей было посвящено стихов! Только известных, пришедших
ей (среди которых были и стостраничные поэмы) - хватило бы на семь
тысячелетий беспрерывного чтения, простых, восторженных текстов приходило
еще больше...
* * *
Да - Вилтор помнил, как он услышал объявление (он был влюблен тогда уже
три года - ему пятнадцать исполнилось), что объявляется конкурс - пусть
поэты присылают свои письма, и еще - незначительную сумму переводом. Один
победитель удостоится разговором с самой Кэролайн. Как же вспыхнули тогда
глаза Вилтора, с каким же рвением принялся он тогда записывать стихи. Он
писал целый день, и целую ночь - потом у него закружилась голова, и он
несколько часов пролежал в забытьи, зато как очнулся - принялся писать
дальше, и так, не останавливаясь, в одном порыве, писал до тех пор, пока не
была завершена убористым подчерком большая тетрадь. Из носа его давно шла
кровь, в глазах темнело, но он совсем не замечал этого - вот принялся
перечитывать написанное, и эти стихи показались ему самыми прекрасными из
всего, что когда-либо создавалось поэтами. Он рыдал от восторга, он в
неистовстве носился по своей комнате, и вновь пал в обморок, но тут же и
очнулся - некогда жизнь не представлялась ему такой прекрасной, ведь он был
уверен, что такие прекрасные стихи не могут занять какого-либо места кроме
первого.
И он помнил, как в ожидании прошли три следующих месяца - словно в
сказочном, восторженном сне пролетели, ничто, кроме предстоящей встречи с
Кэролайн было уже для него незначимо, и в те мгновенья, когда эти жгучие
страсти хоть немного укладывались, он принимался писать все новые и новые
стихи, которые намеривался вручить ей при встрече. Но уже было упомянуто,
сколько приходило ей стихов (именно поэтому и решили устроить этот конкурс -
выжить на ее имени еще денег) - и, конечно же, первое место заслужил
какой-то маститый поэт. Неумелые же, пылкие стихи Вилтора, проверенные
компьютером, не вошли не только в число первой сотни, получивших билеты в
первые ряды на один из ближайших ее концертов, но, по видимому, и в первый
миллион. Сначала Вилтор не мог поверить, и, рыдающий, связался с компанией,
спрашивал - быть может, перепутали имя. Отвечал ему механический голос -
извинился, сообщил, что - это десять тысяч такой то подобный звонок за
сегодняшний день, а на крик Вилтор, может ли он получить рукопись и
"Прочитать всем, всем, чтобы прошло это недоразумение глупое!" - тот же
голос отвечал, что все рукописи, в связи с большим их количеством, во
избежание путаницы уничтожаются, о чем было объявлено еще ранее. На этом
связь была оборвана.
После этого Вилтор по природе своей вообще меланхоличный, впал в сильную
депрессию. Он ни с кем не разговаривал, никогда не улыбался, почти ничего не
ел - исхудал страшно, ходил со ввалившимися, темными глазами, и часто-часто
можно было видеть его плачущим. Спасла его Кэролайн. Пусть в записи, через
технику, которая якобы "передавала саму жизнь" - терялось что-то неуловимое,
непостижимое для объяснение - все-таки, и через технику она сияла, она звала
к свершениям, к любви.
В эти дни, месяцы Вилтор много думал о жизни, иногда записывал свои
размышления. Наконец, он пришел к выводу, что должен оказаться от этих своих
безудержных порывов, что приведут они его в конце концов к тому, что он
изгорит без следа. А, ведь, между прочим, в последнее время много ухудшилось
его успеваемость в школе совмещенной с академией. (После реформы двадцать
первого века средние и высшие учебные заведения были совмещены, и только для
каждого в самом начале, на основе различных психологических тестов
выбиралась будущая специальность, на основе чего и записывался он в тот или
иной факультет). Вилтор попал на факультет биологии, и действительно - эта
наука его интересовала. Только придя в себя после поражения на конкурсе
поэтов понял Вилтор, как отстал, и взялся за учебу почти с той же
одержимостью, с какой недавно писал стихи. В короткое время из отстающих он
перебрался в лучшие ученики. И ему было приятно, когда его хвалят, он
говорил себе так: "Что же - поэта из меня не получилось, но ничего - у тебя
есть другой путь, путь биолога, и здесь ты можешь достичь многого, кое-кем
из людей сведущих уже признан твой талант. Иди-иди этой дорогой, Вилтор -
так было указано судьбой - это твоя дорога, и именно на ней ты можешь
принести пользу человечеству. Да, да - ты сделаешь много славных открытий,
Вилтор, и, кто знает - быть может, весть о тебе дойдет до Нее, быть может,
ты тогда удостоишься разговором с ней" - и глаза Вилтора затуманивались,
заволакивались восторженными слезами - он сидел, весь сияющий любовью, а
потом, так же сияющий, с воодушевлением брался за работу.
* * *
Конечно, Вилтор не был исключением в подобных мыслях. Нельзя забывать,
что незадолго до этого широко отмечали рождение пятисотмиллиардного
человека. И пусть компанией, с которой был подписан контракт Кэролайн
владели по большей части алчные мысли - пусть - они, все-таки, были орудиями
рока - они, несмотря ни на что, делали доброе дело - доставляли сияние
Звезды Кэролайн для всех желающих, а это были все эти пятьсот миллиардов.
Ведь когда появляется что-то действительно прекрасное, то стремятся к нему
все - забывая, что это - музыка, картина, свет - просто чувствуют, как
пробуждается что-то лучшее, что, быть может, и дремало в их душах. И
многие-многие миллионы грезили так же как Вилтор - все стремились к
самосовершенствованию, к тому, чтобы стать достойными встречи с нею. С
появлением ее почти сошли на нет войны, убийства, грабежи и иные людские
преступления. Зажиревший, думавший раньше только о деньгах политик собирался
уж объявить войну, но тут вставали пред ним прекрасные очи Кэролайн, и он
вместе с ними вспоминал и детство свое, когда он еще не был политиком, но
просто малышом, и все представлялось ему добрым и сказочном; вспоминал и
детские сны свои - и над всем этим сияли очи Кэролайн, лился ее голос - и
пробуждалась в политике совесть, и никакой войны не было. Тоже было и с
другими преступниками, которые, впрочем, вскоре уже становились нормальными
людьми, и стремились к свету, тоже грезили о встречи с Ней.
Добрее, светлее стали люди, значительно продвинулись в исследовании
космоса, да и каждая из наук процветала. Кэролайн воспринималась уже иначе,
как прежде, она стала для всех такой же обыденной, как Солнце. Солнце
светит, и то, что оно дает всему жизнь воспринимается как должное - да
как-то иначе попросту и быть не может - не было бы солнца, не было бы и
жизни. Но вот новое солнце, точнее - Звезда. Она сияла теперь в душе каждого
и день, и ночь. Она двигала к прекрасным свершениям. Никто уже и представить
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг