центре поднимался банан. Совсем такой же, как на картинке в книжке про
Бармалея. Петрович помчался в сарай за стремянкой, чтобы успеть снять
урожай, пока Ромыч дремлет. Когда выскочил с лесенкой, на банане уже
висели гроздья плодов. Петрович приткнул лестницу к стволу и торопливо
полез вверх.
Вдруг сзади что-то брякнуло. Невольно оглянувшись, он увидел, что
приборчик выпал из руки Романа, а голова его грохнулась на подоконник.
Подушечка исчезла. И тотчас земля устремилась навстречу Петровичу.
Каменистая и необычайно твердая.
- Заснул, гад! Гипнотизер чертов! - вопил разочарованный Петрович,
поднимаясь с земли и потирая ушибленные места. - Беги теперь к киоску за
бананами, а не то я с тебя самого кожуру спущу!
Февралик
- Шеф, к вам тут какой-то тип пожаловал. Необычный. Может, опять за
плазмой? Так у нас вроде чисто по этой части...
Вслед за Петровичем в кабинет Ивонючкина проникло действительно
удивительное существо. Махонькое, с глазами навыкате, с покатым обезьяним
лбом и выдающимся носом лилового оттенка. Облачено оно было в бесформенный
балахончик. "Не надо беспокоиться!" - запульсировала в голове Ивонючкича
чужая настойчивая мысль.
"Опять телепат! - ужаснулся Ивонючкин. - А с ним каши не сваришь!"
- Причин для беспокойства нет. Я только турист. Жажду ознакомиться с
бытом, обычаями и прочими достоинствами вашего заповедного мира, закрытого
по недоразумению для туристов. По совету своих друзей, бывших ваших
деловых партнеров, обращаюсь к вам за содействием, господин И-Во-Ню-Чки!
Организуйте мне несколько познавательных экскурсий по твердым
галактическим ценам, оформив меня под туземца.
В цене сошлись быстро.
- Меня зовут Феф-Раль-Икр! - представился пришелец.
- А, Февралик... винтиков-шурупчиков не хватает... - усмехнулся Ивонючкин.
- Итак, завтра первая экскурсия, на рынок. Для ознакомления с материальной
культурой и бытом.
Утром Февралика облачили в рубашку Ивонючкина и брюки Сидорука, благо оба
не отличались большим ростом. Вручили зонтик Петровича. Чтобы насытить
Февралика впечатлениями, поехали электричкой.
Едва устроились в вагоне, как блондинчик, скучавший на скамье напротив,
заинтересовался Февраликом и крикнул кому-то:
- Гей, славяне! А с нами французик увязался!
- Пасть прикрой! - прохрипел Петрович. - А то покинешь электричку, не
дожидаясь станции!
Блондинчик оценил развитую мускулатуру Петровича, увял, а вскоре куда-то
пропал.
- Как он догадался, что я чужестранец? - допытывался Февралик. - Он что,
полицейский? Служба безопасности?
- Совсем наоборот, - раздраженно ответил Ивонючкин. - Опасности...
- Ксенофоб? Тогда понятно, почему к вам не допускают туристов из
Галактики! Тем интереснее может оказаться моя поездка... Дикий,
первобытный мир! Чудесно!
В переполненном автобусе, которым они добирались до рынка, Февралика
изрядно помяли. Он вылез совсем больным, с побелевшим кончиком носа.
- Ах, как дурно пахнут мысли ваших аборигенов! Я прямо-таки задохнулся в
этом замкнутом ментальном пространстве...
А в торговых рядах Феф-Раль-Икр впал в панику.
- Как это так! Почему они все думают одно, говорят другое, а делают третье?
- Не трепыхайся! - озлился Ивонючкин. - Ты турист, вот и созерцай. Где еще
такое увидишь!
- А в Театр мы пойдем? - не унимался космотурист. - А на карнавал? А на
корриду? И в Музей?
- Разве в Цирк тебя Петрович сводит. Или в Музей. За дополнительную
плату...
В Музее Февралик не пропустил ни одного экспоната. И вдруг около витрины с
последними археологическими находками замер, словно гончая, почуявшая
дичь. Неуловимо быстрым движением вскрыл витрину и ухватил какой-то
предмет.
- Клади назад! - загудел Петрович, краем глаза увидевший вскочившую со
своего стульчика хранительницу. Но Февралик уже мчался к выходу.
До дачи добрались в сумерках. Ивонючкин долго убеждал Февралика возвратить
похищенный предмет.
- Я ничего не похищал! - ерепенился гость. - Я намерен вернуть похищенное.
Это бортжурнал нашей экспедиции, пропавшей несколько тысяч лет назад.
Утром, развернув свежую газету, Ивонючкин продемонстрировал Февралику
заметку в рубрике "Криминальная хроника" о краже в музее.
- Тут и приметы указаны! - сообщил он злорадно. - Тебя быстро сцапают,
Февралик. Приметный ты...
- Не сцапают! - презрительно скривил губы Февралик. Достал откуда-то
маленький карандашик и вымарал газетную заметку.
- В любом случае мы не можем позволить тебе вот так, задарма, расхищать
сокровища нашей планеты! - заявил Ивонючкин и кивнул Петровичу, чтобы
прикрыл дверь. Мысленно прикинул, сколько можно сорвать с Февралика за
кристалл.
- Но у меня нет таких денег! - завопил Февралик, фиолетовой молнией
метнувшийся к двери.
- Держи!
Ивонючкин кинулся следом. Но во дворе уже не было замаскированной под
сарайчик капсулы Февралика.
- Вот гад. Космический. Одежду украл. Кристалл стырил. А еще пенял нам на
вранье... Ясно, почему к нам туристов космических не пускают. Растащат все
на сувениры. Голышом оставят...
В кабинете Ивонючкин поднял опрокинутый стул, подержал забытый Февраликом
карандаш. И тут взгляд его упал на газетный лист.
Заметка о краже в музее исчезла. На ее месте красовался неумело
нарисованный кукиш.
Уйти в себя
- Где Ромыч?
В маленьких глазках Ивонючкина плескались готовые вырваться наружу молнии.
Физиономия покраснела, наливаясь багрецой.
Петрович испугался за Шефа. Неровен час, удар хватит. Просипел, как мог
дружелюбнее:
- После обеда не видать было... Небось за химикатами какими убыл?
- А ты, ты тут зачем? Не мог за порошками смотаться? Мне Роман нужен.
Срочно. Третий день застать не могу! И чего я вас держу? Не понять!
- Тут я, Шеф... - прошелестел ромин голосок со стороны вытяжного шкафа.
Бледный Сидорук покачивался на высоком табурете. - Вы проскочили и меня не
приметили...
- Не заливай, Сидорук! - взвился Ивонючкин. - Да чтобы я не приметил кого
ищу? Ты где шляешься? Ладно, молчи, лапшу на уши не вешай! Пошли ко мне.
Дело есть.
Ромыч сполз с табурета.
- Задача такова: слинять на время. Но и под контролем ситуацию держать.
Ясно? Что посоветуешь?
- Усек. Просто тебе необходимы надежные помощники. То есть - мы.
Ивонючкин коротко хохотнул.
- Тоже мне помощнички! Туши свет... Мигом в раю очутишься...
- А если... - Сидорук нерешительно моргнул пару раз. - А что если... У
меня тут микстура имеется. Глотнешь ложечку - и нет тебя...
- Как нет? Ты что, отравиться предлагаешь?
- Ни в косм разе! Просто ты уходишь в себя, и никто тебя не замечает. А
потом, через сутки или около того, в зависимости от принятой дозы,
возвращаешься. Испробуете? Ей богу, приятно! На спирту сварганил...
- То-то вы с Петровичем пропадать стали. Самоуглубляетесь... Ну, налей для
пробы грамм сто...
Ивонючкин отсутствовал полтора часа. Появился недовольный донельзя,
брезгливо морщился, плевался.
- В этом "себе" что-то мне стало не по себе. Мерзкое, заплеванное
местечко. Вроде камеры-одиночки... Что вы там хорошего нашли...
- Так ведь у каждого своя... камера. Моя вроде однокомнатной квартиры...
- Все лучше КПЗ. Нацеди флакон.
...Ненужное вычеркнуть!
Сидорук каким-то вкрадчиво-ласковым движением взял металлический карандаш,
забытый у Ивонючкина космическим туристом Феф-Раль-Икром.
- Изготовлен из неизвестного науке сплава. Очень прочного. Имеет две
маленькие кнопки. После активации красной - действует, как стирашка, без
следа убирая любой написанный или отпечатанный текст или рисунок. Нажим на
зеленую позволяет воспроизвести текст, который диктуется мысленно.
Забавное канцелярское приспособление. Хотя... возможно, эта штучка и
многофункциональная. То, что мы придумываем, неминуемо материализуется.
Мысль наша материальна. То, что мы отрицаем, вычеркиваем из памяти,
исчезает для нас... Так что игрушка эта может оказаться опасной. Лучше
держите ее, Шеф, в сейфе...
Ивонючкин плюхнулся в кресло и задумался. Потом встал, достал из ящика
фото своей дачи, подумал, аккуратненько стер забор между своим и соседским
владением и, как умел, пририсовал новый, в глубине чужой территории.
Осторожно выглянул в окно. Прежний забор исчез бесследно. А на некотором
отдалении красовался гротескный, щелястый заборчик, точь-в-точь как
нарисованный Ивонючкиным на фото.
- Отлично! - потер ладошки довольный Ивонючкин. - Прошлое и будущее в моих
руках! Уберу обе судимости, да и в биографии кое-что надо бы выправить...
А вдруг этот чертов Февралик явится и похитит волшебный карандаш! Для
начала уберем самого Февралика!
Ивонючкин отыскал в столе фотографию Феф-Раль-Икра, сделанную для будущих
"документов", и тщательно стер изображение космического гостя.
И напрасно! Вместе с образом февраликз, пропал и чудесный карандашик.
Стерлась и память о визите инопланетного туриста.
Только в музее долго помнили загадочное похищение серого кристалла.
Живительная влага
Издав невразумительное мычание, Петрович выпал в коридор. Из своего
кабинета выглянул Ивонючкин, заворчал:
- Опять нализался какой-то дряни?
- Живительной влаги принял... самый чуток... Ромыч изобрел...
Ивонючкин поспешил в лабораторию.
- Сидорук! Ты никчемный товарищ и друг! Твой приятель, Петрович, гибнет,
спивается, а ты спокойно смотришь... Я буду вынужден вышвырнуть его вон. А
так как это произойдет по твоей милости, то если ты срочно не сообразишь
что-либо, на улице окажетесь оба!
Когда протрезвевший и тоскующий Петрович заглянул к Сидоруку, он застал
приятеля за сборкой какого-то аппарата. Некоторое время молча, собрав на
лбу морщины, наблюдал за работой. И вдруг просиял:
- Ромыч, ты гений!
- Давно знаю. - Это для Живительной Влаги?
- Точно! Смотри, какой догадливый! Особого состава. Пить будем, сколько
влезет, а вот похмельного синдрома и прочих пережитков не будет. Не то,
что Шеф, комар носа не подточит...
Однако эксперименты с новым продуктом затянулись. Петрович, дегустируя
очередную партию пойла, неизменно ворчал:
- Вкус не тот! Кайфу мало...
К забракованным порциям относился без почтения. И хотя Ромыч заставлял
выпивать весь изготовленный продукт, посильно помогая в этом, умудрялся то
плоскогубцы уронить в банку с напитком, то пролить его на лабораторный
табурет.
Вскоре Романа стали мучить тревожные предчувствия. Ему казалось, что за
ним постоянно кто-то исподтишка наблюдает недобрым, холодным, пристальным
взглядом. Куда-то запропастились плоскогубцы. И кто-то по ночам явно
проникал в лабораторию, несмотря на прочные решетки на окнах и
металлическую дверь: любимый трехногий высокий табурет Романа оказывался
где угодно, но только не там, где его неизменно оставлял Сидорук - не у
его рабочего стола.
Сидорук пытался поймать вора. Подкрадывался по ночам к двери в
лабораторию, прислушивался. Из комнаты доносились шумы, скрипы, шуршание.
Но стоило открыть дверь и зажечь свет - все стихало, и комната неизменно
оказывалась пустой. Хотя беспорядок, царящий в ней, говорил, что здесь
только что кто-то был.
Застав в очередной раз свой табурет у окна за занавеской, взбешенный
Сидорук пинками погнал его на место. Но когда он занес ногу для очередного
удара, коварный Табурет, ловко извернувшись, нанес сильный предательский
удар по голени Ромыча.
От боли и неожиданности, Сидорук, дико взвыв, опрокинулся на пол, при этом
его левая рука угодила под лабораторный стол. И тотчас что-то острозубое и
хищное вцепилось в ромины пальцы, заставив его издать душераздирающий
вопль. Выдернув руку из-под стола, Сидорук с ужасом узнал во вцепившемся в
его руку чудовище пропавшие на днях Плоскогубцы. По пальцам текла кровь...
Дверь распахнулась, и в лабораторию влетел перепуганный Петрович.
- Что случилось? Ты жив, Роман?
- Не пущай его! Держи! Лови! В печь его! - вопил Сидорук.
Но было уже поздно. Притаившийся у двери Табурет уже выскочил в коридор и
бодрый перестук его деревянных ножек затих во дворе.
С трудом, совместными усилиями освободили ромины пальцы, торжественным
маршем прошли, держа мятежные Плоскогубцы в кузнечных клещах, до туалета
во дворе и утопили преступниц.
- Это ты все виноват! - зудел Сидорук, бережно прижимая укушенную руку к
груди. - Это ты залил Табурет Живительной Влагой, ты уронил Плоскогубцы в
сосуд с нею же! По твоей вине у меня может оказаться заражение крови -
плоскогубцы ржавые, валялись невесть где...
Табурет пропал. Никто его не видел, кроме шофера КАМАЗа, который
утверждал, что врезался в телеграфный столб, потому что дорогу ему
перебегал большой белый табурет. Но гаишники ему все равно не поверили,
так как водитель был в изрядном подпитии.
...Осенью, гуляя по близлежащему лесу, Сидорук и Петрович увидели странные
треногое дерево.
- Успокоился... на воле... - меланхолично произнес Роман.
А вот Плоскогубцы, похоже, не смирились. Адаптировались в новой для себя
среде и пребольно, до крови, тяпнули за мягкое место ничего не
подозревавшего о происшедших событиях Ивонючкина, мирно присевшего в
гальюне. И теперь тот в жажде отмщения ежедневно час проводит с удочкой в
этом помещении, тщетно меняя насадки. Хитрые Плоскогубцы не клюют...
Десять рук
- Петрович! Прихвати со стола чертежи. Инструменты возьми в ящике. И не
забудь парочку бутербродов...
- Ну ты даешь, Ромыч! У меня не десять рук!
Сидорук на мгновение замер.
- А что, отличная идея! Ладно, неси пока одни бутерброды.
Если чем-то заниматься вплотную, время летит незаметно. Через шесть
месяцев состоялась первая примерка. Куда пристроить биомеханические руки,
чтобы не мешали и не больно-то бросались в глаза? К тому же тотчас
выяснилось, что они не очень охотно слушаются Петровича. Может, потому что
бескостные гибкие змеевидные Руки внушали ему, Петровичу, непроизвольное
отвращение. Особенно левая, "домашняя", предназначенная для всевозможных
деликатных операций - взять что-либо незаметно или помочь при приеме пищи.
Она была полупрозрачна и, если присмотреться, внутри ее что-то
пульсировало. Петрович невольно отводил глаза. Было ему не по себе. Ему
больше нравилась правая, старшенькая, могучая, в металлопластиковой
перчатке, нацеленная на подъем тяжестей и способная дать "сдачу" любому
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг