Гури поерзал на скамье, устраиваясь поудобнее. Из угла на него с
нескрываемым страхом смотрел Тэм Гили.
- Ну и зря, сэр Гай, - сказал наконец Гури и почесал жирным пальцем
ухо. - Напрасно вы, в натуре, столько народу положили. Они еще послужили
бы вашей веселой Англии. Ох, до чего она веселая, ваша Англия,
обхохочешься!
Гай поднялся. Часы на ратуше пробили полночь.
- Господа, - произнес Гисборн сдержанно, - я вынужден расстаться с
вами, несмотря на приятность компании и легкость выпивки. Мне пора в
караул.
Он пожал Длинноволосому руку и чересчур твердой походкой направился к
выходу. Гури с непонятной нежностью посмотрел на страдальческое лицо
Греттира, лежащего щекой на столе. Во сне губы юноши вздрагивали. Гури
отвернулся и негромко позвал:
- Тэм Гили! Мальчик выбрался из своего угла. - Сбегай к хозяину и
скажи, чтобы помог этому господину. Его необходимо освежить и отправить
домой.
Тэм убежал. Гури облокотился на стол и о чем-то тяжко задумался. За
его спиной возник хозяин, Гури поднялся, демонстративно бросил на стол
золотой.
- Позаботься об этом высокородном лорде, - распорядился он и,
оскалившись, добавил омерзительным голосом: - А то я сам о тебе, в натуре,
позабочусь.
Гури двинулся по лестнице на второй этаж к своим апартаментам,
прихватив по дороге за шиворот окончательно запуганного Тэма с Кочковой
Ляги.
Ночью Ноттингам, как и все обычные европейские города, ощетинивался
перегородками, воротами, заборами и наводнялся большим количеством
стражников, призванных охранять покой честного обывателя. Честный же
обыватель, чувствуя постоянную заботу о своем благе, не вылезал по вечерам
из дома и сидел в тепле и уюте. И то верно: зачем по глупости шастать по
улицам?
Один только Гури Длинноволосый, обитавший на втором этаже трактира
"Казни египетские", казался чем-то недовольным. Сидя в кресле, он мрачно
грыз ногти. Тэм Гили, забившись в угол, старался не привлекать к себе
внимания, но в конце концов у мальчика затекли ноги, и он пошевелился.
Этого легкого звука оказалось достаточно, чтобы тяжелый взор валлийца
остановился на мальчике. Тэм снова замер, но было уже поздно.
- Поди-ка сюда, - сказал ему Гури.
Тэм подошел и втянул голову в плечи, явно ожидая оплеухи. Гури
подцепил своим железным пальцем ошейник Тэма, на котором было написано
название обители святого Себастьяна. Ошейник болтался на тощей шее и успел
уже натереть ее в двух местах. Левой рукой Гури пошарил у себя на поясе и
из какого-то потайного кармана вытащил предмет, с точки зрения Тэма,
устрашающий. Во всяком случае, мальчик содрогнулся, увидев его так близко
от своей шеи. Гури Длинноволосый, не обратив на это ни малейшего внимания,
зашаркал по ошейнику, довольно быстро перепилил его и, разогнув, снял.
Тэм ощутил у себя на плечах его тяжелые руки. Голос валлийца
прозвучал куда более мягко, чем раньше.
- Ну что, - сказал он, - ты все еще меня боишься?
С полуоткрытым ртом Тэм посмотрел в изуродованное шрамами лицо и едва
заметно кивнул. Гури уловил этот жест.
- Ладно. - Гури вздохнул и вновь откинулся в кресле. - Скажи мне, Тэм
с Кочковой Ляги, есть ли у тебя родные?
Мальчик прикусил губы и не ответил. Гури легонько толкнул его в бок
ногой:
- Отвечай, малыш, когда тебя спрашивают. Нехорошо отмалчиваться. Я
все-таки твой господин. Может, мне лучше отправить тебя к твоим близким?
- Мои близкие утонули в болоте, сэр, - тихо сказал Тэм. - Если вам
угодно утопить меня, то ... - он замялся и поспешно добавил: - Сэр.
- А твоя мать? Она тоже погибла в болоте? - настойчиво спросил Гури.
Тэм в ужасе перекрестился.
- Лучше не вспоминать, какой была ее смерть, сэр, - сказал он еле
слышно.
- Братья, сестры? - не отставал мучитель. - Отвечай! - Он снова
подтолкнул Тэма ногой.
- У меня был брат, - с трудом сказал Тэм и взмолился: - Пожалуйста,
сэр!
- Я жду, - безжалостно напомнил Гури, накручивая на палец длинную
белую прядь. - Я задал вопрос и жду на него ответа. Что стало с твоим
братом, Тэм Гили?
Слезы сами собой потекли по грязному лицу Тэма. Он прижал ладони ко
рту и впился в палец зубами, чтобы не разреветься. Гури смотрел на него с
непонятным выражением: не то сочувственно, не то брезгливо. - Мой брат был
младше меня на два года или около того, - выговорил наконец Тэм. - Нашу
деревню сожгли, а нас загнали в болото. Мать утонула... Мы с братом
потерялись и долго плутали по лесу, а потом выбрались на большую дорогу.
Он умер от голода, сэр. Мне повезло, меня схватили стражники. Они дали мне
хлеба, а потом заковали в цепи, сэр.
- Ты знаешь, куда тебя вели? - спросил Гури после долгой паузы.
- Да... они говорили про соляные копи.
- Тебе было страшно?
Тэм замялся. Гури вдруг хихикнул и улыбнулся своей неприятной
улыбкой.
- Ты думаешь, что соляные копи - это лучше, чем такой господин, как
я?
Тэм сжался и стиснул пальцы в кулаки. Гури тихонько вздохнул, словно
от усталости, встал и, сильно хромая, прошел через комнату, как будто
совершенно позабыв о Тэме. Он раскрыл свой дорожный сундук и принялся
рыться в нем. Вскоре в Тэма полетела необъятная рубашка из тонкого
полотна. Не оборачиваясь, Гури сказал:
- Наденешь вот это, а твои лохмотья - в печку! Завтра подберу тебе
что-нибудь поприличнее.
Он расстелил на плоской крышке сундука несколько теплых плащей и
обернулся. Тэм все еще стоял посреди комнаты в недоумении, прижимая к себе
рубаху.
- В чем дело? - осведомился Гури. - Неужели я так плохо говорю
по-английски?
Полумертвый от страха перед Гури и не видя рядом никого, кто бы
помог, кроме того же Гури, Тэм внезапно бросился к нему, вцепился в одежду
валлийца и отчаянно зарыдал.
Гури провел рукой по растрепанным соломенным волосам, а потом
отстранил от себя всхлипывающего Тэма и, не обращая на него больше
никакого внимания, бросился на свою кровать. Через минуту Гури уже спал,
натянув на голову одеяло, сшитое из желтых козьих шкур.
Полуденное солнце припекало лысинку святого Сульпиция, когда
отшельник поднялся на холм, опираясь на руку долговязого Моргана Мэгана.
Странная это была парочка: низкорослый отшельник, облаченный по всем
правилам в рубище, и чудаковатый колдун из чужих миров в заплатанном
плаще. Оба стояли неподвижно и всматривались в заливные луга,
принадлежавшие обители святого Себастьяна. Трава уродилась хорошая: Мэгану
по пояс, а отшельнику едва ли не до плеча. Еще не косили. Одуряюще пахли
цветы, воздух гудел от насекомых.
- Где она? - Морган Мэган шептал, хотя рядом на несколько миль никого
не было.
- Вон. - Отшельник указал на маленькую фигурку, терявшуюся среди трав
и цветов. - В низине.
Морган Мэган вытянул шею и прищурил здоровый глаз.
- А, вижу... Красивая девушка твоя Дианора. - Ты уверен, что не
причинишь ей вреда? - спросил отшельник.
- Разумеется. - Морган Мэган взглянул на святого с искренним
удивлением. - Я видел только добро и от нее, и от тебя. Как же я могу даже
помыслить о том, чтобы навредить вам? Отшельник пожал плечами.
- По неведению, по неумению... - нехотя пояснил он.
- Ерунда. Совсем маленькое колдовство, неоднократно испытанное на
себе и других. Обыкновенные врата. Я называю их "Радуга". Мне не раз
случалось открывать их. Не следует опасаться того, что доказало свою
безопасность.
Он хмыкнул, потешаясь от души над высокопарностью своих слов.
За поясом у колдуна были чаши. Десять глиняных чаш, вылепленных им за
долгие часы бесед с отшельником.
Как только стало ясно, что рука у Мэгана заживает, он воспрял духом и
предложил святому Сульпицию открыть врата, если это необходимо для
спасения Дианоры. Несмотря на просьбы поторопиться, Мэган не спешил,
работал тщательно. Он долго подбирал нужную глину, для чего обошел все
окрестности. Затем принялся изготавливать сосуды, делая это неумело, но с
великим старанием. Несколько дней десять корявых чаш сохли. По утрам
колдун выставлял их на солнышко, а вечером заботливо убирал, оберегая от
ночной прохлады. Потом раскрашивал в семь цветов.
Святой Сульпиций, уверенный в том, что ему и без того не замолить
своих грехов во веки вечные, решил положиться на добрую волю колдуна и не
препятствовал ему творить чары. Морган Мэган даже не подозревал о том,
какую страшную борьбу выдержал христианский подвижник с самим собой и
своей совестью, когда позволил колдуну делать все, что тот сочтет нужным.
И вот сейчас Морган Мэган вынимал чаши из-за пояса одну за другой и
медленным, точным движением руки отправлял их вверх. Они не падали - одна
за другой повисали над горизонтом, постепенно складываясь в радугу. Святой
Сульпиций, раскрыв рот, следил за магом. А тот больше никого и ничего не
замечал. Сосредоточенный, спокойный, он видел только десять чаш, слившихся
одна с другой. Разноцветные полосы окрасили синее небо, в котором не было
ни облачка. Дуга уперлась в цветущий луг и преградила путь Дианоре.
Девушка остановилась, подняла голову. На мгновение святому Сульпицию
страстно захотелось, чтобы она заподозрила неладное и повернула назад,
прочь от этих прекрасных ворот в другие миры. Но спустя несколько секунд
он увидел, что Дианора подхватила длинное платье обеими руками и медленно
пошла навстречу радуге. Высокие травы сплетались вокруг нее, мешали идти -
они словно хотели задержать ее. Какое-то время, глядя девушке вслед,
отшельник думал, что колдовство не удалось. Но вот Дианора сделала еще шаг
- и пропала. Ее больше не было.
"Может быть, она упала? Может быть, ее скрыли травы?" - в смятении
подумал отшельник. Но Морган Мэган, прочитавший его мысли, слегка
улыбнулся и покачал головой.
- Она ушла, твоя дочь, - сказал он. - Ушла в тот край, где высокие
деревья. Там ей будет хорошо. - Его тонкое бледное лицо затуманилось
грустью. - Край, где высокие деревья... - повторил он. - Давно я там не
был. Там другое время. Там до сих пор жив Древний Народ... ах, как там
чудесно... - Он прищурился и протянул руки к небу.
Радуга распалась. В небе вновь стали видны десять чаш, но сейчас они
поражали великолепной правильностью формы, как будто их изготовила рука
мастера. Тонкостенные сосуды из редчайшего, драгоценнейшего фарфора
светились, озаренные солнечным светом. Но они излучали и свой собственный
свет. Каждая полоска из семи цветов радуги горела и переливалась, Мэган
тихо вздохнул от восторга, а потом развел руки в стороны, и две чаши,
самые крайние, влетели в его раскрытые ладони. Святой Сульпиций увидел,
что они опять превратились в грубо вылепленные глиняные поделки. Колдун
сунул их за пояс и вновь простер руки. Он разбирал радугу так, как древние
язычники снимали после священной ночи украшения с дуба, посвященного
божеству. И вскоре все десять были за поясом Моргана Мэгана. И все стало
на заливном лугу по-прежнему, и только Дианоры не было больше в этом
цветущем летнем мире. Отшельник провел рукой по лицу и вдруг с удивлением
понял, что оно залито слезами.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В конце июня Греттир Датчанин бросил пить. Город Ноттингам остался
равнодушен к очередному повороту в судьбе этого молодого человека.
Результатом же такого решения стало усугубившееся одиночество юноши. Гай
Гисборн напивался без него. Трезвый же Гай околачивался в казармах или
отсыпался. Сэр Гарсеран был поглощен предстоящей женитьбой на леди Джен.
Леди Марион оставила грешный мир и отправилась в монастырь, к великому
огорчению леди Ровэны, которая разом лишилась всех своих подруг.
Греттир слонялся без дела по Ноттингаму и предавался самой изощренной
чернухе. Мир казался ему обиталищем враждебных сил, прошлое - насмешкой,
будущее - черной дырой, полной ядовитых шипов, настоящее -
издевательством. И не было рядом никого, кто объяснил бы ему, что все эти
ужасы пройдут вместе с тем мрачным периодом жизни, имя которому -
"Пятнадцать лет".
Наконец Греттир сдался, и ноги сами понесли его в сторону "Казней
египетских". Однако не успел он переступить порог этого заведения, как его
охватило жгучее раскаяние. Словно в отместку за нарушение обета, судьба
немедленно столкнула его нос к носу с Гури Длинноволосым.
Валлиец сидел под изображением святого Бернарда, благословляющего
крестовое воинство. Он положил ноги на стол и изучающе смотрел на какой-то
документ, оттопырив нижнюю губу. Не успел Греттир непроизвольно метнуться
к выходу, как зоркие глаза знаменитости уже зацепили его, а кривой рот
валлийца расползся в улыбке.
- Мой юный друг! - вскричал Гури, делая ему знак садиться рядом.
Греттир тихо застонал, но бежать было поздно. Гури убрал ноги со стола и
заботливо дунул на крышку там, где они только что лежали. Ругая себя за
податливость, юноша принял приглашение.
- Я бросил пить, сэр, - предупредил он. Странный взгляд валлийца
насторожил его, однако Гури тотчас поспешил заверить: - Я по утрам тоже не
пью, сэр. Он задрал голову, и пустой по случаю раннего утра трактир
огласился его пронзительным воплем, обращенным к слуге:
- Тэм!!!
Не успело отзвенеть последнее эхо, как по лестнице, грохоча
деревянными башмаками, сбежало то самое полупрозрачное замученное
существо, которое Греттир однажды имел случай наблюдать. Впрочем, существо
стало намного менее прозрачным и запуганным. Не оборачиваясь к слуге, Гури
отрывисто спросил:
- Завтракал?
- Да, сэр.
- Лошадь для меня, - распорядился Гури.
- Вы куда-то отправляетесь, сэр? - с затаенной надеждой спросил
Греттир.
- Угадали. - Гури мерзко хихикнул.
- И куда же, если не секрет?
- Не секрет. Я еду с инспекцией на соляные копи.
Греттир вздрогнул: - Куда?
- Ага, ага, испугались! - закричал Гури, фамильярно тыча в Греттира
пальцем. - Конечно, вы же у нас бунтарь известный! Участник мятежа, ха-ха!
Соляные копи, принадлежавшие городу Ноттингаму и отданные под
отеческий присмотр городских властей во главе с шерифом, находились в пяти
часах езды на хорошей лошади от ворот святого Лаврентия.
- А вы знаете, сэр, - очень сдержанно сказал Греттир, - что эти леса
кишат разбойниками?
Гури ответил не сразу. Он молчал так долго, что Греттир решил было уж
приписать это невежливое молчание очередному чудачеству ненормального
валлийца, однако ответ все же прозвучал - и как раз в тот момент, когда
Греттир уже перестал ждать.
- Знаю, - уронил Гури. - Но надо же расширять свой кругозор. Новые
впечатления, сэр, новые ощущения, новые чувства - я хочу в старости
вспоминать как можно больше.
- Но почему шериф отрядил именно вас, сэр?
- И не только отрядил, но и снабдил полномочиями! - Гури помахал в
воздухе пергаментом. - Сэр Гай, как вам известно, занят с солдатами. Сэр
Гарсе-ран... гмАъ Ну, сами знаете. Вас он просить не решился, из уважения
к вашей знатности... А может быть, снисходя к вашей молодости, мой друг.
Тэм Гили мялся за спиной своего господина. Наконец он отважился:
- Сэр...
Гури резко обернулся к мальчику:
- Ну, что еще?
- А я, сэр? Я поеду с вами?
- Гм... Ну что ж... и ты тоже... Стало быть, две лошади.
К немалому удивлению Греттира, Тэм Гили в ответ на взор своего
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг