Варгин провел рукой по корешкам книг.
- Неужели он столько написал?
- Плодовит, - Унитер даже причмокнул. - Мало того, он же химик, не меньше
ста статей имеет. .
- А сейчас он пишет? - спросил Варгин.
- Кто его знает. Писать-то, наверно, пишет, а не печатают. Сидит
где-нибудь в провинции, с урожаем борется.
- Но ведь это по меньшей мере ужасно, - сказал Варгин.
- Еще один обезумел от ужасов нетривиального прогресса, - прокомментировал
Унитер. - Ну, не печатают. Чепуха какая. Все равно никто не читает. А те,
кто читает, так пусть они хоть то прочтут, что уже давно написано. Не
сейчас, так потом напечатают, лет через сто. Я вообще не понимаю, зачем
спешить с этим? Как будто хороший писатель пишет для своих современников!
Хороший писатель пишет для потомков. Да-да, не смейтесь.
Варгину действительно стало смешно. Он почувствовал за словами Унитера
какой-то тайный интерес. Промелькнула неожиданная мысль. Варгин спросил:
- Сами-то вы, часом, не писатель?
- Пишу, когда время есть, - скромно сказал Унитер.
Он поманил Варгина за собой. В соседней комнате он раскрыл дверцу шкафа.
На полках стояло десятка два переплетенных рукописей.
- Разрешите? - спросил Варгин.
- Пожалуйста.
Варгин взял рукопись потолще, развернул и прочел: "Посвящается далеким
потомкам. Внукам лжецов, шантажистов и бюрократов, правнукам цензоров,
убийц и прочих негодяев. Посвящается вам, дети ротозеев и бездельников,
потомки демагогов и доносчиков. Вам, отпрыски угнетателей и душегубов..."
- Ну как?
Варгин пожал плечами.
- Да вы, Матфей Унитер, оптимист.
- Зря иронизируете. Будущее всегда лучше прошлого, потому что вопрос о
том, что лучше или хуже, решают те, кто будет жить, а не те, кто жил.
Варгин решил перевести разговор в более конкретное русло.
- Какие цели преследуют эти, как вы выразились, кретины, с которыми
связался Ремо Гвалта?
- Эти люди сами по себе никаких целей не преследуют, они просто куплены.
Куплены теми, кому нетривиальный прогресс поперек горла стал.
Промышленникам, например, производство которых основано на освоении все
новых и новых ресурсов. Вы спросите, что общего между промышленниками и
Ремо Гвалтой? Глупо думать, что такого человека, как Ремо Гвалта, можно
купить. Купить нельзя, а обмануть можно. Представьте себе, вы - ученый,
работаете над очень важной, как вам кажется, проблемой. Вдруг вам говорят:
сворачивай свою работу, она может иметь опасные последствия для самого
существования цивилизации. Но вы ничего не хотите об этом слышать, ведь вы
уверены, что никакой опасности ваши исследования не представляют. Один
чистый интерес. Так сказать, фундаментальные исследования. Вы не
подчиняетесь просьбе. Тогда издают закон о вредности некоторых научных
направлений и согласно этому закону увольняют вас с работы. Вы негодуете,
возмущаетесь. Вам предлагают другую научную работу, тоже интересную, но не
вредную. Но вам не хочется заниматься ничем другим. И тогда вы становитесь
вне закона. Начинаете метаться туда-сюда и наконец попадаете в компанию
таких же недовольных и готовых действовать. Вас объединяет одна цель -
борьба. И вы начинаете бороться, печатаете всякие воззвания, взрываете
правительственные учреждения. Так вы окончательно стали государственным
преступником. Теперь вам уже и дела нет до того, поддерживает вас народ
или нет. А народ-то не поддерживает, народ понял хорошую жизнь и
отказываться от нее не собирается. Вот так, мистер Варгин.
Речь коридорного странным образом перекликалась со словами Альферда Глоба.
Это обстоятельство раздражало Варгина, как раздражала и суть сказанного.
- Кто же определяет вредность научной проблемы? - спросил он.
- Специальная государственная комиссия.
- Кто входит в ее состав?
- Компетентные лица: экономисты, биологи, экологи, да много кто еще,
активисты УНП, например, ученые, поддерживающие нетривиальный прогресс.
Конечно, возможны ошибки. Но кто от них застрахован? Лучше уж разок
ошибиться, нежели пропустить опасное делу исследование. Да-с, - настаивал
Унитер, глаза его как-то плотоядно заблестели, и весь он стал походить на
хищника из зоопарка, измотанного каждодневной пыткой видеть ротозеев,
которые приходят поглазеть на него и которых он с удовольствием бы слопал
вместе с ихними конфетами, пряниками и мороженым.
- Еще вопрос, - попросил Варгин.
- Да, пожалуйста.
- Почему фабрика-прачечная номер сто сорок семь опутана таким покровом
секретности?
- В каком это смысле?
- Справочная никаких данных не дает. Отвечают, что такой прачечной вообще
нет.
- Так и говорят, что нету? Хе-хе-хе. Ну и напугал же их Гвалта! Я думаю,
что органы перестраховались. Обнаружили преступника в прачечной и
засекретили ее. Ведь Гвалта жил прямо на работе, в подсобке. Хе-хе,-
непонятно было, смеялся Унитер или кашлял. - Не стоит придавать этому
значения. Прачечная работает, как ей и полагается. Слава богу, стираем,
сушим, отбеливаем. Так что, если чего постирать надо, так пожалуйста. Я
зам могу без очереди устроить. Вон у вас пятно на свитере, - Унитер
подскочил к Варгину и шутовским образом схватил того за свитер. - Вот
пятно, гляньте. Прямо сейчас пойдем и постираем. Сразу убедитесь, что
прачечная целехонька.
Варгим оторопел от неожиданной перемены в поведении коридорного. Он с
трудом вырвался из цепких рук хозяина роскошной библиотеки и сказал:
- Что за странная спешка? Я и сам отстираю пятно.
- Ладно, ладно, я пошутил, - сказал Унитер, явно сожалея, что нельзя прямо
сейчас же отвести Варгина в прачечную. - Стирайте сами на здоровье.
Они спустились в гостиную. Здесь хозяин стал предлагать Варгину вареных
раков. Сказал, что сам лично отловил их прямо в городском пруду.
- Отличные раки, - искушал Унитер. - Представляете, ножка перламутровая,
мясо нежное, как поцелуй девушки. Я уж не говорю о вкусе. Вы раков давно
ели? Поди, и в Красной книге уже не найдешь на этой вашей Земле?
Варгин не обратил внимания на выпад.
- Вы член УНП?
- Нет, - ответил Унитер, - но я сочувствую движению. Уж больно идея
красивая.
- Какая идея?
- Идея нетривиального прогресса. Великолепно придумано: и волки сыты, и
овцы целы. С одной стороны, известно: охрана окружающей среды. Поднимается
на знамя лозунг, который близок каждому - спасем все живое. За один только
лозунг получаете тридцать процентов избирателей. Но как реализовать,
каковы, так сказать, средства? И здесь начинается тонкая игра. Для начала
ниспровергается понятие общества. Действительно, что значит - интересы
общества? Абстрактная чепуха, нечто бесформенное и неконкретное. Что такое
общественная справедливость, общественное счастье, общественные
потребности? Все это суть понятия отвлеченные, понятия, чуждые сердцу
отдыхающего. Итак, давайте откажемся напрочь от общественного развития.
Кому от этого хуже станет? В массе всем глубоко наплевать на это развитие.
Каждому важны его личные перспективы. Всех интересует личный счет в банке,
а не валовой прирост продукции. Тогда объясняется, что интересы каждого -
святая святых, наше, так сказать, национальное достояние. Представьте
себе, рождается человек, подрастает, получает образование, профессию. Как
сделать так, чтобы он всегда был доволен? Нужно только одно - дать ему
уверенность, что завтра он будет жить лучше, чем сегодня. Гарантируемый
индивидуальный прогресс - вот предвыборная платформа УНП. Каждый может
пройти путь от коридорного до президента. Может, но не обязан. Конечно,
если вы стабилизировали экономику, то есть занулили прирост валового
продукта, то, будьте добры, обеспечьте стабилизацию роста населения. Но
это не очень сложная проблема. При высоком уровне жизни, которого мы
достигли, три ребенка в семье большая редкость. Проблема в другом. В
замкнутом обществе неизбежно возникает элита. Дети состоятельных людей не
могут начинать снизу. Не могут, если не отменить права наследственности. А
его нужно отменить. Его и отменили. Теперь, хоть ты сын дворника, хоть
министра, судьба твоя в твоих руках. Справедливо? Да! Демократично?
Конечно! Итак, люди довольны, природа цела.
- Да, необычный прогресс получается. Я бы даже сказал, уникальный.
- Уникальный? - переспросил Унитер.
- Именно уникальный. Ни на одной из планет Содружества ничего подобного
нет. Это должно наталкивать вас на размышления. Или вы считаете, что вы и
вправду авангард?
- Лидеры УНП так и считают. И знаете, быть может, справедливо считают.
Ведь что проповедуете вы? Неограниченный экспоненциальный рост,
колонизацию космоса. Да что там космоса, всей Вселенной. Ведь так?
- Примерно так.
- Но возникает вопрос: почему же эту вашу Вселенную до сих пор никто не
освоил? За десять миллиардов-то лет с вашим экспоненциальным прогрессом
такого наворочать можно было, голова кругом идет. А нет ничего этого во
Вселенной. Не видно никаких следов колонизации. Где они, ваши странники
меланхолические, посттехнократические пилигримы? Нет их. Значит, и не было
этой колонизации. Ни к чему она. Не будете же вы утверждать, что вы первые
такие умники во Вселенной?
- Мы занимаемся этой проблемой, - сказал Варгин.
- Именно занимаетесь, а здесь ее уже решили. Все разумное, что когда-либо
появилось во Вселенной или появится в ней, встает на путь нетривиального
прогресса!
"Последние слова докладчика утонули в аплодисментах. Все встали, зазвучала
скорбная музыка", - произнес про себя Варгин. Ему на память пришла речь
президента Чироги на товарищеском ужине. Варгин понял, что здесь ничего
нового не узнает. Он решил отказаться от раков с мясом, нежным, как
поцелуй девушки.
- Спасибо за интересную беседу. Все было на высоком уровне, особенно
библиотека. А раки - как-нибудь, в следующий раз.
- Когда же он будет, этот следующий раз? Поди, скоро уезжаете?
- Да, завтра улетаю. Но надеюсь еще побывать у вас на Санатории.
- Неужто Санаторий так приглянулся? - сверкая маленькими хитрыми глазками,
сказал Унитер. - Или, может быть, душу здесь нашли родную немужеского
полу? Ладно, ладно, - заметив, что Варгину не понравился его тон, -
приезжайте хоть отдохнуть. Приезжайте к нам лет через десять, вот тогда
поспорим, поговорим на общие темы. И раков покушаем. Это я уж вам точно
обещаю.
Баргин сухо попрощался и вышел. В воздухе пахло паленым: по дворам жгли
листья. Надо собирать вещи, пора домой, к своим двукрылам, подумал Варгин.
Но двукрылы уже не грели душу. Он перебирал в памяти все, о чем он здесь
узнал, и не мог ни за что уцепиться. Ах, как ему хотелось за что-нибудь
уцепиться! Вмешательство должно быть мотивированным, серьезно
мотивированным. Он подошел к телефону-автомату. Постоял немного и все же
решил позвонить. В трубке зазвучал знакомый голос:
- Кэтрин Гвалта у телефона.
- Это я.
- Здравствуйте.
- Это я, Варгин.
- Я поняла.
- Кэтрин, давай уедем отсюда. Здесь скучно.
- Куда уедем?
- На Землю.
На том конце провода глубоко вздохнули.
- Что же вы там со мной будете делать?
- Ты не хочешь?
- Я хочу, но это было бы слишком глупо с моей стороны - лететь с вами на
Землю.
- Перестань называть меня на "вы". Почему глупо?
- Потому что я очень привязчивая.
- Что еще за глупости?
- Конечно, глупости. Вот и вы это понимаете...
- Я ничего не понимаю.
- Ну, как вам объяснить, это же просто. Если я привыкну к вам, я не смогу
быть без вас.
- Вот и хорошо. Значит, едем?
- Нет, это исключено.
- Кем исключено?
- Обстоятельствами. Здесь у меня любимая работа и важное дело. Я же не
могу все бросить.
- Какое у тебя здесь дело? - перебил ее Варгин, нарываясь на скандал.
- Вы прекрасно знаете, какое дело.
- Да ведь бред это все, нервное заболевание, общественный выверт. Утопия!
Через десять-двенадцать лет все развеется как дым. Развитие не остановишь
искусственно. Нельзя сказать человеку: не выдумывай ничего нового. То-есть
сказать, конечно, можно, но сделать нельзя. Все равно найдется
какой-нибудь Кулибин, Эдисон, Лавуазье. Ты ему на работе запретишь думать,
он дома начнет выдумывать, в сарае. Днем запретишь, ночью будет во сне
придумывать. Тут уж ничего не поделаешь.
- Очень даже поделаешь. Если припрет, то все получится,- возражала Кэтрин.
- И потом, зачем так утрировать? Никто не запрещает думать,
экспериментировать, изобретать. Вот как раз и думай, как устроить
нетривиальное развитие. Знаете, сколько нерешенных проблем?
- Представляю, - с издевкой сказал Варгин. Кэтрин почувствовала это,
сказала ледяным голосом:
- Больше я не намерена выслушивать ваши необоснованные выпады. Прощайте.
Она положила трубку. Вот и поговорили. Выходя из будки телефона-автомата,
Варгин чуть не наступил на дворнягу.
- Вы звонить? Пожалуйте, - Варгин приоткрыл дверь будки, приглашая собаку
войти. На приглашение человека собака ответила усиленным маханием хвоста.
- Значит, звонить не будем. - Варгин потрепал дворнягу и пошел прочь. Та
увязалась за ним. Так они прошли метров сто. Дальше Варгин собирался ехать
на такси.
- Ну, псина, пока. Иди домой, иди. Видишь, мне нужно ехать.
Рыжая лохматая дворняга не собиралась идти домой. Варгин стал рыться по
карманам, надеясь найти хоть крошку. Собака следила за его движениями,
наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Ничего съестного, конечно,
в карманах не было. Чтобы у собаки не осталось никаких сомнений, Варгин
даже вывернул карманы брюк.
- Вот видишь, ничего у меня нет. Так что прощай.
Варгин остановил такси и попросил отвезти его в отель. Через несколько
минут он обернулся и увидел, что дворняга рысью бежит за машиной. Она
старалась изо всех сил, но не поспевала. Постепенно она стала отставать, и
когда подрагивающее рыжее пятнышко стало еле заметным на фоне далеких
прохожих, домов и деревьев, Варгин остановил машину и вышел. К отелю
человек и собака пошли пешком. У дверей отеля человек сказал:
- Ты меня подождешь здесь, Я быстро, только посмотрю, нет ли чего от
министра Глоба. А потом мы пойдем к Жаркомбе. Может быть, она хоть тебя
полюбит.
Никакой почты на этот раз ему не поступило. Значит, нужно разыскать
министра и напомнить о статье Ремо Гвалты. Кроме того, недурно было бы
выполнить главную задачу: выяснить, кто же этот самый Феликс Жижин.
Варгин с трудом уговорил таксиста на провоз четвероногого пассажира: уж
больно вид был заброшенный у рыжего пса, да и родословная подкачивала. У
самой двери Кэтрин он сказал собаке:
- Ну, была не была, не бойся. Я сам боюсь. Он позвонил.
- Кто там?
- Мы.
- Ой, какая хорошая собака, - открывая дверь, воскликнула Кэтрин.
Псина завиляла хвостом. По всему было видно, что они понравились друг
другу.
- Вот встретил по дороге... - оправдывался Вар-гин. - Ничего, что она
такая лохматая? Зато у нее глаза красивые.
- Сами вы лохматый, - оттаивая, сказала Кэтрин.- Заходите же. Надо ее
срочно стирать.
- Ты собираешься ее оставить у себя?
- Конечно. Она ведь ничья, совсем бездомная. Другая ведь к вам не
пристанет. - Варгин не спорил. - Как же ее зовут? Кстати, почему ее?
Варгин пожал плечами. Они рассмеялись.
- Я думаю, его зовут Рыжик, - сказал Варгин.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг