подпитии, отец Тук вонзил толстый палец в бок Греттира: - А это что за
гнус? А?
- Не гнус я тебе, - обиделся изрядно пьяный, но все еще гордый
Греттир. - Сам вонючка.
- Это друг нашего Хелота, - объяснил Локсли. - Друг Хелота не может
быть гнусом.
- Кто может быть гнусом, а кто не может - это вопрос философии. Я
квадривиумов не заканчивал. Я на тривиуме сломался.
- Хелот был гуманист. С позиций гуманизма, только так.
- Что такое гуманизм, Тук?
- Откуда я знаю?
- Сплошные тайны, сплошные загадки - вот что я вам скажу.
- Нет, вы послушайте меня! Сэр Александр из Лангедока писал... -
Лангедок - зто не в Англии.
- Еще раз плеснешь мимо кружки - руки оторву.
- Меня толкнули.
- "Забудьте колокольный звон и из трубы дымок..." Каково?
- Он был замечательный поэт...
- Почему "был? Почему был"?
- Он умер - вот почему.
- Сам ты умер. Он в Палестине.
- Он в Лангедоке.
- Ребята, датчанин упал.
- Он умер.
Над распростертым на полу Греттиром возникла чья-то веснушчатая
физиономия. Блаженно улыбаясь, Греттир попытался встать, и вдруг на его
лице появилась тревога. Заметно волнуясь, он заговорил:
- Скажи, Робин... скажи честно... Святая Касильда - неужели она не
была девственницей?
Потом все исчезло.
Наутро Греттир взгромоздился на свою лошадь и, пожав руки лесным
разбойникам, шагом двинулся в сторону Ноттингама.
- Если встретишь его, скажи нам, хорошо? - крикнул вслед Малютка
Джон.
Локсли провожал Греттира глазами, пока тот не скрылся за поворотом
лесной дороги.
Греттир же предвидел встречу с призраком прабабушки, и было ему
тошно.
Когда он поднялся по лестнице своего дома, перемогая боль в затылке,
и вошел в спальню, он увидел Санту, сидящую в кресле. Покачивая туфелькой
и склонив голову набок, она пристально смотрела на него. Совесть
проснулась в Греттире и принялась его терзать.
- Вернулся, - сказала Санта почти ласково, - живой...
- Чуть живой, - уточнил Греттир.
Но Санта уже учуяла, в чем дело, и заметно разозлилась.
- Опять с похмелья. И где же это ты так набрался на сей раз?
- В лесу, - ответил Греттир. - Я пил с Робин Гудом.
Призрак поперхнулся и впервые за двести лет не нашелся, что ответить.
ГЛАВА ВТОРАЯ
С корзинкой, полной еловых шишек, Дианора шла по болоту знакомой
дорогой, направляясь к урочищу Дальшинская Чисть. Подол ее платья из
грубой холстины вымок, в башмаках хлюпала болотная влага. Уже несколько
недель она жила в доме отшельника. Гай пока что не приходил забрать ее, но
девушка ни на минуту не сомневалась в том, что брату известно, где она
скрывается. Молчание Гая было для нее куда страшнее, чем яростное
вторжение. Дианора терзалась догадками: что затевает брат? Она не решалась
признаваться в своих страхах святому Сульпицию - не хотела огорчать его
попусту. Впрочем, отшельник и так почти обо всем догадывался.
Дианора свернула на старую гать. И в этот момент ей показалось, что
за ней кто-то следит. Она огляделась по сторонам, но никого не заметила.
Пожав плечами, сделала еще несколько шагов. И тут небо как будто слегка
потемнело, хотя ни тучки не было видно. Словно Бог взял да прищурился, а
после вновь широко раскрыл глаза.
В кустах, слева от дороги, зашуршало. Похолодев, Дианора замерла,
уставившись в эти кусты. Наконец, с трудом совладав с собой, выдохнула:
- Кто здесь?
Неизвестный подумал немного, а потом ответил низким голосом:
- Я.
То, что наблюдатель был, очевидно, всего лишь человеком, неожиданно
успокоило ее. Она выпрямилась и крикнула:
- "Я" - это всего лишь слово.
- Более полного определения не подберешь, - возразил голос. - Я - это
я. Точнее не скажешь. Все иное было бы уклонением от истины.
Затем из кустов выбрался человек. Был он высок ростом и худ как
палка. И безобразен... Впрочем, нет, тут же поправила она себя, он просто
странный. И чем больше всматривалась Дианора в это необычное лицо с очень
тонкими, неправильными чертами, тем красивее оно ей казалось. Незнакомец
как будто хорошел на глазах.
Он отбросил со лба светлые волосы, падавшие неровными прядями. Один
его глаз, золотисто-карий, смотрел прямо на девушку; второй, полускрытый
приспущенным веком, находился как бы в тени.
- А ты разве могла бы что-нибудь сказать о себе, кроме того, что ты -
это ты? - полюбопытствовал он. Неожиданно для самой себя Дианора
улыбнулась.
- Конечно могла бы, - тут же ответила она.
- Отлично. - Незнакомец выбрался на тропинку и предложил ей руку.
- Тогда начнем. Это будет нечто вроде турнира... У вас здесь бывают
турниры? Ты удар - я удар. Ты будешь говорить о себе то, что хотела бы
услышать от меня о себе. Посмотрим, будем ли мы после этого знать друг о
друге хоть что-нибудь. Я лично не надеюсь даже на "кое-что", - добавил он,
- не говоря уж о "чем-нибудь". Но посмотрим. Начинай.
- Мое имя Дианора, - сказала девушка.
- Красивое имя, хотя смысла в нем немного, - отозвался незнакомец. -
Ты его заслужила?
- Мне дал его крестный, - с вызовом ответила девушка. - Ему лучше
знать. Я-то была в ту пору неразумным дитятей.
- Значит, у вас дают имена людям, которые еще ничем себя не проявили?
- Незнакомец задумался на секунду. - Странный обычай. Если в имени нет
смысла, то и давать его нет смысла. А если смысл есть, он может отбросить
тень на сформирование личности... Странно, странно...
- Ты не сказал, как зовут тебя, - напомнила Дианора.
- А? - Незнакомец с трудом очнулся от задумчивости. - Ах да. Меня
зовут Морган Мэган, Давай дальше, Дианора. Рассказывай о себе.
- Моя мать была рабыней, - сказала девушка и покосилась на своего
спутника. Но Морган Мэган и ухом не повел.
- Ну, и что это доказывает? - поинтересовался он.
Дианора пожала плечами
- Собственно, ничего...
- Мне показалось, что ты ждешь от меня чего-то определенного. Я
должен тебя жалеть или презирать за твою мать? Как у вас принято?
- И то и другое, - созналась Дианора.
- Не будем больше об этом. Расскажи лучше о своей матери.
- Она считалась богиней, - заявил Морган Мэган, - хотя я склонен
думать, что она была всего лишь полубогиней, да и то узко местного
значения. Ее звали Боанн, и она жила в реке...
- Ты или безумен, Морган Мэган, или безбожен, - сказала Дианора,
вырывая свою руку из руки незнакомца.
Он казался искренне удивленным.
- Почему, девушка? Я вовсе не безумен... Что же касается безбожия,
то, милое дитя, откуда же мне знать, какие в этих землях боги?
- Господь един, и да простит Он тебе твои неразумные речи, -
прошептала Дианора.
- Ты безнадежна, девушка. - Морган Мэган махнул рукой. - Лучше
рассказывай о себе дальше. Что еще представляется тебе важным?
- Многое. Я крестница святого Сульпиция.
- А я колдун, но ведь и это ничего не объясняет. Дианора побледнела.
Когда Морган Мэган шагнул к ней, на ее лице показался ужас. Быстро пошарив
под плащом, она извлекла из-за ворота крест и подняла его перед собой.
- А это что такое? - с любопытством спросил Морган Мэган, протягивая
руку к крестику Дианоры. - Местный обычай?
- Аминь, рассыпься, - немеющими губами выговорила она. - Сгинь.,.
Колдун преспокойно коснулся распятия тонкими пальцами. Дианора
закрыла глаза, ожидая, что сейчас из маленького крестика вырвется молния и
поразит нечистую силу. Однако ничего не произошло, и спустя несколько
секунд она перевела дыхание. Встретив спокойный, немного удивленный взгляд
колдуна, девушка тихо спросила:
- Так ты не от нечистого?
- Мне не вполне понятен смысл последнего слова, - признался Морган
Мэган. - Если можешь, объясни.
- Колдуны все от нечистого. Что еще объяснять?
Морган Мэган покачал головой:
- Странные верования в вашей земле. Я колдун, значит, наделен Силой.
Что значит "нечистый"? Табу? Я не понимаю. Спроси как-нибудь иначе, чтобы
я понял.
- Ты добрый или злой?
Странный человек улыбнулся, и девушка увидела, что у него очень
плохие зубы.
- Сила сама по себе не бывает доброй или злой, - ответил он. -
Добрыми или злыми бывают лишь человеческие намерения. Но смертный чаще
всего не может отличить одно от другого. Такое под силу лишь богам.
Дианора опустила голову. Этот странный разговор утомлял ее и сбивал с
толку.
- Тогда скажи хотя бы, какие у тебя намерения, Морган Мэган.
- А никаких, - ответил колдун беспечно. - Я искал Путь между мирами.
Я его нашел. А у вас что, так сильно боятся колдунов?
- У нас их сжигают на костре, - сказала Дианора мстительно.
Если она и ожидала увидеть, как Морган Мэган испугается, то была
разочарована. Он лишь передернул острыми плечами.
- Очень глупо, - отрезал он. - Очень глупо и очень трусливо. Да и
колдуны у вас, поди, все дрянь да мелочь.
Дианора боязливо смотрела на Моргана Мэгана. Наконец вымолвила:
- Расскажи еще о себе, Морган Мэган. Сколько тебе лет?
- Ты задаешь трудные вопросы, Дианора. По какому летоисчислению я
должен тебе отвечать? Вашего я не знаю, наше тебе не понятно. Да и позабыл
я его. Болтаюсь по Пути с тех пор, как открыл его... - Он призадумался. -
Да и откуда же мне помнить, сколько мне лет? Даже моя мать этого, я думаю,
не помнит...
- Ты бессмертен?
- Понятия не имею.
Дианора вздохнула:
- Темны твои речи, Морган Мэган.
Колдун бросил на Дианору быстрый испытующий взгляд:
- Мне кажется, что ты испытываешь страх, Дианора. По-моему, у вас
здесь жестокий мир, и тебя научили бояться.
Дианора решилась посмотреть ему в глаза. Колдун взирал на нее с
искренним участием, и она решилась:
- Да, - сказала она. - Я боюсь. Я постоянно боюсь.
Колдун задрал подбородок, взглянул на небо.
- Ты знаешь, детка, тот мир, откуда я пришел, тоже жесток, - сказал
он. - Я знаю, о чем говорю, потому что много лет проторчал на свинцовом
руднике. Оставил там половину зубов. Одна язва на руке до сих пор гноится.
Ищу вот, кто бы совершил чудо исцеления. - Он закатал рукав и показал
повязку чуть ниже локтя.
- Что значит "твой мир"? - спросила Дианора, перекладывая тяжелую
корзпну в другую руку. - Да откуда же ты родом? Неужели из Кордобы?
- Еще один трудный вопрос. Если позволишь, Дианора, я возьму твою
корзину. Руки у тебя устали, а разговор долгий.
Он взял корзину и повесил ее на сгиб локтя. Затем пошарил в мешочке,
висевшем у него на поясе, и извлек оттуда несколько странных на вид плодов
- размером с яблоко, но покрытых плотной кожицей темного цвета.
- Я прихватил это по дороге. Попробуй. Вроде вашего крыжовника.
Аппетитно чавкая сочной зеленой мякотью (Дианора от сомнительного
угощения отказалась), колдун заговорил:
- На рудники меня отправили за злоупотребление Силой. Я не скрывал
того, что колдую, так что когда я начудил, виновного искали недолго.
- А что ты сделал?
Он сморщил нос.
- Я ждал, что ты спросишь. По-моему, ничего особенного я не сделал.
Подумаешь - всего-то прогнал за сутки сотню лет. Не во всем же городе,
только в нашем квартале! Зато как интересно: утром город просыпается, а у
нас три поколения сменилось... - Колдун тряхнул неровно обрезанными
прядями волос. - Словом, не сладко добывать свинцовую руду. Поверь мне,
Дианора. И я затеял бежать. Да так, чтобы не сыскали.
Девушка неожиданно напряглась. Не замечая, насколько важным вдруг
обернулся для нее разговор, Морган Мэган увлеченно продолжал:
- Удрать от стражи - еще полбеды. А вот где спрятаться? Я долго
пыхтел над этим вопросом. Не дикий же я зверь, чтобы скитаться по дуплам и
пещерам. Идти к матерн? Нужен я ей больно, она же богиня. К тому же
речная. Еще утопит, чего доброго. От Боанн всего можно ожидать.
Высокомерная, злющая и вечно от нее пахнет рыбой и водорослями... Если же
податься в город, то там меня сразу схватят. Нет, все это не подходило. И
вот что я надумал, Дианора, пока катал свою тачку. - Морган Мэган понизил
голос, как заправский заговорщик. - В книгах писали, да и сам я всегда был
убежден в том, что боги - или Бог - в неизреченной мудрости своей
сотворили не один лишь мир, полный людских несовершенств и бессмысленной
жестокости, но великое множество. И та же божественная мудрость положила
между мирами крепкие границы, дабы оградить слабых от соблазна.
Слабых - да, но слаб ли я? Так спросил я сам себя однажды ночью в
вонючем бараке и посмотрел сперва на своего соседа слева - у него вырваны
ноздри, а умом он немногим отличался от горного медведя; а после на соседа
справа - тому выжгли каленым железом один глаз, после чего он повредился в
рассудке. Нет, сказал я себе, Морган Мэган не слаб. И если есть другие
миры, я открою туда Путь.
Так я решил. И тогда я призвал свою Силу, чтобы снять с нас троих
оковы. Мы выбрались на плац, где по утрам нас пересчитывают, а по вечерам
оделяют мисками с поганым пойлом. И там я сказал своим товарищам: "Много
месяцев жили мы рядом и тянули одну лямку. Вы ни разу не спросили, кто я
такой. Сегодня настало время сказать. Я Морган Мэган, колдун, и вся моя
Сила со мной. Я ухожу. Вы вольны идти со мной и вольны остаться".
Одноглазый сказал: "Я пойду с тобой, Морган Мэган". А тот, что без
ноздрей, сказал: "Я останусь".
И я вызвал всех стражников, бывших при бараке, спящих и бодрствующих,
и всех умертвил, а после отобрал у них мечи. Их было десятеро, а мне
потребовалось одно-единственное слово. Такова была в те годы моя Сила.
И мы с моим спутником отправились в леса...
- Разве за вами не было погони? - спросила Дианора, слушавшая очень
внимательно.
- Говорю же тебе, дитя, что мне удалось открыть Путь. - Морган Мэгап
развел руки в стороны. - Если есть заслон, должны быть и ворота. А коли
есть замок, то подберется и ключ, к каждому замку свой.
- Говори яснее, - потребовала Дианора.
Колдун усмешливо покосился на нее:
- Неспроста твои расспросы, девушка. Я и так говорю яснее ясного.
Свои первые ворота я открыл кровью. Я был тогда молод и шел путем
жестокости, потому что ничему другому меня пока что не научили. На первом
же привале я убил своего спутника и вонзил в его распростертое тело все
десять мечей, один за другим. И с каждым новым ударом звезды на небе надо
мной меняли свое расположение, а когда в бессильную плоть вошел последний
меч, я услышал плеск воды. Гор и леса как не бывало. Я сидел на берегу
великой реки, и безымянной была она в тот час. Так открылись первые врата,
и я вошел в молодой мир, где еще не было имен и не было людей. Для этого
мира я был богом...
Дианора с отвращением и страхом отшатнулась от колдуна.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг