Настройка на визомон никуда не делась, он видел почти то же, что и
Максим - но Максим умудрялся как-то ориентироваться в этом
калейдоскопе! И как же он это делает, заинтересовался Валентин. Ну-
ка, ну-ка...
- Огненный дракон, - торжественно произнес Талион.
При чем тут огненный дракон, не сразу сообразил Валентин. Он
разглядел, что Максим просматривает картинки Панги квадратно-
гнездовым методом, постепенно увеличивая разрешение. Каким-то чудом
- а может, с помощью шестого чувства, доступного только подлинному
оператору огромных размеров визомона, - Максиму удавалось
стремительно перескакивать на тысячи километров, не ошибаясь ни
разу. И еще - Максим с полувзгляда определял, есть ли в
высветившемся квадрате Избранные или нет. Проклятье, этот замок
стоит того, чтобы драться со всеми тальменами Побережья! Валентин
потянулся было в ментал, чтобы поймать это шестое чувство - и тут
смысл сказанного Талионом наконец дошел до него.
Огненный дракон?!
- Какой еще огненный дракон? - спросил Валентин с удивлением. -
Разве такие еще бывают?
Даже обычный дракон был бы здесь чудом - в центре Фарингии, за
тысячи километров от родных гнездовий, лишенный необходимых для
жизни радиоактивных изотопов. Но огненный?! Они же вымерли тысячу
лет назад?
- Увидишь, - пообещал Талион. - Это один из трех ныне живущих
огненных драконов. Когда-то Великий Черный спас их семью от
вымирания, и ему было позволено взять в услужение родившегося
недоумком детеныша. Учитель не смог вдохнуть душу в его помраченное
сознание, но сделал из него верного слугу и даровал ему счастье быть
нужным. Увидев дело рук его, дракон-отец разрешил дракону-сыну
носить имя. - Его зовут Селингари, что значит - Пламя, рожденное
Теплом.
Потрясающе полезная информация, оценил Валентин. Ему все еще было
не по себе. Интересно, что еще может найтись в Замке? Шкатулка
Пандоры? Очки Истины? Оба тома Небесного Канона?
- Я обнаружил их, - доложил Максим.
- Мы успеем? - спросил Мануэль.
- Они подходят к Ганнедской Пустоши. Пешком.
- Успеем, - кивнул Мануэль. - Прощай, Максим. До встречи на
Земле.
У Валентина перехватило дыхание. В этот миг он неожиданно
вспомнил, что значит здесь, на Панге, слово землянин.
Только что произнесенная Мануэлем фраза означала примерно то же,
что земное "Встретимся на небесах". Среди пришельцев многие верили,
что после смерти на Панге они снова попадут на Землю, в тот самый
миг, из которого были перенесены в этот колдовской мир. Парадоксы
времени, благодаря которым люди из более поздних веков попадали в
более ранние моменты истории Панги, только усиливали эту веру.
Валентин и сам был не прочь надеяться на что-то подобное, но
проверять гипотезу пока не спешил.
Вот значит как? Или они всегда так прощаются?
- Прощай, Мануэль, - ответил Максим. - Покажи им, на что способен
землянин.
Валентин вдруг почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. С
чего, собственно? Ведь пустяковое же дело, уговаривал он себя - но
нет, в носу засвербило, и он потер лоб, зашмыгал носом. Ребята-то
всерьез настроены, сказал он себе. У них все по-настоящему - и
смерть, и победа.
К черту, решил Валентин, никуда Мануэль не полетит. Не пущу.
Хватит с нас одного обреченного эльфа.
Обреченный эльф между тем повернулся налево, к пустому месту
около стены, откуда словно специально была убрана вся мебель. Стена
начала медленно подниматься, и в зал хлынул поток красного света,
точно с той стороны пылал огромный камин.
Валентин увидел живое, пляшущее на голых камнях пламя. В центре
оно сгущалось до почти непрозрачного комка света, по краям едва
теплилась темно-красными языками. В его движении было что-то от
щенка, радующегося появлению хозяина.
- Впусти нас, Селингари! - произнес Талион, не давая Валентину
опомниться. И тут же пошел вперед, прямо в пламя, а следом так же
спокойно двинулись Мануэль и Хаям. Валентин почти силой заставил
себя переставить ногу.
Пламя как бы раскололось пополам, открыв темный проход. Талион,
Мануэль и Хаям вошли в него и исчезли во мраке. Валентин, всеми
силами пытаясь сохранить невозмутимость, поспешил за ними.
Едва он пересек невидимую снаружи границу, как мрак исчез. Все
четверо, они стояли на белесой твердой поверхности, а вокруг них
клубилось слабое свечение, нисколько не скрывавшее окружающие их
стены. По-видимому, дракон уже начал двигаться; стены стремительно
неслись вниз, как если бы дракон был лифтом и взлетал по
вертикальной шахте. Через какое-то мгновение дракон вырвался на
свежий воздух, Валентин увидел оранжевые от солнца верхушки гор,
снежно-белые туманы в долинах, бездонное синее небо и раскрыл рот от
восторга.
Спустя мгновение он осознал скорость, с которой летел дракон.
Замок остался уже далеко позади; горы съежились и ушли вниз; на
горизонте появилась синяя полоска моря.
- Невероятно, - пробормотал Валентин против воли. И этот дракон
теперь тоже мой, сказал циничный внутренний голос. Да за него я
тальменам зубами глотку перегрызу! Правда, зубы пока коротковаты...
- Нравится? - усмехнулся Хаям. - Да, у Великого Черного есть чем
поразить будущих слуг. Одна прогулка на огненном драконе - и я уже
не смог уйти отсюда. Это замечательное существо; он обладает
способностью управлять направлением испускаемого света, и он же
способен сворачивать свой огонь в плотное вещество вроде этого, -
Хаям легонько топнул ногой. - Скорость Селингари превосходит все,
что можно себе представить - за исключением только Перемещения. На
нем можно гнаться за Избранным, и Избранный устанет первым!
- Чем же он питается, при такой-то работе?! - поразился Валентин.
- Его, наверное, не прокормишь?
Сейчас в нем точно говорил рачительный Хозяин Замка.
- Как и все драконы, - пожал плечами Хаям. - Какие-то минералы. В
скале Замка их сколько угодно. Собственно, это он и проел
большинство наших помещений...
- Итак, Хаям, - прервал его Талион, - сейчас твой выход.
Избранные подходят к Ганнедской пустоши. Мы опустимся в роще, откуда
будем следить за происходящим. Тебе же следует подойти к ним, узнать
их и так или иначе рассказать о грозящей катастрофе.
- Сам знаю, - буркнул Хаям. - Я им такое расскажу, что они
зарыдают. Кстати, эти двое на дороге - это они и есть?
Талион кивнул. Валентин проследил направление его взгляда -
внизу, по змеившейся к морю дороге, действительно двигались две
маленькие фигурки. Солнце, золотившее верхушки деревьев, еще не
коснулось дороги своими лучами; разглядеть лица Валентин не сумел.
Ну, эльфы на то и эльфы, подумал он. Глаз как у орла.
- Тогда мне пора, - забеспокоился Хаям. - Чем тебе эта вот роща
не нравится?
- Далеко, - пояснил Мануэль. - Они будут рассматривать Пустошь;
наилучшая роща - вон та.
Он указал пальцем в ту же сторону, куда тотчас повернул дракон.
Через несколько мгновений Валентин ступил на мокрую от росы траву на
прелестной уютной поляне.
Прошло всего несколько минут с того момента, когда они покинули
Замок. Валентин все никак не мог поверить, что такое возможно. Блин,
как мне это нравится! Это вам не со Стеллой козлом скакать!
- Ну, я пошел, - заявил Хаям, взваливая на плечи невесть откуда
извлеченную котомку. Валентин вновь поразился тому, насколько слуги
Великого Черного предусмотрительны и аккуратны. Полная
противоположность раздолбаям из Управления. Впрочем, откуда мне
знать, за что Черный убил тех самых двух-трех слуг?
- Постарайся не доводить дело до ссоры, - напутствовал Мануэль
Хаяма.- У нас очень мало шансов тебя спасти.
- Да где уж вам... - бросил Хаям через плечо и скрылся в
зарослях.
Валентин огляделся, отыскивая взглядом дракона. Сделать это
удалось только со второй попытки - Валентин заметил похожий на луч
прожектора столб света, уходящий вертикально в небо. Дракон направил
все свое свечение вверх, и стал совершенно невидим - свет проходил
через него, как сквозь воздух. Чудо, просто чудо, сказал себе
Валентин, интересно, сколько же там еще в Замке таких чудес?!
- Пойдемте, друзья, - пригласил Талион, - займем место, с
которого мы сможем увидеть все происходящее.
А как же насчет услышать, задумался Валентин. Эльф шел сквозь
перелесок совершенно бесшумно, не задевая ветвей, похоже, даже не
касаясь травы. Мануэль двигался следом, почти так же легко и
незаметно. Валентин припомнил уроки выживания в лесу и двинулся за
ними, тщательно выверяя каждый шаг. И все-таки из них троих шороху
от него было больше всех.
Талион успел взобраться на разлапистое дерево, стоявшее у самой
опушки, и теперь сидел в удобной развилке. Листва перед ним
расступилась, открывая вид на широкое поле, начинавшееся сразу за
деревом.
Вэобравшись следом за Мануэлем, Валентин расположился неподалеку,
устроился поудобнее и сразу начал жалеть, что на Панге не принято
пользоваться биноклями. Метрах в пятидесяти от рощи проходила
дорога, и по другую ее сторону лежала та самая Ганнедская пустошь.
За прошедшие со дня Побоища годы она ничуть не изменилась. Все так
же колыхались на ветру высохшие, посеревшие чертополохи; все так же
правильными шестиугольниками уходила к горизонту потрескавшаяся от
жара земля. И по-прежнему тут и там безмолвно лежали не подвластные
тлению мертвые тела - тысячи и тысячи повстанцев, уничтоженные одним
ударом талисмана. Серый Воитель оставил грозное предупреждение всем
желающим выступить против его власти; и надо сказать, что
предупреждение возымело действие. Ганнедский бунт стал последним
бунтом в Фарингии.
Два человека остановились у обочины дороги, разглядывая пустошь.
Э, подумал Валентин, да тут же рукой подать! Он покосился на Талиона
- а, к черту, тот все равно знает, что я землянин, и, может быть,
еще много чего знает! Послушаем-ка, о чем они там молчат!
Валентин обхватил ветку понадежнее, скрестив руки на груди, и
пустил в ход свой талисман. Сознание Георга было ему знакомо еще по
Гельвеции, разумеется, именно в его ментальный фон Валентин и попал.
Вообще говоря, Обруч не предназначался для синхронного наблюдения за
кем бы то ни было. Однако Валентин еще несколько лет назад
сообразил, что нет никакой разницы между ментальным следом недельной
давности и в эту же самую секунду испускаемым ментальным фоном.
Дотягиваться до работающего сознания было даже легче, чем
разыскивать его след среди разнообразных помех. Разумеется, об этом
свойстве талисмана Валентин широко не распространялся - даже в
Управлении мало кому нравилось чтение мыслей.
И вот сейчас он стал Георгом - точно тем же самым, который стоял,
уперев руки в бока, и разглядывал рекламную картинку справедливой
власти Серого Воителя. Валентин аж содрогнулся от отвращения - все
то же, что и раньше, в Гельвеции, но куда сильнее! Георг ощущал
брезгливое раздражение и гнев; при этом он был полон непререкаемой
уверенности в своем праве раздавить любого, ставшего ему поперек
дороги, и сейчас жалел только об одном - что нельзя сразу рвануть в
Ампер и расчленить Серого на восемь симметричных частей,
предварительно скормив ему оба Браслета. Но Детмар тоже придумал
неплохо - не просто убить, а опозорить, опустить перед столь дорогой
этой мрази толпой верноподданных. Жаль, что праздник Единения
начнется только через четыре часа. А Детмар и рад - вон как впился
глазами в пустошь, да еще схватившись за Жезл...
- С меня достаточно, - резко бросил Георг, поворачиваясь к
Пустоши спиной. - Я хочу выпить и закусить.
Детмар пожал плечами. Не отрываясь от своего странного занятия -
он водил хрустальным жезлом, как миноискателем, справа налево и
обратно, - он качнул головой в сторону:
- Ну так выпей и закуси.
Прямо на дороге возникло пятно тумана. Когда оно рассеялось,
Валентин - то есть Георг, сейчас Валентин смотрел его глазами и, что
было особенно противно, чувствовал его ощущениями, - обнаружил
расстеленный на мостовой толстый синий ковер, обложенный по
периметру подушками, и золотой поднос в его центре. На подносе
располагалась глубокая тарелка с камширом - гамбаррским кушаньем из
жирной свинины и распаренной пшеницы - и фарфоровый кувшин, по-
видимому, с вином. Хорошо быть тальменом, подумал Валентин, хорошо
быть тальменом, подумал Георг.
То есть Избранным, исправился он мгновением позже.
Валентин оцепенел. Он на самом деле подумал - тальменом - или мне
показалось?! Да уж наверное, раз поправился.. но ведь он не знает
этого слова! Зато я знаю.
Валентин даже не заметил, когда отключил талисман. Сердце его
отчаянно колотилось. Еще миг, и он бы меня заметил!
Валентин уже видел себя превращенным в сверкающее облако
раскаленных газов. Так обычно тальмены обращались с досадными
помехами вроде магов, подслушивающих мысли. Вряд ли Георг стал бы
разбираться, каким именно образом слова Валентина оказались у него в
голове. Маг - и все.
Как же теперь подслушивать-то, забеспокоился Валентин. Вот ведь,
десять лет с талисманом работаю, а до сих пор не знал, что его надо
в рид-онли включать. Кстати, а как это сделать?
Валентин углубился в тонкие переговоры со своим талисманом.
Далеко впереди, на той стороне дороги, Георг уселся на подушки и
принялся горстями лопать камшир, запивая его из большой прозрачной
чашки.
Валентин между тем поменял что-то в талисмане - чертова техника,
ни ручек, ни клавиатур, ни приборной доски! все на ощущениях, все
полунамеками! - и стал себя уговаривать, что сделал именно то, что
нужно. Ну, посмотрю еще немного; он же ничего не заметил! Не буду
ничего думать, просто смотреть - и все. Обруч включился словно сам
по себе.
Георг пил вкуснейшее легкое пиво, отлично заливавшее тающие во
рту жирные пшеничные хлопья. Детмар по-прежнему водил взад-вперед
своим Жезлом - Валентин сообразил, что это и есть его Ландорский
Жезл, могучий талисман, превосходящий по мощи даже Эльсанскую Иглу
Георга. Георг наслаждался пищей и пивом, в голове его образовалась
приятная легкость, перед глазами замелькали воспоминания об одном
кабаке в Гамбарре. Тамошние служанки носили удивительные юбки, не
только переливавшиеся всеми цветами радуги, но и периодически
менявшие длину - от вполне пристойных, на ладонь выше колена до
чисто символического пояска на бедрах. Георг причмокнул, откинулся
на подушки и захотел женщину.
Валентин отключил на минутку обруч и пробормотал вслух все, что
он думает о Георге. И этого тупого козла называют Великолепным?
Впрочем, дороги-то он выстроил на славу. Держу пари, они простоят не
одну тысячу лет. Интересно, о чем он думал во время строительства? О
караванах с пивом или о притоке заморских шлюх-негритянок?
Высказавшись, Валентин снова включил Обруч. И вовремя: к
тальменам уже приближался Хаям.
Он выглядел так, будто шел пешком от самого Запретного
Королевства. Устало переставлял ноги, глядел в землю перед собой и,
казалось, совершенно не замечал, что прется прямо на роскошный ковер
величайших из Избранных.
Лишь в двух шагах от повернувшегося к нему Детмара Хаям наконец
очнулся. Глаза его стрельнули в сторону кувшина с пивом, он
облизнулся и скорчил жалобную физиономию.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг