- Послушай, Жаркомба, где такие диваны паршивые делают? А еще передовой
авангард.
- Чем это вам не угодил диван?
- Ужасный диван, болтается, стучит и скрипит как хозяйка.
Они рассмеялись.
- Я сама не знаю, вроде всегда был нормальный.
- Нормальный, нормальный, у вас все не как у людей, - забубнил Варгин,
деловито заглядывая под диван. - А, понятно.
Он поднял вылетевший из-под ножки дивана спрессованный сверток бумаги.
Аккуратно сложил его и попытался приподнять диван и подсунуть сверток.
- Жаркомба, - позвал он, - помоги мне. Варгин передал ей сверток и повыше
приподнял диван.
- Долго я держать буду?! - взмолился он и посмотрел вверх. Кэтрин
растерянно вертела подкладкой.
- Это он, тот самый пакет, который оставил Ремо.
"Действительность намного шире и глубже ваших теоретических моделей", -
вспомнил Варгин слова шефа, сказанные на одном из ученых советов.
- Чайку бы, - сказал Варгин, разворачивая пакет.
Внутри оказалась рукопись, обозначенная странным заглавием: "Метаэкология:
некоторые частные решения". Подписано - Ремо Гвалта, институт Продвинутых
Исследований, Санаториум. Варгин прочел абстракт: "Выписана система
уравнений эволюции многокомпонентной самоорганизующейся среды. Найдены
некоторые стационарные решения. Обслуживаются возможные приложения".
"Красиво, но непонятно", - сказал про себя Варгин. Он полистал рукопись.
Да, это нахрапом не возьмешь. Вернулась Кэтрин.
- Чай поставила. Что-нибудь интересное нашли? - спросила она, указывая на
рукопись.
- Не знаю. Надо читать. Кстати, почему на "вы"?
- Учитывая ваш возраст и мое воспитание...
- Ну, Жаркомба, погоди, - он начал оглядываться по сторонам.
- Улики ищете?
- Да, надо идти.
- На ночь глядя? - спросила Кэтрин и добавила сухим тоном: -
Действительно, мне выспаться надо, завтра с утра в гимназию.
Варгин подозрительно посмотрел на нее и начал оправдываться:
- Нет, правда, надо идти, надо прочесть быстрее.
- Хватит оправдываться. Конечно, надо идти. Я закажу такси.
- А вот этого не надо, это нам ни к чему. Лишний расход. Ты мне расскажи
как, а я дойду.
- Спешите, земной человек?
- Правда, надо идти, надо торопиться. Столько еще неясного. - Варгин
смутился.
- Ладно, ладно, победитель, - махнув рукой, сказала Кэтрин.
- Ну какой я победитель.
- Скромный, - сказала Кэтрин. Она объяснила ему, куда идти. Потом
спросила: - Может, и мне позвоните, если выясните что-нибудь?
- Я позвоню и так. Конечно, позвоню. Только в вашем дурацком прогрессе сам
черт ногу сломит.
- Перестаньте сейчас же. Оставьте в покое, раз не понимаете. Все только
ругать могут. А сделать что-то полезное... Вы же не знаете, какие это
увлеченные люди. Да, они не очень-то красиво говорят. А сколько они
работают, вы знаете? Вы думаете, легко объединить, увлечь, наконец,
направить в организованное русло? Вот Эфже - это какой-то сгусток энергии,
он работает с утра до вечера. Я вообще не знаю, спит он или нет.
- Это меня радует, - вставил Варгин.
Она не обратила внимания на его замечание и продолжала:
- Вы знаете, что у нас было лет пятнадцать назад?
- Знаю, Жаркомба ходила в детский садик.
- Да я серьезно говорю. Мрак, хаос. Перезаполненность и перенасыщенность.
На улицах грязь, на заводах не продохнуть, институтов этих как собак
нерезаных. А теперь - красота и порядок...
- И сумрак законов, - добавил Варгин, но под взглядом Кэтрин пошел на
попятную: - Ладно, ладно, я же ничего и не говорю.
- Вот и не говорите. А позвонить просила, если что-то о брате узнаете. Ну,
идите, идите, - она посмотрела на часы. - Три часа ночи. Может, такси
вызвать? - снова предложила она.
Варгин отказался.
- Надо идти, я позвоню завтра, нет, сегодня. До свидания.
Она кивнула, он поцеловал ее и вышел. На улице вспомнил, что потерял ее
номер телефона. Ладно, повторим через справочную. Он шел по проспекту,
напевая что-то лирическое. "Все же хорошо, что я приехал на Санаторий.
Когда еще так погуляешь". Он совсем забылся и начал шаркать ногами,
разгребая нападавшие листья. Потом остановился, задрал голову вверх и
долго глядел на зеленое ночное небо. Кстати, почему зеленое? А, понятно,
спросил и ответил себе Варгин, желтый цвет городских огней смешивается с
собственным синим цветом неба. Ответил и прокомментировал: физическое
образование сказывается. Вдали замаячила какая-то тень. Когда Варгин
приблизился к ней, тень спросила:
- Закурить не найдется?
- Не курю.
- Что так поздно гуляете? - спросила тень.
- Поздно? По-моему, рано, - ответил Варгин, продолжая идти.
Тень пристроилась к Варгину и пошла рядом.
- Можно, я с вами пройдусь, мне тоже в ту сторону, - попросила тень.
- Идите, конечно, - разрешил Варгин, - только я спешу.
- Это ничего, согреюсь.
- Сами почему по ночам гуляете? - спросил Варгин.
- Объявления развешивал, - ответила тень,
- - Какие объявления?
- А вот, - тень протянула Варгину изрезанную с одной стороны полоску
бумаги.
Варгин прочел: "Одинокий интеллигент снимет комнату, желательно с
телефоном, в районе юго-запада. Звонить с 20-00 по телефону 13-10-17".
Снизу на лепестках номер был повторен многократно.
- Почему желательно с телефоном? - спросил Варгин.
- Менять легче будет, - ответила тень.
- Не пойму, - удивился Варгин. - Что же, в Санаториуме не хватает квартир?
Вон сколько домов вокруг.
- Вы, наверное, приезжий, - задумчиво сказала тень и добавила: - Это все
временно, мне, главное, работу найти.
- Что же, и с работой тяжело? - спросил Варгин. По проспекту промчался
черный автомобиль.
- С работой вообще ничего, а вот с интересной работой совсем туго стало.
Говорят, поезжайте в провинцию. Но это же смешно - в провинции наукой
заниматься.
- Почему со мной идете? - спросил Варгин.
- Вдвоем веселее, - ответила тень и остановилась. - Вот я и пришел. До
свидания.
- До свидания, - ответил Варгин.
Тень скрылась в переулке. Варгин крепче сжал пакет и прибавил шагу. Вскоре
он вышел на бульвар Лайт Вэй, ведущий к отелю. Пройдя немного, решил, что
гораздо приятнее идти по центральной аллее, сошел с тротуара и
остановился, давая дорогу автомобилю, ехавшему со стороны отеля. Машина
двигалась с потушенными фарами. Варгин был занят своими мыслями и не сразу
заметил возникшее неудобство. Что-то подобное случается, когда два
вежливых человека начинают уступать друг другу дорогу и от этого
невозможно становится разойтись. Роль второго вежливого человека играл
водитель автомобиля. Варгин применил верный рецепт: остановился и замер.
Машина тоже перестала дергаться, но двигалась прямо на него. В последний
момент Варгин прыгнул в сторону, но избежать удара ему не удалось.
* * *
Ай-я-яй, как неосторожно. Боже, что они подумают, что за манеры, скажут
они, в приличном обществе? Разве можно так неаккуратно? Он пытался
растянуть мгновения, как дети растягивают жевательную резинку. Но центр
тяжести вышел за основание опоры. Теперь падение неминуемо. Содержимое
начинает выплескиваться наружу, заливает белоснежную манишку, вызывая визг
и одновременно восторг. Потому что со стороны это всегда выглядит ужасно
красиво. Именно ужасно. Все его совершенство, линии блистающих граней,
выточенных мастерской рукой, великолепный посеребренный ободок вокруг
ножки, хрупкий остов и остатки содержимого падали вниз, навстречу
абсолютно упругому (в рассматриваемом приближении) и неподвижному камню.
За мгновение до столкновения Серый открыл глаза. Господи, какой позор мог
случиться, подумал он, постепенно осознавая, что это был сон. Удивительный
сон, где был первый сольный концерт, его собственный концерт. Он был снова
скрипачом, он ужасно волновался. И вдруг такая неудача - опрокинуть бокал
посреди торжественного банкета в честь его премьеры. Он, который гордился
своими руками, своей филигранной техникой... Позор.
Серый всматривался в потолок. С шершавой поверхности, побеленной негашеной
известью, свисали тонкие нити паутины. Нити покачивались. Но не от
сквозняка, которого не могло быть в закупоренном подземелье, а от потоков
углекислоты, выдыхаемой спящими дикарями. Те спали неспокойно. Раздавалось
какое-то странное подвывание или мычание. Это был Желудь. Хлыщ во сне
разговаривал и причмокивал, стараясь подгрести под себя воображаемую
подушку. Проще всех спал Корень - вытянувшись, лежа на спине, безмятежно
раскинув ноги и руки, храпел неимоверно, с посвистом, с подхлебом. "Спят
битюги, - подумал Серый, - им все хоть бы хны". Он ругал друзей, а злился
на себя. Первая ночь за несколько недель, когда коридорный спать не
мешает, а ему не спится. "Обойденный я элемент, как говорит Корень,
никчемный, - перешел на себя Серый. - Смычок неканифоленный". Больше всего
он боялся сойти с ума. Кто-то ему сказал, что если есть страх сойти с ума,
то, значит, расположение имеешь. Да что - кто-то, Хлыщ и сказал. Не со
зла, так, для интереса.
- У-у, - завопил Желудь.
Хоть бы коридорный пришел, разбудил их. Сам, наверное, устал и спит в
санитарной. А может, распоряжение поступило?
- Что же ты не спишь? - раздался вопрос.
- - Это ты, Корень? Ты не во сне? - спросил Серый.
- Какой тут сон. Каждые пять минут просыпаюсь.
- Ну уж, пять минут. Храпишь без задних ног. Корень промолчал.
- Корень, ты же видишь, все провалилось. Сколько времени прошло.
- Ничего, ничего. Вон, смотри, сегодня уже и не будят. А завтра,
глядишь... - не докончил Корень.
- Ты еще скажи, что все к лучшему, - перебил его Серый и добавил: -
Коридорный, наверное, устал каждую ночь орать.
- Все равно, нужно ждать, сколько договорились. А дальше что-нибудь
придумаем. Не отчаивайся...
- Слушай, Корень, ты не спи. Ты поговори со мной или расскажи что-нибудь.
Тяжело мне одному не спать. Расскажи про бомбу. А я усну.
- Ладно, слушай. Было это во время трехлетней кампании. Меня со
студенческой скамьи призвали. Попали мы в окружение. Патроны на исходе,
снарядов вообще нет. Вызвал меня командир и спрашивает: "Рядовой Рубак, ты
у нас химик?" Я отвечаю, что, мол, химик-то я химик, а только полного
образования получить не успел. "Ничего, - говорит командир, - вот тебе
двадцать четыре часа, сделаешь бомбу. Если бомба получится приличная, к
званию бакалавра представлю". Я у него, конечно, поинтересовался, не
выдаст ли он еще чего-нибудь, кроме двадцати четырех часов. А он мне и
сказал: "Ищи сам, что найдешь, твое. Только не сделаешь бомбу, первым в
прорыв по минному полю пойдешь". Очень он был строг ко мне. Прошли
двадцать четыре часа, сделал я бомбу, сам не знаю как. Вызывает меня
командир и спрашивает: "Ну что, Рубак, сделал бомбу?" Сделал, я говорю,
только испытать не успел. Командир очень сильно удивился. "Я, можно
сказать, пошутил, - говорит он. - У меня такая привычка: когда туго,
шутить. Раз сделал, будем испытывать. Ты, я вижу, тоже юморист". Метрах в
пятидесяти от КП стояла вековая секвойя. Зарыли мы под нее бомбу. Человек
десять интересующихся помогали мне. Я командиру говорю, пусть, мол, они
все отойдут метров на тридцать, в траншею залягут. Он смеется. А я
волнуюсь, вдруг она вообще не взорвется. Не стали они далеко отходить, а
так, залегли невдалеке. Я вставил шнур, поджег его и отбежал куда
подальше. Залег, руками голову прикрыл. Время идет, а бомба моя молчит. Я
прикинул - по всем срокам должна уже была взорваться, но лежу дальше.
Командир же мой оскорбительно встал во весь рост и шутки отпускать начал.
В этот момент и долбануло. В общем, К.П как корова языком слизала. Двоих
убило, а командира мы потом нашли. Его контузило только слегка. А как из
окружения мы вышли, командир по команде донесение про мою бомбу пустил.
Через год мне присвоили звание бакалавра химических наук. Слышь, Серый?
Спишь, что ли?
- Да какое там спишь, - ответил Серый. - Хорошо тебе, Корень, ты хоть
рассказы сочинять можешь. Тебе здесь даже полезно. Думай, сколько хочешь.
Думать не воспрещается. А я? Мне что делать? Слушай, Корень, может, ты
бомбу сделаешь? Подорвем все к чертовой матери.
- А какой смысл? - спросил Корень.
- Смысла никакого нет. Смысла вообще ни в чем нет. - Немного помолчав,
Серый продолжал: - Страшно мне. У меня воспаление какое-то в мозгу.
Понимаешь, Корень, я не могу сосредоточиться на определенной мысли. Я
чувствую, как во мне кто-то сидит и как кнутом гонит мысли, то одну, то
другую, будто перебирает их, будто ищет самую главную, но найти не может.
Он страшен, этот кто-то. Мне кажется, он и подбрасывает мне то одну, то
другую мысль. Да и не один он. Двое их, понимаешь, Корень, двое. Сидят и
четками перебирают, посмеиваются. Один злой такой, а второй добренький.
Страшен он, этот добренький. Он все врет и врет, как будто помочь хочет.
То этим обнадежит, то тем. А сам, это я точно знаю, не верит ни одному
своему слову. И перед злым все за меня заступается, вроде помочь хочет.
Как будто он против того. Но самое отвратительное, что он знает, что я про
него все понимаю, и при этом продолжает врать. Мне недавно мысль смешная в
голову пришла. Вот сон - фантазия, пьеса, можно сказать. А сценарий есть у
него? Я думаю, есть. Я думаю, что самый неимоверно глупый и неестественный
сон заранее запрограммирован. Да, о чем это я? Понимаешь, врет он мне и не
стесняется, не боится, что я знаю. Уверен, что я ему ничего не скажу, не
упрекну. А мне стыдно за него и неудобно. Я с детства не могу человека
поставить в неудобное положение. Боже, что я говорю. Видишь, Корень, не
выдержу я, наверное. Корень, слышь?
Корень не отвечал - опять уснул. Но долго спать ему не пришлось.
Заскрипела дверь санитарного шлюза.
- Вот тебе и коридорный. Легок на помине, - сказал Серый.
- Да нет, кажется, не он, - возразил вновь проснувшийся Корень и добавил
про себя: "Не один он".
Послышался нарастающий топот и еще какое-то странное шуршание, как будто
волоком тащили что-то. Раздались голоса.
- К восьмому блоку тащите, - голос коридорного.
- Да нет, не к восьмому, а к восемнадцатому, - возразил незнакомый голос.
- Ты меня еще учить будешь, ублюдок? - заорал коридорный.
- Давай к восьмому, вишь, как орет, - сказал еще один незнакомый голос. -
Ему виднее. Наше дело маленькое.
Дверь открылась. Двое санитаров втащили в блок какого-то пьяного.
- Вот вам вместо Бычка, - сказал коридорный. - Свято место пусто не бывает.
Новичок шатался из стороны в сторону. Был он с виду совершенно невменяем,
но брюки ни на секунду не отпускал. Его посадили на свободную кушетку.
Санитары вышли, а коридорный чуть задержался и сообщил:
- Звать его Карликом, - и хлопнул дверью. Корень слез с кушетки и
подхватил Карлика, когда тот уже собирался свалиться на пол.
- Эй, вы там, нельзя ли потише?! - взмолился проснувшийся Хлыщ. Он протер
глаза. - Ба, в нашем полку прибыло. Откуда же такая прелесть?
- Не знаю, что и сказать. Вряд ли это как-то связано с Бычком, - сказал
Корень. - Ладно, давайте спать. Завтра разберемся.
Дикари разошлись по кушеткам. Один Корень задержался.
- Вот тебе и Карлик, - сказал он, глядя на свисавшие с кушетки ноги.
* * *
Вначале появился запах и какое-то странное скворчание. Было в этом что-то
очень знакомое, но он не решался открыть глаза. Ему казалось, что он лежит
в зоне повышенной вулканической деятельности где-то в долине гейзеров.
Чмок, чмок, плюх. Планета Скворчалья подумал он. - Нужно протянуть
манипулятор и взять пробу грунта. Вот она, теплая планета, вполне
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг