Саша стоял, ничего не предпринимая. Пистолета в его руке уже не было,
но... Что ему нужно? Смотрел. Или наблюдал. Или собирался с духом?..
Вибрация выползла из груди молодого папы и заполнила комнату. Звон в ушах
вырос до неба. Картинка из объемной превратилась в плоскую, краски, ее
составляющие, наползли одна на другую, стали острыми, неестественными.
Что предпринять? Воображение давало возможность ясно разглядеть
дальнейшее: гость деловито вытаскивает пистолет из кобуры, распрямляет
руку, целясь... НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!
Вернулось состояние, в которое Андрей окунулся минуту назад, преодолевая
коридорчик между кухней и прихожей. Вновь это длилось лишь мгновение, но
теперь гораздо резче, выраженнее. Гораздо страшнее.
- Ты чего? - кто-то хрипло спросил. Голосом Андрея. Словами, выдавившимися
из его стиснутого рта.
Саша ответил сразу:
- А вот у меня до сих пор нет детей. Не с этой же блядью их заводить... -
отвернулся, присел на корточки и полез в тумбочку, за видеоплеером.
Он вытащил аппарат и побрел прочь.
Плоская картинка осталась без него...
- Дич-ки! - пробормотала Алиса, раздраженно пошевелившись в объятиях папы.
Спохватившись, тот разжал хватку. Неужели думал, что чем крепче держишь
ребенка, тем в большей он безопасности? Оказывается, девочка давно
пописала - умница, лапушка - а папа и не заметил. Ее сонная фраза означала
"Водички", подобные стандартные требования расшифровывались легко. Во сне
к Алисе возвращалась болезнь, хотя наяву она уже перестала ошибаться в
столь простых буквосочетаниях - спасибо доценту-логопеду... "Сейчас,
лисенок, - заторопился Андрей. - Идем в постельку, умница моя..." Девочка
спала. Трогательно сопела носом. "Дич-ка" ей, очевидно, приснилась,
поэтому отец поставил горшок вниз, после чего вернул ребенка на место.
Встал, медленно приходя в себя.
Кассета, которая понадобилась Саше, лежала отнюдь не в общей куче на
подоконнике, а в бельевом шкафу. Иначе многочисленные приятельницы,
приходившие к жене в гости, могли случайно схватить. Получился бы конфуз.
Андрею было плевать, но жене - нет. Собственно, таких кассет было всего
три - он раскрыл дверцу и вытащил из-под пачки глаженых простыней первую
попавшуюся.
Долгим взглядом посмотрел на дочь, словно прощаясь.
Выключил свет и побрел, передав управление автопилоту.
Гость на кухне чувствовал себя свободно - соединял шнурами плеер и
телевизор. Все просто, дело-то нехитрое. Хозяин сел, дав отдых
потрудившимся ногам, а гость продолжал обслуживать себя сам - включил
аппаратуру в двойную электрическую розетку, молча взял принесенную
кассету, толкнул ее в гнездо - и так далее, до логического конца.
Логическим концом было появление на экране заставки с тремя крестами.
Крутая, значит, кассета, как и заказывали.
А пистолет лежал на столе. На том же месте и, кажется, в том же положении.
Оказывается, Саша не брал его с собой - вот смеху-то. Или брал? Снова
выложил? Под мышкой гаду натирает, что ли...
- У меня настроено на сорок третьем канале, - запоздало сообщил Андрей.
"Гад" пожал плечами, он и без советчиков разобрался.
Миновала минута молчания, лишь развязная немецкая речь пробивалась сквозь
шипящий фон. Кино пошло.
- А-а, помню эти короткометражки, - сказал зритель непонятно кому. -
Люблю, кстати, короткометражки, чтобы перевод был не нужен... - Он ослабил
галстук, потянулся и закинул руки за голову.
Второй зритель - тот, который не интересовался происходящим на экране, -
не услышал эту безадресную реплику. Его потихоньку раскачивало, пока еще
мелко и нечасто, но сдержаться было невозможно. Он больше не мог - ТАК.
Зачем Саша пришел?
- Убери, а то замусорится, - голос еле слушался, потому что колебался
вместе с телом.
- Что? - развернулся Саша.
Андрей кивком указал на стол:
- Тут крошки валяются, а ты просто так его бросил. Испортится ведь.
- Ты о чем?
Друг-офицер якобы не понял. Но по его раскрасневшейся харе ясно читалось -
все-все понимает. От чего раскраснелась его харя - от вина, от тепла, от
любимых короткометражек? Может, от предвкушения чего-то особенного, что
предстоит испытать ему в этой квартире?
- Убери пистолет, - жалко попросил Андрей, - ну чего ты, в самом деле...
Тогда Саша резко привстал и нажал на "паузу". Изображение замерло, экран
разрезало дрожащей полосой. Изящная женская рука остановилаась на пути к
чьей-то ширинке
- Покажи-ка мне язык.
- Чего? - удивился Андрей, даже колебательные движения своего корпуса
прервал от неожиданности.
- Ну, язычок высуни наружу.
- Зачем?
Саша молчал, ничего не объясняя. Он шумно дышал: распространял в замкнутом
объеме здоровые алкогольные ароматы. У него был тренированный желудок
настоящего офицера, которому нипочем адская смесь спирта и портвейна.
Хорошо хоть не курил - вообще не курил, не имел такой привычки, ибо это
было вредно для здоровья. Он дышал и неподвижно смотрел - все тем же
странным пустым взглядом. Странным и страшным... Он ждал. Андрей, остро
чувствуя нелепость ситуации, приоткрыл рот.
- Где язычок-то? Покажи, не стесняйся.
Андрей покорно перестал стесняться.
- Во! Другое дело. Надо же, какой он у тебя...
- Что, белым налетом обложен?
- Нет, я думал, у тебя длинный, а он вроде бы нормальный. Смешно.
Вернулось каменное молчание. И взгляд, этот страшный взгляд... Почему Саша
так смотрит? Хотелось убежать и спрятаться, в туалет, в ванную, куда
угодно, хотелось немедленно что-нибудь сделать. Беспомощное желание
"что-нибудь сделать" расползлось по всему телу дрожащими сгустками, как
свалявшиеся комки ваты в старом матраце. Потому что пришло понимание. "У
него глаза убийцы", - понял Андрей. Вот что означает пустота. Пустота - от
скуки и привычки. От привычки...
- Почему ты на меня так смотришь? - вырвалось случайно.
Саша сморгнул, дернул щекой. И что-то человеческое проступило в камне.
- Прости, Андрюха,- потер собеседник виски. - Устал я от всего этого.
Отвернулся, встал, снял кассету с "паузы", сел. Вновь его интересовал
только разогревающий мужскую кровь видеоряд. Юные героини экрана, хохоча и
дурачась, измеряли портновским метром чьи-то внушающие уважение
гениталии... "От всего этого", - мысленно повторил Андрей. Сильная была
фраза. От чего Саша устал - от того, что совершил, или от того, что еще
предстоит ему совершить? "У тебя слишком длинный язык" - классическое
предисловие, как в кино. Приговор... Что за червь прогрыз заспиртованные
мозги этого параноика, что за идея-фикс свела его с ума? Неужели он
явился... трудно такое выговаривается...
За что? Неужели он хочет...
Без сомнения - хочет. "Глаза убийцы". Заставил вымыть бутылку, чтобы
отпечатков пальцев после себя не оставить, явился в гости с пистолетом,
который чуть ли не на боевом взводе был. Ожидал засаду? Но сразу не
выстрелил, решил разобраться. Решил продлить удовольствие... "Макаров"
все так же чернел на белой клеенке - рядом с мясистой рукой владельца.
Убирать этот предмет явно никто не собирался. Дело оставалось за малым.
Вставить магазин на место, снять курок с предохранителя, передернуть
затвор... Нет!
Не может быть!!!
"Не может быть!!!" - вновь ударила в голову спасительная, единственно
верная мысль. Именно так, с тремя восклицательными знаками. Догадка,
ужасающая своей вещественностью и одновременно дающая надежду. СОСТОЯНИЕ
обрушилось на Андрея так же внезапно, как в коридоре или в спальне, однако
не ограничилось теперь одним коротким импульсом, и мысль эта - "не может
быть" - стала ключом к открывшейся двери. "Я сплю или нет?" - попытался
понять он. Мир, ограниченный тесной кухней, был ненастоящим, зыбким,
придуманным. Убийца смотрел порноклипы, оружие лежало рядом на столе -
нет же, все это было вылеплено, нарисовано. Месиво розовых тел по
телевизору - не всерьез, неотчетливо, неправильно! Стоны актеров,
старательно изображающих оргазм - слишком уж далеко, не синхронно...
Контуры предметов теряли определенность, еле заметно менялись, как бы
плавали, а цвета стали расплывчаты и неестественны. Звуки целиком состояли
из шорохов и странных скрипов - чужие, посторонние звуки. "Сон или не
сон?" - мучительно соображал Андрей. Вокруг кухни был Космос, но разбить
призрачную оболочку никак не удавалось, как ни напрягайся. Где-то там, то
ли вверху, то ли внизу, спали дочь и мать, им тоже что-то снилось... "А
вдруг не сон?" Эта мысль вернула ощущение реальности.
Ночь была настоящая, без обмана. Саша наслаждался подробностями
чувственной любви, которые от него никто не скрывал, в то время как
Андрей... "Мать может проснуться, выйти на кухню! - некстати вспомнил он.
- Выйдет, а тут по телевизору такое... Хотя фиг с ней, с порнухой. Этот
придурок при посторонних не посмеет! Что не посмеет? Бред. Пьяные шутки.
Ни к чему впутывать мать в чисто мужской разговор, пусть выспится, на ней
и так весь дом держится..." Андрей ощупал осторожным взглядом широкую
спину гостя, стянутую унылой серой тканью. Под пиджаком дремала скрытая
мощь. Одноклассник. Неужели убийца? Наверняка - служба ведь у него такая,
никуда не денешься. Схватить пистолет? Саша гораздо сильнее, к тому же он
обучен, натаскан ведомственными инструкторами. И вообще, ему достаточно
развернуться, махнуть мясистым кулаком, и ослабленная бронхитом жертва
грохнется на пол. Потом он поднимет упавшее оружие, злым коротким
движением вгонит обойму в рукоять, прицелится жертве в голову...
В голову? Словно выключатель щелкнет - раз, и темно. Абсолютная,
космическая темнота, вакуум мыслей, ничто... А может, что-то сохранится?
Темнота понесется навстречу, как в кино про "звездные войны", вокруг будут
шорохи и скрипы, сзади останется линолеумный пол, а впереди... Нет, только
не в голову!
"Что со мной?" - тоскливо подумал Андрей. Мир опять был призрачным,
пластилиновым, искусственным. И мысли его были искусственными, сделанными.
Всего этого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! "Саша сидит на кухне, дочка спит в спальне,
мать - в гостиной, а где тогда я?" - беспомощно трепыхался страх в его
груди. Человек расползся по всей квартире, присутствовал одновременно в
каждой комнате. Однако прочь из кухни, прочь! Кухня расползалась вместе с
ним, не выпускала его из своего кокона. Плоская картинка сплошь состояла
из цветных клякс, никаких линий. Андрей тщетно фокусировал зрение, пытаясь
собрать кляксы воедино. "Щелкнет выключатель - и все. Настанет утро... -
Он попытался сосредоточиться. - Утро - да, настанет. Мы проснемся. Но
сейчас-то, сколько сейчас времени?.."
Время не двигалось, ночь застыла в позе аиста.
Веселые нудистки на экране, прервав ненадолго гимнастику ног и задниц,
цепляли мускулистому красавцу очки-пенсне... отнюдь не на нос. На другую
(хи-хи!) деталь мужского тела, название которой в романах не пишут.
Получившийся портрет показали крупным планом. То ли Буратино в очках, то
ли старый чудак-профессор из комиксов. Срамота... "Интересно, работает
милиция ночью или тоже спит?" - вяло подумал Андрей, сражаясь со звоном во
лбу. Вскочить бы и набрать "02". "Дежурный, спасите!" Нет, не успеть,
потому что сначала нужно включить телефон в розетку. Не для того ли Саша
потребовал отсечь линию связи, чтобы у жертвы не было искушения позвать
государство на помощь? И не опасался он, вероятно, никакого
подслушивания... Короткометражка, созданная кинематографистами Гамбурга,
завершилась, тут же уступая место следующей. Саша зашевелился, потянулся.
"О, Господи, но ведь ему скоро надоест..." Конечно, надоест. Во-первых, он
уже видел эту кассету, а во-вторых, торопится. Волшебная сила искусства не
может бесконечно сдерживать стихию. Он поднимется с табурета, шумно
вздохнув, и в глаза его вернется стеклянная пустота. Привыкший к работе
палец привычно взведет курок...
СОСТОЯНИЕ накатывало и отступало. Море, волны, соленый привкус во рту.
Накатывало и отступало, гонимое шквальным воображением. Разум плавал на
поверхности, то окунаясь в воду, то всплывая - сотрясаемый толчками
тектонических мыслей. Все мысли были с восклицательными знаками. Андрей
собрал силы и прыгнул к берегу:
- У тебя неприятности, Саша?
Звук собственного голоса показался ему глухим, незнакомым.
Александр поднялся с табурета, шумно вздохнув, а в глазах его была... Нет,
Андрей не смотрел ему в глаза.
- Почему ты спрашиваешь?
- Ты меня в чем-то подозреваешь, да?
Гость выдержал паузу, решая в уме некую задачку. Затем решительно подвинул
табурет и уселся напротив собеседника.
- Сними очки, - последовала команда.
Когда снимаешь очки, беспомощность возрастает до максимальной точки.
Этого ли добивался Саша или просто хотел видеть зрачки жертвы? Но, как ни
странно, ощущение доведенной до абсолюта беспомощности успокоило Андрея.
"Да кому я нужен! - понял он, наконец. - Полное ничтожество, вытереть об
меня ноги, переступить и идти дальше, не оглядываясь..." И никакого вам
унижения! О каком унижении речь? Каждой эмоции - свое время и свое место...
Он рефлекторно щурился, стараясь сделать изображение более резким. Саша
повернул его голову - так, чтобы свет от лампы падал в слепые, близорукие
глаза.
- Ты обо мне кому-нибудь что-нибудь говорил?
- Кому?
- Кому угодно, Андрюха. Только не делай вид, что напрягаешь память.
- Да ничего я не делаю! Я, вообще, что о тебе знаю? Ну, неприятности у
тебя какие-то, так ведь ты всю жизнь про неприятности твердишь, но хрен
что рассказываешь!
Саша издал горлом звук - то ли смешок, то ли всхлип. А может, просто
офицерская отрыжка помешала допросу.
- Неприятности... - с отвращением передразнил он. - Ладно, замнем. А про
что-нибудь другое, ну там, про Верку, например?
- Про Верку? Я твою Верку всего раз видел!
- С кем-нибудь из класса встречаешься?
- С Серегой, с Витькой Кривулиным. Только не встречаюсь, а созваниваемся
иногда. С тобой встречаюсь чаще всего.
- А на улице с кем-нибудь, случайно?
- Я по улицам мало хожу, на работу и обратно. Болею.
- Хвастался, что есть знакомый "оттуда"?
- Кому?
- На работе, соседям, родственникам, бабам.
- Я не помню. В семье о тебе, естественно, все знают, и мать, и жена... А
чем тут, кстати, хвастаться?
- Л-ладно, - сквозь зубы подытожил Саша. - Можешь надеть очки.
Андрей торопливо воспользовался любезным разрешением и сквозь захватанные
стекла посмотрел на одноклассника. Тот дружески стукнул его в плечо -
вялым, расслабленным кулаком:
- Живи пока, - и усмехнулся. Искренне усмехнулся! Допрос закончился,
причем, судя по всему, в пользу подозреваемого.
Саша ненадолго отвлекся, обратил внимание на работающее видео. Он шагнул
туда-обратно, чтобы по-хозяйски обесточить плеер с телевизором, после чего
сказал:
- Спасибо, Андрюха, доставил другу радость.
Вроде бы тоже искренне, хоть и с нелепым пафосом.
Оставшись без яркого пятна, отнимавшего часть мужского внимания, а также
без источника посторонних звуков, кухня как-то сразу поблекла, притихла,
окружила собеседников атмосферой особой доверительности, какая бывает
только ночью.
- Уходишь?
- Да.
- Может, переночуешь? - предложил хозяин, вставая вслед за гостем.- Куда
ты - в два часа? - предложил и ужаснулся, вообразив, что гость согласится.
Тот молча поиграл желваками на скулах.
- Нельзя мне, Андрюха. Живи спокойно, я сам управлюсь со всем этим.
- На улице, наверное, холод собачий.
- Спасибо, ты настоящий друг...
"А ведь он тоже боится!" - неожиданно сообразил Андрей. От этой догадки
почему-то вновь ослабли ноги, и голову повело в стороны, к стенам. Саша
боится, значит, есть чего бояться, значит, чертов пистолет действительно
может быть пущен в дело каждую секунду. Против кого?.. Андрей устоял,
оперевшись рукой о стол.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг