- Как ты думаешь, мы поняли друг друга?
- Не знаю.
- А я знаю! - Если Карапетян злился, у него появлялся акцент. - Мы нэ
поняли друг друга. Мы савсэм нэ поняли друг друга! - Он хлопнул дверью.
Я думал, что он вернется, чтобы все-таки объяснить цель своего визита,
и некоторое время прислушивался к тишине в предбаннике, однако Семен не
вернулся. Выждав еще немного, я включил когитофон, но, как выяснилось, лишь
для того, чтобы снова его выключить - Аризы в аквариуме тоже не было.
В ту ночь Карапетян не ночевал в гостинице и я без спросу выпил
полбутылки его коньяку.
На следующее утро Ариза позвонила мне - я так и не понял, откуда - и
сказала, что хочет выйти на сушу.
Я дожидался ее на берегу, на большом утесе. Погода была прекрасная.
Солнце плавило бесконечное зеленое зеркало воды. На прозрачное забрало
скафандра оседала водяная пыль. Океан сиял. Единственное, что меня угнетало
- это мое собственное дыхание под шлемом. Иногда оно заглушало шум воды. Я
смотрел вдаль и неизвестно почему думал, что Ариза приплывет с востока.
Она окликнула меня из-под утеса.
- Эй, дипломат! (Почему-то "дипломат", а не "дипломник".) Я здесь!
Она оттолкнулась от скалы и, раскинув руки, покачивалась на волнах
прямо подо мной.
Я сошел на берег. Ариза старалась выглядеть беззаботной, но было
видно, что земля ее пугает.
- Выходи же! - сказал я в микрофон. - Страшно?
- Ты ничего не понимаешь! - ответила Ариза.
Коснувшись дна, она нерешительно встала на ноги и замерла. Я зашел в
воду и протянул ей руку. Это было наше первое соприкосновение. Ариза убрала
с лица волосы, оглянулась на океан и, опершись на мою руку, вышла на пляж.
Сквозь крагу я чувствовал сильный комочек ее кисти.
- Игореша! - рявкнул мегафон с базы. Эхо улетело в океан, Ариза
покачнулась и вцепилась мне в локоть. - Красавица, я, кажется, испугал
тебя, - продолжал слащавоый голос Карапетяна. - Мною двигали лучшие
побуждения. Я хотел сказать, чтобы вы не заходили слишком далеко... от
базы.
- Не обращай внимания, - сказал я Аризе.
Узкой полосой прибрежных дюн мы двинулись к одинокому песчаному холму,
белевшему у рощи. Аризу слегка покачивало. В мегафоне послышалось шуршание.
- Не простынешь?
- У меня теплообогрев.
- И мокрая голова.
- Ничего.
У подножия холма она присела на песок, а я встал так, чтоб не
заслонять ей солнца.
Роба скафандра тяжелела на мне с каждой минутой. Рядом с Аризой я
представлялся себе громоздким чудовищем. Она уловила мое томление и, взяв
за пояс, потянула к земле. Я плюхнулся на песок и подумал, что это у нее
вышло очень запросто.
- Когда ты улетаешь?
- Через неделю.
- С каким результатами?
- Семен говорит, что о таких он только мечтал. Но верить ему нельзя.
- Почему?
- Так...
- Вы давно знакомы?
- Лет шесть. А что?
- Вы друзья?
- А что?
- Так...
С океана подул ветер. Это я определил по тому, как зашевелились волосы
Аризы. В роще треснула ветка и что-то дико заверещало.
Я не сразу понял, зачем она протянула руку к моему лицу.
- Ты стоял на утесе, и на тебя летели морские брызги.
Ариза провела пальцем по забралу. На уровне моего рта появилась прямая
и более прозрачная, чем остальное стекло, горизонтальная черта.
- ...А в морской воде много взвеси.
Она нарисовала два круглых глаза, косматые брови и огромный нос. Мне
казалось, что я сижу внутри маскарадной маски.
- Только не стирай, пожалуйста. Так мило...
Тогда-то у меня и возникла эта сумасшедшая идея.
День прибытия, вонючий дождь, шторм, запах у герметичных оконных
створов - все это уже отошло в область нереального. Бог знает о чем думая,
я поднял руку к виску и отбросил замок забрала. И тотчас в лицо мне с такой
силой ударило сероводородной вонью, что я едва не потерял сознания. Сдвинув
забрало на место, я принялся откашливаться и чуть не оглох. Ариза с ужасом
и с жалостью смотрела на меня. Очухавшись, я перевел дух. Из глаз моих
потоком бежали слезы.
- Знаешь, - сказал я, - наверное, мне придется лететь пораньше.
- Ну и парфюмчик, - сказала Ариза.
- Я говорю совершенно не об этом. Я говорю о преграде, которая и через
неделю и через год все равно останется на месте.
Она молчала.
- Смотри. - Я снял с пояса когитофон и запустил им в скалу. Жалко
брызнули осколки пластика и схем. - Там блок памяти со всей моей практикой.
И со всей карьерой психолога тоже.
Ариза молча смотрела в океан. Рука, которой она упиралась в песок,
мелко дрожала. Был ли смысл утешать ее? Да и чем - крагами?
Я вернулся на базу.
Семен ждал меня в номере. Лежа на кушетке, он пролистывал какой-то
огромный кожаный фолиант, который держал вверх ногами.
- Ты куда?
- Улетаю. - Я перетряхивал свой чемодан.
- Что - совсем?
- Совсем.
- Навсегда?
- Навсегда.
- Игореша, ты сошел с ума.
- Да. Я разбил когитофон.
- Вдребезги?
- Слушай, не лезь ко мне сейчас. Потом.
- Потом... Когда - потом, если сам говоришь, что навсегда?
- Отстань.
- А она сидит и плачет на камушке. - Семен захлопнул фолиант и
посмотрел в окно.
Я устремил на него испепеляющий взгляд.
- Но для начала, Игореша, первый аргумент. Это чтобы ты меня выслушал.
- Он подошел к окну и дернул раму на себя.
Окно распахнулось. Я набрал полную грудь воздуха, зажал нос и повертел
пальцем у виска. Семен пожал плечами и сделал глубокий вздох.
- Надоело, знаешь ли, жить в спертой атмосфере.
Я потянул носом воздух и выронил чемодан. В комнате пахло мокрой
землей и водорослями. Никакого сероводорода.
- Что это значит?
- Это значит, - произнес Карапетян и приподнял руки в танцевальной
позе, - это значит, что ты хороший человек, Игореша.
- ?
- Сначала ответь мне на вопрос. Ты влюбился в нее? По уши? До гроба?
Иначе не буду ничего говорить.
Я снова подобрал чемодан.
- Но-но... - Семен присел на подоконник. - Убьешь меня потом. Сейчас я
назову тебе тему своего диплома. "Эскалация интенсивного и устойчивого
влечения субъекта ввиду осознания невозможности реализации этого влечения".
Длинно, банально, но ничего. Да-да, любовь и скальпель, страсть из пробирки
и так далее. Все это мы слышали, проходили, но никогда не думали, что
подобные фокусы могут касаться нас самих... И не надо строить из себя
подопытного кролика. Не надо! - неожиданно заорал Карапетян, выкатывая
глаза. - С этого момента ты должен ползать передо мной на коленях и
благодарить меня! - Сверзившись с подоконника, Семен припал к полу и
захихикал - мой несессер со свистом вылетел в окно. - Знай же, изверг, что
Ариза вела себя честно по отношению к тебе. Она тоже ничего не знала. - Он
стал прокрадываться к двери. - Вот, скажем, дон Жуан любил всех и вся - по
возможности. Но самое сильное чувство - по невозможности. И ты сам доказал
это, мой хороший... И я бы тебя расцеловал, если бы ты не замахивался на
меня своим чемоданом. А скафандр больше не надевай. На базе смеются. -
Семен выскользнул из комнаты.
Чемодан с грохотом врезался в дверь и из него посыпалось белье.
Опомнившись, я побежал на берег.
Аризы, конечно, нигде не было. Ее следы уводили в океан. На камнях
блестели водоросли.
Карапетян вскоре присоединился ко мне, мы взяли катер. Удивительно,
что никого, кроме нас, это исчезновение не всполошило, никто не предложил
нам своей помощи, а Семен к тому же получил по радио нагоняй за самовольный
выход в море.
Аризу мы нашли в нескольких километрах от берега. Оказавшись на
палубе, обессиленная, дрожавшая от холода, она долго не могла понять, в чем
дело, и даже пятилась обратно к борту. Я обернул ее огромным полотенцем,
дал выпить коньяку, ну и, конечно, поцеловал. В первый раз. Довольный,
Семен стоял на капитанском мостике и вещал, как ей пришлось сделать
внушение насчет местной подводной цивилизации, весьма полезное по
тогдашнему состоянию ее здоровья (хотя до сих пор не ясно, что в этом могло
быть полезного и как удалось ее заставить поверить в подобную глупость),
как пришлось впрыскивать миоглобин, как в мой скафандр были вмонтированы
секретные генераторы запаха сероводорода, и прочее, и прочее... Тогда я
понял, что он артист и страшно тщеславный человек. На борту почтового
лайнера Ариза влепила ему пощечину, от звука которой включилась
сигнализация пожарной опасности. Я спросил ее: за что? Она не ответила и
только встряхнула пальцами.
Вот, в общем-то, и вся капуста и сказка...
Я перевел дыхание.
Безмятежно улыбаясь, Афинка чуть слышно посапывала во сне. Я поправил
подушку, сбившееся одеяло и выключил рекордер.
- Ты думаешь спать?
Обернувшись, я все-таки вздрогнул.
Позади меня стояла Аристина. Никак не могу привыкнуть к ее бесшумной
походке. Волосы ее были обмотаны полотенцем, полы банного халата потемнели
от воды.
- Ты что? - прошептал я.
- Посмотри на часы, дипломат.
Я посмотрел на часы.
Она вышла из детской.
- Кстати, ты давно это... слышала, как я тут... говорю?
- Что? - переспросила жена, не оборачиваясь.
По ее голосу я понял, что она прячет улыбку, а по расплывшемуся мазку
синей гуаши на рукаве, что, прежде чем зайти сюда, она просматривала мои
размалеванные черновики.
- Ничего.
Я вышел за ней и прикрыл дверь.
Пожалуй, мыслями о том, что мы балуем Афинку, я лишь успокаиваю самого
себя, а просто-напросто у дочери характер матери. Третьего дня, например,
разбирая Афинкины рисунки, я обнаружил листок с корявой надписью: "Мама
мыла ("папу" - зачеркнуто) раму". Впрочем, это уже совсем другая история.
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.04.2003 15:20
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг