столь же, может быть, существенная, как и притяжение. Посредством сей силы
тела стремятся к беспрерывному сближению друг к другу, по известному
содержанию их мер и расстояний".
Поэзия!
Карпенко посмотрел на часы: время обхода корабля. Он спрятал в карман
книгу, подключил датчики магнитных ботинок, встал, окинул взглядом отсек.
Этот основной, командный отсек - самый просторный. Здесь пульты
управления всеми системами сложного хозяйства космического корабля,
рабочие места штурмана, вахтенного, врача... Во время ночных дежурств
вахтенные, как правило, перебираются в кресло командира - выходы приборов
здесь те же, но обзорные экраны бортовых телекамер крупнее.
Индикаторы на всех пультах горели холодным, голубоватым светом. Все в
порядке.
Под потолком по обе стороны отсека вытянулись антресоли, куда выходят
двери кают, врачебного отсека, вивария. Широкая прямая лестница ведет на
верхние этажи корабля. Просторное помещение чем-то отдаленно напоминает
уютный зал старинной библиотеки.
"Сюда бы стеллажи с книгами и мраморные торсы мыслителей", -
мимоходом подумал Василий, раздвигая перегородку, отделяющую рабочий отсек
от кают-компании. В комнате отдыха полумрак, шкафы закрыты, большой, почти
во всю переднюю стену, экран телевизора задернут шторкой.
Карпенко вернулся и поднялся по лестнице к верхнему люку. Набрал код.
Крышка люка отошла, и он вошел в аппаратную.
Зал этот, так же как и рабочий отсек, занимал в длину около трети
корабля. Закругленный по форме внешней обшивки, потолок почти везде можно
достать рукой. Аппаратный отсек напоминал выставочный зал с
многочисленными нишами. В каждой нише - машинные блоки, аппараты, пульты
управления отдельными агрегатами и системами, расположенными в различных
местах корабля, в том числе и на наружной обшивке.
Прозрачную дверь в конце аппаратного отсека Карпенко раздвинул с
особым удовольствием: стадион любили все и оранжерею тоже. Рассеянное
мягкое освещение, нехитрые снаряды типового стадиона космического корабля:
бегущая дорожка, специальная перекладина, пружинные гири, гантели, в
ящиках на стенах веселая зелень овощных грядок.
Взглянул на часы - время еще есть. Карпенко подошел к перекладине,
прикрепил к поясу резиновые ремни, несколько раз с удовольствием
подтянулся.
По лестнице он спустился в командный пульт. Все по-прежнему. Не
задерживаясь, открыл люк на нижний этаж, в агрегатный отсек.
Между собой космонавты называли это помещение попросту трюмом. Отсек,
заставленный тяжелыми металлическими контейнерами, действительно был похож
на трюм морского теплохода. Были здесь и настоящие иллюминаторы. Сквозь их
толстые стекла с левого борта корабля еще можно было видеть удаляющуюся с
каждым днем Землю в голубом ореоле и Солнце, которое яростно освещало
крылья солнечных батарей, выпущенных наружу из "контейнеров" трюма. В
агрегатном отсеке находились и шлюзовые камеры, через которые члены
экипажа выходили в открытый космос.
Закончив обход, Василий вернулся в рабочий отсек, сделал запись в
вахтенном журнале, откинулся на спинку кресла, потянулся, сладко вздохнул.
Громкий, прерывистый сигнал тревоги подбросил Карпенко с кресла. Он
взлетел бы к потолку, если бы не успел ухватиться за подлокотники.
- И-ти-ти-ти-ти... - пронзительно неслось из динамиков.
Стуча магнитными подошвами, в рабочий отсек вбегали разбуженные члены
экспедиции.
На аварийный сигнал "Вихря" тут же отреагировала Земля. Через минуту
из динамиков громкой связи донесся спокойный, размеренный голос дежурного
Центра управления полетом:
- Почему падает кислород? Почему падает кислород? Систему
жизнеобеспечения на экстренную проверку!
Весь экипаж собрался за спиной вахтенного. Все смотрят на пульт
системы жизнеобеспечения: содержание кислорода упало до нижнего предела!
Несколько мгновений командир стоит неподвижно, чуть наклонившись
вперед, стиснув ладонями спинку кресла.
- Акопян, код! Штурману, готовить к пуску вторую систему!
Виктор Сергеевич выпрямился, посмотрел вокруг.
Бортинженер уже щелкал клавишами вычислительной машины, набирая код
проверки системы жизнеобеспечения. Марина, присев у медицинского пульта,
колдовала над приборами. Второй пилот Сергей Меркулов спокойно смотрел на
командира.
- Вот что, Сережа, - сказал Виктор Сергеевич и взял Меркулова под
локоть, будто собрался совершить с ним небольшую прогулку, - посмотри
автоматику контроля... Может, завис регулятор?
Меркулов согласно кивнул. Отключив магнитные подошвы ботинок, он
резко оттолкнулся и взмыл вверх, к люку аппаратного отсека.
В начале полета для дыхания использовался жидкий кислород. Двое суток
назад включились в работу химические батареи и биорегенераторы. Система
жизнеобеспечения на "Вихре" - одна из самых надежных. Однако в случае
отказа основных химических батарей пришлось бы перейти на строгий режим
экономии и двух-трех членов экипажа погрузить в длительный гипнотический
сон, а это, в свою очередь, вынуждало сократить программу экспедиции до
минимума.
- Командир, - каждые три минуты повторяла Земля, - три канала
свободны для связи! Три канала свободны для связи!
В аварийных условиях было принято не говорить под руку, до минимума
сократить связь с экипажем корабля, оставаясь все время на приеме.
- Виктор Сергеевич! - от волнения у Акопяна появился акцент. - Виктор
Сергеевич, ЭВМ сбоя в системе не нашла!
Виктор Сергеевич молча кивнул.
- Вторая система к пуску готова, - негромко сказал штурман.
В отверстии верхнего люка показались ноги Сергея Меркулова, и
массивная фигура второго пилота вплыла в рабочий отсек.
Придерживаясь за перила, Меркулов спустился на пол, ни на кого не
взглянув, наклонился, подключил датчики магнитных ботинок. И величественно
прошагал к креслу. Все молча ждали.
- Вот, - сказал он.
На раскрытой ладони - небольшой, изогнутый кусок проволоки в красной
изоляции.
- В клапане нашел. Прилипла. Вот и поступало мало кислорода...
Включаем автомат проверки - начинают работать вентиляторы, проволока
отходит, машина сбоя не показывает.
Говорил Сергей с длинными паузами, недовольным голосом, словно его
разбудили из-за пустяка.
Стрелка прибора медленно полезла вверх: пятнадцать процентов
кислорода, семнадцать процентов...
Виктор Сергеевич сдержанно улыбнулся.
- Все в порядке! - весело крикнула Марина и, забывшись, хлопнула
ладонями по коленям. Ей пришлось ухватиться за леера, чтобы не улететь к
потолку. Радость нужно уметь сдерживать, особенно в невесомости.
...И опять на вахте один Василий Карпенко. Остальные спят в "осеннем
сосновом бору". Но если бы кто-нибудь заглянул в эти минуты в каюту к
Акопяну, то застал бы его за весьма любопытным занятием.
На столе перед бортинженером лежал альпеншток - изящная самшитовая
трость. Манипулируя малым монтажным ножом и электробритвой, Акопян вырезал
на рукоятке альпенштока кольцевую зарубку. Мелкие древесные крошки тотчас
всасывались вентилятором электробритвы. Это уже была четвертая зарубка,
что соответствовало четырем суткам полета.
Г Л А В А 2
ЗАВТРАК ОТКЛАДЫВАЕТСЯ
Земля - третья по расстоянию от Солнца планета
Солнечной системы. Марс - четвертая.
Во время великих противостояний Марс подходит к
Земле на самое близкое расстояние - около 56 миллионов
километров.
Диаметр Марса лишь немногим больше половины
диаметра Земли.
Ускорение силы тяжести на поверхности Марса
составляет примерно треть земного.
Марс, как бог войны, изображается астрономическим
знаком __, что означает стрелу со щитом.
Учебник астрономии
Двигатель работал ровно, без сбоев. Лось и Гусев
расстегнули полушубки, сдвинули на затылок шлемы.
Электричество было потушено, и бледный свет проникал
сквозь стекла глазков.
Преодолевая слабость и начавшееся головокружение,
Лось опустился на колени и сквозь глазок глядел на
уходящую Землю.
Гусев, прильнувший к другому глазку, сказал:
- Прощай, матушка...
А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита
В то утро к завтраку Марина задержалась. Пообещала принести из
оранжереи свежих огурцов и как в воду канула.
Из динамиков в кают-компании лилась бодрая мелодия. За раскрытыми
дверцами на панели автоматической кухни светился ровный ряд зеленых
глазков - блюда, заказанные на завтрак, готовы. Космонавты в спортивных
костюмах сидели вокруг стола, оживленно переговариваясь. Перед каждым были
расстелены обычные на вид салфетки, но тарелки и чашки, поставленные на
них, ни за что не "разбегутся" по кают-компании даже при резком
торможении.
Виктор Сергеевич сидел ближе всех к раздвижной перегородке и,
беседуя, не забывал посматривать на командный пульт. Он был на вахте.
- Куда же запропастилась наша хозяйка?
- Марина!
Марина появилась в двери кают-компании и замерла на пороге. Ко
всеобщему изумлению, она была растрепанна и бледна. И без огурцов.
- Машка пропала!
- Какая Машка?
- Я шла в оранжерею, по пути заглянула в виварий... Все мыши на
месте, а ее нет... И дверца клетки закрыта.
- Да-а...
- Натворит она, братцы, дел.
- Вы понимаете? Дверца клетки закрыта!
Марина растерянно смотрела на товарищей.
- Так, - сказал Виктор Сергеевич, поднимаясь. - Завтрак
откладывается.
Космонавты гуськом поднялись по винтовой лесенке на антресоли. Дверь
в виварий была открыта.
- Ну ищи ветра в поле! Странствует теперь наша Машка по кораблю.
Осмотрели виварий. Здесь не то что мыши, мухе спрятаться было негде.
Акопян, грохоча ботинками, побежал закрывать люк в аппаратный отсек.
С переполоху заголосил петух, висевший, как попугай, на сетчатой стенке
клетки. Куры, чинно восседавшие на деревянном насесте, тем не менее глаз
открыть не удосужились. Рядом с ними в воздухе плавали два снесенных ими
за ночь яйца.
Шаг за шагом стали осматривать рабочий отсек.
- Виктор Сергеевич, посмотрите! - Карпенко стоял перед командным
пультом. - Утечка! Утечка воздуха из трюма!
Георгий Калантаров, задумчиво наблюдавший за приборами, неожиданно
улыбнулся.
- Виктор Сергеевич, кажется, я знаю...
- Что ты знаешь?
- Ну, того... где утечка.
Обычно Виктор Сергеевич никогда не торопил Жору, но сейчас нужно
быстро принимать решение.
- Кажется или знаешь?
- Я сам устраню неисправность. Разрешите выйти за пределы корабля?
Командир несколько секунд пристально смотрел на штурмана.
- Машку он там будет искать, - шепотом предположил Акопян.
- Ладно, иди. - Виктор Сергеевич был совершенно спокоен. - Карпенко,
подстрахуй его.
Принесли два легких скафандра, разложили их на креслах. Жора и
Карпенко оделись.
- Скафандры в норме, - посмотрев на свой пульт, сказала Марина.
- Пошли!
Сквозь иллюминатор Карпенко хорошо видел, как Жора наклонился над
перископом, объектив которого сейчас был направлен на шарнирный узел
солнечной батареи. Вот он опустился на колени.
- Нашел?
- Сорвался! Сорвался я, Виктор Сергеевич.
Но это и так уже все видели - Карпенко через иллюминатор, остальные
на телеэкране: штурман, неуклюже разворачиваясь, отплывал от корабля.
- Акопян! Левый манипулятор!
Но механическая рука не дотянулась, только чуть задела ногу Жоры, и
он закружился быстрее.
- Карпенко, выводи "такси". Сначала попробуй добросить фал, может,
удастся.
- Иду, Виктор Сергеевич.
Один из продолговатых контейнеров в трюме - ангар для двухместных
ракет с малыми движками. Карпенко вошел в ангар, захлопнул люк.
- Герметичность полная, - услышал он голос Марины.
- Выхожу!
Зашипел стравливаемый из ангара воздух. Открылся наружный люк, и
Карпенко вышел в космос.
Закрепившись ногами в скобах, Карпенко прямо из люка кинул свернутый
кольцом фал. Фал не долетел до Калантарова.
- Потерпи! - Карпенко быстро смотал фал и вернулся в ангар.
Космонавты сгрудились вокруг обзорного экрана. Из открытого люка
ангара выдвинулось "такси", похожее на старинную ладью, длиной около двух
с половиной метров. Карпенко поудобнее устроился на переднем сиденье, взял
в руки руль и медленно отошел от корабля.
Марина тронула командира за плечо.
- Виктор Сергеевич, у Карпенко местный перегрев скафандра.
Виктор Сергеевич мельком взглянул на панель системы жизнеобеспечения.
- Василий! Что у тебя со скафандром? Не жарко?
- Скафандр в порядке, а жарко сейчас обязательно будет. - Карпенко
засмеялся.
- Перегрев все же есть, - тихо сказала Марина.
- Проверишь, когда вернутся...
В рабочем отсеке в динамиках громкой связи слышен диалог между
Карпенко и Калантаровым.
- Остановись, беглец!
- Меня, как бабочку, сачком ловить нужно!
- Руку давай!
- Солнце слепит. Чуточку развернись.
- Порядок!
Калантаров неуклюже вскарабкался на борт "такси" и уселся на заднем
сиденье.
Через несколько минут они уже стоят в рабочем отсеке. Жора, откинув
щиток гермошлема, переминается с ноги на ногу. Карпенко молча раздевается.
- Па-аршивка! - испуганно, не своим голосом, закричал вдруг Василий.
Глаза у инженера-исследователя с сумасшедшинкой, правая рука
энергично вытаскивает что-то из-за пазухи скафандра.
- Машка!
Толстая мышь в руках у Карпенко вертит головой, таращит глаза,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг