ног до головы и спросил:
- Кто такой?
- Коридорный Цирик, - браво ответил Варгин.
- Новенький? - подозрительно разглядывая Варгина, продолжал допрос
коридорный.
- Именно новенький.
- Черт знает, что делается, - выразил недовольство коридорный и открыл
дверь пошире. На улицу вывалило несколько десятков дикарей в сопровождении
охраны. Дикари построились в колонну по двое.
- Эй, новенький, ты из какой зоны? Варгин замялся, не зная, что ответить.
Коридорный переспросил:
- Ты из "А" или из "Б"?
- Из "Б", - выбрал Варгин.
- Будешь замыкающим, - крикнул коридорный, отбегая в голову колонны.
Колонна тронулась, оставляя позади себя абсолютно непроходимое изжеванное
месиво. Происходящее однако никого не расстраивало. Послышалось бодрое
переругивание, раздался нервический смех. Наступило общее разухабистое
веселье. Коридорный Цирик изображал неистовое усердие, стараясь не ударить
лицом в грязь. Он шел и удивлялся своему внезапному перевоплощению. "Как
это они меня задействовали? Ни тебе инструктажа по технике безопасности,
ни спецодежды. Карточку, и ту не спросили. Видно, точно рожа у меня
режимная". Время от времени коридорный Цирик доставал что-то из кармана,
вертел этим чем-то туда-сюда, а потом незаметно прятал обратно. Впрочем,
никто на него не обращал внимания, и все это могло показаться излишней
перестраховкой. Они прошли метров триста, так что из всех застроек пустыря
осталась видна лишь труба. Колонна остановилась у края внезапно возникшего
на пути котлована.
- Тренаж, - крикнул коридорный и отступил в сторону.
Дикари быстро исчезали в котловане. Варгин подошел к самому краю. Внизу,
куда вела почти отвесная лестница, раскинулось большое, усеянное камнями
поле. По этому полю словно муравьи ползали дикари. На первый взгляд ему
показалось, что их движение совершенно случайно, но, присмотревшись,
Варгин заметил, что это не так. Сотни и сотни существ образовывали два
взаимопроникающих потока, направленных навстречу друг другу. Движение было
явно упорядоченным.
- Ну, вот и все, дикари заняты делом, можно пойти отдохнуть, - сказал
коридорный Варгину.
"Странные игры", - подумал Варгин и спросил:
- Что они делают?
Коридорный удивленно посмотрел на Варгина.
- Кто давал рекомендацию?
- Коридорный Матфей Унитер, - нашелся Варгин.
Его ответ явно успокоил недоверчивого собеседника, тот даже с уважением
посмотрел на Варгина и пояснил:
- Тренаж есть тренаж. Берешь камень побольше и тащишь подальше на половину
противника, условного, конечно. Справа - зона "А", слева - зона "Б".
Дотащил, и айда обратно за следующим. На чьей половине камней не
останется, тот и выиграл. Выиграла зона "А" - двойной обед за счет
противника. Вот такие стимулы.
- А эти что - боковые судьи? - спросил Варгин, показывая на вооруженных
охранников, стоявших цепью вокруг котлована.
- Санитары? Хе-хе, - засмеялся коридорный. - Точно, судьи. Если что не
по правилам, убирают с поля. Коридорный Цирик тоже засмеялся.
- Хватит, - вдруг оборвал коридорный. - Пойди переоденься. Давай, давай,
новичок, - похлопал Варгина по плечу незнакомец.
Что же, фактов достаточно, по крайней мере для организации чрезвычайной
комиссии Сообщества. Теперь главное - выбраться отсюда. Варгин двинулся
обратно. Кое-как он добрался до проходной. Заходя внутрь, оглянулся назад,
на скучные постройки. В общих чертах ему было все ясно. Оставались
некоторые непонятные детали. Например, неясно было, где они держат такую
прорву народа. Но времени было в обрез, и надо было еще успеть связаться с
Кэтрин. Пропуск сработал и в обратном направлении. По-видимому, охрана не
имела никаких специальных распоряжений на случай, ест Варгин заглянет в
прачечную. "Здесь, мистер Глоб, вы ошиблись, - думал Варгин. - Но не дай
бог вам узнать об этом раньше, чем я покину Санаторий". Он прекрасно
представлял себе позицию властей: Варгин, знающий правду, не должен
покинуть живым Санаторий. Но это лишь обязывало его удвоить бдительность.
Удручала легкость, с которой он проник в прачечную, в так называемую
прачечную, а потом вышел назад. Спрашивается, как он, имея дело с такими
лопухами, так долго давал себя водить за нос? Отходя все дальше и дальше
от страшного заведения, он все яснее и яснее осознавал, что именно этот
вопрос будет для него главным, когда он вернется на Землю. Его опыт сыграл
с ним злую шутку. Безмятежная картина всеобщего благополучия, а главное,
всеобщего молчаливого одобрения действует усыпляюще на человека,
разбалованного свободой, культурой и демократией. Ссылки на опыт кое-что
оправдывают, но совсем не так много. Куда, спрашивается, он смотрел и о
чем он думал после того, как ему растолковали про нетривиальный прогресс?
Разве не мог он догадаться сразу, что всякое искусственное торможение
невозможно без искоренения новых идей, и не только идей, но в первую
очередь искоренения тех, кто может производить на свет идеи? Может быть,
он и понимал это, скорее, даже наверняка понимал, но не решался поверить,
принимая более гуманную модель этаких нерадивых социальных
экспериментаторов, движимых утопическими мечтами. Мрачновато получается
для утопии, заключил Варгин, вступая в городские кварталы.
Первым делом он позвонил Кэтрин. Никто не брал трубку. Ничего страшного,
мысленно успокоил себя Варгин. Он поспешил в отель. У отеля, куда Варгин
приехал на такси, стояли две черные машины. Одну из них он сразу узнал.
Это был автомобиль Глоба. Действительно, в номере его ждал министр.
- Добрый день, мистер Варгин, - не вставая с кресла, приветствовал Глоб.
- Разрешите войти? - спросил Варгин.
- Какие могут быть вопросы? Вы у себя дома.
- Разве?
- Не надо кипятиться. Что же вы хотите, чтобы я, министр туризма, сидел у
порога и ждал бы вас неизвестно сколько времени?
- Во-первых, туризм оставьте для подписчиков "Санаториум тайме".
Во-вторых, все это ваши проблемы.
- Мои проблемы? - обижаясь, переспросил Глоб. - Вы просили рукопись Ремо
Гвалты, или она вам больше не нужна? Нужна? Нужна. Согласитесь, не могу же
я такую важную, - слово "важную" министр произнес с какой-то двусмысленной
интонацией, - вещь посылать почтой. Я должен передать ее в руки. Но где
эти руки? - патетически вскрикнул Глоб. - Кстати, где вы гуляете? Где это
вы так извозюкались? Поглядите на себя, что за вид? - Министр подошел к
Варгину и начал внимательно оглядывать его. Варгин молчал. - Прогулки под
дождем? - подсказал Глоб. - А где ваша спутница? - наседал министр.
В этот самый скользкий момент раздалась телефонная очередь. Варгин мельком
посмотрел на часы. Был час, условленный для звонка Кэтрин. Он снял трубку.
- Варгин слушает.
Министр принял отсутствующий вид.
- Слава богу, - услышал он взволнованный голос Кэтрин.
- Я вас слушаю.
- Там кто-то есть? - спросила Кэтрин.
- Да, отель "Улыбка Фиббоначи", - ответил Варгин.
- Глоб? - спросила Кэтрин.
- Я же говорю вам - отель, - сказал Варгин.
- Что-то изменилось? - спросила Кэтрин.
- Нет, вы ошиблись, это не триста четвертый номер, - сказал Варгин.
- До встречи, - сказала Кэтрин.
Варгин положил трубку. Он посмотрел на часы. Разговор длился не более
сорока пяти секунд. Следовательно, засечь звонившего невозможно. Все же,
господа, без современной техники тоже далеко не уедешь, подумал он и
спокойно посмотрел на Глоба. Варгин прекрасно понимал проблему, мучившую
Глоба. Если Варгин узнал хоть что-то существенное, то выпускать его ни в
коем случае нельзя. Убирать же Варгина так, на всякий случай, неразумно.
Пришлют другого, еще более опасного. Идеальным был бы вариант глупого
Варгина, Варгина-простачка. Вернется такой доверчивый ягненок на Землю,
успокоит там всех, глядишь, и закроют вопрос. И теперь самая главная
проблема Глоба состояла в том, чтобы выяснить, кто же перед ним: ягненок
или будущий труп. Варгин считал первейшим своим долгом помочь министру
разобраться в столь важном деле. Он не торопил события и начал с рукописи.
- Где же рукопись?
- Пожалуйста, - Глоб протянул Варгину шершавую картонную папку с надписью
"Дело ©..." и добавил: - Конечно, здесь копия. Я надеюсь, копии достаточно?
Варгин молча взял папку. Не дождавшись ответа, Глоб, то ли спрашивая, то
ли утверждая, сказал:
- Значит, улетаете.
- Значит, улетаю, - подтвердил Варгин. - Если, конечно, опять расписание
не изменили. Министр ухмыльнулся.
- Нет, нет. Полный порядок, - успокоил Глоб. - Так где же вас так
угораздило?
- В стольном граде Санаториуме. Совсем ваш город к дождю не приспособлен.
- Увы, это так. Для нас дождичек - все равно что для вас землетрясение.
Никто, так сказать, не застрахован. Знаете ли, вспоминаю дождик
позапрошлого года. Вот это был катаклизм. Три дня лил как из ведра.
Страшно вспомнить. Потоп, паника, давка. Все службы - в ружье, то есть в
переносном, конечно, смысле. Подземные реки вспять пошли, канализация
перешла в инвертируемый режим, отдыхающие из окон выбрасывались прямо-таки
на асфальт. Пять тысяч самоубийств в день. Я уж не говорю о травмах,
переломах, вывихах на скользких тротуарах.
Варгин покачал сочувственно головой. Министр вдруг спросил:
- Значит, и вы поскользнулись?
- Да, именно поскользнулся, даже стыдно, - честно признался Варгин.
- Поскользнулись - и в глину, - подсказал министр.
- В глину, - осторожно подтвердил Варгин.
- Ах, право, в самом деле, что я привязался к вам с этой грязью? Будто нам
больше не о чем поговорить, кроме как о розовой глине. Свидимся ли еще,
неизвестно. Я ведь даже к вам привык. Вот не часто мы с вами виделись, а
все хожу, думаю, где он, Варгин, неугомонная душа, земной человек? Честно
скажу, надоели мне эти рожи унианистские. Долдонят себе чушь всякую,
поговорить по-человечески не с кем, все так и носишь в себе. Да, а что
делать? Пойди скажи кому-нибудь о своих сомнениях, печалях, горестях - в
глаза смеяться будут, по плечу хлопать начнут и тут же продадут тебя ни за
грош ни за копейку, за глаза ренегатом назовут, да еще и телегу
начирикают. Смешные они, я же сам эти телеги и читаю. Смешные, но мерзкие.
Обидно даже, что такое доброе дело с такой сволочью поднимать приходится.
Не все, конечно, сволочи, но многие. Вот взять хотя бы поэта нашего
незабвенного, Пэтри Пасху. Вы, наверное, Игорь Михайлович, уж позабыли про
него.
Варгин действительно не сразу вспомнил, о ком речь.
- Ну как же, помните, на ужине у президента: "Пускай Вселенная корчится,
скрипя суставами на вираже..." Вот этот поэт на самом деле не поэт, а
писатель. У него на два стишка пять анонимок приходится. Причем, заметьте,
собрание сочинений к изданию готовит в шести томах. Плодовит, собака. Не
дай бог такому на перо попасть, так высветит - себя не узнаете. Вы
простите меня, что я к вам в жилетку.
Варгин пожал плечами, не совсем понимая, куда клонит министр. Тот
продолжал:
- Вот, предположим, понравилась вам женщина. Мысленно, конечно,
предположим. Казалось бы, смешной трудности дело, чего проще, живи, как
умеешь. Ну какие, скажите, здесь проблемы с окружающей средой? Кому какое,
спрашивается, дело до твоих привязанностей? Так нет же, эта мерзкая
окружающая среда начинает так тебя окружать, что просто не продохнуть от
нее. Дело усугубляется, к несчастью, тем, что женщина эта, предположим,
некто К., вовсе не такая простая штучка, как вам на первый взгляд
представлялось. К тому же надо добавить разные отягчающие обстоятельства,
как-то: служебный долг, государственный долг, долг чести, да еще бог
знает, какой долг. Все это начинает интерферироать самым неприличным
образом, создавая впечатление какой-то феерической борьбы. В результате
дело кончается самым что ни на есть скучным и банальным образом, то есть,
конкретно, письмом в соответствующие инстанции с неразборчивой подписью в
конце. - Министр сделал многозначительную мину, которая, впрочем, ничего
не объясняла. Он продолжал: - Но все это, конечно, совершеннейшие
фантазии, дорогой Игорь Михайлович. Нам бояться нечего, нам и скрывать
нечего. Подумаешь, бумага...
- Выражайтесь, пожалуйста, конкретнее, потому что я ничего не понимаю, -
попросил Варгин.
- Да, вы правы. Очевидно, зарапортовался. Виноват. Я единственно думаю, не
выкинул бы кто-нибудь эдакое коленце и не доложил бы на Землю насчет, так
сказать, некоторых подробностей из личной жизни...
Варгин нервно засмеялся.
- Так вы насчет меня?
- Боже упаси - то есть, конечно, про вас. - Глоб опять подошел . Варгину,
принюхиваясь и приглядываясь.- И где же это вас так угораздило? Да-а, -
протянул Глоб, щелкнул пальцами и продолжал: - Я вам вместе со статьей
кое-какие документики присовокупил. Справки, фотографии, записи допросов
свидетелей. В общем, не с пустыми же руками вам домой возвращаться. Все
только по делу Ремо Гвалты.
- Очень признателен вам, - вежливо поблагодарил Варгин. - Обязательно
воспользуюсь.
- Приятно с вами общаться, - расплываясь в улыбке, сказал Глоб. - Ей-богу,
жаль расставаться. Вы не против, если я приду на вокзал проводить?
- Буду рад.
Министр ушел однако не сразу. Прежде он спросил:
- Может быть, у вас остались какие-нибудь сомнения?
- Сомнения всегда остаются, - ответил Варгин, - но по существу мне все
ясно.
- Хорошо, что ясно, а то, я думал, может, вы фабрику-прачечную посетить
желаете? Лучше, как говорится, один раз увидеть...
Варгин представил, какая была бы рожа у министра, если бы он согласился.
Получилось неприятное зрелище, и он не воспользовался любезным
приглашением Глоба. Казалось, министр обрадовался этому.
- Не прощаюсь, - сказал Альферд Глоб, выходя из номера.
"Лучшее-враг хорошего, - подумал Варгин. - По-хорошему я бы на их месте
устроил мне несчастный случай". Он посмотрел на часы. Нужно было спешить,
через полчаса должна прийти Кэтрин. До отлета три часа. Варгин развернул
папку "Дело ©...". Сверху лежала копия статьи Ремо. Он внимательно
просмотрел все листы- никаких купюр, копия была копией, Варгин пытался
представить, что вообще значит эта статья. "По-видимому,- думал он, -
Гвалта перед арестом почувствовал неладное. Самое ценное решил спрятать.
Следовательно, ничего более ценного, чем эта статья, у него не было".
Варгин еще раз прочел абстракт. Теперь текст воспринимался совершено
по-другому, чем тогда, у Кэтрин. Теперь он видел страшную подоплеку
абстрактных математических терминов. Перед ним лежала гениальная по своей
простоте математическая модель нетривиального прогресса. Варгин дочитал до
конца, отбросил в сторону статью и растянулся на диване. Голова его была
занята разными умными мыслями, одна из которых особенно тревожила. Из
текста следовало, что не кто иной, как Ремо Гвалта, и является отцом
нетривиального прогресса. Как же так его, беднягу, угораздило? Варгин еще
раз перелистал рукопись и вдруг заметил одну деталь, которая его
несказанно поразила. В этот момент в дверь постучали. Варгин посмотрел на
часы и сказал:
- Входи.
Это была Кэтрин. Она молча подошла к нему и обняла его за шею.
- Ты был там? - спросила она шепотом.
- Давай выйдем, - предложил Варгин.
В коридоре они столкнулись с горничной Лизой. Та прошла мимо, будто не
замечая Варгина. Совсем дискредитировал себя, решил он. На улице Варгин
рассказал Кэтрин все, о чем узнал. Она шла рядом промокшая, ужасно
некрасивая, и никак не реагировала на его слова. Казалось, она вообще ни
на что не реагировала.
- Почему ты молчишь? - остановившись, спросил он.
- Я страшная?
- Как мокрая курица.
- Это хорошо.
- Ну, рассказывай, что там у тебя, - не вытерпел он.
- У меня сегодня праздник, - она попыталась улыбнуться. Улыбка получилась
какая-то жалкая. - Ой, - вспомнила она, - пес некормленый дома сидит.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг