даже точно думаю - так и будет, да, да, - инженер принялся шарить по стене
в поисках выключателя. - Сейчас проверим, существует или ангажировано.
Но прежде чем инженер произвел решающий опыт, дверь окрылась и на пороге
появились Елена и Доктор. Елена, не замечая Ермолаева, бросилась к
инженеру.
- Что же ты, Коленька?
Инженер в поисках выключателя залез на вешалку и там совершенно запутался
среди одежды. Кое-как, Елена извлекла его наружу и они с Доктором отвели
больного в гостинную.
А Ермолаев так и стоял в прихожей, пока снова не появился Доктор на ходу
зажигая сигарету:
- Пойдемте на лестницу.
На лестнице они уселись прямо на ступеньках.
- Вы откуда здесь? - спросил Доктор.
- Я, я, я хотел предупредить Елену...
- О чем?
- Ну, что инженер... что он не здоров.
- И как же он нездоров?
- У него... Он сумасшедший, - вырвалось у Толи.
- Откуда же такой диагноз? - спокойно спросил Доктор.
- Он состоит на учете, в психическом диспансере, у него какой-то синдром? -
Толя говорил уже по мимо собственной воли.
- Синдром - это правильно, но почему такой диагноз, что-же, по-вашему, раз
на учете то и сумасшедший?
- Извините, я, может быть, слишком резко выразился.
- Вообще говоря, слишком. Там много и нормальных людей, просто некторые
обращаются в профилактических целях.
- В профилактических, вы бы послушали, что он мне тут говоил?
- Так, так,так, - заинтересовался Доктор.
Толя вдруг замолчал, не зная, стоит ли пересказывать их с инженером
разговор.
- Хорошо, что вы не решаетесь сходу говорить о таких личных вещых, но вы не
стесняйтесь, мне можно - я добра Коле желаю.
- Он считает, все вокруг, то есть абсолютно все - сплошная... - Толя замялся
не смея докончить.
- Мистификация, - помог Доктор.
- Да. У него страшная мысль, будто его все обманывают. Понимаете, ему
кажется, что все окружающие знают что-то такое, чего ему не рассказывают. Я
даже представил себе и мне тоже стало страшно. От этого точно свихнуться
можно. И еще... еще он рассказал мне одну горькую историю, я, даже, не знаю
могло ли такое быть.
- Про дядю и мальчика? - не очень-то сомневаясь в ответе, спросил Доктор.
- Вы тоже знаете, - вспыхнул Толя.
- Знаю, я же работаю в психиатрической больнице. Там я и познакомился с
Николаем Степановичем.
- Значит, вы все знали и не предотвратили!? - возмутился Анатолий.
- Что?
- Да все! Доклад его например, ведь это же крах, провал!
- Провал? - переспросил Доктор, затянулся и выпустил через нос две голубых
струи. - Да, Елена, рассказала. Нехорошо получилось. Но для него был шанс,
ему так необходимо было победить - это же лучше всяких лекарств. Да кто
знал, что у вас там такое зверье. Я и вас, Анатолий, специально изучал.
Смотрю - мужик вроде нормальный, не заторможеннный, да и Коля все повторял,
мол, там профессионалы - разберуться. Разобрались, - с издевкой закончил
Доктор.
- Это вы зря. Мне и самому не понравилась атмосфера, но изобретение
Богдановское - бред, да и что может изобрести больной человек.
- Нет уж - позвольте, - перебил Доктор. - Да так нас всех можно больными
выставить. Ведь, у Николая Степановича десятки изобретений внедрены, а то
что предрасположен - так это не он виноват. Предрасположен - не значит
болен. Да некотрые навязчивые идеи посещают его, но сам же подвергал их
убийственной критике. Правда, он то подверагл, а жизнь, нда... Другой бы на
его месте, глаза прикрыл рукой, будто вдаль глядит, а он - нет, все
выискивает pro и contra.
Доктор докурил сигарету и зажег новую. Сделал несколько затяжек, и тут же
выбросил.
- Ладно, я пойду к ним. Уходите. Елена очень не в себе и черт те чего может
наговорить. А это будет несправедливо - вы, Анатолий, человек хороший,
только молодой.
Едва скрылся Доктор, как появилась Елена. На лестничной площадке воцарилась
тягостная тишина.
- Чертовски хочется курить, - наконец сказала Елена.
Ермолаев только развел руками и преодолев робость все-таки поинтересовался:
- Как он там?
- Ничего, уже лучше.
- Что же теперь будет?
- Не знаю, на душе гадко, будто тебя с грязью смешали, а ответить нечем, -
казалось, сейчас Елкена разрыдается, - Особенно этот ваш профессор,
добренький... Боже, мне его хотелось разорвать в клочья! Честное слово...
Ты тоже хорош. Мог бы и вытупить. Чего испугался?
- Я не испугался, но и профессор и Николай Степанович...
- Не смей сравнивать их! - Елена почти уже рыдала. - Этот упырь, ведь от
таких все и происходит. Я думала, хоть у вас в естественных науках полегче,
там же долго врать нельзя, там же есть чем проверить. Ты должен был всать и
сказать: профессор, давайте серьезно разбираться...
- Я ничего не понял...
- Видишь - не понял, а говоришь чушь. Новое всегда непонятно вначале, иначе
это новое давно бы открыли.
Толя не нашел чем возразить, да и не хотел больше спорить, полагая, что это
будет слишком жестоко. К тому же ее реакция... Она так переживала. В
сущности, Толя даже где-то завидовал инженеру. Ему казалось, что если
кто-либо за тебя так переживает и так болеет, то это уже счастье.
Они еще немного помолчали.
- Все же не надо было ему вытупать, - не выдержал Ермолаев.
- Да вы его сами тянули.
- Мы?
- Ладно, теперь уж все равно, сейчас принесу.
Елена ушла и вскоре вернулась с конвертом в руке.
- Прочти, - она протянула таинственный конверт.
Толя внимтельно рассмотрел его со всех сторон. Адрес Богданова был
напечатан на машинке. Слева на конверте помещалась красочная вставка с
парящим в голубом небе воздушным шаром, внизу подпись - "Летательная
техника". Адрес отправителя отсутствовал. Толя достал содержимое и прочел:
"Многоуважаемый товарищ инженер Н.С.Богданов! Сообщаю, что Ваш труд "К
единой теории..." попал на рецензию к профессору Суровягину. Хотя я не имею
никакого отношения к этому делу и являюсь лицом незаинтересованным, считаю
своим долгом сообщить нижеследующее.
Выводы Вашей несомненно интресной и многообещающей теории находятся в
вопиющем противоречии с концепцией, развиваемой профессором Суровягиным, а
также его сотрудником В.В. Калябиным. Концепцию эту считаю надуманной и
глубоко ошибочной, а ее авторов - людьми недалекими и нечистплотными. В
таких услвоиях не может быть и речи об объективной оценке Вашего труда
назначенными рецензентами.
Но, я знаю, найдутся люди, способные объективно оценить научные достоинства
Вашей работы. Поэтому рекомендую настоять на публичном обсуждении Вашей
работы.
Содержание этого письма прошу не разглашать во избежание репрессий по моему
адресу.
С глубоким уважением, Ваш друг. "
- Вы думаете это написал я?
- Нет, Коля не верил.
- Из-за этого письма он...
- Да, когда мы получили конверт, он поехал в институт, чтобы настоять на
публичном обсуждении.
- Но, ведь это письмо - дрянь.
- Да, дрянь, а что же? Ты же сам вчера названивал и говорил, что будет
представитель из академии. - Елена обхватила голову руками. - Я уже ничего
не понимаю. Все сплошное вранье.
Анатолий не нашел как ее успокоить и лишь попросил письмо. Елена равнодушно
махнула рукой, а Толя что-то буркнув себе под нос, взял конверт и ушел.
По уже сложившейся традиции внизу он столкнулся с Разгледяевым.
- Аааа! - радостно вскричал Марк Васильевич. - Мой дражайший бакалавр!
Ученейший студент, э, нет, младой специалист - специалист, собственно,
чего? - напыщенно вопрошал Разгледяев. - Ну-ну, не загораживайте мне
дорогу, дайте пройти, звездный мальчик.
- Вам нельзя туда, - как можно тверже сказал Толя.
- Ни фига себе! - Разгледяев набычился со всеможной начальственной
строгостью. - Человек! Не подставляй шею, но подстовляй зад!
Толя не двигался, загородив узкий проход в подъезд.
- Мавр, ты сделал свое дело, можешь исчезнуть, - надвигался Марк Васильевич.
- Туда нельзя, - упрямо повторил Толя.
- Я иду к себе домой, а мне нельзя?
- Но вы тут причем? - не выдержал Толя.
- Я причем? Я причем, да теперь один я только и причем. Хватит, развели
демократию, изобретателирационализаторы, ишь, повадились рассуждать на
свободные темы, женщинам мозги пудрить. Все, баста, попели на гитарах - и
будя, кыш на свое место! Развели тут розовые слюни. Лопнул пузырь! А я ведь
предрекал, я знал - истина восторжествует, я инженера как свои тапочки
вычислил.
- Как это? - удивился Анатолий.
- Ха! Я ведь даже тапочек своих из дому не забирал, ибо стопроцентно знал,
куда инженер летит. Эх, со свистом, под горочку, и с самого Олимпа в
болото! Так что извините-подвиньтесь. Ну, упрямый какой. Вот сейчас возьму
и руку тебе пожму, я и всему вашему институту руки жать буду. А пока лично
вам спасибо за службу, - Разгледяев протянул руку, но толя даже не
шолохнулся. - Не желаете, значит, бакалавр, быть генералом
физикоматематических наук, не хотите экзамен на политическую зрелость
сдавать, а без политического уровня у нас до защиты высоконаучных
результатов не допустят. А я, как-никак, курирую ваш институт, пламенный
сосискатель ученых регалий. Хватит дискуссий, мне некогда, меня жена ждет!
- Никто вас там не ждет, - уверенно возразил Анатолий.
- Поди прочь, а то у меня под ложечкой сосет. Ты кио - звездочет? Звездочет.
Так иди, звезды считай, а не прохлаждайся тут в рабочее время, кстати,
почему не на работе?
- Я не обязан перед вами отчитываться, и не тыкайте мне пожалуйста.
- Не тыкать можно. Вот смотрю я на тебя, бакалавр, и думаю: в таком хорошем
институте, и вдруг такое пятно невнятное. Институт осудил инженера, а вы
значит не согласны с мнением коллектива?
- С каким мнением? - Толя сделал простодушное лицо.
- С, мягко говоря, отрицательным.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг